25 заседание Верховного суда Северной Осетии по делу Кулаева

Скачать 0.52 Mb.

Название	25 заседание Верховного суда Северной Осетии по делу Кулаева
страница	2/4
Дата публикации	05.09.2014
Размер	0.52 Mb.
Тип	Заседание

100-bal.ru > Спорт > Заседание

1 2 3 4

- Марик, у вас первый звонок всегда начинается в 10 часов. Почему на этот раз начало было в 9.

- Мы не знаем. За мной пришли друзья, и мы пошли, чтоб еще увидеть своих друзей. Ну, раньше пришли.

- Вы не знали, что в 9 начало?

- Нет.

- Есть вопросы еще?

- А сколько там приблизительно хотя бы боевиков было? По коридору были боевики?

- Ну, я не знаю. Я видел примерно 10 или 11.

- Подсудимый?

- Нет.

- Адвокат?

- Нет.

- Марик, ты почему на него смотришь? Ты его вспомнил?

- Нет. Я его не видел.

- Садись, Марик. Можете идти. Посидите тоже, да? Кочиев. Законный представитель, Кочиева. Фамилия, имя, отчество.

- Кочиев Алан Юрьевич.

- Ты когда родился, Алан.

- 1992 год, 12 января.

- Тебе 13 лет, да, исполнилось?

- Да.

- Ты где живешь?

- Набережная, 20, города Беслан.

- Ты в какой класс перешел?

- В 8.

- Алан, суд тебя будет допрашивать и твои показания полные и правдивые будут иметь существенное значение для рассматриваемого дела. Как ты хочешь, ты сам будешь рассказывать?

- Да. Я сам буду рассказывать.

- Тогда рассказывай. Пожалуйста.

Старший прокурор управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе Мария Семисынова:

- Раньше видел когда-нибудь подсудимого?

- Нет.

- Скажи пожалуйста, в какой школе в прошлом году ты учился?

- В 1.

- Расскажи об обстоятельствах, вот как ты оказался в заложниках?

- 1 сентября мы пошли с друзьями в школу. И стояли на линейке. Я спросил друга: «Сколько время?» Он сказал, что 9.10, и через минуты 2 начали стрелять с 4 сторон террористы. Начали орать: «В школу быстро идите!» Мы забежали в школу. Там в зале уже стоял 1 боевик. И нас загнали в школу, еще 1 боевик зашел, и они поздоровались, 2 боевика. И мы стояли на улице. Ну, там вход в спортзал. Там нас загнали в спортзал, мы уже сели, нас потом заставляли там подбирать сумки, телефоны. И мы начали подбирать сумки, телефоны. Там в угол их доносили. Потом меня заставили вешать бомбы. Мы начали вешать бомбы, там с друзьями. Потом завели одного мужика раненого. Тяжело раненый был. Положили его на пол. И он уже, не знаю, он бы уже не выжил. Его взяли, у всех на глазах расстреляли, мужика этого. Его потом унесли. Потом, на второй день утром. Нет, в первый день нам давали пока воду. Вот в ведрах воду носили, ив стаканы там давали. На второй день утром, не знаю, какой-то взрыв был на улице. И эти, боевики сказали: «Вот видите, вас свои убивают. Это, - говорит, - не наши.» На второй день подняли одного мальчика, в классе 9, полный, и сказали: «Если сейчас не заткнетесь, мы его пристрелим.» И зашел один боевик, и сказал ему: «Сядь.» И этот сел. В ухо ему что-то сказал, другому боевику, другой говорит: «Сядь.» Потом они сели все. Потом вот во второй день вечером мне стало плохо, я был без сознания. Я уже вот со второго вечера ничего не помню.

- Скажи, какое оружие было у террористов. Ты видел?

- Автоматы Калашникова, пистолеты, гранаты, холодное оружие, ножи, пулеметы были, снайперская винтовка. Я ее видел. Больше я ничего не видел. А, и еще этот, базука была. «Муха».

- А женщин террористов ты видел?

- 2.

- Они вооружены были?

- Да.

- Каким оружием?

- Пистолетами и поясами с тротилом. Они подходили и спрашивали, у кого есть телефон: «У кого сейчас телефоны найдем.» И вот одной рукой их шмонали, а другой пистолет держали. «Если найдем, пристрелим на месте», - говорили.

- Ты постоянно в спортивном зале находился?

- Да.

- Не выходил никуда?

- 1 раз вышел в туалет. И все.

- А из зала мужчин выводили?

- Да.

- А куда их уводили?

- Я не знаю. Но боевики рукой им показали: «Ты, ты, ты – за нами.» Они вставали и уходили.

- Они потом вернулись, эти мужчины?

- Нет.

- Нет вопросов.

Таймураз Чеджемов:

- Нет вопросов.

Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:

- У потерпевших есть вопросы?

- Сидакова. Алан, скажи, вот вы просидели там все эти дни, мучались. Вы верили, что вас спасут?

- Да.

- А на кого вы надеялись?

- На Дзасохова, на Путина, на Рошаля. Ну, может на Зязикова.

- У подсудимого?

- Нет.

- Адвокат?

- Нет.

- Алан, ты видел его?

- Нет.

- Присаживайся, спасибо. Тогузов. Мамитова, пожалуйста. Фамилия, имя, отчество.

- Тогузов Тамерлан Владимирович.

- Число, месяц, год рождения.

- 1991 год, 12 сентября.

- Место жительства.

- Беслан, ул. Дзарахохова, 3, кв. 79.

- В какой класс пойдешь?

- В 8.

- Тебя как Тамерлан или Тамик называть?

- Тамик.

- Тамик, суд тебя будет допрашивать и твои показания полные и правдивые будут иметь существенное значение для рассматриваемого дела. Ты хочешь сам все это рассказывать или чтоб тебе вопросы задавали?

- Сам.

Заместитель прокурора РСО-Алания Аслан Черчесов:

- Тамик, ты Кулаева ранее видел?

- Нет.

- Ну тогда расскажи как школу захватили.

- 1 сентября я вышел из дома и пошел через скорую помощь в школу. Там мама работала. И вот мы с ней пошли. Она пошла туда, где первые классы были, а я пошел к своим друзьям. Я своему другу говорю: «Пошли в магазин.» И через минуту начали стрелять. Первым бежал Полковник, бородатый и без маски. Остальные в масках были. Их было 4-5. Когда я на них смотрел, обернулся, там уже люди к стенке приэтались, зажались. Полковник начал говорить: «Мы пришли сюда не людей убивать, мы пришли чтоб войну остановить. Идите все в зал.» Все пошли в зал. 1 сентября я сидел где большая куча. Потом маму вывели, не знаю, для чего. Но где-то через 15 минут она меня позвала. Я сидел в коридоре вместе с боевиками, когда она выносила записки. У меня была майка мокрая. А напротив меня сидел раненый боевик. Он мне показывал на куртку. «Пусть, - говорит, оденет.» Я ее взял, и одел. Когда они стреляли из гранатометов, они говорили, закрывать уши. Мы вот так закрывали уши. Одна пуля от гранатомета у них дала осечку. Они эту пулю поставили около боевика. Где-то через минуту она покатилась и упала, но не взорвалась. А у раненого боевика, он сидел, у него был автомат и нож штыковой. Он его одел на автомат, иногда снимал. Еще у него была граната. Мужиков поставили на окна как живой щит. А других заставили парты носить и закрывали окна. Когда они закрыли, тогда они их собрали в одну кучу, и через 5-10 минут произошел сильный взрыв. Нас отбросило с мамой. Мы забежали, это было в конце коридора, забежали за стенку. А боевики говорят: «Видите, ваши штурм начали.» И стреляли в ту сторону. тогда я маме говорю: «Пошли, в туалет забежим.» Мы забежали туда. Прибежал один боевик и сказал, чтоб мама сделала ему укол. Она ему сделала. Когда дым рассеялся, они поняли, что взорвалась их шахидка. С ней подорвались наши мужики и 1 боевик. Тогда они сказали: «Все в зал.» Там лежал пистолет шахидки. И много крови было. Все зашли в зал тогда. Первый день, после того, как я зашел в зал, я сидел около детонатора. Он ногой держал. Они его все время меняли. В первый день они разрешали пить воду. Вечером нам принесли финики. Раздали всем по одному. Кто-то из наших мужиков начали на окнах сбивать их. Их заставили сбивать. И сбили несколько окон. Второго дня около детонатора лежал сейф. Они сказали, чтоб женщины ушли оттуда в другое место. А туда перевели детей. Там лежали дети. Я тоже ушел оттуда, и пошел к маме. Она лежала там. Она ушла оттуда, и я тоже ушел. Она лежала на сумках, и я тоже там. Третьего дня утром, нет, второго вечером, мы начали в сумках лазить. Боевик на нас посмотрел злобно, и мы перестали. А третьего утром там уже другой стоял. Мы начали в сумках копаться, он посмотрел на нас, и сделал вид, что не видит. Мы оттуда достали тогда лекарства, жвачки и все это раздавали. Я сидел с Ахсаром Алироевым. Мы нашли там шампанское. Мы говорим маме: «Давай откроем его.» Она говорит: «Нельзя.» Тогда мы начали еще искать, и нашли водку, и начали ее пить. Тогда мимо проходил Ходов, с раненой рукой. Он увидел, что мы жуем жвачки, и сказал: «В коридор.» Тогда мама ему что-то сказала, и он сказал: «Ладно, пусть останутся, только отсядут отсюда.» Тогда я пошел в большую кучу. Там сидели около большого куска, тротил, или что это было. Вот около большого куска. Потом смотрю, на окнах никого. Тогда я подошел к окнам и сел на них. И вижу, с той стороны, окна были чуть-чуть выбитые. И боевик зашел и выгоняет оттуда людей всех, туда, на пол. Я тоже присел так на корточки, и вот тогда произошел взрыв. Первый взрыв. Потом где-то через минуту второй. Я смотрю вперед, хочу за мамой побежать. Но там было темно, ничего не видно было. И думаю, она наверное выбежала может. И тогда я из окна выпрыгнул, и побежал в сторону гаражей. Оттуда уже через милицию забежали в интернат. Там меня дядя поймал, посадил на забор. «Лезь, - говорит, - на ту сторону.» И там сидел и смотрел, пока меня другой дядя не увидел. Тогда, когда он увидел меня, он кричит: «Слезай быстро!» Я слез и в маршрутке, не в маршрутке, а на скорой уехали.

- Все, Тамик?

- Да.

- Ничего больше не хочешь сказать?

- У них били вещ мешки большие. И много их было. Вот в коридоре, когда я сидел, их много было, вещ мешков. Оружие у них было: снайперская винтовка, у этого, у Полковника. Автоматы Калашников а у большинства, и пулеметы, гранаты, и вот ножи на автомат. Еще там была базука и гранатомет, у них.

- Все, Тамик? У меня нет вопросов.

Таймураз Чеджемов:

- Нет вопросов.

Старший прокурор управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе Мария Семисынова:

- Уточнить нужно. Вот из гранатомета куда стреляли?

- В сторону железной дороги.

- А вот что в этих мешках? Они были полные?

- Да.

- Что было, не знаешь?

- Нет.

- Нет вопросов.

- У них еще были вот таблетки от комаров, у некоторых в карманах.

Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:

- У потерпевших есть вопросы?

- Тамик, ты сидел в коридоре. Скажи, сколько там людей было?

- В коридоре их было очень много. На первом этаже очень много. А еще в классах сидели по 2, по 1.

Таймураз Чеджемов:

- Ты их видел в классах?

- В первый день они были в масках. Потом уже сняли. Некоторые вот до сюда их поднимали, маски.

- У подсудимого?

- Нет.

- Адвокат?

- Нет.

- Тамик, садись. Лариса, можете идти, можете остаться.

Голоса из зала:

- Можно вопрос Кулаеву? Кулаев, это был одноклассник моего сына. Моего сына уже нет. Дай Бог, чтобы ни среди ингушей, ни среди чеченцев больше 12 лет родители ребенка не видели. Вот это я желаю вам всем, нациям от имени всех родителей.

- Дзагоева. Законный представитель. Фамилия, имя, отчество.

- Дзагоева Ирина Валерьевна.

- Число, месяц, год рождения.

- 1988 год, 25 марта.

- Место жительства.

- Город Беслан, Набережная, 57.

- Ученица какого класса?

- 11 класс закончила.

- Ирина Валерьевна, суд предупреждает тебя об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Пожалуйста, дай подписку суду. Пожалуйста.

Заместитель прокурора РСО-Алания Аслан Черчесов:

- Ирина, скажите пожалуйста, Вы видели ранее Кулаева?

- Нет.

- Расскажите, как Вы оказались в заложниках. Когда, при каких обстоятельствах.

- Мы стояли, где вот 11-классники стоят все, вот на этой стороны. И Цирихов Знаур, он должен был давать первый звонок. И он опаздывал. И Лена Сутдиновна уже, она нервничала: «Мы, - говорит, - уже должны начинать. А его еще нет.» И подошла к нашей классной, и говорит: «Давайте другого кого-нибудь возьмем.» И тогда взяли Доева Заура. И она подошла. Лена Сутдиновна, и стала нам объяснять, как нам пройти с детьми, и все такое. И только она отходила, уже музыку включили, все, и сразу стали стрелять и окружили нас. Со стороны железной дороги забежали, окружили, и стали стрелять. И я растерялась. Я была с двоюродной сестрой, мы рядом стояли, забежали в котельную. Там постояли, потом оттуда нас стали загонять в школу через окна. Заставили нас залезть, и в коридоре там целая толпа была. Мы стояли там. Потом оттуда они стали нас заводить в спортзал. Там, пока все стояли, мы там к стенке были прижаты, где кабинет учителя был по физкультуре, вот к этой двери. Оттуда нас стали: «Идите на другую сторону.» Мы стали идти, и моя родная сестра была в заложниках еще и тетька с братом двоюродным. И они сидели, увидели нас с двоюродной сестрой и позвали к себе. И мы сидели, ну. Нас посадили. Было очень шумно, все кричали, плакали. И тогда Бетрозов сал нас успокаивать. Он прям напротив нас так сидел на коленях, а террорист стоял за ним. И он еще по-осетински начал нас успокаивать. И тогда, буквально, не знаю, минут через 10, вот так он ему выстрелил прям в шею. Потом ну, минут 5-10 полежал там, и его унесли. Потом заставили мою сестру родную, старшую убирать за ним кровь. Затем заставили выкидывать все сумки, телефоны. Потом старшеклассников заставляли таскать парты, сейф. Азама Тохтиева и Эльдарова Борика заставили, поломали двери, и ими заставили их окна ломать. Верхние, вот там как бы клеточки у нас, и верхние клетки чтоб они поломали. Потом зашли 2 шахидки и стали нас обыскивать, у кого есть телефоны, у кого что есть. Первый день давали воду. Бигаева Соса заставили носить ведро, и ему сказали: «Если хоть 1 взрослый выпьет воду, сразу, - говорит, - мы тебя расстреляем.» Первый день давали воду, пускали в туалет, все. Во второй день так, до обеда может быть пускали и все. Потом нас вывели, в этот уже не пускали, в туалет, в кабинете сделали там дырку и выводили туда. Я вышла с братом со своим с младшим. Ну, стоял такой молодой с автоматом, все. И он стоит, и женщина его спрашивает, ну, пока мальчики зашли в туалет: «Сколько, - говорит, - вы нас еще будете держать?» Он нам сказал: «Максимум – неделю.» Мы слышим какие-то звуки, шум, поворачиваемся назад. И со стороны столовой, ну, темно уже было, сидели террористы, их было много. После этого мы опять зашли, он нас завел, все. И Ходов начал кричать. «Вы, - говорит, - сами себя убиваете. Нашли, - говорит, - кого в президенты ставить. Вы им даже не нужны. Ни один, - говорит, - к вам не выходит, ничего.» Старшеклассников наших заставляли держать, ну, вот они когда растягивали вот эту взрывчатку, это все, их заставляли держать. А наши старшеклассники боялись, и говорили: «Мы не будем.» И они им угрожали. На второй день, когда уже не давали воду, ничего, тогда под вечер они вынесли мальчикам бутылки и заставляли их туда писать. Мальчики отворачивались, писали в эти бутылки и давали, кто хотел пить. До взрыва мальчики, которые сидели на подоконники, они чувствовали, что сейчас что-то будет, штурм. Они заставили их слезть с подоконников и сесть вниз. На второй день подняли Дудиева Заура, сказали: «Если сейчас не заткнетесь, мы его расстреляем.» Альбина Викторовна стала кричать: «Оставьте, он совсем ребенок. Лучше, - говорит, - возьмите меня.» И они тогда посадили его. Потом опять его поднимали. И она опять стала кричать: «Лучше, - говорит, - меня, чем его.» Потом они угрожали, что сейчас будут стрелять. На3 день утром уже все с ума сходили без воды. И жарко было, и всем уже все равно было. Уже говорили: «Да уже взорвите нас, чтоб не мучаться.» И тогда они стали кричать: «Сейчас мы будем стрелять в потолок. Чтобы плафоны большие разбивались и падали на вас.» Альбина Викторовна опять стала кричать: «Не надо. Сейчас мы все успокоимся,» Мужиков они поднимали и выводили. И не все приходили обратно. А которые приходили, они были избитые очень сильно. И второй день вечером привели мужиков, они очень были сильно избитые. И женщины уступили место, они легли там спать. Потом их опять взяли, подняли, увели. И больше их не привели. На третий день они уже угрожали, что сейчас будут расстреливать женщин. Еще 2 мужика там по-моему остались, они говорят: «Если сейчас их расстреляем, потом будем расстреливать женщин.» И после этого мы как-то легли с тетькой со своей. И я ей говорю: «Давай ложись, а то сейчас будут женщин расстреливать.» и мы легли, и даже не помню, какой взрыв был, что, когда я лежала. Я когда пришла в себя, смотрю, все горело уже. И тогда опять какой-то взрыв был, и я опять упала. Потом опять встала, побежала к окну, хотела посмотреть, где наши. Уже тетька была мертвая. И тогда меня какая-то женщина стала через окно, и типа, убегай.

- Все? Нет вопросов.

Таймураз Чеджемов:

- Вы можете сказать, террористы переговоров хотели?

- Они стали искать, чтоб на связь к ним кто-то вышел. Они нам говорят: «Видите, к вам никто не выходит. Вы, - говорит, - никому не нужны. Вы сами себя убиваете.» Когда стали сумки выбрасывать, видимо деньги у кого-то там или что. И они нам говорят: «Нам даже ваши деньги не нужны это ваши. Покажи, - говорит, - 50 рублей, и все, и ты проедешь свободно.» Вот так они нам говорили.

- Они говорили, что с ними на связь никто не выходит?

- Да. «Вы, - говорит, - никому не нужны. Ваш Дзасохов даже боится близко сюда подойти.»

- Они собирались в первый день выпустить маленьких?

- Аушев когда к нам зашел, это было на второй день. Он к нам зашел, и …

- А в первый день, не было такого?

- Нет. Они нам говорят: «Это не Норд-Ост, а Норд-Беслан теперь.» И когда Аушев зашел, все: «Тихо! Тихо!» И он зашел, так стал возле двери, посмотрел, они стали снимать на камеру сами. И он так посмотрел, головой помахал, и такой: «Сейчас я с ними поговорю» и вышел. И вот буквально минут через 10-15 стали маленьких детей, грудных выпустили. И все.

- Нет вопросов.

Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:

- У потерпевших есть вопросы?

- Скажи, ты на линейке стояла, шары в небо не запускали?

- Шары не запускали.

- В самом начале линейки директор где была?

- Когда уже мы должны были выходить, вот круг почета делать. Она вот только тогда садилась на свое место, где она всегда сидит, посередине.

- Кисиев.

- Вы потерпевший, Кисиев?

- Да.

- А Вы допрошены в суде?

- Нет.

- Почему?

- Я брат потерпевшего.

- Присаживайтесь.

- Дудиева. Скажи пожалуйста, в зале вам угрожали что вас убьют. На кого вы надеялись. Вы надеялись на то, что вас будут спасать.

- Надеялись, но на 3 день у нас уже никаких надежд, ничего не было.

- На кого вы надеялись?

- На наше правительство, на государство.

- А они вас не спасали.

- Нет.

- У подсудимого?

- Нет.

- Адвокат?

- Нет.

- Спасибо, присаживайтесь.

Голоса из зала:

- Можно я тоже слово скажу?

- Дзагоева, Вы признаны потерпевшей, как законный представитель?

- Я мать погибшей девочки.

- Вас допрашивали в суде?

- Нет.

- Вас не вызывали в суд?

- Нет.

- Не может такого быть.

- Моего сына признали потерпевшим.

- Присаживайтесь.

- Мне слово почему не дают?

- Потому что мы допрашиваем потерпевших. Я слово не предоставляю всем, кто желает говорить. Мы допрашиваем потерпевших.

- А что случиться?

- Ничего не случиться. Бероева. Фамилия, имя, отчество.

- Бероева Тамара Борисовна.

- Число, месяц, год рождения.

- 1938 год, 20 апреля.

- Место жительства.

- Беслан, ул. Ленина, 72, кв. 11.

- Место работы.

- Пенсионерка.

- Тамара Борисовна, суд предупреждает Вас об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Пожалуйста, дайте подписку суду. Пожалуйста.

Заместитель прокурора РСО-Алания Аслан Черчесов:

- Тамара Борисовна, ранее Кулаева видели?

- Нет.

- Расскажите нам, как Вы оказались в заложниках. С кем Вы находились. При каких обстоятельствах были захвачены? Я Вам сразу задам вопросы. Количество сразу нам называете боевиков, вооружение. Поподробнее.

- У меня дочка работает в поликлинике. Она в тот день работала. Внук позвонил и говорит: «» Мама на работе. Бабуля, пойдем со мной в школу.

Я говорю: «Я с тобой пойду.» Вот мы пошли в школу. Зашли в класс к учительнице, поговорили, оставила ребенка там. Сама вышла во двор, взяла 2 книги, и села там на лавочке, ждала, когда линейка начнется. Директор говорит: «Скорее начинайте линейку, а то задерживаете.» А потом я смотрю, или 5 или несколько шаров наверх. Я посмотрела, удивилась, у кого шары полетели. После этого минут через 5 со стороны путей в масках и вот в таких бородах, с автоматами, наверх стреляли и нас окружили. Я не знала, где мой внук. И нас загоняли в школу. Я не могла через окно залезть. И там около окна какой-то мусор, я туда забежала. И назад посмотрела. Там один полненький мужик с автоматом. И бритый, сильно бритый. И лысина видна была. Я говорю: «Что это такое?» Он мне по-осетински говорит: «Не бойтесь. Это учебка.» И кто-то тогда, какая-то женщина меня потащила через окно. Когда мы зашли в коридор. Там в коридоре, как 1 сентября я оставила классы, так уже там ни одного кабинета не было. Все быо разбито. Ни двери, ни стены не было. В классах, в кабинетах все парты сложены друг на друга. Везде валялись букеты. Я про себя думаю, если они оттуда пришли, то как они сразу успели в школу так. И когда нас загнали, то в коридоре, где на второй этаж лестница, там стояли боевики и говорили: «В спортзал.» Мы зашли в спортзал. Я не знала, где мой ребенок. Я кричала, фамилию, имя говорила. Потом один боевик мне говорит: «Скажи фамилию, имя, я поищу.» Я сказала. И он 3 раза крикнул, и тогда соседка мне говорит: «Он около меня, не бойся.» Я говорю: «Пусть он идет ко мне» Он ко мне пришел и плачет: «Ба, я домой хочу. Я на улицу хочу.» Я обняла и говорю: «Алан, успокойся, все будет хорошо.» И нас загнали, и говорили: «Оставьте коридор.» Я не знала, что такое коридор. И мя сели, и около нас один мужик, я не знаю, кто он, на колени сел и просил: «Успокойтесь. Не бойтесь. Ничего не будет. Нам помогут. Нас спасут.» И один на затылок автомат, и такой он толстый, прямо метр от меня как упал. И пролежал где-то минут 40. потом одна или 11-классница, я не знаю, в белых босоножках, в белых брюках и кофте. И террорист бросил тряпку и говорит: «Вытри.» И она эту кровь вытирала. Когда нас загнали, я вот 3 дня думала. Один из террористов был вот сюда ранен. И был он перевязан, кровь. Я думала, откуда он ранен, может наши с улицы уже нам помогают. А потом первый день нас по очереди, по 10 человек выводили в туалет и воду нам давали. На второй день они. Бомб там не было до 2 часов. Наших мужиков заставляли бомбы делать. Кто не хотел, их на второй этаж поднимали и расстреливали. Первую ночь я сидела под бомбой, смотрела вот так и Богу молилась, чтоб не взорвались. А когда дети и взрослые выходили в туалет, мы кричали, чтобы они шнур головой не задели, и друг за другом чтобы бомбы не взорвались. И где коридор, с той стороны тоже 2 ряда на полу бомбы были. Потом ребят заставили скамейки принести, и на скамейки эти бомбы поставили. И со спортзала во двор дверь. Эта дверь тоже мужикам и старшеклассникам, ребят заставляли парты, скамейки закрыть дверь во двор. А директор сидела около этой двери. Однажды она вышла и зашла и говорит: «Мы Мамсурова не можем найти по телефону. Жене позвонили.» Потом второй раз она говорит девочке Мамсуровой: «Мы твоего отца не можем найти. Иди, - говорит, - найди сама по телефону.» И она вывела девочку Мамсурову. Я их не знаю. На второй день нам воду не давали, заставляли детей, взрослых и женщин в помойных ведрах носить воду. Я сняла с себя подъюпник, намочила, и вот вокруг меня которые сидели вот этот подъюпник мокрый они сосали. На второй день вечером они сказали: «Пожилые отдельно» И нас повели в той стороне спортзала. Я опять внука своего взяла за руку и пошли. А потом сказали: «Мест нет. Идите, садитесь на свои места.» На 3 день уже все измученные, уже никто ничего не хотел, все встали и разговаривали, ходили туда сюда. И я не могла сидеть. Я легла на батут и внук рядом. И соседки мои, 2 сестры и одна была с сыном. И мы сидели и разговаривали. Перед этим один мужик или армян, или кто он был, не знаю, он зашел, нам дали вот эти. Вот раньше были трехлитровые банки, вот такие бутылки нам дали и сказали. У меня внук не захотел: «Бабуля, воняет.» А сама я от души, вот как воду, так и пила. А потом мужик один такой он черненький, весь разбитый левый глаз опухший, даже не видно было глаз, весь черный. И он просит: «Пописайте кто-нибудь. Я уже не могу, - говорит, - выпью.» Уже на 3 день кто хотел писать? Он тогда: «Девочки, женщины, отвернитесь, - говорит, - я сам пописаю, выпью. Я, - говорит, - уже не могу.» И одному пацану говорит: «Подержи бутылку.» И он в бутылку пописал и выпил. А когда Аушев зашел, он спрашивает: «Вы меня знаете?» А все говорят: «Знаем.» И он вышел, что-то по своему сказал. Потом, когда взрыв был, первый взрыв, то потолок гипсокартонный. У меня от талии вниз потолок на меня упал. И когда взрыв был, я внука под себя сделала. Еще какой-то твердый нашла, и голову накрыла. И на меня какие-то горячие падали, и я их хватала и бросала. А потом второй взрыв. Тогда после второго взрыва все бежали. Они меня задавили. И я внуку говорю: «Алан, лежи вот так. Я ногу подниму, потолок подниму.» Он мне говорит: «Хорошо.» Я подняла, а метр от меня женщина лежала в розовом платье. Я говорю: «Видите, я потолок подняла. Если сможете.» она спокойно лежала. И когда я потолок подняла я видела, кто там сидел, все разбитые. Я подлезла к этой женщине, взяла ее платье вот сюда, вытащила. Когда она перевернулась, она была мертвая. Тогда я вылезла сама, потолок отпустила. Смотрю, внука нигде нет. Я бегаю, кричу: «Алан! Алан!» Вышла, хотела в коридор выбежать. А там с левой стороны напротив туалета кабинет, и оттуда был крик: «Не убивайте! Мы больше не будем!» И оттуда террорист вышел и говорит: «Все в столовую.» Я говорю: «Не пойду, пока я внука не найду мертвым или живым.» Он мне 2 раза автоматом: «Я тебе, - говорит, - такого внука дам. Давай, все в столовую.» Я со всеми пошла в столовую. И около двери стояла, думала, 3 дня я около себя держала, не отпускала, куда он делся? И стояла около двери. Потом зашла, и там в столовой было окно. Под окном железный стол. От стола метр стояла печка. И люди там воду пил. И одна женщина взяла своего ребенка и сунула в холодную воду. Я подошла думала о своем ребенке. Смотрю, он около печки и стола стоит, в одной руке стакан с водой, в другой печенье. Я говорю по-осетински: «Я тебе сказала лежи рядом, не вставай.» И дала по заднице и отняла воду и печенье. И там много женщин. И одна женщина залезла под стол и застряла. Мы еле-еле вытащили. Я внуку говорю: «Ляг.» Он мне говорит: «Бабуля, я не лягу, там вода.» Я его обняла, мы легли. Что, где было я не поняла, как они через окно залезли. Еще там один мужик остался, заложник, и нам говорит: «Скорее прыгайте через окно.»не еле вытащили. ла. Я не помню, как я залезла в окно. И ребенку говорю: «Алан, прыгай.» Он мне говорит: «Бабуля, не буду. Там внизу стекла.» Я толкнула, и он упал. И с угла один заскочил, схватил. А другой мне говорит: «Подайте руку и прыгайте.» Я подала и прыгнула, и мы оба на стекла повалились, и тогда на нас автоматом. Он говорит: «Не шевелись, пока они не закончат.» я говорю: «На тебя же пули.» «На мне, - говорит, - бронежилет. Не бойся.» А потом они нас завели. Он вскочил от меня, другой прибежал. Схватили меня. И я вся мокрая, грязная. И глаза, и уши, ничего е видно было. И завели нас рядом в дом. Там тоже весь дом люди. И возле кровати была маленькая скамейка, там села я и опять внука на колени. И взяла покрывало и голову накрыла, как будто это покрывало меня спасло бы. А потом опять забежали наши, схватили ребенка. А я не давала. Они мне говорят: «Отдайте. Мы Вас в больницу отвезем.» Когда мы в столовой были снаружи стреляли, и мы кричали: «Сюда не стреляйте, здесь дети.» Они нам говорили: «Вы никому не нужны, правительству не нужны. К вам никто не идет.» Оружие я видел, автоматы только. Женщины были 2. В косынках вот так и вот так они были. У них были пистолеты, они ходили там в зале. Второй день около дверей в зале сидел какой-то человек. Я говорю: «Ребенок хочет воды, можно?» Он говорит: «Да.» Мы в коридор вышли, а там около туалета другой стоит и говорит: «Туда нельзя.» Я говорю: «Который внутри сидит, он нам разрешил.» Он тогда зашел, спросил. Он нам говорит: «Быстро заходите.» Там была пустая бутылка. Я набрала воду в нее, хотела в зал занести. Прямо подмышки спрятала, а она упала, прямо перед террористом. Он на меня посмотрел, я посмотрела и думала только о ребенке. Я думаю, сейчас он меня убьет, а ребенок куда денется. Он посмотрел на меня и на ребенка и говорит: «Быстро садитесь на место.» Вот так и нас спасли. А школа почему внутри была разбитая, я не знаю до сих пор.

- Тамара Борисовна, так в столовой Вы Кулаева не видели?

- Нет. Они были в масках и в бородах.

- А вообще в столовой сколько бандитов находилось?

- Я их не видела. Я сразу, я ребенка пошла, прямо обняла и легла.

- Не видели почему? Они прятались.

- Они с другой стороны кричали, внутрь стреляли и кричали: «Сюда не стреляйте, здесь дети.» Тогда наши начали с другой стороны стрелять. Они в ту сторону пошли.

- Но они стреляли, да? Бандиты.

- Они стреляли.

- А какое количество бандитов Вы видели в зале?

- В зале немного было. Одни уходили, другие приходили. Ни одни и те же стояли в зале.

- А внук, он не допрашивался у нас?

- Внук в 3 класс только пошел.

- А законным представителем кто признан?

- Мама.

- А данные назовите нам внука.

- Кудзаев Алан Иосифович.

- Какого года рождения он?

- 1996, 21 ноября.

- Спасибо. Нет вопросов у меня.

Таймураз Чеджемов:

- У меня нет вопросов.

Сослан Кочиев:

- Тамара Борисовна, а в первый день Вы слышали о том, что будут отпускать детей?

- Нет.

- А боевики Вам что-нибудь говорили о вашем количестве?

- Ничего не говорили. Только когда загоняли один из них говорит: «Один поганый мент сказал, там только 150 человек. А здесь, - говорит, - вон сколько.»

- И от этого как-то отношение к вам поменялось? Ужесточилось.

- Какое было, я не знаю.

- Я в оружии не разбираюсь. Я только видела, что у них в руках было.

- Спасибо.

Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:

- У потерпевших есть вопросы?

- Нет.

- Подсудимый?

- Нет.

- Адвокат?

- Нет.

- Тамара Борисовна, есть вопросы к подсудимому?

- Есть. Кто их привел сюда?

- Их или вас?

- Кто нам детей вернет? Столько детей.

- Кулаев, Вы поняли вопрос?

Нурпаша Кулаев:

- Да.

- Я не спрашиваю, кто их, кто вас привел сюда?

- Я не знаю, кто привел. В машине, я знаю, мы ехали. И все.

- Кто вас привел и с какой целью вы сюда пришли?

- Я не могу сказать. То, что я знаю, я сказал.

- Нас то, а детей за что? При чем здесь дети? Кто столько детей нам вернет?

- Это уже других надо спросить.

Голоса из зала:

- Назови других.

- Кто штурмовали, их наверное надо спросить. Столько детей, столько людей, тогда штурм никто не думал, что будут штурмовать.

Голоса из зала:

- Твоих детей доставить сюда. Тогда ты заговоришь по другому.

Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:

- Так кого надо спросить, Кулаев?

- Кто, я говорю, кто штурмовали. И кто этих туда привез. Их надо спросить это. Я ж не знаю.

- Кисиев.

Голоса из зала:

- Дайте ему сказать.

- Любой человек знает, там боевики не взорвали этот зал. Никто из них внутри не взорвал этот зал.

- Никого они не убивали?!

Голоса из зала:

- Что вы сговорились все? Как будто мы вас позвали!

- Я не говорю, позвали. Кто их привез, я говорю, это их надо спросить. Кто их позвал туда, кто их сопровождал, надо спросить это.

- Ну ты назови его имя!

- Я же не знаю. Я в машине сидел.

- Говори, говори дальше.

Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:

- Так кто вас позвал?

- Я откуда. Если бы я знал это, это бы знали все. Это любой знает. Но я не знаю. Если бы я знал бы, я сказал бы, кто привез, кто сказал, куда едем. Я не знал. Мне тоже ничего не говорили. Я же говорил, меня с первого дня забрали из дома, забрали куда-то. Я знаю, брат тоже не знал, куда он едет, что он.

- Тамара Борисовна, присаживайтесь.

Таймураз Чеджемов:

- Можно Кулаеву вопрос? Кулаев, Вы сказали, боевики не взорвали зал. А кто его взорвал?

- Боевики не взорвали зал. Там, кто на кнопке стоял, его снайпер снял. Они сразу штурм начали. Просто так думаю, если бы там было время, хотя бы минут 2-3 прошло без перестрелки, тогда можно было бы сказать, случайно взорвали или боевики взорвали. Там сразу спортзал взорвали, и сразу штурм начали. Любой, боевики сами прям в этом коридоре стояли. И никто не знал. Полковник сам зашел и говорит: «Снайпер снял человека. Сейчас штурм будет уже.»

- Кто это сказал?

- Полковник сказал.

- А Вы сами видели?

- Что?

- Вы хотите сказать, что сняли снайпера, и что?

- Сразу снайпер человека. Полковник, когда взрыв был, сразу зашел, сказал: «Снайпер снял человека.» На кнопке стоял.

- Значит, Вы поняли, что снайпера сняли, поэтому взрыв был?

- Да. Сразу сказали.

- Значит, взрыв был из-за того, что снайпера сняли. Да?

- Да. Взрыв из-за этого был.

- Но взорвались те мины, на которых снайпер стоял?

- Снайпер не стоял нигде. Там на кнопке человек стоял. Первый день кассету ему отдал, я сам смотрел эту кассету. Он сказал: «Если из этих 2 человек один упадет, эта вся взрывчатка взорвется одновременно.» Потом на 3 день он сперва говорил, короче, когда они начали стрелять, он сразу говорит: «Штурм начнется, из спортзала начнет отстреливать.» И потом он 3 день, сразу когда взрыв был, я тоже там в коридоре был. Он зашел, посмотрел, сказал: «Снайпер снял человека. Значит, уже штурм будет.»

- А что, штурм будет из-за того, что снайпер снял человека?

- Да. Сразу там 2 взрыва было в спортзале, штурм начался.

- Значит, взорвались ваши мины?

- Да. Там внутри. Я не знаю, спортзал взорвался. Там 4 человека в спортзале, они тоже там погибли. Он сразу сказал: «Сейчас штурм будет.»

- Я не пойму. Вы связываете взрыв с тем, что сняли снайпера. Правильно я Вас понял?

- Да.

Голоса из зала:

- Не снайпера, а кто на кнопке стоял!

- Значит, взорвались ваши мины?

- В спортзале, если человек упал, они должны были взорваться. Снайпер человека снял, он упал, сразу взорвался спортзал. Потом они сразу штурм начали со всех сторон.

- Нет вопросов.

Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:

- Кулаев, вы говорите, что Полковник сказал, что тот человек, который сидит на кнопке, его нельзя трогать, потому что все мины подсоединены к этой кнопке. Правильно я Вас понял?

- Да.

- Потом Вы говорите, что снайпер снял человека, который сидел на кнопке. А почему тогда 1 бомба взорвалась тогда, если все бомбы были подключены к кнопке?

- Там 2 человека стояли.

- Вот что-то тут Вы противоречите самому себе.

- Там 2 человека стояли. 2 кнопки там было. Первого когда взорвали, потом другой, на кнопке там был, он тоже упал, они тоже взорвались. Там 2 были кнопки.

- Нет, ну кнопки 2, но бомбы же не 2 были? Весь зал был развешан в бомбах.

- Я не знаю, может второй взрыв кто-то стрелял туда. Но первый взрыв, я знаю, он говорил, что снайпер стрелял, человек из-за этого взорвал.

- Это он куда, в столовую пришел, и Вам там сказал?

- Я там прямо с залом там в коридоре был.

- Так Вы в зале были или в столовой?

- В зале я не был. В то время, когда я к брату подошел, мы там стояли прямо с этим залом. Где спортивный зал.

Таймураз Чеджемов:

- Можно еще? А где этот снайпер с кнопкой находился в зале? Вы его видели?

- Они постоянно говорили это. На 5-этажке и на другом…

- не надо, говорили. Вы же там были.

- Я был, но я снайпера не видел.

- Скажите пожалуйста, где стоял человек на кнопке?

- Прям в спортзале стоял.

- Но где в спортзале?

- В этой стороне, в школу когда заходишь, там один стоял. Другой на другой стороне стоял.

- Нет пока вопросов.

Аслан Черчесов, заместитель генпрокурора РСО-Алания:

- один вопрос тоже можно? Ответьте нам. Вот по ходу процесса сами наверняка не раз слышали, что окна были не прозрачные. В одно время, когда разбили окно, там появилось пространство, дабы вот как раз пресечь возможность стрельбы снайпера, закрыли вот этот проем. Каким образом, при каком раскладе снайпер мог видеть вашего человека, который находился в центре зала?

- Он в центре не находился, во-первых.

- Без разницы. Метр в сторону принципиального значения не имеет. Но окна были не прозрачные.

- Окна убрали сверху. 2 окна, я знаю, убрали.

- Убрали, Вы слышали показания. И закрыли обратно.

- Они закрыли, но убрали. Боевики обратно сами убрали оттуда занавеску. Они занавеской закрыли, потом убрали оттуда.

Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:

- Откуда Вы знаете, если Вы в зале не находились, что они убрали?

Аслан Черчесов, заместитель генпрокурора РСО-Алания:

- В том-то и дело!

Нурпаша Кулаев:

- Я 2 раза в зале был. Я сам говорил, 2 раза.

- Когда, в какой день?

- В первый день, и второй день. 2 раза я там был.

- А убрали в какой день?

- Второй день, по-моему. Я точно не помню. Или в первый день они убрали оттуда. они смотрели на эту крышу, напротив дома, короче, снайпер может сидеть. Закройте. Они закрыли. Потом, короче, они смотрели постоянно туда, когда боевик закрыли. Потом, 2 день, по-моему, когда я смотрел, уже убрали они оттуда.

- Кого убрали? Столы или снайпера?

- Этого убрали, занавеску убрали из окна.

- Для чего? Чтобы снайпер простреливал?

- Не снайпер, он говорили, воздух чтобы зашел туда.

Аслан Черчесов, заместитель генпрокурора РСО-Алания:

- Еще вопрос у меня. Вот в момент взрыва ты где находился?

- Я там прямо, напротив зала был.

- В столовой, до этого ты говорил, что постоянно находился в столовой.

- Я в столовой находился. Я говорю, когда взрыв. Первые показания, там все я говорил. Когда взрыв был я прямо напротив зала стоял.

- И Полковник получается тебе отчитывался об обстановке?

- Там много боевиков стояли. Он всем говорил, короче: «Занимайте позиции, сейчас уже штурм начнут.» Там по телефону говорил.

- И ты какую позицию занял?

- Я не занял позицию. Если бы я занял, я бы здесь не сидел. Он по телефону потом говорил кому-то: «Что вы натворили. Почему штурм начали. Здесь сколько людей погибнет, вы знаете?» Потом он говорит: «Штурм если начнете, мы все равно вам не сдадимся, до последнего будем воевать.»

Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:

- Интересно, а с кем он говорил?

- Я не знаю. Он по телефону, на русском языке он говорил. По телефону.

- Так, Тигиев. Хотите посидеть, Дзантиев? Нет? Можете уйти, да. Фамилия, имя, отчество.

- Тигиев Борис Страфилович.

- Я попрошу тишины в зале. Число, месяц, год рождения.

- 1972 год, 15 марта.

- Место жительства.

- Город Беслан, улица Первомайская, 130

- Место работы.

- Не работаю.

- Борис Страфилович, суд предупреждает Вас об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и отказ от дачи показаний. Пожалуйста, дайте суду подписку. Пожалуйста, обвинение.

Аслан Черчесов, заместитель генпрокурора РСО-Алания:

- Борис Страфилович, ранее Кулаева видели?

- Я не был в заложниках. Я признан потерпевшим по сыну. Я могу рассказать на улице что было.

- Но в заложникх оказались Ваши дети.

- Да, мои дети. Сын и дочка.

- Тогда расскажите. А дети какого возраста?

- Сыну вот 14 должно было 14, а дочке 11 лет.

- Расскажите тогда обстоятельства, в том числе со слов своей дочери, котрые Вам стали известны.

- Дочка говорит то же самое, что наши потерпевшие говорят. Больше ничего она не добавляет.

- Она, кстати, что говорит по поводу Кулаева?

- «Я, - говорит, - его не видела.»

- Ну, расскажите сначала тогда.

- Рассказать, что она рассказывает, дочка или?

- В том числе с ее слов что Вы знаете. Возраст назовите пожалуйста и сына и дочери.

- Ну, сын 1990 года рождения. А дочка – 93.

- Они сами пошли в школу?

- Да, они сами пошли. Пока пацан пошел, потом следом девочка пошла. Я в это время, я тогда работал. Я уставший приходил, ночью. Слышу, выстрелы. Выхожу на улицу, и как раз сосед наш, Дзуцев Саханджери: «Что случилось?» Вот так, вот так, и мы с ним вместе побежали. Естественно никого не пускали. Рядом мы стояли все эти 3 дня. Девочка тоже говорит, что вот наши маленькие дети говорят. То же самое она говорит. Во время взрыва она сидела близко к этому. И выкарабкалась, короче говоря. На улице, я что могу сказать? Я живу в таком месте.

- А сын погиб, да?

- Сын погиб. 3 октября я похоронил. Через Ростов прислали. В общем, через ДНК, я сам его не опознал. Вот я живу в таком месте, где, если прямиком со школы идти через заборы, то попадаешь прямо в мой дом. Через забор, рельсы и школа. Напротив меня недостроенный дом. Но в смысле, недостроенный как. Закрыта крыша, ворота, забор все есть. И когда взрыв был, мы как раз с Дворца пришли, я, братья мои, отец, тесть, много родственников. Буквально присели минут 15, вот так присели, воду выпили, и гарахнуло. Мы сразу с братьями побежали туда. Средний мой брат, старше меня, он успел забежать в школу, успел. Я уже не успел, там уже полыхало. И обратно домой побежал, уже вижу детей вывозят, туда сюда, я думаю, хоть там, в больнице помогу чем-нибудь. И домой прихожу, хотел машину взять, и там вот этот недостроенный дом который, двери разломаны. Столбы повалены. Но я не стал спрашивать, что это такое. Потому что не до этого было. Короче, в общем я и старший мой брат пошли в бесланскую больницу. Там тоже стрельба. Говорили, что вырвались боевики, короче, вот в сторону больницы побежал. И в общем я в этом день домой пришел где-то в 4 часа утра, если не соврать. В общем девочек нашел, все, сына не нашел. Утром выхожу и отцу говорю: «Что здесь было, что это такое?» «Вот, - говорит, на танках поломали ворота, столб снесли.» Кстати, гор свет может подтвердить, что столб меняли они потом, на 3 день. Через забор, там еще блочный забор. Прямо туда, и «Взрывы, - говорит, - стрельба из танков была.» Вот, спрашивайте, задавайте вопросы.

- А о действиях Кулаева Вам ничего не известно?

- Ничего. Я его не видел. «Я, - говорит, - не признала его.»

- Ваша дочь 1990 года рождения?

- 93. Сын 90 был.

- Что касается ее вызова в суд и допроса.

- Пожалуйста.

- Она что-нибудь новое пояснит? Смысл есть ее вызывать?

- Я не знаю. Допросите пожалуйста. Я если честно сам не спрашиваю ее. Потому что не хочу ребенка тревожить.

- А в суде ее не будут травмировать? Я ж про то и говорю. Вот смысл есть или нет?

- Не знаю, наверное есть.

Голоса из зала:

- Если б она Кулаева видела, тогда.

- Кулаева она не видела. Я спрашиваю: «Ты видела?» Она говорит: «Я его не видела.»

- Значит, ничего нового она не пояснит. Если смысла нет, то не будем ее вызывать.

- Ну, смотрите сами. Хотите вызывайте, хотите нет. Но она не видела его просто.

- Спасибо.

Таймураз Чеджемов:

- Вы не можете точнее сказать, кто видел танки?

- Точнее скажу Вам. Я не видел. Мой отец 30 года рождения, он старый человек. Еще есть соседка у нас Хабаева Аза. Вот она и мой отец своими собственными глазами видели и слышали, как танки зашли и оттуда они стреляли по школе.

- В какое это время?

- Это минут через 15-20 сразу после взрыва.

- Танки не могли стрелять. Один танк стрелял.

- Там 2 танка зашли. Может 1 стрелял, может 2. Я не видел, я говорю. Вот они говорят, главное что 2 танка. Даже я говорю, гор свет приходил, менял столб, освещение, электричество.

- Они Вам точно сказали, что это было минут через 15-20, может через час?

- Нет, через час не было.

- Днем было?

- Это днем. Сразу, в скором времени после взрыва. Минут 10-15. 20, короче. Не позднее. Я не знаю, мне 33 года, я своего отца аферистом никогда не знал, зачем он сейчас начал врать?

- Как Вы смотрите на то, что случилось? Как гражданин, как отец погибшего.

- Что я смотрю? Тут таких как я.

- Я знаю но как Вы оцениваете. Кто в этом виноват?

- Кто виноват. Если он не виноват, ели никто не виноват, значит, мы сами виноваты, получается. Не знаю. Государство, страна наша виновата, правительство наше, которые не смогли маленьких детей уберечь, спасти. И сейчас на кладбище пойдете, посмотрите, заходят. Да вы, когда живые были, тогда спасали бы. Что вы сей час приходите. Я считаю, что они виноваты. Не только я, все люди.

- Правительство большое у нас к сожалению.

- В первую очередь наше правительство. Потом уже.

- Нет вопросов.

Сосла Кочиев:

- Борис.

- Я слушаю.

- Можете поподробнее рассказать, что происходило с 1 по 3 число, где Вы находились.

- Я находился днем всегда, знаете, вот Дзагоевский дом, рядом, вот там. Кто знает наш город. На углу, короче. Днем находились до вечера все время там. Потом во Дворец шли. Там Дзугаев наш вот выходил, объявлял, что там, как. Какие действия боевиков. Врали, короче, нам официально, врали нам все.

- Что врали?

- Ну, хотя бы вот эти цифры возьмем 354 человека в заложниках. Делаем, работаем. Детей не обижают, воду дают, все короче. Оказывается этого всего не было на самом деле. Это раз. Второе число уже, где-то ночь, за 11 часов. Мы стояли чуть-чуть сюда, где мельница. Лермонтовский переулок, да. И вот армейцы там, 58, ну какая там. «Так, - говорит, - отсюда все ушли. Сейчас будет коридор. Ушли, - говорит, - не мешайте.» Ну, естественно мы обрадовались. Думали, сейчас правда, хотя бы половину отпустят детей, хотя бы что-то будет. Минут 15 проходит, и говорят: «Отбой.» Вот это второе число. А 3 число утром не знаю, произошли у них какие-то несогласия, 3 числа. Опять ночью ночевали во Дворце, на улице там. Спать, кто спал, никто не спал. 3 числа утром, не утром, а где-то в 12, да вот, совещание провел наш мудрый президент. И в общем это совещание закончилось. Даже я помню, когда он разговаривал, кто-то подошел к нему, наверное из его советников, или кто-то, в ухо что-то прошептал. Они встали. Ушли. Было такое, помните? И вот мы тоже вышли, пошли домой. У меня тесть инвалид 2 группы, я говорю: «Пойдем, хоть чай выпьешь дома. Сдохнешь, умрешь здесь.» И вот мы пришли, присели, минут 15, начались вот эти действии я короче.

- Борис, а можете вот вспомнить, кто вам врал?

- Да все. Все врали. Фамилии без представителей вот. Первый Дзугаев вот этот, Кесаев, Дзантиев это уже, все. Короче, все врали. Нам прямо в глаза врали все.

- Вы сказали, что говорили что 354 человека. Вы как-то возмущались?

- Ну конечно возмущались!

- Кому Вы свои возмущения сказали?

- Да вот все, кто там стоял, мы все кричали: «Говорите правду, какие 354 человека?!» Хотя они лучше знали, что там не 354, а 1000 с чем-то.

- Борис, в районе теракта Вы пожарную машину видели?

- Нет. В районе теракта вот 1 числа я видел, на Коминтерна они стояли, где интернат. Где сейчас новую школу поставили, вот чуть-чуть дальше, они там стояли. А потом я уже их не видел. Мне не до пожарников было.

- А пожар сам видели?

- Пожар видел. Потому что когда брат зашел, я уже не успел, понимаете. Мой старший брат зашел туда, а я нет. Уже все полыхало, короче. Мы туда пока добежали, уже.

- Во сколько?

- Ну, вот давай посчитаем сейчас. Минут 5 мы стояли пока на углу Жуковского и Коминтерна, потому что очень сильный обстрел был, очень сильный. Потому что там кто-то тоже наверное сидел, интернат, оттуда тоже наверное палили в ту сторону. И мы стояли чуть-чуть. Ну, минут 5 максимум. И потом мы побежали через Лермонтова пошли к школе, по другому не добрались бы туда. Короче там минут 15-18.

Таймураз Чеджемов:

- Говорите, был сильный обстрел. Кто кого куда обстреливал?

- Оттуда, со школы. Даже ночью вот 2, 1 числа, когда вот иногда мы стояли за воротами, переулок Жуковского, угол интерната, где сейчас новую школу построили, там сосед мой, царство ему небесно, строил. Кирпичи там. По кирпичам даже оттуда, со школы доносились. Боевики ночью выходили, стреляли там.

- А по школе стреляли?

- По школе? Кто?

- Танки.

- Ну конечно стреляли.

- Наши.

- Наши? Стреляли наверное. Говорил отец, танки зашли, 2 танка и стреляли, говорит.

- Вы помните, когда со школы стали выбегать дети?

- Да, я помню.

- Кто спасал их?

- Люди спасали. Люди сами спасали.

- Они что в горящее здание?

- Заходили! Вот тебе живой человек. Он заходил, детей вытаскивал. А наши доблестные воины прятались там. Понимаете, про кого я говорю.

- А вот в это время Вы пожарных не видели?

- Я не видел в это время пожарных.

- нет вопросов.

Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:

- У потерпевших есть вопросы?

- Сидакова. Борик, скажи, пожалуйста, ты еще говорил, что была перестрелка в районе больницы.

- Да, была интенсивная перестрелка в это время. Потому что я тогда не смог прорваться к школе. Я ведь говорил, я вышел, и со старшим братом, побежали в больницу. И там такая паника, что вообще. Говорили, боевики прорвались, в сторону больницы идут. Потом мы слышали, что с вертолета добили боевиков. Что-то такое было, но я это уже не видел. Это по слухам.

1 2 3 4

	Отчет по проекту «Учителя России и Беслана учителям и детям Южной Осетии» Подготовка двух педагогических коллективов из учителей Южной Осетии и Северной Осетии-Алании для самостоятельной работы с детьми...		Определение Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Горчаковой Е. В., объяснение прокурора Генеральной прокуратуры Российской...
	Рабочая программа учебной дисциплины Конституционного Суда рф, Высшего Арбитражного Суда РФ и Верховного Суда РФ в разрешении правовых проблем, возникающих в бюджетной...		«Бюджетное право: проблемы теории и практики» Конституционного Суда рф, Высшего Арбитражного Суда РФ и Верховного Суда РФ в разрешении правовых проблем, возникающих в бюджетной...
	«Бюджетное право: проблемы теории и практики» Конституционного Суда рф, Высшего Арбитражного Суда РФ и Верховного Суда РФ в разрешении правовых проблем, возникающих в бюджетной...		Петроченков Анатолий Яковлевич заслуженный юрист Российской Федерации,... Зателепин Олег Кимович кандидат юридических наук, доцент, помощник заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации...
	Земельное право Land law Высшего арбитражного суда рф, Верховного суда РФ в системе правового регулирования в сфере землепользование; изучение российского...		Рабочая программа дисциплины «Таможенное право» Кодексе Российской Федерации, а также на принятых в соответствии с ним федеральных законах и иных нормативных правовых актах. Также...
	Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... В северной Осетии школьный тур Олимпиады «Русь святая, Храни веру Православную!» стартует 21 октября и завершается 15 ноября 18		Апелляционное определение Костромского областного суда от 26. 09. 2012 по делу n 33-1409
	В год семьи более 350 сирот Северной Осетии обрели новых родителей. Источник: Интерфакс В москве обсудили проблему детей-сирот. Источник: Новые Известия		Тема лекции Стадии совершения преступления УК, а также ознакомиться с п. 2 Постановления пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. №1
	Заседание №2010-6 1 Заседание №2010-5 2 Заседание №2010-4 2 Заседание... Докладчики: Александр Василюк, магистр 2го курса кафедры банковского дела гу вшэ, и Владимир Сосюрко		Роль постановлений пленума верховного суда РФ в формировании у студентов...
	Комментарий к постановлениям пленума верховного суда российской федерации по гражданским делам При разработке учебно-методического комплекса учебной дисциплины в основу положены		Обратная сила уголовного закона Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 11 января 2007 года по надзорной жалобе осужденного Григорьева...

25 заседание Верховного суда Северной Осетии по делу Кулаева

Похожие: