§ 39.Основные проекты и модели глобального развития
Использование современной информационно-вычислительной техники, “объективность” и “идеологическая нейтральность”, обусловленная применением формальных математических методов, а также методов системного, функционального, каузального анализа, представляют собой одну из наиболее характерных черт футурологических проектов и прогнозов последних лет.
Ранее нами уже были рассмотрены первые модели мирового развития (Мир-2, Мир-3) подготовленные под эгидой Римского клуба. Поэтому в данном параграфе остановимся на анализе “моделей мира” второго поколения, их теснейшей связи с основополагающими установками современной западной футурологии, а также рассмотрим прикладные аспекты глобального моделирования.
В отличие от моделирования естественнонаучных процессов моделирование социальных систем, равно как и глобальное моделирование, неразрывно связано с мировоззренческими ценностными установками самих исследователей. Явно или неявно эти установки неизбежно проявляются в процессе моделирования, начиная от построения рабочих гипотез и отбора предварительной информации и кончая интерпретацией выходных данных модели. Именно они в значительной степени определяют конечные результаты исследования.
Основные проекты и модели глобального развития (52 - программы - А.А.) приведены в работе /4/. Большинство из них выполнены под эгидой формально независимых неправительственных организаций типа Римского клуба, частных институтов и фондов (фонд Барилоче, Европейский культурный фонд, “Херитидже Фаундейшн” и др.), различных комиссий и т. д. Другую большую группу моделей и проектов образуют разработки, выполненные исследовательскими подразделениями крупных международных корпораций, банков и международных организаций. К ним, прежде всего, следует отнести модели Японского центра экономических исследований, ежегодные доклады Мирового банка, “Чейз Манхеттэн бэнк” и другие. Эти разработки, посвященные в основном анализу проблем развития мирового рыночного хозяйства, как правило, значительно более утилитарны и открыто представляют интересы крупного бизнеса и международных корпораций. К этой группе проектов и моделей тесно примыкают и исследования, выполненные в последние годы по прямому заказу правительств наиболее развитых стран. Здесь, прежде всего, следует отметить прогнозные разработки госдепартамента и Совета по качеству окружающей среды США, доклады Организации экономического сотрудничества и развития, модель “САРУМ” и другие.
И, наконец, четвертую группу проектов и моделей глобального развития представляют разработки, выполненные в различных организациях под эгидой ООН, таких, как ЮНЕСКО, ЮНИДО, ЮНКТАД и другие. В этой группе в настоящее время насчитывается свыше десятка проектов и моделей. Как отмечали эксперты ООН, причины такого резкого возрастания интереса к прогнозированию перспектив развития носят тройственный характер: неожиданное осознание того факта, что в условиях резко увеличивающейся сложности и взаимозависимости стран современного мира изучение альтернатив будущего является необходимым условием гармоничного мирового экономического развития; существенное улучшение возможностей вычислительной техники, позволявшее делать эффективную разработку макроэкономических моделей, и, наконец, наличие финансовых ресурсов в период интенсивного экономического роста.
Рассмотрим наиболее показательные из них. Модель А. Ониши (Япония) является наиболее детализированной с т.з. проблемы регионализации, т. е. деления мира на регионы. Одна из последних ее модификаций (1983 г.) включает около 10 000 уравнений, описывающих мировую торговлю с учетом механизмов формирования текущих цен для 62 регионов мира.
Вопрос о наиболее оптимальном региональном разделении мира является одним из наиболее сложных, стоящих перед разработчиками глобальных моделей. В настоящее время стало ясно, что именно региональный уровень с учетом всего многообразия местных экономических, экологических и социокультурных особенностей должен стать основным при решении ГП человечества. Как подчеркивалось на первой конференции по проблемам будущего “Думаем глобально, действуем локально” (Торонто, 1980), большинство ГП современности может быть решено только на локальном уровне путем широкого сотрудничества. Однако в настоящее время уже имеется ряд национальных разработок решения ГП на национальном уровне с учетом локальной специфики и условий, например в Мексике, Исландии, Канаде, Китае. Проект “Китай – 2000”, выполненный Институтом научной и технической информации Китая по заказу Госкомиссии на науке и технике КНР, представляет в этой связи особый интерес вследствие серьезнейших демографических и экономических проблем, стоящих перед этой страной в ближайшие десятилетия. Перед разработчиками проекта была поставлена труднейшая задача: определить пути достижения весьма сложных целей на период до 2000 г. (увеличить в 4 раза выпуск промышленной и сельскохозяйственной продукции). Объективный анализ возможностей осуществления поставленных целей показал, что для этого потребуются как минимум среднегодовые темпы прироста производства промышленной и сельскохозяйственной продукции на уровне 7% в год, что на долгосрочном временном промежутке является весьма трудной задачей.
Разработка указанного проекта осуществлялась по следующим 10 областям:
Население страны: сегодня и завтра;
Анализ проблем экономического развития;
Энергетические ресурсы и программы: в настоящем и будущем;
Коммуникация и транспорт: современная ситуация и перспективы на 2000 г.;
Развитие сельского хозяйства: прогнозы на 2000 год;
Китай - 2000: проблемы водоснабжения;
Потребление и консервация водных ресурсов;
Китай - 2000: лесные ресурсы;
Обзор состояния минеральных ресурсов;
Перспективы производства и потребления продуктов питания /4. С.109/.
Статистическое наполнение таких моделей осуществляется с помощью специализированных интернациональных агентов, координируемых Секретариатом ЕЭК ООН, по следующим основным областям:
поставки в экономике отдельных стран, развитие производства, занятость, процессы накопления капитала, производительность труда;
конечный спрос, распределение прибылей, потребление, инвестиции и сбережения;
использование энергии;
международные торговые отношения.
Методологической основой для китайских разработчиков послужила глобальная модель “САРУМ”, созданная министерством охраны окружающей среды Великобритании. В английской модели основное внимание уделено описанию экономических процессов глобального развития в рамках т.н. неоклассической экономической теории. Рассмотрим ее.
Авторы “САРУМ” выделяют следующие шесть основных сценариев.
Сценарий А предполагает сглаживание и коллегиальное управление конфликтами в наиболее развитых странах, прогрессирующее улучшение отношений между развитыми и развивающимися странами, широкое участие развивающихся стран в мировой торговле. Высокие, относительно устойчивые темпы роста экономики развитых стран, сближение темпов роста их экономик, производительности труда при незначительном изменении системы приоритетов и ценностей. В мире на 2000 г. по сценарию А должно проживать 6 млрд. человек. Уровень производства повысится по сравнению с 1975 г., в 3,4 раза при суммарном потреблении энергии в 14, 6 млрд. т. нефтяного эквивалента. Развивающийся мир (исключая Китай) будет производить, согласно приведенным оценкам, 17% мировой промышленной продукции. Вместе с тем в докладе подчеркивалось, что, “несмотря на то, что абсолютное число людей с удовлетворительным доходом будет возрастать, значительная часть населения будет жить в чрезвычайной бедности”.
Сценарии группы В ( В1, В2, В3, ) содержат в целом предположения, идентичные со сценарием А в отношении динамики внутреннего развития основных индустриально развитых стран и конфликтов “Север-Юг”. Однако темпы экономического роста развитых стран предполагаются “умеренными”: в сценарии В1 - вследствие существенного изменения системы ценностей и социальной стабильности; в сценариях В2 и В3 - вследствие структурных экономических кризисов на национальном и международном уровнях при сохранении существующей системы ценностей буржуазного общества. Различие между сценариями В2 и В3 заключается в том, что первый, подобно сценарию А, предполагает сближение темпов роста экономик, уровней производительности труда развитых стран, а второй - углубление социальных и институциональных различий между ними. Согласно усредненному варианту - сценарию В2 - предполагается, например, увеличение мирового уровня производства с 1975 г по 2000 г. всего в 2,9 раза. Уровень производства развивающихся стран также упадет по сравнению со сценарием А на 10 - 15 %.
Сценарий С, в котором анализируются последствия растущей конфронтации между индустриально развитыми и развивающимися странами, предусматривает тесное сотрудничество развитых стран и разработку ими единой скоординированной стратегии по отношению к странам развивающимся. Низкие темпы роста экономики развитых стран сопровождаются либерализацией взаимной торговли, сближением систем ценностей и уровней производительности труда. “Раскол между Севером и Югом, - отмечается в докладе, - будет особенно сказываться на странах Европейского экономического сообщества и Японии. Он приведет к значительным падениям темпов роста Севера и глубоким изменениям в экономических структурах и взаимоотношениях стран третьего мира” /4. С. 119/.
Сценарий Д предполагает нарастание противоречий между развитыми странами, растущий протекционизм и усилие конфронтации между тремя “зонами влияния”, концентрирующимися вокруг США, Европейского экономического сообщества и Японии. Эти зоны включают региональные группы развивающихся стран, взаимодействующих с соответствующими центрами. Темпы экономического роста развитых стран низкие, наблюдается расхождение в уровнях производительности труда в различных зонах. Среди развивающихся стран замедление роста существенно меньше благодаря наличию системы льготных взаимоотношений.
Подводя итог рассмотрению основных проблем моделирования социально-экономических процессов на региональном и глобальном уровнях, необходимо отметить следующее:
эффективность моделей социально - экономической динамики будет зависеть, прежде всего, от того, насколько удачно в рамках комплексного междисциплинарного подхода будет осуществлен системный анализ различных областей естественно-научного и обществоведческого знания, интеллекта человека и возможностей современной вычислительной техники;
сбалансированное соотнесение социальных и экологических проблем с проблемами экономическими, механизмов принятия управленческих решений с системами ценностей как отдельных социальных групп, так и общества в целом совместно с учетом в качестве “фоновых” целого ряда самых разнородных факторов человеческого бытия (демографических, природных, политических, культурных и т. д.) представляется необходимой предпосылкой целостного рассмотрения объекта моделирования;
отражением растущих интегративных тенденций современного научного познания являются и получающие распространение концепции о необходимости разработки всеобъемлющих адаптивно-экологических моделей общества, способных выразить его динамику в контексте общего круговорота энергии и вещества, происходящего в биосфере;
при этом культура, являясь надбиологически выработанным, регулятивным, жизнеобеспечивающим и воспроизводящим и механизмом человеческой деятельности, рассматривается в качестве специфического неэнтропийного механизма, благодаря которому социальные системы оказываются в состоянии успешно противостоять энтропийным процессам. В осуществлении данной функции, культура базируется на потенциях, созданных биологической эволюцией, используя, однако, качественно иные средства.
Подобный подход, основанный на синтезе достижений современной культурологи с представлением об обществе как о термодинамической самоорганизующейся системе, потенциально делает возможным целостное описание адаптивно-экологической динамики социально - экономических систем и может оказать влияние на дальнейшее развитие глобального моделирования. Данный подход создает возможность учета региональных способов адаптации исторических общностей и локальных культур, что, как правило, полностью игнорируется в существующих моделях глобального уровня.
Сегодня с достаточной степенью ясности это осознают и сами разработчики моделей социально-экономической динамики на региональном и глобальном уровнях. Дж. Форрестер в этой связи отмечал: “Ожидание интернационального разрешения напряжений, вызванных процессами роста, может быть непродуктивным. Вместо этого на глобальном уровне мы должны создать механизмы, в рамках которых каждая нация могла бы индивидуально решить свои проблемы” /4. С.138/.
В настоящее время есть все основания утверждать, что пора безудержной эйфории 60 - 70-х годов в отношении возможностей использования математических методов для целей моделирования и прогнозирования динамики социально-экологических и социально - экономических систем на разных уровнях прошла. Сегодня уже известны границы применения этих методов. Принципиальная невозможность полной формализации систем предпочтений и ценностных установок человека, процедур принятия решений, механизмов целеполагания социокультурной адаптации требует при разработке стратегии социально-экологического развития разумно сочетать методы моделирования с экспертными процедурами, повышать уровень обоснованности и коллегиальности принимаемых решений.
Литература к главе VII
Будущее человеческого общества. М., 1971.
Вопросы прогнозирования общественных явлений. Киев, 1978.
Д.М. Гвишиани. Методологические проблемы моделирования глобального развития // Вопросы философии. 1978. № 2.
В.В. Косолапов, А.Н. Гончаренко. ХХI век в зеркале футурологии. М.,1987.
Л.И. Лопатинков. Экономико-математический словарь. М., 1996.
Н.Н. Моисеев. Проблемы построения “мировой модели” // Число и мысль. М., 1977. С.139-175.
Тейяр де Шарден. Феномен человека. М., 1987.
Философия истории: антология. М., 1995.
Дж. Форрестер. Мировая динамика. М.,1978.
Глава восьмая
ФУТУРОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ГЛОБАЛИСТИКИ
§ 40. Идеологии, ориентированные на будущее и “социальная технология”
Можно ли считаться с положением сторонников деидеологизации общественной жизни о так называемом “закате идеологии” и необходимости ее замены совокупностью рациональных, технических и технологических средств и приемов воздействия на социальные процессы? Иначе говоря, настало ли время замены традиционной для общества идеологии “социальной технологией”?
Сам факт возникновения ГП говорит о том, что человечество, попытавшись заглянуть в будущее – ужаснулось от представшей картины. Наше “сегодня” т. е. исповедуемая и проводимая идеология ведут к неминуемому краху. Необходимо что-то предпринять, но что: выработать новое мировоззрение и соответствующую идеологию или же на основе достижений науки и техники усовершенствовать социальное планирование? Рассмотрим подробнее сложившуюся ситуацию.
Возникновение ГП в условиях расширения НТР и растущей социально-экономической и экологической взаимозависимости всех стран и регионов планеты представляют собой прямой вызов социальной зрелости и интеллектуальному потенциалу человечества. И вызов этот был услышан и принят. Впервые в истории человечества его собственная судьба оказалась зависящей от него же самого.
Никогда ранее человек и человечество не “держали будущее” в своих руках, никогда ранее долгосрочные перспективы развития цивилизации не определялись в такой степени решением проблем настоящего, а ошибки не грозили глобальной катастрофой и гибелью всей планете.
Социальное планирование являющееся по существу локальным стало рассматриваться в глобальном контексте стратегии выживания, где основной акцент, как правило, делается на экологические или биологические факторы развития. Так, открывая первую конференцию, посвященную ГП “Сквозь 80-е: думаем глобально, действуем локально” (Торонто, 1980 г.), один из ее организаторов, бывший директор ЮНЕП (Программы ООН по окружающей среде) М. Стронг, подчеркнул: “Существует тенденция поднимать каждый вопрос до глобального уровня. Опасность такого подхода заключается в укреплении ошибочного убеждения в том, что все проблемы могут быть решены только на этом уровне. Существует много ГП в том понимании, что они могут быть поняты лишь в глобальном контексте. Однако глобальных их решений существует очень мало! Большинство действий по решению этих проблем должны приниматься на “локальном” и национальном уровнях, т.е. с учетом глобального контекста” /5. С.34/.
Социальное планирование должно вестись с учетом глобального контекста, и, следовательно, в первую очередь учитывать экологические последствия. Но что это значит? Это значит, приступая к социальному планированию необходимо занять ту или иную позицию по отношению воздействию человека на окружающую среду. Таких позиций в настоящее время две: экопессимистическая (“неомальтузианство”, “эколого-алармизм” и др.) и технооптимистическая (“постиндустриализм”, “техноапологетизм” и т.д.).
Возникновение “экопессиместического” течения совпало по времени с серией энергетических, экологических, экономических кризисов начала 70-х годов, потрясших весь мир. Крах теорий “постиндустриального общества” и их модификаций, взлелеянных такими теоретиками, как У.Ростоу, Дж.Гэлбрейт, Д.Белл, Р.Арон, З.Бжезинский и другими породили волну глубочайшего социального пессимизма, пришедшего на смену оптимистическим прогнозам 60-х годов, связанным с кратковременным экономическим подъемом.
Широчайшее распространение на Западе получила концепция “шока от столкновения с будущим”, выдвинутая известным американским футурологом О.Тоффлером. Отвергая теории “индустриализма” и критикуя крайности “неомальтузианского” подхода, Тоффлер остается на позициях социального пессимизма в отношении экологического будущего планеты. Выход из создавшегося положения Тоффлер видел в ускоренном развитии все той же технологии, изображая при этом миражи “новой цивилизации” в виде “гетерогенных” структур “информационного общества”. Гетерогенность этого общества, по Тоффлеру, “подразумевает обмен информацией на качественно новом уровне, отличном от гомогенной информации традиционного массового общества” /5. С.37/.
К этому же течению мысли относятся взгляды профессора истории Калифорнийского университета Т. Роззака. Порицая “империализм современной науки и техники”, поставивший мир перед неотвратимой катастрофой, он призывает к религиозному возрождению западного мира, к “покаянию перед природой”, возвращению к “провиденциальному мышлению” и мистицизму средневековья. Только восстановление религиозной веры, возрождение иррационального мистического мира, возвращение к идеологии и стилю жизни средних веков может, считает Роззак, обеспечить “новый ренессанс” духовных ценностей человечества и восстановить утерянную гармонию между человеком и природой.
Идеологи экуменизма (греч. - вселенная, обитаемый мир; - движение за объединение религиозных конфессий) прежде всего Ч.Бирч, А.Гейер, А.Дюйма, Ф.Поттер в рамках футурологических разработок Всемирного совета церквей возрождают эсхатологические пророчества “святого писания” и призывают к разработке нового технологического мышления – “экотеологии”, используя для этого “поэзию и писание” с целью создания физического и технического образа природы человека и выдвижения “интегральной экологической перспективы”.
В основе футурологических построений современных теологов лежит очевидное стремление использовать в интересах религиозной пропаганды важные и злободневные вопросы, связанные с ГП человечества. Теологи, обвинив науку, технику, технологию во всех трудностях развития цивилизации, противопоставляют современному НТП программу “религиозного возрождения” мира.
Однако распространение социального пессимизма способствовало стимулированию быстрого подъема “технооптимистического” течения в футурологи, наиболее ярким представителем которого стал ныне покойный директор Гудзоновского института Герман Кан. Его работы были призваны убедить массовую аудиторию в том, что человечеству вообще не грозят сколько-нибудь серьезные экологические и другие ГП в обозримом будущем. Голод, нехватка ресурсов, загрязнение природной среды, бедность развивающихся стран, должны, по мнению Кана и его сотрудников, рассматриваться всего лишь как “издержки роста” новой, “супериндустриальной” цивилизации, чисто временное, переходящее явление, причины которого коренятся “в характере политики”, “в излишне низком уровне управления”, а иногда и попросту “в невезении”. Эти негативные явления исчезнут с приходом новой, “супериндустриальной” цивилизации (для наиболее индустриально развитых стран она возникнет уже на рубеже третьего тысячелетия), которая создаст все необходимые условия для счастливого существования человечества в эпоху “всеобщего благоденствия”.
Обещая к 2176 г. 20 тыс. долларов среднего годового дохода на душу населения планеты, Кан не считал нужным рассмотрение вопроса о его реальном распределении между различными странами мира и социальными группами, а цинично заявлял, что удел бедного и необузданного будет состоять в том, чтобы выполнять работу, которую богатый и образованный не хочет делать сам.
Одной из решающих ее тенденций в 60 -70-е годы стало формирование идеологии “технократии” и “технобюрократии”. Особенностью данной идеологии является вера в постепенное изживание конфликтов благодаря деятельности “технократической элиты”. В этом русле выступает и “социальная технология”, основные идеи которой сложились и завоевали популярность во второй половине 50-х годов. Но кульминационной точки ее влияние достигает в течение следующего десятилетия. Западные социологи и экономисты, политологи и философы подготовили ряд работ, в которых, опираясь на “технологический подход” к общественным явлениям, пытаются дать ряд принципиальных социальных оценок основных итогов, но, прежде всего тенденций и перспектив развития общества.
Что такое “социальная технология” и чем она отличается от идеологии? Напомним, что идеология есть совокупность представлений и понятий (как фактических, так и нормативных), имеющих своей задачей объяснение сложных социальных явлений с тем, чтобы указать и облегчить личности и социальным группам социально-политический выбор.
“Социальная технология” - это совокупность спекулятивных положений, базирующихся на общем предположении о том, что накопление и применение научных знаний, рациональных приемов и новейших технических средств в целях регулирования социальных отношений и конфликтов в условиях более или менее “планового” развития высокоиндустриальной экономики играют определяющую роль в преобразовании общества независимо от его типа /2. С. 4/.
“Социальная технология” тесно взаимодействует с концепциями “технократии” и “технобюрократии”, “технологического детерминизма” и т.п., обладая в то же время некоторой спецификой. Если в фокусе технократических идей находится, прежде всего, проблема “властвующей элиты” - “класса” или “социальной группы”, занимающей господствующие позиции в современном обществе, а “технологический детерминизм” выступает как один из принципов философского истолкования взаимосвязи разных сторон общества в процессе его движения, то “социальная технология” свое внимание направляет на закономерности развития конкретных обществ.
Понятие “социальной технологии” производно от категории “технология” и включает ее основные элементы, с той лишь разницей, что здесь рассматриваются взаимосвязи не с природой, а с социальной средой.
Наряду с экопессимистическим и технооптимистическим подходами, в последнее время все чаще стали говорить о необходимости глубокого целенаправленного изучения экологических и других ГП человечества не только в комплексе природных, технических, но и социокультурных факторов. Так заметную популярность в современной футурологии приобрели аксиологические и экоаксиологические течения. Их представители, основываясь на анализе структуры и динамики изменения ценностей, пытаются проследить альтернативные пути социально-экономического развития, исходят из того, что тщательный учет систем ценностей и их возможных смещений в будущем может служить необходимой предпосылкой любого комплексного социального прогноза. (Взаимосвязь между экономикой и культурой была раскрыта в работах крупнейшего американского социолога Даниэла Белла.)
Это говорит о том, что большинство западных ученых по-прежнему продолжают оставаться на позициях гуманизма, и возлагают надежды на некую “духовную революцию”, результатом которой будет новая культура “гармонического глобализма”, ставящая на первое место “качество, а не количество, сохранение, а не разрушение, кооперацию, а не конкуренцию”. Данный подход получил развитие в целом спектре “стратегий выживания” последних лет, основанных на концепции “реформ сознания человечества”. Этим вопросам посвящен, в частности, ряд докладов Римскому клубу, таких, как “Цели для человечества” Э.Ласло, “Нет пределов обучению” Дж.Боткина, М.Эльманджеры, М.Малицы, “Диалог о богатстве и благосостоянии” О.Джиарини и др. И не случайно главное, за что ратовал создатель Римского клуба А.Печчеи, - это качественный скачок в человеческом мышлении. Такой скачок он называл “человеческой революцией” и подчеркивал, что ее осуществление возможно только через развитие и совершенствование самого человека.
Один из самых активных членов Римского клуба Э. Ласло в книге “Прыжок в будущее: строя завтрашний мир сегодня” также обосновывает тезис о том, что кризисные явления современного мира являются прямым следствием доминирующей системы ценностей. Такие “классические” ценности буржуазного общества, как принцип “laisser faire” (вседозволенность), культ эффективности, “закон джунглей”, экономическая рациональность (все может быть измерено в деньгах), технологический императив (все, что может быть сделано, должно быть сделано) и другие, являются, по его мнению, одной из основных причин обострения современных ГП и продолжают превалировать на Западе в настоящее время.
Директор Института по проблемам управления в Женеве Б.Гаврилишин в своем докладе Римскому клубу “Дороги, ведущие в будущее”, также широко использует аксиологический анализ для разработки очередной “стратегии выживания” человечества. Основное внимание в докладе уделено рассмотрению взаимодействия социально-культурных ценностей, различных общественно-политических структур с формами политического правления и системами экономик. Свое описание развития существующих мировых общественных систем он дает в трех “социальных пространствах” - ценностей, политических структур, экономических систем, - каждое из которых в свою очередь разбито на три прототипа, а именно:
ценности - индивидуалистически-соревновательные, группово-кооперативные, эгалитарно-коллективистские;
политическое правление - власть взаимно уступающая, по принципу соглашения и унитарная;
экономические системы - свободное предпринимательство, кооперативно-свободное предпринимательство и предпринимательство, контролируемое государством.
В соответствии с этой сверх упрощенной схемой “три по три” Гаврилишин идентифицировал: США по первому прототипу каждого пространства, Японию - по второму, СССР - по третьему.
Промежуточной, т.е. выступающей в качестве идеологической основы как для “экопессимистической” так и противоположенной ей “технооптимистической” ориентацией, является упомянутая выше концепция “технологического детерминизма”. Данная концепция отличается тем, что, абсолютизируя процессы НТР, она рассматривает их в качестве самодовлеющих детерминант развития общества независимо от его социально-экономической структуры.
В первой половине 80-х годов сторонники технологического детерминизма сформулировали концепцию “информационного общества” вместо в значительной степени дискредитировавших себя доктрин “постиндустриализма”. Концепция эта является логическим завершением многочисленных исследований и прогнозов по поводу совершенствования микроэлектроники, информационно-вычислительной техники и их влияния на развитие общества.
Грядущая “информационная революция”, которая якобы приведет к коренному преобразованию всех общественных структур и тем самым исключит какие-либо социальные революции.
Последовательная смена различных типов сознаний, полагает проф. Индианаполисского ун-та Ричард Кэртис, с неизбежностью ведет к построению “информационного общества”.
В основе типологии Кэртиса лежит следующая схема:
Сознание I - низший тип сознания, сформировался вместе с возникновением речи, основанный на мифах и предрассудках;
Сознание II - сформировался вместе с возникновением письменности. Основано на логико-философском восприятии мира;
Сознание III - сформировалось вместе с возникновением печати. Соответствует смене холистического логико-философского восприятия мира научно-технологическим подходом;
Сознание IV - сформировалось как следствие развития электроники и информационного взрыва современности;
Сознание V - высший тип сознания. Начал развиваться совместно с совершенствованием и широким внедрением компьютеров. Он соответствует неизмеримому расширению горизонтов и возможностей человеческого общества /5. С.77/.
В последние годы в западной футурологии значительно усилилась роль течения, в центре программы которого лежит тезис о необходимости перестройки социально-политической структуры современного западного общества, его систем ценностей. Течение это, получившее в литературе название “трансформистов” или “альтернативистов”, объединяет чрезвычайно широкий спектр различных группировок “альтернативных движений” и политических партий.
Идеологи “альтернативизма” пытаются представить его в виде ростков принципиально новой цивилизации, в центре которой стоит человек и которая должна способствовать наиболее полному и всестороннему раскрытию личности в гармонии с окружающей средой. Не случайно, поэтому среди сторонников “альтернативизма” весьма значительна прослойка представителей движения в защиту окружающей среды, экологистов, членов партии “зеленых” и т.д. Отличительной способностью сторонников “альтернативных” движений является четкая практическая ориентация программ социальных действий на изменение “снизу” существующей на Западе системы общественных отношений, стремление непосредственно воздействовать на эмоционально-интуитивное восприятие индивида, игнорирование традиционной системы политических институтов буржуазного общества.
|
