Обход закона: использование дозволенной правом формы ради запрещенной правом цели
Скачать 288.56 Kb.
|
4. Оценка исторических колебаний отечественного законодателя В ст. 30 ГК РСФСР 1922 г. указывалось: «Недействительна сделка, совершенная с целью, противной закону или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства». В свете того, что было сказано выше, мы видим, что норма была не самой удачной – по крайней мере потому, что в ней делался акцент на цели обхода закона, а мы показали, что современная германская доктрина отнюдь не связывает обход закона с намерением осуществить такой обход (это один из критериев для разграничения, например, обхода закона и притворной сделки). Поэтому интересно понять, почему на следующем этапе кодификации от подобной нормы отказались (в ГК РСФСР 1964 г. не упоминаются сделки, совершенные в обход закона). На наш взгляд, тому способствовал ряд факторов, но только не принципиальное несогласие с данной доктриной со стороны советских ученых. Что это за факторы? Во-первых, норма была сформулирована неудачно. На это обращала внимание, например, Н.В. Рабинович. В норме упоминалась и цель, противная закону, и обход закона, а ведь это, в сущности, одно и то же. Ведь обход закона нужен для того, чтобы закрыть сделку, соответствующую букве закона, но нарушающую его цель (см. выше). Если закон уже объявил недействительной любую сделку, не соответствующую его цели, этого достаточно. В такой формулировке правила об обходе закона, действительно, излишни! Н.В. Рабинович пишет: «…прежде всего, нельзя согласиться с выделением особой группы сделок, совершенных в обход закона (проект Основ гражданского законодательства о них не упоминает). Терминологически довольно трудно уловить разницу между сделками, совершенными с целью, противной закону, и сделками, совершенными в обход закона»17. Что тут можно сказать? В этом она права. Как права и в своей критике тех авторов, которые пытались как-то оправдать наличие в ст. 30 ГК РСФСР 1922 г. подобной тавтологии. Во-вторых, именно по указанной выше причине нормы об обходе закона редко применялись на практике. Для того чтобы признать сделку недействительной, было достаточно сослаться на первую часть нормы (про нарушение цели закона). И.Б. Новицкий называет и иную причину незначительной распространенности сделок в обход закона: «В настоящее время в связи со значительным ростом народного хозяйства нашей страны и социалистической культуры, с серьезным повышением материального и культурного уровня жизни советского человека, в связи с успехами в деле коммунистического воспитания сделки в обход закона стали редким явлением»18. До конца ли он искренен в этом суждении, мы не знаем. Но факт остается фактом. Мы не видим ученых, которые готовы были бы стоять насмерть за то, чтобы сохранить обход закона в Кодексе. В-третьих, на тот момент развитие науки было таковым, что всем было понятно, что независимо от упоминания в статье закона о сделках в обход закона, такие сделки все равно будут признаваться недействительными. То есть, попросту говоря, подход науки ничем существенно не отличался от того, которого и тогда, и сейчас придерживается германская доктрина. Это хорошо демонстрирует цитата из работы 1926 г., принадлежащей перу Н.Г. Вавина: «Признав недействительной сделку, совершенную с целью противной закону, законодатель, естественно, должен признать недействительной и сделку, направленную в обход закону. Последнее вытекает из первого, как необходимое следствие, – причем настолько необходимое, что Герм. Улож, напр., объявив в ст. 134 недействительной сделку, нарушающую установленный запрет, совершенно умалчивает о сделках в обход закона, считая, что их недействительность сама собою очевидна при логическом толковании означенной нормы»19. Понятно, что при таком подходе было совершенно неважно, есть в ст. 30 ГК РСФСР упоминание обхода закона или нет. Вот почему исключение этого упоминания из Кодекса в 60-х годы прошлого столетия никого особо не побеспокоило. В подтверждение этой мысли приведем цитату из серьезной монографии, вышедшей на следующий год после принятия ГК РСФСР 1964 г.: «…ст. 30 ГК РСФСР 1922 г. особо выделяла… сделки, совершенные в обход закона… Новый Кодекс такой классификации не знает, но отсюда не следует [курсив мой. – А.Е.], что она утратила также теоретическое значение и лишена какого бы то ни было практического смысла. Напротив, проводимое в теории различие между сделками этих видов позволит и на практике не забывать о том, что противозаконны не только сделки, с очевидностью нарушающие закон, но и такие, незаконность которых тщательно замаскирована…»20. А потом что-то произошло. Наверное, сыграло свою роль время, смена поколений (без должной научной преемственности) и, видимо, рост позитивистской ориентации отечественной науки. Появились аргументы о том, что раз обход закона прямо в норме не упомянут, значит, такой возможности российским правом не предусмотрено. И это положение, в корне неверное, на наш взгляд, категорически устраивает А. Муранова как идеологического противника подобного целевого толкования закона (см. подробнее ниже). Например, если в Германии о проблеме обхода закона пишет любой комментатор § 134 ГГУ (аналог ст. 30 ГК 1922 г., ст. 48 ГК 1964 г. и ст. 168 действующего ГК РФ), то в самом известном комментарии к ст. 48 ГК РСФСР 1982 г.21 мы не найдем об этой проблеме ни слова! Не упоминается эта проблема и в комментарии под ред. Е.А. Флейшиц 1966 г.22 Список молчащих учебников и комментариев можно продолжать23. Такая судьба была уготована обходу закона в советской науке гражданского права. 5. Оценка заключения Института зарубежного и международного частного права им. Макса Планка (Гамбург) А. Муранов, отмечая склонность сторонников понятия обхода закона к немецкому опыту, приводит, казалось бы, решающий аргумент: в подготовленном по запросу МГИМО заключении авторитетный немецкий институт высказался против введения понятия обхода закона в российское гражданское право. Наш уважаемый оппонент цитирует резолютивную часть данного заключения, но не более того, и, учитывая, что это заключение довольно развернутое, попробуем более подробно разобраться с тем, что в нем говорится. Заключение состоит из двух частей. В одной рассматривается германский опыт и констатируется именно то, что написали в Концепции совершенствования общих положений ГК РФ ее разработчики: «Однако и в тех странах, где законодатель не включил специальной нормы, запрещающей обход закона, вывод о недопустимости этого делается на основе толкования смысла закона (Германия, Швейцария, Австрия и др.)». Если коротко, то в Германии получилось так. На стадии подготовки ГГУ в XIX в. было много споров, и Комиссия разработчиков Уложения повела себя осторожно: прямой нормы в ГГУ включено не было. «Такое регулирование означало бы слишком сильное вмешательство в свободу судьи в плане толкования законов и вызвало бы опасность того, что некоторые сделки были бы объявлены ничтожными» (из протоколов Комиссии разработчиков)24. Видим практически те же опасения, о которых пишет А. Муранов. Однако, как прекрасно показывает Е. Курзински-Зингер (основной исполнитель заключения Института), в дальнейшем развитии германского права обойтись без того, что мы называем обходом закона, не удалось. Во-первых, он был включен в ряд специальных норм, и их не так-то мало: § 306a, 312g, 475, 487, 511 (ранее § 506), 655e ГГУ. Во-вторых, теория обхода закона переродилась или была поглощена теорией правильного толкования норм закона (в соответствии с их целью): «В немецкой юридической литературе и судебной практике господствует мнение, что такой общий запрет на обход закона не нужен, поскольку компетентное толкование закона, ориентированное на цель правовой нормы, которую пытаются обойти, в целом позволяет предотвратить попытки обхода закона. Если это возможно, то нет необходимости в самостоятельной теории обхода закона»25. Здесь мы готовы согласиться. Пусть некая доктрина называется не обходом закона, а его телеологическим толкованием. Нам все равно26. Главное – чтобы результат был такой же. И наоборот, если в ГК РФ будет написано про обход закона, это следует воспринимать как обращенное к правоприменителю указание законодателя на то, как правильно следует читать предписания закона. Согласимся с тем, что «…поскольку принятие какой-либо нормы всегда является выражением регулятивного намерения законодателя, цель, которую преследует норма, можно считать главным критерием при поиске ее правильного понимания» и что «…толкование гражданско-правовой нормы может и должно вести к результату, который не укладывается в текстуальную формулировку нормы. Данный метод толкования не разрешается применять только в уголовном праве и в ущерб обвиняемому… При толковании других норм ограничением толкования является не буква, а возможный смысл закона»27. И наконец, промежуточный вывод, который очень важен: «…обход закона представляет собой проблему или аргументационный подход при толковании правовых норм. То есть обход закона – это не особая причина для ничтожности юридического действия и не самостоятельный правовой институт, а случай применения телеологического толкования, т.е., следовательно, вопрос применения права, связанный с действием права и реализацией регулятивного содержания самой нормы». Мы достаточно ответственно можем заявить: разработчики изменений в ГК РФ понимали под обходом то же самое, что понимает под ним германская доктрина, так удачно описанная в заключении Института им. М. Планка. Вторая часть заключения еще более интересная. В ней специалисты по германскому праву рассуждают, подойдет ли их право российскому. И вот в этих вопросах позволим себе усомниться в том, что мнение зарубежных юристов может считаться достаточно убедительным. Их задача – рассказать, как применяется институт обхода закона в их правовой системе и в чем его смысл. А задача российских разработчиков Кодекса – понять, нужно ли в России достигать тех же задач и можно ли это сделать при помощи аналогичной конструкции. После всего изложенного, думается, резюме заключения Института им. М. Планка прозвучит несколько иначе, чем тогда, когда оно взято отдельно от своего контекста: «…прямой запрет на обход закона, введенный в российский Гражданский кодекс, будет развиваться на основе оценочной шкалы российского права и потому будет иметь другие последствия, чем соответствующий институт германского права. Хотя вряд ли можно детально предсказать, как будет развиваться правовой институт, опираясь на опыт его существования в рамках другого правопорядка, на наш взгляд, вполне можно предположить, какие тенденции здесь могут возникнуть. В частности, можно предположить, что в нынешних условиях российским судам будет чрезвычайно трудно создать необходимые ограничители и коррективы для сформулированного в общей форме и самостоятельно действующего запрета на обход закона. Исходя из этого, представляется целесообразным напомнить о вышеизложенных сомнениях исторического германского законодателя относительно введения в Гражданское уложение явного запрета на обход закона. Формальное применение закона, к которому иногда склонны российские суды, могло бы – за отсутствием коррективов, основанных на ценностной шкале, – привести к тому, что реализация запрета на обход закона чрезмерно расширила бы сферу применения запрещающих законов, что обусловило бы возврат к принципу «запрещено все, что явно не разрешено». 6. Политико-правовая логика Александра Муранова На наш субъективный взгляд, А. Муранов прекрасно понимает, какое толкование понятия «обход закона» должно быть правильным. При этом, разумеется, он прав в том, что в отечественной науке было высказано колоссальное количество пониманий обхода закона (особенно если новое понимание было дано в диссертации, в которой, как мы знаем, должна присутствовать научная новизна). Из-за такого разнообразия мнений у неподготовленного читателя может сложиться самое разное отношение к данной проблеме. Но что же делать в этой связи? Перестать решать судебные споры? Отказаться от того понимания, которое является правильным, до тех пор пока оно не восторжествует? Так оно никогда не восторжествует само по себе. За него необходимо бороться. Только тогда есть шанс, что оно будет принято судейским сообществом, войдет в обиход правоприменительной деятельности. Может, и прав А. Муранов в том, что «обход закона» стал выражением дилетантов28. Пример французского автора Годме о том, что обходит налог на алкогольные напитки тот, кто пьет воду29, конечно, заставляет о многом задуматься. Но, извините, дилетанты любые термины используют, как бог на душу положит. Вообще, через тех, кто не смыслит в предмете, объяснять предмет бесперспективно. Это тупик и логическая ошибка (аргумент к невежеству). В этой плоскости наши расхождения с уважаемым оппонентом выглядят следующим образом: он полагает, что до тех пор пока в науке не установится ясность в понимании сущности такой категории, как обход закона, ее неправильно вводить в законодательство, поскольку иначе может получиться нечто совершенно непредвиденное – то, чего законодатель совершенно не хотел. Например, многие нормы закона утратят свою определенность. На наш взгляд, норму в Кодекс включать нужно – несмотря на тот риск, о котором пишет А. Муранов. Мы согласны с тем, что данный риск существует, но степень негатива от наличия подобного риска оцениваем ниже, чем степень негатива от того, что нормы про обход закона нет в действующем Кодексе. Тому есть несколько объяснений. Во-первых, отечественная доктрина пронизана духом позитивизма. На это вежливо намекнули даже авторы рассмотренного выше заключения из Института им. М. Планка. Это очень плохо, но это факт, с которым сталкивались очень многие. Нередко суд находит норму и толкует ее буквально, а не пытается разобраться в смысле ее принятия, целях, которые преследовал законодатель, и т.п. Тем более если суд подходящей нормы не находит, он делает вывод об отсутствии регулирования и не заполняет вакуум при помощи собственного толкования (применяя аналогичные нормы или дух закона). Именно так происходит, по нашему мнению, с проблемой обхода закона. Поскольку нет нормы, во многих случаях стороны не пытаются приводить аргументы о наличии обхода закона (либо не зная об этой проблеме вовсе, либо не рассчитывая на поддержку суда) либо не находят поддержки у суда. Случаев, при которых применялась бы доктрина обхода закона, не так много, как случаев обхода закона (в доктринальном понимании этого явления, которое мы считаем правильным и изложили выше) в повседневной жизни. Таким образом, наличие прямой нормы о недопустимости обхода в ГК РФ заставит позитивистов прислушаться к так любимому им закону и начать разбираться в том, что же именно имеется в виду под обходом закона. Во-вторых, доктрина обхода закона уже применяется судами (в том числе ВАС РФ). Это означает, что она существует. Если это так и мы согласны с тем, что она должна иметь место, то почему бы ее не закрепить в законе? В противном случае всегда будет существовать ощущение, что она представлена где-то за рамками правового поля и не находит основы в законе. В-третьих, нужен какой-то толчок для развития данной доктрины. Как это ни парадоксально звучит, но в России сейчас отнюдь не доктрина выступает инициатором каких-либо изменений в ней же самой. Реальным инициатором являются либо законодатель, либо высшие судебные инстанции. Примеров можно привести огромное количество: это и оспаривание сделок при банкротстве (институт, практически не работавший до 2009 г., когда были приняты существенные изменения закона и издано Постановление Пленума ВАС РФ № 32), и институт так называемой «поэтажной собственности» в отношении нежилых помещений (Постановление Пленума ВАС РФ от 23 июля 2009 г. № 64), и добросовестное приобретение вещи, свободной от права залога (постановление Пленума ВАС РФ от 17 февраля 2011 г. № 10), и пр. Конечно, можно было бы ввести и раскрыть понятие обхода закона в постановлении Пленума ВАС РФ. Более того, нельзя исключать, что именно так и придется поступить, если предложенная реформа ГК РФ, встретившая противодействие с разных сторон, забуксует окончательно. Наконец, в-четвертых, мы видели, что иностранные правопорядки либо имеют соответствующую норму о запрете обхода закона, либо владеют приемами телеологического толкования запрещающих норм. Поскольку такими приемами в России сегодня мало кто владеет, нужно идти не вторым, а первым путем. И главное как раз заключается в том, что за формальными доводами А. Муранова и его сторонников читается совсем другое – кардинальное, политико-правовое несогласие с данной идеей в принципе. Это читается между строк: мол, государство само так неаккуратно написало закон, допустило пробел, а теперь руками суда пытается его заполнить. И тем самым испортить настроение расторопным юристам или просто деловым людям, этот пробел просчитавшим и постаравшимся его использовать как надо. Вернее, не между строк, а прямо так и написано: «Попытку внедрения в ГК РФ понятия «обход закона» можно также охарактеризовать как политику двойных стандартов со стороны государства в отношении общества и экономики: государство оставляет за собой право истолковать закон не с позиций его буквального содержания, которое оно же само и определило, а с позиций его целей (смысла, интересов), которые выявлять будет само же государство»30. В противном случае, как пишет А. Муранов, «можно a priori отказаться от такой великой ценности права, как формализм правового регулирования (в самом положительном смысле этого понятия), его стабильности и предсказуемости, а также отказаться от прогресса юридической техники в области права. В самом деле, зачем нужны все эти сложности, когда можно обойтись одним понятием «обход закона» и применять его от случая к случаю по мере необходимости?»31 Вот так, не много и не мало: либо обход закона, либо великие ценности права. Надо выбирать. На наш взгляд, есть еще одна великая ценность – справедливость. И когда речь заходит о праве гражданском, то от обхода закона, предпринятого одним участником, страдает, как правило, другой участник оборота, потому что произвольных запретительных норм в праве практически нет. Любая запретительная норма, как правило, имеет в виду некий баланс интересов и запрещает его смещать в пользу одного из участников правоотношений. Любой из использованных нами выше примеров обхода закона имеет к этому прямое отношение. Поэтому целевое толкование закона «обижает» одного, но защищает другого. |
Похожие:
 | Iii. Межхозяйственное землеустройство Особенности изучения данной дисциплины определены действующим земельным законодательством России и, прежде всего конституционным... | | Книга первая Таким образом и римский народ пользуется отчасти своим собственным правом, отчасти правом, общим всем людям. В своем месте мы укажем... |
| Учебно-методический комплекс «Земельное право» (для студентов отделения... Особенности изучения данной дисциплины определены действующим земельным законодательством России и, прежде всего конституционным... |  | Тематика рефератов, курсовых работ Дисциплина «Гражданское право» Предмет гражданско-правового регулирования. Понятие и виды имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. Понятие и виды... |
| Секция: Техника и инженерные науки гоу межшкольный учебный комбинат №25 «Центральный» Предмет гражданско-правового регулирования. Понятие и виды имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. Понятие и виды... | | Программа государственного экзамена по специализации «Гражданское... Предмет гражданско-правового регулирования. Понятие и виды имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. Понятие и виды... |
| Поправка к закону всемирного тяготения из уравнений Предмет гражданско-правового регулирования. Понятие и виды имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. Понятие и виды... | | "Это вызывает невероятное уважение и хохот" Предмет гражданско-правового регулирования. Понятие и виды имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. Понятие и виды... |
| Биографическая справка пономарев владимир николаевич Предмет гражданско-правового регулирования. Понятие и виды имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. Понятие и виды... | | Современное состояние физической науки Предмет гражданско-правового регулирования. Понятие и виды имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. Понятие и виды... |
| Программа Фестиваля науки в Улгпу Предмет гражданско-правового регулирования. Понятие и виды имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. Понятие и виды... | | Ауд. 255 красный зал Предмет гражданско-правового регулирования. Понятие и виды имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. Понятие и виды... |
| Гражданское право Предмет гражданско-правового регулирования. Понятие и виды имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. Понятие и виды... | | К вопросу о разумном сроке в гражданском праве: понятие и критерии определения Предмет гражданско-правового регулирования. Понятие и виды имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. Понятие и виды... |
| Перечень вопросов для вступительного экзамена в аспирантуру по специальности... Предмет гражданско-правового регулирования. Понятие и виды имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. Понятие и виды... | | Международная «Лига развития науки и образования» (Россия) Международная... Предмет гражданско-правового регулирования. Понятие и виды имущественных отношений, регулируемых гражданским правом. Понятие и виды... |
