Вестник
Скачать 3.53 Mb.
|
на пути к антропологизации праваЗавершение эпохи Античности было ознаменовано, в числе прочего, становлением оптимистического взгляда на процесс общественного развития и цивилизацию в целом. Философские основания таких воззрений были глубоко различны на разных стадиях исторической эволюции. При переходе от Средневековья к Ренессансу и далее к эпохе Просвещения эти основания претерпевали радикальную трансформацию. Однако общий оптимистический настрой, уверенность в том, что все идет «так, как надо», не покидали западное общественное сознание полтора тысячелетия. К середине XIX в. эти умонастроения начинают меняться на противоположные. Усилиями Шопенгауэра, Ницше, Кьеркегора, Маркса и других мыслителей-новаторов (ныне относящихся к безусловным классикам) была показана ограниченность – если не сказать несостоятельность – просвещенческого взгляда на человека и историю. В XX в. неутешительный диагноз ставился обществу (по крайней мере, западному) с завидным постоянством. Шпенглер, Ортега-и-Гассет, Фромм, Маркузе, Фуко и множество иных, как всемирно знаменитых, так и известных лишь узкому кругу, авторов указывали и указывают на тревожные симптомы, дающие основания говорить о кризисе науки, экономики, политики, морали, семьи, религии, образования, об экологическом кризисе, а суммируя – о кризисе культуры и цивилизации в целом, что бы ни понима-лось под последними. При этом мнения значительно варьируются по степени высказываемого пессимизма / оптимизма, а также и относительно «выписываемых» обществу рецептов. Здесь полюсами выступают, с одной стороны, установка на радикальное общественное переустройство, а с другой – на глубинную трансформацию самой человеческой природы. Однако такая трансформация невозможна и нежелательна без всестороннего познания этой природы. Таким образом, крайняя актуальность изучения человека представляется сегодня самоочевидной. Ответом на эту очевидность стали и антропологический поворот в современной философии, и становление множества отраслевых дискурсов о человеке. Наряду с естественнонаучной и медицинской антропологией в последние 50 лет конституировалось множество «гуманитарных» антропологий. Сегодня ведутся научные исследования и читаются учебные курсы по социальной, психоаналитической, культурной, экономической, экологической, религиозной, исторической, педагогической антропологии1. Более того, серьезно обсуждается вопрос о возможности, например, поэтической антропологии. Обращение к человеку мыслится сегодня как важнейшее средство оптимизации любых социальных процессов. Если, следуя идеям С. Э. Крапивенского, рассматривать современную эпоху как новое Осевое время, то такое повышенное внимание к человеку в философии и науке оказывается необходимым и неизбежным2. Попытки современных мыслителей «прорваться» на новом уровне к постижению человеческой сущности аналогичны соответствующим усилиям, предпринимавшимся в «первое» Осевое время софистами, Сократом, Конфуцием, основателями мировых религий, иными великими мыслителями древности. Разница, однако, состоит в том, что старания последних увенчались успехом. Были созданы духовные ценности, заложившие основу поступательного развития человечества на протяжении двух с половиной тысячелетий. Современные мыслители (надеемся, что пока) не могут похвастаться столь впечатляющими результатами. Трудно отказаться от искушения лишний раз процитировать программное высказывание Макса Шелера (прозвучавшее три четверти века назад, но нисколько не утратившее своей актуальности): «Еще никогда в истории человек не становился настолько проблематичным для себя, как в настоящее время»3. Однако современный человек усердно «ищет себя», о чем и свидетельствует приведенная выше «номенклатура» антропологических дискурсов. Мы намеренно не включили в этот список философскую и юридическую антропологию, взаимосвязь и взаимообусловленность которых являются предметом нашего специального интереса. Их статус в палитре современного гуманитарного знания весьма различен. Философская антропология – весьма авторитетная и респектабельная дисциплина. Понимаемая в широком смысле (т. е. как философия человека вообще), она уходит корнями в седую древность. В узком смысле она отсчитывает свою историю со знаменитой работы Макса Шелера «Положение человека в космосе» (1927). Юридическая антропология значительно моложе. Теоретические основы дисциплины начинают закладываться лишь в середине XIX в.4 Дискуссионным является пока даже предмет юридической антропологии. Подробный анализ этой дискуссии в рамках предлагаемой работы представляется излишним. Приведем достаточно удачную формулировку, предложенную А. И. Ков-лером: «Юридическая антропология изучает правовое бытие человека на всех стадиях развития этого бытия, от архаических до современных». Однако в приведенном (да и во всех иных) определении предмета юридической антропологии существование правового бытия как особой сферы бытия людей берется в качестве некой эмпирической данности. Оно постулируется, но никак не обосновывается. В поисках такого обос-нования следует обратиться к антропологии философской. Значимость последней для разработки фундаментальных проблем правоведения подчеркивал еще Макс Шелер6. Однако последние десятилетия предельно актуализировали, заострили эту значимость. Повсеместно (а в западном культурно-историческом пространстве – особенно) фиксируется все возрастающее отчуждение человека от права. Проблема отчуждения, в позапрошлом столетии ставшая объектом прис-тального внимания классиков марксизма, в ХХ в. исследовалась мыслителями самых различных школ. Например, Мартин Бубер специфику современных кризисных процессов усматривал именно в том, что человек утратил способность «совладать с миром, который есть творение его рук». Этот мир становится совершенно независимым от человека, более того – враждебным по отношению к нему, порабощающим и эксплуатирующим своего творца. Бубер указывает здесь прежде всего на технику, которая низводит человека до уровня придатка машины, превращает его «в одну из снующих взад и вперед мелких деталей». Далее следует экономическая деятельность человека, в области которой процесс производства и потребления благ выходит из-под человеческого контроля и превращается в нечто абсолютно самодовлеющее. Наконец, человек ока-зывается абсолютно бессилен перед разгулом политических стихий, уничтожающих людей как в переносном, так и в самом что ни на есть буквальном смысле7. Список «проблемных» сфер можно продолжить. Однако, рассуждая о кризисных явлениях в какой угодно сфере человеческой деятельности (за исключением, возможно, части межличностных отношений), мы неизбежно вынуждены говорить и непосредственно о кризисе права. В современном мире даже отношения человека с при-родным и техногенным окружением, не говоря уже о его отношениях с другими людьми и обществом в целом, опосредуются и регулируются правом. При этом юридическая форма отнюдь не наполняется произвольно конкретным социальным содержанием. Право не есть «слепок» с общественных отношений. Оно развивается (в известной степени) в соответствии со своей собственной логикой, оказывает мощное влияние на общественную жизнь (причем не только влияние обратное, вторичное, но порой и первичное), беря на себя инициативу устройства и переустройства социального порядка. Относительная автономность права проявляется, например, в том, что любое общество обладает определенной (как правило, очень жестко зафиксированной) юридической техникой, на использование которой оно «обречено» при правовом оформлении каких угодно отношений. Позволим себе следующую аналогию: как здание может быть построено только с использованием строительных материалов и технологий, которые известны данному обществу, так и конкретные отношения могут быть урегулированы лишь с помощью доступных социуму технологий юридической деятельности. Роль юридической техники нередко недооценивается как философами права (зачастую имеющими о ней весьма смутное представление), так и его теоретиками (воспринимающими определенную юридическую технику как нечто само собой разумеющееся). С. С. Алексеев совершенно справедливо сетует в этой связи на широко распространенное пренебрежительное отношение к «юридическим премудростям» – «презумпциям», «сервитутам», «реституциям», «составам» и т. д. Но при этом он впадает в иную крайность, утверждая, что все эти «искусные, нередко изумительно точные, совершенные построения и конструкции» следует воспринимать как безусловную ценность, достоинство права8. На деле, как уже было сказано, однозначность юридических формул порой способна сослужить обществу плохую службу, втискивая в прокрустово ложе юридической техники конкретные, «живые» отношения и тем самым трансформируя их (порой самым неожиданным образом). Так, например, успехи современной медицины, прежде всего трансплантологии, привели к необходимости определить правовой статус органов и тканей человека. В рамках существующей юридической техники органы и ткани человека могут быть рассмотрены либо как вещи, на которые распространяется право собственности (а стало быть, их можно продавать, покупать, завещать, обременять залогом и т. п.); либо как личные нематериальные блага, аналогичные чести и достоинству человека (и соответственно, неотчуждаемые). Каждый из названных подходов порождает сложный комплекс как собственно юридических, так и нравственных проблем. В настоящее время юридической наукой предпринимаются серьезные усилия, направленные на их разрешение (в том числе путем совершенствования юридической техники). Но пока этот актуальнейший вопрос должным образом не урегулирован9. Мы подробно коснулись тех сложностей, которые порождает связанность общества технико-юридической традицией, лишь для того, чтобы на этом примере проиллюстрировать тезис о самостоятельности права как особой формы общественного сознания – как по отношению к иным его формам, так и по отношению к общественному бытию. Однако автономия права проявляется, разумеется, не только в этом. Гораздо более мощными факторами являются, с одной стороны, инерция фактического состояния правоотношений (препятствующая их изменению, в том числе и при наличии адекватных юридических средств); с другой стороны – устойчивые формы, стереотипы массового правосознания, которое может как опережать правовое бытие, так и отставать от него10. Степень влияния права на общество может варьироваться в зависимости от исторических обстоятельств, однако степень эта, как было показано, довольно значительна. Право не только детерминируется какими-либо исходными социальными отношениями (например, экономичес-кими, как утверждают представители догматизированного марксизма), оно само детерминирует подавляющее большинство отношений. Отсюда вытекают важные выводы, подчеркивающие актуальность избранной нами темы: 1) отчуждение человека от права не порождается автоматически его отчуждением в иных сферах деятельности, оно имеет и собственные истоки и специфику; 2) преодоление (или хотя бы снижение степени) этого отчуждения, хотя и не решит, разумеется, проблемы отчуждения как таковой, но будет способствовать позитивным сдвигам в социальном организме в целом. Каковы же конкретные «приметы времени», позволяющие говорить об отчуждении человека от права? Укажем на некоторые из них. Половина всех действующих в современном мире правовых актов создана менее чем за 30 последних лет. Человек «тонет» в море законов. Его третирует чиновник-бюрократ, обирает недобросовестный юрист, его собственность, здоровье, сама жизнь не имеют надежной защиты от преступных посягательств. Создается впечатление, что не право существует для человека, а человек для права; что он лишь объект правового регулирования, но отнюдь не его субъект и, тем более, не цель. Проблема, как уже подчеркивалось, особенно актуальна для западной культуры. Традиционные правовые системы в определенном смысле гораздо более человечны. На Западе же сверхсложное устройство социума, внушительный набор предписываемых индивиду социальных ролей (нередко кон-фликтующих, а то и взаимоисключающих) все более ведут к фрагментации человеческой личности. Индивид превращается в деталь общественного механизма, а правовые предписания – в своего рода техническую инструкцию. В ее «текст» в обязательном порядке включаются и правила «техники безопасности», т. е. предусматривается (по крайней мере, на уровне деклараций) защита прав человека. Люди в современном праве предстают в качестве продавцов и покупателей, правонарушителей и должностных лиц, наследодателей и наследников и т. п. Понятие «человек» в современных юридических актах практически не употребляется. Исключение составляет лишь вы-шеназванный (и сплошь и рядом предельно идеологизированный) контекст, связанный с «правами человека». Такого рода тенденции и выступают, на наш взгляд, центральной причиной кризисных явлений в правовой сфере. Их преодоление возможно лишь путем антропологизации, «очеловечивания» права. При этом права и свободы человека должны стать не декларируемой, а реальной ценностью. Человек должен присутствовать в пра-ве не только как исполнитель определенной социальной функции, не только (другая крайность) как носитель некой универсальной человеческой сущности, но во всем богатстве своего человеческого бытия, как полноценный участник разнообразных общественных отношений, как член конкретной этнической, конфессиональной, поселенческой, профессиональной и т. д. группы. Антропологизация права все более осознается в качестве первоочередной задачи представителями различных отраслей знания. Так, один из крупнейших отечественных специалистов в области теории права А. В. Малько предлагает ввести в юридическую науку понятие «правовая жизнь». Она определяется как «совокупность всех форм юридического бытия общества, выражающаяся в правовых актах и иных формах проявления права… характеризующая специфику и уровень существующей юридической действительности, отношение субъектов к праву и степень удовлетворения их интересов»11. Современные криминологи подчеркивают, что осмысление проблемы преступности следует начинать не с социологии преступности, а с антропологии преступления12. Но особая роль, несомненно, должна принадлежать собственно юридической антропологии. Именно в ее рамках (и лишь при опоре на антропологию философскую) возможно осуществление междисциплинарных исследований на стыке культурологии, социологии и правоведения – исследований, призванных указать конкретные пути антропологизации права. _________________________________________ 1 См.: Многомерный образ человека. М., 2001. С. 17. 2 См.: Крапивенский С. Э. Осевое время как социально-философская проблема // Философия и общество. 1998. С. 143 – 145. 3 Шелер М. Положение человека в космосе // Шелер М. Избранные произведения. М., 1994. С. 133, 134. 4 См.: Рулан Н. Юридическая антропология. М., 2000. С. 24 – 30. 5 Ковлер А. И. Антропология права. М., 2002. С. 23. 6 См.: Шелер М. Указ. соч. С. 11. 7 См.: Бубер М. Проблема человека // Бубер М. Два образа веры. М., 1995. С. 193. (Удивительно, насколько точно мыслитель фиксирует болевые точки современного общества в работе, опубликованной еще в 1947 г.!). 8 См.: Алексеев С. С. Самое святое, что есть у Бога на земле. Иммануил Кант и проблемы права в современную эпоху. М., 1998. С. 159 – 162. 9 См. об этой проблематике подробнее: Денисов С. П. Правовой статус органов и тканей человека // Свобода, право, рынок : сб. науч. тр. Волгоград, 2003. Вып 4. Ч. 2. 10 В современной юридической науке все шире используется такое понятие, как правовой менталитет (см., например: Байниязов Р. С. Правосознание и российский правовой менталитет // Правоведение. 2000. № 2; Меняйло Д. В. Правовой менталитет : дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2003). 11 Малько А. В. Современная российская правовая политика и правовая жизнь // Правовая политика и правовая жизнь. Саратов; М., 2000. С. 21. 12 См., например: Кондратюк Л. В. Антропология преступления (микрокриминология). М., 2001. © Е. А. Матвиенко А. А. Редько |
Похожие:
 | А38 академический вестник №2 (16) Академический вестник №2 (16) [Текст]: научно-аналитический журнал (издаётся с 2007 г.). Тюмень: гаоу впо то «Тюменская государственная... | | "Вестник иргту" это Вестник иргту" это: журнал, который включен в "Перечень вак"; разнообразие тематики, востребованная оперативная рубрика "Кафедра... |
| "Вестник иргту" это Вестник иргту" это: журнал, который включен в "Перечень вак"; разнообразие тематики, востребованная оперативная рубрика "Кафедра... | | Вестник дгту. Технические науки. №11, 2008 Вестник Дагестанского государственного технического университета. Технические науки. Выпуск №11 / Махачкала, 2008 г. –178 стр |
| А38 академический вестник №1(19) – серия «Право» Академический вестник №1(19) – серия «Право» [Текст]: научно-аналитический журнал (издаётся с 2007 г.). Тюмень: «Тюменская государственная... |  | Закон российской федерации "об образовании" // Вестник образования.... В программу курса включены вопросы, позволяющие заложить прочный фундамент как для продолжения в 7-9 классах изучения математики... |
| Правила оформления статей и тезисов для авторов в журнал и приложения... «вестник современной клинической медицины» issn 2071-0240 (Print), issn 2079-553X (On line) | | Правила оформления статей и тезисов для авторов в журнал и приложения... «вестник современной клинической медицины» issn 2071-0240 (Print), issn 2079-553X (On line) |
| Г. В. Белякова // Вестник Челябинского гос пед ун-та. 2006. № Ч. С. 121-128 (0,4 п л.) Белякова, Г. В. Словообразовательная категория суффиксальных локативных существительных в современном русском языке [Текст] / Г.... | | Республики Карелия Библиотечный вестник Карелии Выпуск 22 (29) Библиотеки... Библиотечный вестник Карелии. Вып. 22 (29). Библиотеки Карелии в 2006 году / Нац б-ка Респ. Карелия; [отв ред и сост.: Лапичкова... |
| Н. П. Овчинникова // Вестник гражданских инженеров. 2008. №2 (15). С. 5-10 Ч. 1 / Н. П. Овчинникова // Вестник гражданских инженеров. 2008. №2 (15). С. 5-10 | | Бюллетень Вестник Дальневосточного государственного технического университета |
| Список использованной литературы Л. Н. Ларичев,Р. Г. Погребняк, А.... Л. Н. Ларичев,Р. Г. Погребняк, А. П. Грудев «Экономические аспекты природопользования и природоохранной деятельности», Москва, «Налоговый... | | Бюллетень Вестник Уральского отделения Российского минералогического общества |
| 1. Дунаевская, С. М. Система автоматизации библиотек ирбис: развитие... Ирбис: развитие информационно-технологического обеспечения в последних версиях системы (2004. 2 и 2005. 1) [Текст] / С. М. Дунаевская,... | | Олешков М. Ю. Речевое клише в педагогическом дискурсе // Вестник... Олешков М. Ю. Речевое клише в педагогическом дискурсе // Вестник мглу, 2010, №2 (45). Серия Филология. – С. 73-80 |
