Структурно-семантические особенности диалогизма в романах ф. М. Достоевского «бесы» им. Горького «жизнь клима самгина» 10. 01. 01 Русская литература

В третьем параграфе «Внутренний диалогизм образно-персонажной системы как психологический прием Ф.М. Достоевского. Диалогизация внутренней речи в романе “Жизнь Клима Самгина”» выявляется своеобразие внутреннего диалога главных героев указанных произведений, раскрываются условия возникновения диалогических отношений, особенности взаимодействия голосов в микродиалоге.

Н.А. Бердяев в статье «Откровение о человеке в творчестве Достоевского» обозначил «динамику», «движение» характерной чертой героев произведений писателя: «Все страстно, все исступленно в антропологии Достоевского, все выводит за грани и пределы. Достоевскому дано было познать человека в его страстном, буйном, исступленном движении»¹¹. Образ Николая Ставрогина не статичен, находится в нескончаемом движении, постоянном балансировании между светом и тьмой, ангелом и бесом.

Текстуальный анализ поступков героя позволяет проследить определенное внутреннее развитие образа Николая Ставрогина, основанное на взаимодействии голосов «микродиалога» героя с голосами «большого диалога» романного целого.

Семантический ряд «грязного», «темного», «зверского» воспроизводится в рамках характеристики образа Ставрогина, противоречиво представленного «писаным красавцем», «извергом» с маскообразным лицом («говорили, что лицо его напоминает маску»), который «в то же время как будто и отвратителен». Во второй главе первой части романа обозначается внезапная («вдруг») одержимость героя, ведущая к совершению «зверств», «невозможных дерзостей» вследствие доминирования голоса «бесовского» во внутреннем диалоге, маркером усиления которого становятся метафора «зверя», выпустившего «свои когти» («вдруг зверь показал свои когти», «зверь вдруг выпустил свои когти»).

Переломным моментом, определяющим возникновение иного взаимоотношения голосов скрытого диалога героя, является сцена удара Ставрогина Шатовым, расположенная в пятой главе первой части романа («Премудрый змий»), в которой обозначено отсутствие маскообразности лица Николая Всеволодовича («уже никак нельзя было сказать, что лицо его походит на маску»), сочетающееся со световой символикой («Или, может быть, какая-нибудь новая мысль светилась теперь в его взгляде?»). Семантика названия главы указывает на соотнесение данного образа с Библейским контекстом. Предлагаемый героем путь при доминировании в его внутреннем мире «бесовского» в модификации «змеиного» является путем ложным, на котором Марья Лебядкина «упала всем боком на кресло» – сбилась с пути истинного. Соотнесенность образа Николая Ставрогина с ветхозаветным змием реализуется через мотив искушения запретным плодом древа знаний. «Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог» и «обольстил» жену (Еву), за что был «проклят»¹². Аналогичная «роль» отведена Николаю Ставрогину, который «обольстил» Шатова и Кириллова запретным плодом западных идей и был подвергнут церковному проклятию, прозвучавшему из уст Лебядкиной: «Гришка От-репь-ев а-на-фе-ма!». Удар Шатова вызывает внутреннюю борьбу Ставрогина, в результате которой происходит подавление голоса «бесовского» («победил»), что обозначено погасанием адового огня внутреннего мира одержимого («Но странно, взор его как бы погасал»), и усиление голоса естественного начала под воздействием света внутреннего мира, чем объясняется «иное и чудное» поведение героя, преодолевшего определяющее влияние «холодной, спокойной и <...> разумной злобы», «самой отвратительной и самой страшной, какая может быть», тем, что не убил «своего противника, тотчас же, тут же на месте и без вызова на дуэль», а «скрестил» руки «у себя за спиной». Происходит соотнесение Христианской символики света («мысль светилась», «взгляд погасал») и креста, несущей семантику непротивления злу насилием, «бессознательной веры», с активизацией естественного начала внутреннего мира героя. Отказ от творения зла, активного его распространения прослеживается на протяжении романа. Усиление Шатовым голоса натуры внутреннего диалога Ставрогина прерывает доминирование «бесовского» и создает равноправие, равносильность голосов микродиалога, что не исключает возможности активизации одного из них.