I: Пий IX и предыстория собора
Скачать 459.57 Kb.
|
| § 2. Подчинение национальных церквей определениям собора Основное ядро большинства собора состояло из итальянских, испанских и латино-американских епископов, чьи богословские знания были явно недостаточны, чтобы решать вопросы, поднятые Ватиканскими декретами. Чтобы не быть голословным, следует привести хотя бы следующие факты: в итальянских университетах, кроме Римского, не было теологических факультетов, а образование духовенства почти всецело находилось в руках иезуитов, что можно сказать и об Испании. В Англии и Германии в один год печаталось больше богословских книг, чем в Италии за полвека.1 Церковно- историческая наука была почти не развита в Италии, в отличие, например, от Германии, являвшейся в XIX в. мировым лидером в изучении церковной истории (назвать, хотя бы имена Гарнака и Гефеле) и вообще в исторической науке (стремительными темпами развивалась немецкая методология истории и источниковедение). Все это располагало к тому, что декреты Ватиканского собора почти сразу и без протеста были опубликованы в Италии, Испании и Латинской Америке. Несколько по-другому сложилась ситуация в странах Западной и Центральной Европы, но результат в принципе оказался тем же. Как было отмечено в прошлом параграфе, лидеры оппозиции, не дождавшись открытого голосования по основным Ватиканским декретам, 17 июля покинули в Рим, не выразив формального протеста против нового догмата. Основную надежду эти деятели возлагали на то, что протест некоторых национальных церквей предотвратит окончательное проведение новых определений. Как было сказано в процитированном выше письме Гефеле Деллингеру, епископы-оппозиционеры условились не предпринимать никаких шагов, не посоветовавшись друг с другом, а для этого по возвращении собрать национальные соборы своих церквей, которые в свою очередь должны будут связаться между собой, чтобы обеспечить единый и сильный протест. Вспомним, что среди «бежавших» с собора были в основном представители Германии, Франции и Австро-Венгрии. Но единого и сплоченного выступления не получилось. Мировая история распорядилась по-иному судьбами католичества. В поезде, на котором оппозиционеры уезжали из Рима, один из них, архиепископ Хейнальд обратился к уже известному нам Дюпанлу Орлеанскому со словами: «Монсиньор, мы сделали большую ошибку, но дело непоправимо».2 Хейнальд как в воду глядел: через два дня, 19 июля 1870 г., началась франко-прусская война, которая разрушила и без того хрупкие планы оппозиции. Основные ее лидеры, французские и германские епископы, оказались по разные стороны фронта. Французы скорее сложили оружие перед Ватиканскими декретами. Среди французского епископата было сравнительно немного оппозиционеров. При рассмотрении взглядов епископата на доктрину о папской непогрешимости в дособорный период уже отмечалось, что епископский протест был в основном чисто прагматический, вызванный опасениями перед новой схизмой и перспективой никогда не преодолеть протестантский раскол в западном обществе. Эти епископы были недалеки от того, чтобы поверить в истинность догмата, но считали ошибочным или, по крайней мере, несвоевременным его формальное установление. Французским епископам-оппозиционерам после принятия нового догмата их коллегами по национальному епископату ничего больше не оставалось делать, как поступить так же, поскольку у себя на родине они были в абсолютном меньшинстве, а их основные соратники по оппозиции находились за линией фронта. С другой стороны, необходимо учитывать то, что Франция издревле считалась «Старшей дочерью» Римской Церкви, основной опорой католицизма в Европе, причем французское правительство (вторая империя пала только 4 сентября 1870 г.) в тот период как раз находилось «в ладах» со Святым Престолом, до 11 сентября французские гарнизоны еще стояли в Риме и Франция являлось гарантом светской власти папы. Все это естественно не благоприятствовало успеху оппозиции внутри Французской католической церкви. И Дюпанлу Орлеанский, и Дарбуа Парижский очень скоро опубликовали Ватиканские декреты в своих епархиях. Организованной и значительной оппозиции во Франции не получилось, если не считать парижского аббата Мишо, лидера небольшого кружка, но это движение в скором времени примыкает к немецкому старокатолицизму и в основном ведет идеологическую работу на него, так и не став влиятельным движением у себя, во Франции. Поскольку французские оппозиционеры так скоро сдали свои позиции, слово оставалось за Немецким и Автро-Венгерским епископатами. В уже цитировавшемся письме от 10 августа 1870 г. Гефеле, осознав, что их соглашение в Риме по поводу единства и согласованности действий в отношении нового догмата рухнуло, пишет: «Вот я слышу, что французы уже подчинились, чему едва могу верить, и что Кельнский архиепископ уже обнародовал догмат и совсем стряхнул с себя кожу меньшинства. О других говорят то же».1 Немецкие епископы встали действительно перед серьезной проблемой: так стремительно в последние годы менявшийся мир приблизился к совершенно глобальной ломке. Европа менялась, можно сказать, на глазах в последние месяцы. Привычный для немецких католических прелатов рушился. Объединение немецких земель во главе с Пруссией уже подходило к концу: какую политику поведет протестантский центр в отношении католического юга и католической церкви Германии еще не было известно. А тут и франко-прусская война, расколовшая католиков Западной Европы на два противоборствующих лагеря. Католическая иерархия Германии была явно не готова к тому, что подстроится под новые политические и социальные условия, «космополитизм» католической церкви, гипертрофированный благодаря деятельности иезуитов в Европе, не позволил епископату склониться к сотрудничеству с рождающейся и самоопределяющейся нацией, к национально-государственным интересам. Епископы привыкли ощущать себя вне политических границ, в составе единой «надмирной» церковной организации. Они жили отчасти еще в прежней, средневековой реальности, где существовал дуализм папства и империи, Церкви и государства. Последние события явно угрожали этой реальности: вот-вот должно было окончательно исчезнуть Папское государство и светская власть пап. И отдельные церкви уже не могли игнорировать национальные интересы новых государств, конечно, без неблагоприятных для себя последствий. Но старой структуре точно так же, как и пожилому человеку, всегда проще жить, как он раньше жил, чем перестраиваться под новую систему, входить в мир неизвестного. И епископы, в большинстве своем люди, посвятившие большую часть жизни старой церковной системе, боялись новаций («а вдруг рухнут и без того хрупкие остатки равновесия и мира»). Для этих людей в большинстве своем существовала только одна перспектива: Вселенской Церкви необходимо вновь тесно сплотиться, чтобы противостать «хаосу» (война, обострение национальных движений, а вскоре особенно остро встанет рабочий вопрос), который вот-вот поглотит западный мир. Какие тут могут быть богословские или исторические споры, когда мир грозится рухнуть. И многие шли наперекор своей совести, жертвовали ею, принимали новый догмат, в который не верили, дабы сохранить церковное единство. Что это: трусость, оппортунизм или, наоборот, доблесть, жертвенность, подвиг? На этот вопрос нельзя ответить однозначно: в каждом отдельном случае это различные люди, с различным уровнем образования, воспитания, мотивацией поведения. Только последующая церковная история может показать, а нужен ли был такой их поступок для Церкви и что он ей дал. В рамках доклада, посвященного конкретной проблеме в конкретный исторический период нет необходимости, да и возможности ответить на все эти вопросы. Как бы там ни было, 30 августа 1870 г. 17 из 22 немецких католических епископов собрались в Фульде и выпустили пастырское послание, провозглашавшее в их епархиях новый догмат. Пятью неподписавшими были епископы: Дейнлейн Бамбергский, Фёрстер Бреславльский, Бекман Оснабрюкский, Гефеле, Форверк Саксонский. Архиепископ Дейнлейн в письме, написанном 13 ноября 1870 г., заявил, что он был против новых догматов вследствие их несвоевременности. Фёрстер Бреславльский очутился в особо трудном положении. На него с одной стороны наступали профессора Бреславльского университета во главе с Иосифом Х. Рейнкенсом (будущий вождь и епископ старокатолицизма), требуя сопротивления новым догматам, а с другой большинство его народа, требуя их принятия. Он просил у папы разрешения отказаться от кафедры, но получил отказ и тогда провозгласил новый догмат в пастырском послании от 20 октября. Епископ Бекман Оснабрюкский опубликовал декреты только 19 января 1871 г. Были немногие епископы, которые считали догмат не только несвоевременным, но и ложным. И они очутились перед лицом факта, трудно сопоставимого с их долгом и христианской совестью. С той точки зрения положение Гефеле было наиболее трудным, ибо из всех епископов он обладал наибольшей эрудицией, а потому был глубоко убежден, что новые епископы противоречат историческим фактам и церковному Преданию. Будучи автором образцовой истории церковных соборов, он был хорошо осведомлен. 10 августа 1870 г. он писал Деллингеру: «Я не могу сказать, чтобы я сомневался в том, что мне нужно делать, и в этом я схожусь как с кафедральным капитулом, так и с богословским факультетом1. Прежде всего, я не буду спешить с моим ответом и сделаю все возможное, чтобы встретиться с моими немецкими друзьями. Кроме того, я никогда не признаю новые догматы без тех ограничений, которые мы требуем, и буду отрицать законность и свободу собора даже в том случае, если римская власть меня сместит и отлучит, а в мой диоцез поставит своего администратора. Быть может, Бог будет столь милостив, что отзовет с театра действий этого Возмутителя Церкви (Perturbator ecclesiae)».2 14 сентября он опять писал: «Я категорически отказался от приглашения в Фульду, потому что тем должно было проводиться намерение, противоположное нашему соглашению в Риме. Теперь Кеттелер и Мельхерс3 собираются отрицать наше соглашение в Риме. Пока от меня ничего не требуют непосредственно из Рима, я буду молчать; таким образом, я откажусь опубликовывать декреты и буду спокойно ждать своего отрешения. Конечно, я уже думал об отказе от епископства, но я отказался от этой мысли и выпью приготовленную для меня горькую чашу. В конце концов, я не знаю, как я мог бы поступить иначе. Признать божественным откровением то, что ложно само по себе, - пусть это делает кто-нибудь другой. Я не могу, non possum».4 Когда уже 11 ноября Гефеле писал комитету в Бонне, созданному с целью побудить германских епископов стать во главе движения против нового догмата, он еще был уверен, что новые догматы не имеют основания в Св. Писании и Предании. Он удивляется, что почти весь немецкий епископат изменил так скоро свои убеждения, но снова заявляет, что он не будет опубликовывать нового догмата в своей епархии и скорее откажется от епископа, чем пойдет против своей совести.1 Промедление без формальной схизмы было его политикой в надежде, что Бог какими-нибудь неисповедимыми путями вмешается. 3 декабря в письме к одному священнику Кельнского диоцеза Гефеле говорит, что не желает и не способен принять участия в формальной схизме: он не думает, что такая схизма возможна, так как отдельные противники новой доктрины рассеяны по всему миру и большинство духовенства и мирян совершенно индифферентны.2 17 декабря он говорит Деллингеру, что его теснят со всех сторон, даже из франции и Америки, принуждая подчиниться; но он еще решил отказаться, даже если бы его отрешили от сана3 25 января 1871 г. он пишет своему другу в Бонне: «К несчастью, я должен сказать с Шульте4: я жил много лет в глубоком заблуждении, я думал, что я служил католической церкви, когда служил карикатуре, которую сделали из нее романизм и иезуитизм. Только в Риме я понял, что все, что делается и практикуется иам, имеет только видимость и название христианства: только скорлупа, ядро умерло».5 Гефеле также отмечает, что право давать разрешение на брак в границах запрещенного у него отнято Римом. Дело в том, что римо-католикам запрещено вступать в брак с родственниками третьей степени родства, если этого не разрешит епископ. Право такого разрешения издревле принадлежало епископам, но со времени Тридентского собора каждый епископ должен был возобновлять это право в Риме каждые пять лет и оно могло быть в любое время отнято. Это один из методов, которыми со времен католической реставрации папа может держать епископов в подчинении. Вследствие этого некоторые католики в епархии Гефеле жили без венчания или в гражданском браке, который у римо-католиков браком не считается, это незаконное сожительство. 11 марта 1871 г. он написал последнее отчаянное письмо Деллингеру. Положение Гефеле было уже невыносимо: его духовенство восставало. (он никогда не поверил бы, что новый догмат мог иметь такой успех в диоцезе)6, 16 пар не могли вступить в брак из-за отсутствия разрешений. По его собственным словам, он уже не мог допустить мысли, что будет отрешенным или отлученным епископом.7 Видимо, он не хотел быть «белой вороной» среди своих коллег по немецкому епископату, которые все уже опубликовали догмат. Старокатолическое движение тогда еще почти никак не было оформлено организационно: первый конгресс старокатоликов, на котором оно заявит о себе как о серьезном и сильном движении в кругах университетской элиты и интеллигенции Германии, состоится только в сентябре 1871 г. А Гефеле занимал не низкий пост: все-таки администратор одной из «самых католических» епархий Германии. Положение требовало от него оперативных действий. Письмо его друга из Бонна принесло ответ, что он (Гефеле) уже однажды подчинился, признав догмат, который он считал ложным, «непорочное зачатие» 1854 г.1 Поэтому 10 апреля Гефеле «пожертвовал интеллектом» и опубликовал декреты Ватиканского собора.2 Но этим не окончилось унижения Гефеле в глазах своих коллег по научному перу и своей совести. Ему пришлось, как это не парадоксально звучит, «переделать историю». Во втором издании «Konziliengeschichte» ему пришлось изменить свое утверждение о еретичестве папы Гонория, сославшись якобы на новые исследовательские изыскания.3 Оставшиеся епископы оппозиции в большинстве своем опубликовали догматы к весне 1871 г. Дольше всех держался епископ Диаковарский Йозеф Штроссмаейр, известный деятель хорватского национального движения и культуры, поэт и меценат. Он вообще решил пойти на хитрость: в конце 1872 г., когда на организованное выступление хотя бы нескольких епископов вообще уже нечего было надеяться, Ватиканские декреты в Диаковарской епархии опубликовал не он, а его генеральный викарий.4 Сам Штроссмаейр лично принял декреты только в 1881 г., надеясь на поддержку Льва XIII в хорватском национальном движении, но это уже другая история, как и совершенно другой, кардинально отличающийся от Пия IX, понтификат. Таким образом, ни один католический епископ не остался верен оппозиции. Многие склонились к принятию нового догмата в своих епархиях не без принуждения со стороны Рима. «Рим знал, как сломить сопротивление епископов: выступающих против догмата по одному уламывали с помощью обещаний и угроз».5 Но все же не только благодаря политике Рима несогласные смирились с догматом. Сама история заставила их это сделать: вмешавшийся рок, а, может быть, десница Божия, в первую очередь, в образе войны не дали оппозиции сплоченно выступить против нового догмата. И маячивший уже на горизонте очередной глобальный религиозный раскол западного мира не состоялся. «Выжила» только вторая ветвь оппозиции, которую мы еще в прошлой главе назвали университетской или интеллектуальной, обосновывавшая свои антипапские выступления научно. Но это был уже совсем не тот раскол: старокатоличество, как рационально и гуманно оно ни было, все же не повело за собой массы. Почему так произошло – это уже тема другого исследования. |
Похожие:
 | «История Тюменского края» Предыстория (1857 1891) стр. 3 | | Предыстория и социально-философские предпосылки социологии как науки Рассмотрено и утверждено на заседании учёного совета естественно – географического факультета (протокол от 20 г. № ) |
 | Прок о пий Род и жил в г. Газе, где руководил школой риторики. Кроме светских произведений, ему принадлежат толкования почти на все книги вз.... | | Публичный доклад Яна расположена в Пий-Хемском кожууне Республики Тыва. В районе школы находится дошкольное образовательное учреждение «Алёнушка»,... |
| Постановления освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви Как определяется пастырское служение в "Книге о должностях пресвитеров приходских" и проф. Певницким | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... При проектировании луковичной формы купола Екатерининского собора использовано «золотое сечение» |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Уяснение содержания и смысла рассказа. Исследование характеров героев, построение «собора души» | | Рабочая программа учебной дисциплины социология для специальности 200200 «Оптотехника» Предыстория и социально-философские предпосылки социологии как науки. Социологический проект О. Конта. Классические социологические... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Конспект урока с использованием эор «Предыстория информатики» (8 класс) Беликова Е. Н. учитель информатики моу наро-Фоминская сош... | | 1. История развития социологической мысли. Предыстория и социально-... Подготовка к экзамену предполагает изучение основной и дополнительной литературы по вопросам программы, а также изучение социологических... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Церковно-приходская школа «София» не имеет юридического статуса и является внутренним структурным подразделением Свято-Троицкого... | | Программа учебной дисциплины социология для специальности 120201... Предыстория и социально-философские предпосылки социологии как науки. Социологический проект О. Конта. Классические социологические... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Успенского кафедрального собора, сквера памяти героев, осмотром архитектурного ансамбля Соборного холма, Смоленской крепостной стены,... | | Конспект урока история чисел и систем счисления (Тема урока) фио... Урок 95. Предыстория информационных технологий. История чисел и систем счисления |
| Патриарх Никон Стефана Вонифатьева. Среди членов этого кружка можно назвать влиятельного государственного деятеля Федора Ртищева, протопопа Казанского... | | Реферат Исаакиевский собор Впечатление величественности, богатства и монументаль ности, создававшееся им, вполне отвечало назначению глав ного собора столицы... |
