Нарциссизм, перфекционизм и депрессия
Скачать 256.52 Kb.
|
1 2
| Нарциссизм, перфекционизм и депрессия Авторы – А. Холмогорова, Н. Гаранян В последнее десятилетие три понятия, составляющие название данной статьи, все чаще употребляются в работах исследователей и психотерапевтов. Они в значительной степени характеризуют эпидемиологические тенденции и современное лицо психических расстройств. Задача данной статьи – дальнейшее осмысление взаимосвязи этих явлений и их источников в современной культуре. Понятие нарциссизма, введенное еще З.Фрейдом, получило наиболее фундаментальную разработку в трудах Х.Кохута и О.Кернберга. Однако, на наш взгляд, нарциссические черты «невротической личности нашего времени» были тонко и убедительно описаны уже в работах Э.Фромма и К.Хорни, которые, правда, не апеллируют к самому понятию «нарциссизм». Э.Фромм закладывает основы понимания той роли, какую культурная патология играет в происхождении патологии личности. Фромм выделяет разные типы социальных характеров, порождаемых современной культурой конкуренции и индивидуализма, включая и рыночную ориентацию, которая определяется следующей формулой межличностных отношений: «Я – то, чего изволите» (Фромм, 1998, с.68). «Предпосылкой рыночной ориентации является пустота, отсутствие всякого специфического свойства, которая не может быть предметом обмена, поскольку любая устойчивая черта характера в один прекрасный день может вступить в конфликт с требованиями рынка». Размытая, диффузная идентичность – центральная характеристика любого глубокого личностного расстройства и, прежде всего, - нарциссического. Эта черта подмечена Фроммом с удивительной проницательностью. Современные средства массовой информации, обслуживающие главным образом интересы рынка, закладывают смутные и сомнительные ориентиры и ценности в виде определенных стандартов внешности, фигуры, предметов быта и ухода за собой как воплощения идеала, следование которому делает человека совершенным и счастливым. Размытая идентичность переживается пациентами, страдающими нарциссическим расстройством, в виде отсутствия собственных желаний и интересов, которые подменяются искусственным эталоном совершенства, а также соответствием принятым стандартам и ожиданиям окружающих. Так, один из пациентов сравнивает свое Я с водой, которая принимает форму сосуда, в который ее наливают. Потребность в соответствии внешним стандартам, в признании и восхищении становится у таких пациентов ведущей, не давая вызреть другим мотивам и содержательным интересам. Наиболее детальную и глубокую разработку культурологический подход к патологии характера получил в работах К. Хорни. В них явственно просматриваются черты будущей селф - психологии Х. Кохута. Хорни различает ситуативные неврозы и неврозы характера, которые резко различаются по длительности терапии и легкости достижения терапевтического эффекта. Ситуативный невроз, согласно Хорни, может возникнуть у любого как реакция на конфликтную ситуацию, которую человек по тем или иным причинам не в состоянии разрешить сам. «В неврозах характера терапевтическому лечению приходится преодолевать огромные препятствия, и поэтому оно продолжается в течение длительного времени, иногда слишком долго для того, чтобы пациент мог дождаться выздоровления; но ситуативный невроз разрешается сравнительно легко» (Хорни, 1993, с,73). И хотя Хорни специально не разводит разные уровни личностной патологии, можно утверждать, что под неврозом характера Хорни имеет в виду достаточно глубокое личностное расстройство. Хорни описывает основные формы патологии характера через специфику нарушений межличностных отношений. Базовая тревога – центральное понятие в ее учении о патологии. Базовая тревога возникает в детстве у тех детей, которые в своей семье не смогли найти надежных, теплых, доверительных и открытых отношений. Негативный опыт отвержения, конфликтов в семье или со сверстниками, другие источники чувства неполноценности не становятся в таких случаях предметом доверительного обсуждения и переработки. Чувство собственного одиночества и бессилия во враждебном мире постепенно кристаллизуется в особый склад характера. Хорни пишет: «Такой склад характера сам по себе не образует неврозов, но является той питательной почвой, на которой в любое время может развиться определенный невроз. Вследствие той фундаментальной роли, которую данный склад характера играет в неврозах, я дала ему особое название – базальная тревожность, которая неразрывно переплетена с базальной враждебностью» (там же, с.71). Возможен и другой сценарий развития личностного расстройства – атмосфера восхищения и делегирования определенных ролей, в которых родители воплощают свой идеализированный образ. Рано или поздно наступает неизбежное обнаружение несоответствия этому образу, что становится предметом стыда и мучительных переживаний. Более того, при смене социальной среды отсутствие ориентиров и развитой идентичности, ведущая роль потребности в признании приводят к глубокому конфликту между разными требованиями и стандартами совершенства. Главным стремлением такого человека становится сокрытие «неудовлетворительной правды о самом себе» как от себя, так и от других. Лишенный возможности предъявить миру свое подлинное Я, он тратит всю душевную энергию не на развитие своих задатков, а на поддержание ложного образа Я. В конце концов, его душа начинает напоминать выжженную пустыню, где нет места спонтанному движению, где вся душевная жизнь сконцентрирована вокруг поддержания идеализированного образа Я и попыток оправдать ожидания окружающих. Парадоксально, но при этом он оказывается безнадежно отрезанным от других людей*. * Такой сценарий развития личности с раннего детства был убедительно описан Ж.П. Сартром в его автобиографическом романе «Слова»: «Если человеческая личность определяется в борениях с самим собой, я был неопределенность во плоти и крови. Если любовь и ненависть суть стороны одной медали, я не любил никого и ничего. С меня взятки гладки: тому, кто хочет нравиться, тому не до ненависти и не до любви. Выходит, я Нарцисс? Нет, даже не Нарцисс. Всецело поглощенный тем, чтобы пленять окружающих, я забываю о себе. По правде говоря, вовсе не так интересно лепить пирожки из песка, рисовать каракули и удовлетворять естественные нужды – мои деяния приобретают цену в моих глазах не раньше, чем хоть один из взрослых придет от них в восторг» (Сартр, 1994, с.197). Согласно А.Адлеру, у здоровой личности компенсация неизбежного природного чувства неполноценности идет путем развития знаний, навыков, социальной компетенции, что приводит, в конце концов, к социальной интеграции и здоровому чувству общности с другими людьми. При формировании невротиченского характера, по мнению Адлера, возникает чувство изоляции и конкуренции, содержательные цели и интересы подменяются «ложной целью личного превосходства». К.Г. Юнг разделяет убеждение Адлера о значении связи с другими людьми для психического здоровья, он уверен, что изоляция от людей вследствие желания скрыть свое несовершенство и предъявить миру благополучный, но не подлинный образ Я – важнейшая природа личностной патологии: «Утаивание своей неполноценнсоти является таким же первородным грехом, что и жизнь, реализующаяся исключительно через эту неполноценность. То, что каждый кто никогда и нигде не перестает гордиться своим самообладанием и не признает свою богатую на ошибки человеческую сущность, ощутимо наказывается - это похоже на своего рода проявление человеческой совести. Без этого от живительного чувства быть человеком среди других людей его отделяет непреодолимая стена» (Юнг, 1993, с.17). Вспоминая идею Юнга об интеграции разного опыта как условия психического здоровья, можно сделать вывод, что для Юнга утаенный и неразделенный с другими людьми личный опыт не поддается интеграции и образует те самые аффективно заряженные комплексы, которые становятся источником болезни. Для обозначения соответствия социальным нормам и ожиданиям Юнг вводит понятие «персона». Согласно Юнгу, идентификация с социальной ролью – щедрый источник неврозов вообще. Человек не может безнаказанно отделяться от самого себя в пользу искусственной личности. Уже только попытка этого обыкновенно вызывает бессознательные реакции, настроения, аффекты, фобии, навязчивые представления, слабости, пороки и т.д. Социально «сильный мужчина» в частной жизни чаще всего – дитя по отношению к состоянию собственных чувств… Он бессознательно подавляет Я с той самой силой, с какой последнее притягивается персоной. Непротивление воздействию снаружи, то есть по отношению к искусу персоны, означает аналогичную слабость внутри – по отношению к влиянию бессознательного; настроение и расположение духа, боязливость, даже феминизированная сексуальность (кульминирующая в импотенции) постепенно берут верх» (Юнг, 2000, с.545). К. Хорни одна из первых вводит понятие самости (selbst) как некой когнитивной матрицы, определяющей отношение к себе и к миру, в которой преломляются культуральные и семейные влияния. Хорни вводит также понятие «идеализированного образа Я», которое позднее было взято Х.Кохутом для описания механизмов нарциссических расстройств. Идеализированный образ Я – это тот искаженный образ себя, из которого исключена не удовлетворяющая человека правда о самом себе. Согласно Хорни, при патологии характера эти искажения могут быть весьма велики, гранича с психотическим бредом величия: «Если мы примем степень отказа от реальности в качестве разграничительного признака между психозами и неврозами, мы сможем рассматривать идеализированный образ как элемент психоза, вплетенный в ткань невроза (читай: «личностного расстройства» - А.Х.) (Хорни, 1997, с.92). Хорни чрезвычайно точно описывает характерный для личностной патологии механизм расщепления, который становится центральным в теории объектных отношений и в селф-психологии Кохута: «Если невротику важно убедить себя в том, что он действительно соответствует этому идеализированному образу, то он развивает представление о том, что на самом деле он обладает выдающимся умом или является утонченным человеком, сами недостатки которого замечательны» (там же, с.94). В случае фиксации на реальном Я на передний план выходит самоуничижительная критика. Если же внимание такого пациента сосредоточено на разрыве между идеализированном образом и реальным Я, то самой главной его потребностью становится достижение совершенства. Феноменологически это выражается в «тирании долженствования» - постоянном повторении словосочетания «я должен» (что я должен чувствовать, что я должен делать) и одержимости в претворении этих долженствований. «В глубине души он был убежден, что мог бы достичь совершенства, если бы был более строг к себе, более жестко себя контролировал, был более бдительным и осмотрительным» (там же). Идеализированный образ – это не цель, а фиксированная идея, кумир, который человек боготворит. Идеалы заряжают энергией, они рождают желание приблизиться к ним, притягивают, давая силу, необходимую для роста и развития. Идеализированный образ лишает сил и может даже приводить к невротическому ступору, невозможности что-либо делать, он является бесспорной помехой росту, поскольку либо отрицает недостатки, либо осуждает их. «Подлинные идеалы ведут к скромности, идеализированный образ ведет к высокомерию» (Хорни, 1997, с.94). Феномен ригидных невротических идеалов, так или иначе, отмечался З.Фрейдом, А.Адлером, Ф.Александером и другими. В современной клинической психологии он получил название «перфекционизма» и стал предметом интенсивных эмпирических исследований. Но именно Хорни впервые систематически рассмотрела его центральные функции в жизни людей с патологией характера. Перфекционизм 1) поддерживает самоуважение, заменяя подлинную уверенность в себе; 2) придает смысл существованию, когда идеалы или интроекты смутны и противоречивы, а значит, не имеют направляющей силы; и тогда «стремление стать идолом, сотворенным самим собой», придает жизни человека хоть какой-то смысл , без чего он переживал бы свое существование как абсолютно бесцельное; т.е. идеализированный образ подменяет собой подлинные цели и идеалы; 3) создает искусственную гармонию, защитное отрицание конфликтов. Именно из этих разработок Хорни возникли идеи основателя рационально-эмотивной терапии А. Эллиса о тирании долженствования как основы всех психических расстройств. В свою очередь, данные идеи дали толчок современным исследованиям перфекционизма как определенной системе установок личности, ориентированной на достижение совершенства. Обратимся к теории депрессии Эллиса, который утверждает, что «при отсутствии у пациента безусловных требований к себе в отношении собственной эффективности и способности управлять своей жизнью, трудно понять, каким образом человек может прийти к заключению о малоценности своего существования и впасть в депрессию» (Эллис, 1994, с.16). Таким образом, Эллис отводит перфекционизму центральную роль в возникновении депрессии, хотя вместо термина «перфекционизм» он употребляет близкое по смыслу хорнианское понятие «тирания долженствования»: «Категорические императивы, требующие всегда выполнять все великолепно, всегда быть эффективным, всегда контролировать себя, ведут человека, согласно теории РЭТ, не только к оговору собственных действий и особенностей, но и к жесткому самоосуждению. И тогда люди впадают в депрессию» (там же). Эллис цитирует Камиллу Андерсон, которая придерживается тех же взглядов на депрессию и суицид, и развивает хорнианские идеи о ложной гордости или стремлении во что бы то ни стало воплотить идеализированный образ Я: «Я считаю гордыню первичным и самым мощным фактором в разрушении межличностных отношений, что приводит к психологическим стрессам и переживаниям. … Гипотеза, которую мне хотелось бы предложить, состоит в том, что и депрессия, и суицид имеют в своей основе скрытую гордыню… Тем человеческим душам, которые жалеют самих себя и ссылаются на, якобы универсальное «экзистенциальное отчаянье» или жалость к самим себе, оправдывающие, как им кажется, суицид, я могла бы сказать, что подобное отчаянье или жалость к самому себе возникает лишь тогда, когда человек не может отказаться от желания рассматривать себя в качестве божества, - со всеми вытекающими следствиями, -и когда он отказывается принять свою ограниченную человеческую сущность» (Anderson, 1996, с.36). Как отмечают исследователи, феноменологический анализ всех историй болезни, проделанный одним из основателей экзистенциальной психологии Л. Бинсвангером, фиксирует один и тот же феномен – наличие идеала, полностью противоположного образу собственного Я, и фиксация на главном, если не единственном желании - соответствовать этому идеалу. Человек, не желающий принять данности своего существования, в том числе свое несовершенство, никуда не может двинуться, его основная деятельность - это переживание собственного несовершенства. Поскольку эти переживания слишком тягостны, то возникает естественная защитная реакция бегства от себя в виде разнообразных попыток заигрывания с идеальным образом путем его «примерки» с помощью самых разнообразных способов: фантазии, поведения «как если бы я и есть этот идеал», вплоть до «удачного» самообмана, который, однако, не может продолжаться слишком долго. Таким образом, ведущим мотивом такой личности является не просто достижение совершенства, а желание, избавившись от собственного Я, обрести вместо него другое Я. Проницательно вычленив это желание человека, обрекающее его на непродуктивное отчаяние, никто иной, как предтеча современного экзистенциализма Серен Кьеркегор, заложил философские основы учения о патологическом перфекционизме. Он называет такой модус существования человека эстетическим, в противовес этическому (духовному) и естественному (вообще лишенному рефлексии и самосознания). Духовную, нравственную слабость эстетического существования Кьеркегор видит в осознанном нежелании индивида принять себя таким, каков он есть в действительности. Его больше устраивают другие Я, обладающие, с его точки зрения, каким-либо преимуществом: красотой, умом, силой, удачливостью, талантом… Такой человек подменяет в воображении свое действительное Я другим, и некоторое время ему удается так существовать. «В ожидании «счастливого» случая и надеясь на перемены, - пишет Кьеркегор, - он совершает, так сказать, лишь краткие визиты к своему Я, желая удостовериться, не начались ли уже долгожданные изменения…» (цит.: Исаев, 1993, с.5-12.) Разрозненные «вспышки» такого существования лишены связи друг с другом и оторваны от действительности, поэтому «вместо определенности Я здесь наличествуют так и не состоявшиеся возможности и миражи воображения, гипертрофированная безличность и, в конечном счете, - аморализм (там же, с.11). Продуктом такой патологической жизнедеятельности нередко становятся невротические симптомы. Поскольку вне соответствия своему идеалу жизнь кажется человеку абсолютно бессмысленной, то она и подменяется различными симптомами. Одна из знаменитых пациенток, описанных Людвигом Бинсвангером – Элен Вест – мечтает стать воздушной и стройной, будучи от природы ширококостной и склонной к полноте, при этом ее главный симптом – переедание, которое чередуется с попытками голодания. Речь, видимо, шла о тяжелом случае нервной анорексии в сочетании с депрессией, хотя разные знаменитости ставили ей разные диагнозы: Э. Крепелин – меланхолию, Э. Блейлер – шизофрению. Из истории болезни следует, что в детстве Э.Вест старалась во всем походить на мальчиков, ее любимым изречением в подростковом возрасте было: «Надо быть Цезарем, либо никем». Получение любой оценки, кроме отличной, вызывало у девочки бурную реакцию – Элен была способна рыдать часами. Позднее аналитик Элен интерпретирует ее главную мотивацию как желание обрести власть над всеми людьми, стать выше всех людей. Гипотеза авторов этой статьи заключается в том, что в основе болезни Э.Вест лежал патологический перфекционизм, который со временем вытеснил все остальные мотивы, опустошил ее жизнь, став важной причиной сильнейшей депрессии и, в конце концов, привел к самоубийству. Обратное действие сверхценной установки на обретение совершенства выражается в полной невозможности конструктивно двигаться в этом направлении, более того, способствует регрессии и остановке в развитии (Холмогорова, Гаранян, 1998). Согласно Бинсвангеру, нежелание принять свои человеческие ограничения, связанные с экзистенциальной заброшенностью в мир и предзаданностью многих аспектов нашего существования, неизбежно порождает патологию. Трудности работы с такими пациентами прямо пропорциональны степени их захваченности идеей личного совершенства и непринятия данностей своего бытия. Как проницательно заметил в своем анализе этого случая К.Роджерс, в основе патологии Элен Вест лежит отказ от собственных чувств и стремлений, возникший под давлением отца (Роджерс, 2001). Он не согласен с тем, что в раннем детстве у Элен имелись хоть какие-то черты личностной патологии. Однако идеи воплощения совершенства всегда основана на поиске ориентиров вовне и отказом от собственных чувств и предпочтений. Поэтому мы не согласимся с Роджерсом в том, что патология Элен возникла внезапно, когда под нажимом отца она отказалась от своей любви. История детских переживаний показывает, что поиск совершенства и мотив достижения носили в жизни Элен сверхценный характер. «Пусковой» для ее болезни могла стать любая ситуация серьезного неуспеха или затруднения, связанная с осознанием невозможности реализации идеала. Наконец, в ее жизни, видимо, были и другие ситуации выбора – следовать ли ей собственным чувствам и интересам или велениям идеализированного Я. Болезнь Элен Вест представляется нам трагической суммой подобных выборов, которая привела к переходу ее личности в иное качество. Нарциссические выборы все больше и больше опустошали ее жизнь, лишая ее содержательной наполненности, и, в конце концов, свели душевную жизнь к однообразным переживаниям по поводу еды и веса. На основе этих классических описаний и собственного психотерапевтического опыта нам представляется возможным выделить две формы патологического перфекционизма – нарциссическую и обсессивно-компульсивную. Данное различение кажется нам достаточно принципиальным для работы с перфекционизмом как важной мишенью психотерапии. Для обоснования различения этих двух форм перфекционизма целесообразно обратиться к отечественным разработкам о личностной патологии, сделанным в рамках московской психологической школы. При описании грубой личностной патологии представмители этой школы обращаются к особенностям организации мотивационной сферы человека, выделяя как характерные черты личностных аномалий «однопиковость» мотивации, утрату побудительнйо силы мотивов, превращение их толкьо в знаемые (Зейгарник, 1980; Кареева, 1975; Коченов, 1978). Нарциссический перфекционизм определяется нами как доминирование мотивации достижения совершенства, получения одобрения и восхищения в ущерб всем другим мотивам, превращение достижения и признания в главный смысл жизни. Вот как описывает свое состояние одна из пациенток, страдающих нервной анорексией: «Моя главная проблема – разрыв. Нет нормального состояния. Я все должна делать отлично. Я все время себя ругаю. Я каждый день должна прожить отлично. Надо, чтобы дома все было в полном порядке. Компромисс невозможен, потому что либо плохо, либо хорошо. У меня есть понятие идеального дня – если один пункт плана не выполнен, то настроение уже испорчено. Даже если все было прекрасно, я начинаю сомневаться в этом и что-то отрицательное нахожу, а если найду – день запорчен». Именно |
1 2
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | «Депрессия в терапевтической практике» Гоу впо «Уральская государственная медицинская академия Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию» | | Реферат на тему: «Речевой этикет у русских» ... |
 | В настоящее время депрессивные состояния являются одной из важнейших... Это депрессия, возникающая после родов. В последние годы проблема послеродовой депрессии является одной из самых острых медицинских... | | Модуль 1 проявления экономического кризиса в россии и его влияние... Шний фактор, влияющий на развитие России сейчас и во всем обозримом будущем – глобальный экономический кризис, а точнее – депрессия,... |
