Удк 615. 851 Ббк 53. 57 М 94 Михайлова Е. Л. М 94 Пустяки психологии. Пристрастные записки Феи-крестной
Скачать 2.44 Mb.
|
ИГРА ПО ПРАВИЛАМ* Перед Вами книга, интересная во многих отношениях. Не каждая ее страница будет легким, захватывающим чтением: серьезный разговор об очень сложном предмете потребует некоторого напряжения, особенно вначале. А разговор пойдет в первую очередь об использовании ролевых игр в психотерапии – групповой, семейной, супружеской или индивидуальной. Но некоторые разделы посвящены еще более широкому (и менее специфическому) применению ролевых игр в качестве основного метода моделирования поведения. Это означает, что книга адресована не только психотерапевтам и клиническим психологам, но и всем специалистам, работающим над целенаправленным и творческим изменением поведения, будь то профессиональное обучение, деловой тренинг для менеджеров и руководителей, группы личностного роста, тренинг эффективного общения или даже просто педагогика, традиционная или не совсем. Сам термин “имитационное моделирование поведения” – это достаточно вольный перевод распространенного в англоязычной литературе устойчивого сочетания “behavioral simulation”. Поведение, имитирующее, воспроизводящее или представляющее некое другое поведение, – вот, по мысли автора, тот первоэлемент ролевой игры, который может по-разному функционировать в различных контекстах, в том числе и при альтернативных теоретических ориентациях. В предисловии к американскому изданию Дэвид Киппер писал: “Я осознал необходимость свести знания и техники, связанные с этой формой психотерапевтического вмешательства, в осмысленную непротиворечивую систему, свободную от «идеологической полемики»”. Дело в том, что на теоретическое объяснение механизмов воздействия ролевых игр в психотерапии и обучении претендовали многие школы и течения психологической мысли, и какие-то отзвуки этой многолетней яростной дискуссии – что-то вроде отдаленных раскатов грома – доносятся до нас со страниц этой книги. Автором руководила идея формирования некоего “консенсуса” и соответствующей нейтральной модели использования клинических ролевых игр. Этим, кстати, объясняется редкое и как бы не очень охотное употребление термина “психодрама”, хотя часто речь идет именно о ней или почти о ней. Дэвид Киппер за свою уже довольно долгую профессиональную жизнь обучил техникам ролевых игр множество специалистов, и далеко не все они были психодраматистами по своей психотерапевтической “вере” и начальной подготовке. Многие из них работали в русле совсем иных ориентаций: адлерианской индивидуальной психологии, эклектического психодинамического подхода, личностно-центрированной психотерапии и, конечно, поведенческой терапии разных толков. Здесь уместно сделать паузу и соотнести предыдущую фразу, перегруженную названиями авторитетных школ и теорий, и опыт наших читателей (тоже, кстати, очень разный). Не всякий психолог-практик мог бы легко и внятно определить суть и отличия упомянутых подходов, описать психотерапевтическую процедуру и назвать хотя бы по паре современных представителей. Врачу-психотерапевту, получившему традиционное медицинское образование, это далось бы еще труднее. Педагогам, менеджерам и социальным работникам (которых в нашей стране еще почти что и нет как профессии) многие из этих названий вообще ничего не говорят. И тем не менее удивительным образом наши практические потребности и цель автора этой книги – совпадают. Дэвид Киппер пишет о своих учениках, принадлежащих к столь разным школам и “кланам”: “Я не собирался менять их профессиональные убеждения. Я думал о том, что полезного может взять каждый из них, чтобы в дальнейшем лучше делать свою работу”. Перед нами прежде всего практическое руководство, и им можно пользоваться, идентифицируясь с любой из упомянутых теоретических ориентаций или не принадлежа ни к одной. Все необходимые термины вводятся заново, как будто читатель “с Луны свалился”. Схемы сугубо функциональны, а если иногда и встречаются понятия, не вполне знакомые нашему читателю, то его вопросы снимаются описанием конкретных техник и выдержками из протоколов. Даже тем, кому теоретическая часть покажется не очень увлекательной или тяжеловатой, стоит ее прочесть хотя бы по “диагонали” – и в отзвуках по сей день не затихающих чужих дискуссий почувствовать богатство и сложность состава американской психотерапевтической культуры, где, как в супермаркете, есть все – иногда немножко стандартно, немножко вторично, но – все. Для бедных и богатых, старых и молодых, для совсем больных и почти здоровых... для любой, самой неожиданной группы потенциальных клиентов есть свой выбор психотерапевтов и теорий. Книга Дэвида Киппера как раз и ориентирует американского читателя в одном из отделов этого “супермаркета” – в том, где можно приобрести техники клинических ролевых игр и использовать по своему разумению. При этом автор предупреждает читателя-прагматика: ролевые игры – это не “чемоданчик фокусника”, но первичная форма психотерапевтического (или иного) вмешательства. Идея состояла в том, чтобы продемонстрировать, при каких условиях эта “первичная форма” может быть использована в качестве фундаментального психотерапевтического подхода в течение всего курса лечения или хотя бы одной сессии. Перед нами книги об осмысленном профессиональном применении инструментария, который в общем кажется знакомым, но именно в общем: что-то – понаслышке, что-то – в неубедительных копиях, что-то – из многолетнего почти рутинного опыта, но включенного совсем в другой контекст. Как сказал один – действительно опытный – коллега в ответ на предложение поучаствовать в тренинге по психодраме: “Да я пятнадцать лет веду психодраму!” – и, разумеется, предложением пренебрег. Комментарий: коллега никак, ну никак не мог пятнадцать лет вести психодраму, потому что ни один живой психодраматист его этому не учил, минимальные 500 часов в психодраматической группе тогда отработать было негде, – короче говоря, он не получил традицию, как положено, “из рук в руки” и через личный опыт участия и переживания, а просто взял да и приписал тому, что делал, приблизительно подходящее название. Книга же Дэвида Киппера, кроме прочего, учит грамотнее претендовать (или не претендовать) на принадлежность, пусть вполне условную, к той или иной ветви мировой психотерапевтической традиции. Для начинающего психолога-практика или заинтересованного специалиста какой-либо смежной области она может стать настоящим справочником, учебником, представляющим материал в систематизированном, “готовом к употреблению” виде. Этот учебник может быть интересен и полезен всем профессионалам, так или иначе использующим в своей работе ролевые игры или хотя бы их элементы. Читатели, обладающие совершенно разным опытом, знаниями, профессиональными предпочтениями, непременно найдут в нем что-то свое. Начальная “ориентировка на местности” – это очень важно, но и для чуть более искушенного читателя книга представляет немалый, хотя и другой, интерес. В силу всем известных причин еще лет 12–15 назад – как раз тогда, когда “чуть более искушенный читатель” начинал работать как психотерапевт или психолог, – профессиональная литература попадала к нам нерегулярно и случайно, да и любые другие возможности учиться современной психотерапии тоже были ничтожными по сравнению с сегодняшними. Переводческий бум, стажировки, конференции, публикации, ассоциации, постоянные приезды тренеров со всего света, учебные видеофильмы, – все еще было впереди, и много впереди. А работать с пациентами, студентами или организацией-заказчиком надо было “здесь и теперь”. И работали, учась на ходу у групп, пациентов и друг у друга – набивали шишки, “изобретали велосипеды”, переживали увлечения каким-нибудь автором или методикой и испытывали неизбежно наступающее отрезвление... Это, конечно, совершенно личный взгляд на историю нашего профессионального сообщества, но мне и сегодня думается, что тот затянувшийся на годы период эклектики поневоле дал чрезвычайно много. Те, кто его не застал, оказались, возможно, не только в выигрыше: “изобретать велосипед” в хорошей компании – не такое уж бессмысленное занятие; “жаль, что вас не было с нами”. В той жизни пульсировала совершенно особая энергетика, а еще были там отвага, полное несоответствие принятым в мире стандартам обучения и вообще стандартам, творческие находки по наитию, варварский рабочий жаргон (“мы семинарим или группуемся?”) и вынужденная – но гордая! – самодостаточность чудака, собирающего из подручного материала самолет где-нибудь на городской свалке. Если угодно, это было Приключение, профессиональная робинзонада с той смесью искреннего пафоса, позы (совсем чуть-чуть) и некоторой наивной нескладности, без которых не обходится никакой “романтический период”. Он кончился. Настало время самоопределения в контексте существующих в мире школ, направлений, языков описания опыта. Книга Дэвида Киппера – неплохая лоция для тех, кто успешно работает с ролевыми играми и нуждается лишь в структурировании и осмыслении своей практики. И, наконец, немногочисленный, но требовательный читатель, успевший полюбить классическую психодраму и даже сделать первые серьезные шаги в качестве психодраматиста, – и он также найдет для себя немало. Например, выверенные описания психодраматических техник, лишенные даже намека на экзальтацию и “шаманство”, сделанные как бы при безжалостном дневном свете – свете рационального анализа. Как представляется, такой взгляд на психодраму – зрелый, трезвый взгляд профессионала, состоящего с ней в многолетнем “законном браке”, – обладает для нас особой ценностью. Суховатая академическая интонация книги Дэвида Киппера адресована читателю не столько увлеченному, сколько заинтересованному, и идеально соответствует взятой на себя автором миссии “достижения консенсуса при соблюдении идеологического нейтралитета”. В его задачу не входило увеличение числа поклонников “методов действия” где бы то ни было в мире – методы эти настолько привлекательны в работе, что в занятности изложения как бы уже и не нуждаются. И последнее. Те из нас, кто успел пережить первые очарования и разочарования в “психодраматической реальности”, знают: не так трудно время от времени “показывать класс” и вдохновенно вести протагониста к катарсису и, возможно, терапевтическому результату. А по-настоящему нелегко просто работать и, вне зависимости от эффективности или бесцветности происходящего, всякий раз искать наилучший “здесь и теперь” выбор, понимая и принимая его последствия. Книга Дэвида Киппера поможет именно в этом. О, МУЗА ПЛАЧА...* Все мы были ребенками, и вот что из ребенков получается. Леонид Леонов. Нашествие Я видела упадок плоти И грубо поврежденный дух, Но помышляла о субботе, Когда родные к ним придут. Белла Ахмадулина. (Из “Больничного цикла”) Сборник прекрасных статей, сильно и свободно написанных профессионалами высокого класса, отвечает на многие вопросы: что такое классическая психодрама в Европе сегодня, чего она как метод требует от психотерапевта, как “техники” соотносятся с “вдохновением” и – что, возможно, для нас важнее – каким потребностям, какому запросу этот метод отвечает в наибольшей мере. Или, если угодно, за какие проблемы отваживается браться. “Спецконтингенты”, встающие со страниц сборника, – по большей части те, с кем работать трудно и о ком “приличная публика” предпочла бы вообще не помнить. Заключенные, умственно отсталые подростки, онкологические больные, дети, пережившие сексуальное посягательство, взрослые, выросшие в дисфункциональных семьях... Жертвы, преступники, сирые, убогие... К тому же ясно, что это – именно те “клиенты”, которые вообще (и в психотерапии – в частности) не склонны рефлексировать, анализировать, осознавать: одним, что называется, нечем, другим – слишком страшно, третьи вообще не верят никаким словам и в грош их не ставят. Описанная в других главах работа с обычными (даже очень трудными) подростками и нормальной (даже крайне сложной) семьей воспринимается на этом фоне почти идиллической картиной, напоминающей о том, что “ведь где-то есть простая жизнь и свет...” Адам Блатнер, чьи книги известны каждому психодраматисту, писал: “Профессионалы, обладающие самым высоким статусом, в качестве своего “экономического контекста” избрали частную практику. Тем же проблемам, с которыми обычно обращаются к частнопрактикующим психотерапевтам, в наибольшей мере отвечали аналитические подходы. Уже одно то, что Морено издавна работал с заключенными, умственно отсталыми, психотиками, слишком контрастировало с интересами большинства профессионалов и делало его “базу данных” едва ли пригодной и применимой для них. Правда, уже начиная с 60-х годов появляется множество работ, убедительно показывающих эффективность психодрамы и по отношению к стандартным невротическим проблемам”*. Заметим сразу: это сказано представителем метода, его верным рыцарем и многолетним толкователем, который нисколько не сомневается в могуществе психодрамы, но и не может не замечать ее давней, еще от самого Джей Эл Морено пошедшей склонности к скорбным, неуютным и опасным пространствам. И поскольку сам метод не признает “просто совпадений”, можно считать неслучайным и то, что он, как нигде в мире, прижился и расцвел в Латинской Америке с ее диктатурами, карнавалами, страшной и свежей памятью о бесследно исчезающих людях, трущобами и экзотической (для более благополучного мира) “фактурой”... Интересно также и то, что из всех представителей всех методов психотерапии именно психодраматисты первыми появились в России с программой настоящего – многолетнего и систематического – обучения методу. Хотя, казалось бы, “что он Гекубе”... Предсказывать судьбу русской психодрамы – дело неблагодарное, у нас вообще с предсказуемостью плохо, да и клиенты говорят на своем чудесном, корявом языке, что, мол, “у нас вся жизнь – сплошная психодрама”, то есть и так страстей-мордастей через край. (Кстати, именно то, что слово кажется понятным, создает специфические трудности для профессионала, взявшегося работать этим методом: одних потенциальных клиентов оно пугает сразу, другие, наоборот, “крови жаждут”. Первых больше.) Как бы там ни было, но встреча российского профессионального сообщества с психодрамой совершенно закономерна, хотя она готова к ней, пожалуй, больше, чем мы. ...Однажды (и не так давно, но все равно в другой жизни – быстро они у нас мелькают) у автора этих строк состоялся достопамятный разговор с Йораном Хёгбергом, первым учителем, которому мы во многом обязаны всей короткой историей психодрамы в России. Говорили, понятное дело, о ней и – контрапунктом – о том, что в тот момент было за московским окном: о помойке. Как раз тогда ее стало особенно много, а город казался просто умирающим – почти Венеция, только не так красиво. Как раз тогда поэзия распада и полураспада сменила искусственный оптимизм предыдущей эпохи, и уже просто не стало такой пакости, которая не была бы произнесена и адресована, эксгумирована или, напротив, напророчена. И все это оказалось странно, непрямо связано с главной темой разговора – спецификой реагирования, сопротивления в частности, в российских психодраматических группах: как водится, на одно “да” – три-четыре “нет”, упрямое уклончивое недоверие вперемешку с жаждой немедленного чуда, изощреннейшие способы запутывания, размывания, выворачивания наизнанку всякого простого позитивного сообщения... ну, и конечно, легендарные опоздания... Мы дружно, усилиями маленькой международной команды пытались связать свой личный и групповой опыт с историческим контекстом, разница была лишь в том, что одни участники разговора видели эту связь как бы со стороны, другие – сидя в этом самом контексте по уши: мы знали слишком много деталей, на пальцах пытались их описывать... А Йоран тогда сказал, что наблюдения наши верные, но неоплаканные могилы важнее “помойки” – в буквальном ли, в переносном ли смысле слова. И с этим нельзя было не согласиться, но ведь так легко видеть то, что перед глазами, и невероятно трудно помнить о том, что уже несколько поколений всегда под ногами, на чем замешена сама почва: об умолчаниях и отведенных глазах, без вести пропавших и в списках не значившихся; о том, что исторически сложившийся “механизм совладания” с такой реальностью – “не верь, не бойся, не проси”; о том, что тысячи деталей годами напоминают о возможности насилия и готовности к нему – в той ли, в другой ли роли. Каждому из нас известно слишком много такого, что трудно помнить и осознавать каждую минуту. “Жить в России и не иметь лагерного опыта невозможно. Если вы не сидели, то имели прикосновения и проекции: сами были близки к этому или за вас отволокли близкие и дальние родственники или ваши будущие друзья и знакомые. Лагерный же быт растворен повсюду: в армии и колхозах, на вокзалах и в банях, в школах и пионерлагерях, вузах и студенческих стройотрядах. Он настолько присущ, что не узнавать его в лицо можно, лишь не побывав в настоящем лагере”*. Книга, которая перед Вами, рассказывает о возвращении способности чувствовать и выражать чувства там, где было испытано столько боли, что беспамятство, безнадежность и бесчувствие когда-то оказались лучшим способом выжить. О “послойной” эмоциональной реанимации, опирающейся на знание: минуя гнев и горе, минуя оплакивание потерь, не добраться до прощения и любви. В давнем разговоре о помойках и могилах Йоран еще сказал, что немыслимая популярность Высоцкого связана, кроме прочего, еще и с тем, что его хриплый рев, его рыдающие согласные – это мужской погребальный плач: пр-р-ротопи ты мне баньку по-белому, я от белого света отвык... “Время ночь”, как сказано у другой писательницы, чьи реквиемы и монологи ведут наше упирающееся сознание в “женское отделение” того же привычного ада, где ни родить, ни похоронить по-человечески, а люди этого как бы не замечают и скандалят, скандалят – почему бы? Психодрама ставит нас лицом к лицу с этой подавленной болью и дает возможность перестать ее вытеснять, принять наш общий и свой частный человеческий опыт, научиться оплакивать потери, и не за себя одних. Я слышу отзвуки этих погребальных плачей в рваных, неумелых рыданиях на психодраматических сессиях, – особенно на тех, где идет работа с “семейным древом”, когда внук сгинувшего в казахстанской ссылке учителя играет чьего-то сгоревшего в танке дядю Колю, а правнучка красавицы-попадьи – бабушку-комсомолку с наганом на боку. Когда становится до боли ясно, что каждый из нас, все-таки родившихся, – не просто чудом выживший, а победитель, и “наши мертвые нас не оставят в беде”, и под безобразной арматурой, торчащей из поверженных памятников и недостроенного бетонного убожества, все равно теплится “любовь к родному пепелищу”, а прабабушкины серебряные серьги уже подарены дочке. _____________ Как и всем остальным методам психотерапии, психодраме учатся долго и преимущественно на себе: через “клиентскую роль”. Для российского профессионала это особенно важно, потому что идея обучения через непосредственный опыт у нас еще не стала аксиомой профессиональной подготовки. Психодрама – один из методов, прекрасно дающих почувствовать то общее, что есть у нас с нашими клиентами. А этот сборник – прекрасное подтверждение тому, что она готова к разной работе, в том числе – тяжелой и неблагодарной. Даже те особенности ее истории, которые когда-то сделали ее не вполне “принятой в приличном обществе” других психотерапевтических подходов, обернулись ей во благо, рост и развитие, и лишь объем и задачи предисловия не позволяют говорить сейчас о ее “других лицах”. Их много, и выражения гнева или скорби составляют “мимику метода” ровно настолько, насколько это нужно “здесь и теперь”. ...Однажды в прекрасном и небольшом городе N врачи и психологи решали, заказать ли им длительный – трехлетний – тренинг по психодраме или по гештальт-терапии. Основной довод против первого метода был “это очень страшно”. Может, потому и выбрали? |
Похожие:
 | Мелани Кляйн Детский психоанализ Мелани Кляйн Детский психоанализ удк 615. 8 Ббк 53. 57 К 32 Кляйн М. Детский психоанализ /Пер. Ольги Бессоновой. – Институт Общегуманитарных Исследований, 2010 160 с | | Руководство для врачей москва «медицина» 1997 ббк 54. 5 К. 28 Удк 616-036. 882-08: 615. 816 03 Данное руководство. Авторы располагают более чем 20-летним опытом исследований и практической работы, основанным на применении ивл... |
| Удк 591. 5: 615. 9 (571. 15) Бондарев А. Я. Центр защиты леса Алтайского края ... |  | Удк 159. 9 Ббк 88. 8 А 733 Электропривод и автоматика промышленных установок и технологических комплексов (ЭП) |
| 2011 удк ббк Зюляев Н. А. кандидат экономических наук, доцент Марийского государственного технического университета | | Удк 159. 923 Ббк 88. 5 У 69 Матрица ответов на тесты по оценке качества усвоения учебной дисциплины «Управление персоналом» |
| «Медицинское и фармацевтическое товароведение» Волгоград 2008 удк 614. 27: 615,4 Тестовые задания по нормальной физиологии (учебное пособие для самостоятельной подготоки к этапному и итоговому контролю знаний по... | | Удк 33 ббк 65. 262. 1 В44 Этнопсихология: Учебник для вузов / Т. Г. Стефаненко. — 4-е изд., испр и доп. — М.: Аспект Пресс, 2009.— 368 с |
| Учебно-методическое пособие Елабуга, 2009 ббк 63. 3 (2р-6т) удк 9 (с14Тат) Султанов А. А., старший преподаватель, заведующий кафедрой юридических дисциплин еф исгз | | Ббк 74. 102 Удк 373. 2 Р 11 рочева о. И. И мы не лыком шиты. Сборник в 2-х частях Повышение уровня информированности у родителей о способах ознакомления детей с пдд |
| Удк 159. 9 Ббк 88. 4 © Irvin D. Yalom, 2008 Управления федеральной службы исполнения наказания, а также для обучающихся с ограниченными возможностями здоровья в 2013 г | | 2006 удк ббк ф Философские проблемы математики: Материалы для выполнения учебных заданий. Новосиб гос ун-т. Новосибирск, 2006 |
| Удк 373. 2+159. 922. 7 Ббк 74. 1+88. 8 М59 Цель: показать один из способов обобщения и систематизации знаний по теме «Квадратные уравнения» в курсе алгебры 8 класса | | Удк 791. 43 Ббк 85. 37 Ф 70 Редакционная коллегия Подготовка и обучение населения организуются в рамках единой системы подготовки в области гражданской обороны и защиты от чрезвычайных... |
| Учебное пособие Санкт-Петербург 2013 удк 1: 001; 001. 8 Ббк 87. 3 Пашута В. Л., Заслуженный работник высшей школы рф, доктор педагогических наук, профессор | | Александр Никонов Опиум для народа. Религия как глобальный бизнес-проект удк 21 ббк 86. 7 Н63 Приняли участие в заседании: Кузнецов В. В., Бронников Е. А., Воронин А. Ю., Клапцов А. В., Филькин Р. А., Чеботарёв С. В |
