Нина Павлова красная пасха
Скачать 3.86 Mb.
|
Рассказывает А.Т.: “Как-то в келье о. Василия я завел разговор о стяжании благодати и даров Духа Святого. А о. Василий сказал: - Мы монахи последних времен и духовных дарований нам не дано. Нам их не понести. Наше дело - терпеть скорби. - А как их, батюшка, терпеть? - А как боль терпят? Стиснул зубы, намотал кишки на кулак и терпи. Представляешь, что будет, если нам явится Божия Матерь? Впадем в прелесть, и все”. Однако продолжим хронику событий перед Пасхой. На Страстной неделе из Оптиной уезжала паломница, ездившая на исповедь к о. Василию откуда-то издалека и поступившая затем, по слухам, в монастырь. Уезжая, она заплакала и спросила: “Что, о. Василий тяжело заболел? Почему он сказал мне: “Больше мы с тобой не увидимся, но, запомни, я всегда буду с тобой?” Незадолго до Пасхи о. Василию рассказали о неприглядных действиях некоторых местных жителей и угрозах расправиться с монахами, а он ответил: “Это мой народ”. Еще до монастыря он написал в стихотворении: “Так и тянет за русские дебри умереть в предназначенный срок”. Слова оказались пророческими. Это был русский человек с тем характерным чувством вины за все происходящее, какое свойственно людям, наделенным силою жертвенной высокой любви. Монашество и священство усугубили это чувство, и, поступив в монастырь, он написал в дневнике: “Когда осуждаешь, молиться так: ведь это я, Господи, согрешаю, меня прости, меня помилуй”. А вот одна из последних записей в дневнике: “Возлюбить ближнего, как самого себя, молиться за него, как за самого себя, тем самым увидеть, что грехи ближнего - это твои грехи, сойти в ад с этими грехами ради спасения ближнего. Господи, Ты дал мне любовь и изменил меня всего, и теперь я не могу поступать по-другому, как только идти на муку во спасение ближнего моего. Я стенаю, плачу, устрашаюсь, но не могу по-другому, ибо любовь Твоя ведет меня, и я не хочу разлучаться с нею, и в ней обретаю надежду на спасение и не отчаиваюсь до конца, видя ее в себе”. Рассказывает иеромонах Ф., инок в ту пору: “Перед Пасхой я дважды исповедовался у о. Василия и ходил потом в потрясении. Уже на исповеди у меня мелькнула догадка, что о. Василий имеет дерзновение брать на себя чужие грехи. Утром Страстной Субботы о. Василий говорил проповедь на общей исповеди. Я был тогда на послушании, входил и выходил из храма, не имея возможности прослушать проповедь целиком. Но то, что я услышал, подтвердило догадку - да, о. Василий берет на себя наши грехи, считая их своими. Как раз в ночь перед этим я читал об одном старце, умиравшем воистину мученически, поскольку он набрал на себя много чужих грехов. И я почему-то думал об о. Василии: да как же ты, батюшка, умирать будешь, если берешь на себя наши грехи?” Лишь великие Оптинские старцы и подвижники древности имели дерзновение брать на себя чужие грехи, отмаливая их. Отец Василий себя подвижником не считал. И речь идет о вынужденных действиях или о подвиге русского монашества в тех беспримерных условиях, когда лежали еще в руинах монастыри, не хватало священников, а у молодых иеромонахов от перегрузок рано пробивалась седина в волосах. “У вас, как у нас в сорок первом - сказал отец одного инока, воевавший солдатом в Великую Отечественную войну. - Молодые да необстрелянные, а с эшелона и прямо в бой. Ползешь против танка с бутылкой зажигательной смеси - душа заходится, но ведь кто-то должен ползти”. Словом, шел тот монашеский “сорок первый год”, когда кто-то должен был ползти под танки и сходить ради спасения ближнего в ад. Рассказывает рясофорная послушница Н. из Малоярославецкого Свято-Никольского монастыря: “В 10 лет умерла моя крестница Кира, с детства скитавшаяся по тем “тусовкам”, где были наркотики и прочее. А потом Кира с подружкой ее возраста крестилась в Оптиной и окормляласъ у иеромонаха Василия. Для Киры началась новая жизнь, но организм уже был подорван, и больное сердце однажды остановилось. Ее подружка была в ужасе: “Кира в аду! Ведь она прошла такое!..” А после смерти о. Василия, этой девочке приснился сон, будто Кира живая, они снова в Оптиной, а на исповедь идет живой о. Василий. “Кира, - сказала она, - смотри, о. Василий живой. Ты знаешь его?” - “Да как же мне его не знать, - ответила Кира, - если он меня из ада спас”. Рассказывает оптинский рабочий Николай И.: “Случилось в моей жизни такое страшное искушение, что я решил повеситься. Шел на работу в Оптину лесом и всю дорогу плакал. Иеродиакон Владимир, узнав, что со мной, сказал: “Тебе надо немедленно к о. Василию”. И привел меня в келью к нему. Отец Василий стирал тогда в келье свой подрясник и был одет по-домашнему - старенькие джинсы с заплатами на коленях и мохеровый свитер, до того уже выношенный, что светился весь. Говорили 15 минут. Помню, о. Василий сказал: “Если можешь - прости, а не можешь - уйди”. Помолился еще. Вышел я от него в такой радости, что стою и смеюсь! Скажи мне кто-нибудь 15 минут назад, что я буду смеяться и радоваться жизни, я бы не поверил. А тут радуюсь батюшке - родной человек! И за сорок лет своей жизни я такого красивого человека на земле еще не встречал. Стал я после этого ходить на исповедь к о. Василию, решив попроситься к нему в духовные чада. Но пока я собирался, о. Василия уже не стало. Я полтора месяца не мог потом ходить в монастырь, плакал”. Рассказывает настоятель Козельского Никольского храма протоиерей Валерий:“У прихожанки нашего храма Н.В. умирал муж, и она попросила меня причастить его на дому. К сожалению, болезнь осложнилась беснованием - больной гавкал, отвергая причастие. Причастить таких больных практически невозможно, и я не решился взять это на себя, посоветовав обратиться в Оптину пустынь. А оттуда прислали иеромонаха Василия. По словам Н.В., больной сперва с лаем набросился на батюшку, а потом, гавкая, стал уползать от него. И все-таки о. Василий сумел исповедать и причастить его. После причастия муж Н.В. пришел в себя”. Раб страстей - раб людей, а о. Василий был настолько чужд человекоугодия и желания нравиться, что многие оптинцы открыли для себя этого молчаливого батюшку, увы, лишь перед его кончиной. Отец Василий был иеромонахом всего два с половиной года. И к начинающему батюшке ходили сперва на исповедь в основном приезжие, да и то по принципу: ко всем батюшкам длинная очередь, а к о. Василию почти никого. “Да что вы к о. Василию не ходите?” - удивлялись отцы Оптиной. “Я боюсь его”,- отвечали люди постарше. А подростки говорили между собой: “Нет, к “монументу” не пойду”. Был грех, о. Василия за глаза называли “монументом”, ибо он был монументален от природы. Рост под два метра, могучие плечи. И когда он часами недвижимо стоял у аналоя, то издали казалось, что стоит монумент. На исповеди никогда не садился, не замечая предложенного стула, и выстаивал Великим постом на ногах по 18 часов в сутки. Говорил исповедникам мало - чаще молча выслушивал исповедь. Иных это смущало: “Да слышит ли он, что ему говоришь?”. А посмертно узнали из его дневника - он не только слышал каждое слово исповедника, но вопиял о каждом великим воплем любви: “Это я, Господи, согрешаю, меня прости!..” Говорят, о. Василий записывал имена тех, кого исповедовал или крестил, и полагал за них потом в келье земные поклоны. Рассказывает монахиня Варвара: “Бывало, о. Василий не скажет ни слова на исповеди, а отходишь от него с такой легкостью, будто мешки поснимали с плеч. У меня тогда не было духовного отца, и я хотела попроситься к о. Василию, но смущало одно, что молодой больно. Молодой-молодой, думаю, а душу человека как понимает! Так и стояла до Пасхи, все приглядываясь к нему”. Перед Пасхой на исповедь к о. Василию стояла уже толпа людей. Они стояли в потрясении - вот он, тот долгожданный духовный отец, которого искала душа. Многие собирались проситься к нему в духовные чада. Не успели. “Я считал о. Василия снобом, но только до первой исповеди”, - рассказывает москвич В., бывший студент. А история его такая. В институте он попал в компанию тех “раскованных” интеллектуалов, где никто не считал себя наркоманом, но все они “раскованно” летели в бездну. Однажды В. понял - еще шаг и конец. Он продал тогда квартиру в Москве, взял землю близ Оптиной и начал строить дом и сажать сад. Словом, было два года той удивительной жизни, о которой он рассказал потом в интервью по телевидению: как он девять лет был в аду и, наконец, увидел свет. А после интервью последовал срыв. “Я возгордился тогда, - вспоминает В., - Я бросил, Я смог, Я-Я-Я!” Теперь, к его ужасу, начался новый круг ада... Из рассказа В.: “На исповедь к о. Василию я пошел от безвыходности. Ко многим ходил, но устал уже слушать: “Как - опять? Но ведь ты обещал!” Я был мерзок себе. Подошел к аналою и молчу. А что говорить, когда в душе одна тьма? Батюшка молчит, и я молчу. Сколько так продолжалось, не помню, но вдруг меня накрыла такая волна любви, что будто прорвало изнутри, и я говорил, говорил без утайки. Впервые в жизни я мог раскрыться до конца, вытаскивая из себя то грязное и подленькое, в чем стыдился признаться даже себе. Тут мне не было стыдно - я чувствовал такое сострадание о. Василия, будто у нас с ним одна боль на двоих. После этого я стал ходить на исповедь к о. Василию порой по 2-3 раза на дню. Я буквально “пасся” у его аналоя, и как только накатывало искушение, я просился на исповедь: “Батюшка, у меня опять!..” Отец Василий тут же брал меня на исповедь, и после исповеди было легко. “Батюшка, - говорю однажды, - я уже, наверно, надоел вам. Так часто хожу!” - “Сколько надо, столько и ходи, - ответил о. Василий. - Десять раз надо - десять раз приходи”. А когда о. Василия убили... Простите, но боль и поныне такая, что не могу я о том говорить” История В. завершилась тем, что он ушел потом в Н-ский монастырь. * * * Иеродиакону Серафиму запомнилось, как инок Трофим сказал однажды: “Чем больше освобождаешься от страстей, тем меньше интерес к материальному”. А один местный житель вспоминает, как перед Пасхой он рассказывал Трофиму, что готовится к новоселью и перевозит вещи в новый дом. “А у меня теперь настроение такое, - сказал инок, - что все бы вынес из кельи”. Перед Пасхой, как уже говорилось, инок Ферапонт раздает свои вещи. Точно так же поступает и о. Василий, правда, с оговоркой - раздавать ему было особо нечего. Когда после смерти сына Анна Михайловна впервые увидела его келью, она опешила при виде этой монашеской нищеты - вместо кровати доски с подстилкой из войлока, вместо стула чурбак у печки, а на щелястом полу пред аналоем старая телогрейка, на которой по ночам о. Василий клал земные поклоны, стараясь не беспокоить соседей. Дом был ветхий, с хорошей слышимостью, и сосед отца Василия через стенку монах Амвросий уже привык слышать ночью эти постоянные звуки земных поклонов, засыпая и просыпаясь под них. “Как? - растерялась мать. - Он же сам мне писал: “Как я люблю мою келью!” А чего, не пойму, тут любить?” Это была келья аскета, где не было ничего лишнего. И все-таки кое-что было - у о. Василия был подсвечник. Этот подсвечник и сорок свечей он передал со знакомыми в Москву в подарок рабе Божией Ирине. А еще он переслал с попутчиками в Петербург сорок свечей и крест десятилетнему мальчику Мише. По поводу сорока свечей позже возникли толкования, дескать, сорок свечей - это сорокоуст, а, стало быть, о. Василий “предвидел” и дал “намек”. Истолковать, конечно, можно что угодно, а только в характере о. Василия не было того двоемыслия, когда лишь уклончиво “намекают”, не решаясь на “да” или “нет”. Но была у него вот какая особенность: если гость в его келье брал себе к чаю, положим, две конфеты, он тут же давал ему третью со словами: “Во всем должна быть полнота”. Иначе говоря, у него была потребность в непрестанном памятований о Боге даже в образах земных вещей. А число три возводит мысль к Пресвятой Троице. А сорок - это та полнота, что вмещает в себя сорок лет исхода из египетского плена и сорок дней поста Спасителя в пустыне. Словом, это было осмысленное житие аскета, где все одухотворяла мысль о Творце. Наконец, у о. Василия был подаренный ему деревянный напрестольный крест с изображением Спасителя, которым он особо дорожил. С этим крестом русские паломники прошли через весь шумный торговый Иерусалим путем крестных страданий Господа и взошли с ним на Голгофу, освятив его на Гробе Господнем. Возможно, по поводу этого креста из Иерусалима о. Василий попытался написать стихотворение, так и оставшееся незавершенным, но примечательное вот чем - он мысленно восходит на Голгофу, пытаясь донести свой крест. Начинается стихотворение с личной Гефсимании: Когда душа скорбит смертельно, А вас нет рядом никого, Так тяжелеет крест нательный, Что чуть живой ношу его. А далее некий муж восходит на Голгофу за Господом, пытаясь донести туда Его крест. В Евангелии этот крест несет Симон Киринеянин. Но у о. Василия сюжет иной - личный. И он понес. Но на подъеме Упал и встать уже не мог... Очнулся он при страшном громе, Когда распятый умер Бог. И все что вспомнил он о жизни, Что стало самым дорогим – Тот путь плевков и укоризны, Когда Господь был рядом с ним. Стихотворение так и осталось в виде незавершенного наброска. Но завершим очень важную для о. Василия мысль: главное, говорил он не единожды, донести свой крест до конца и не упасть на подъеме, так и не соединившись с Господом. Вот почему этот крест из Иерусалима, который донесли до Голгофы и освятили на Гробе Господнем, имел для него особый смысл, и он почитал его главной святыней своей кельи. Во вторник Страстной седмицы о. Василий пришел с этим крестом в иконописную мастерскую, где были тогда двое иконописцев - о. Ипатий и о. Иларион. У игумена Ипатия был во вторник День Ангела, и о. Василий тепло поздравил его. Оба иконописца обратили внимание, что о. Василий был в особом состоянии: “Тихий-тихий такой, совсем тихий”. В этом состоянии особой тихости и кротости он рассказал им историю креста, с которым русские люди взошли на Голгофу. А затем сказал о. Ипатию: “Вот я подумал... Мне хочется, чтоб он был у тебя. Пойдем найдем ему место”. Крест повесили на стену близ Святого угла. Позже обнаружилось - о. Василий принес этот Голгофский крест на место своей личной Голгофы: он был убит возле мастерской иконописцев, упав напротив креста. 9 августа 1993 года, на день великомученика и целителя Пантелеймона, на этом кресте, на теле Спасителя с левой стороны под ребрами обильно выступило миро. Капли были крупные, как после дождя, и не высыхали две недели. Крест, оказалось, был чудотворным. Завершая хронику событий перед Пасхой, отметим один момент, почему-то запомнившийся многим. На Страстной седмице о. Василий произнес проповедь на тему: “Се восходим во Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет” (Мк. 10, 33). И одно место из проповеди вдруг поразило многих неизъяснимым образом, и в храме воцарилась такая мертвенная тишина, будто сказано было прикровенное слово о будущем. Вот это прикровенное слово, которым прозорливые Оптинские старцы извещали друг друга о грядущем. Накануне своего отъезда-изгнания из Оптиной и в предвидении близкой смерти преподобный Оптинский старец Варсонофий сказал своему ученику, будущему старцу преподобному Никону: “Се восходим во Иерусалим, и предан будет Сын Человеческий... и поругаются Ему, и уязвят Его, и оплюют Его”. Вот степени восхождений в Горний Иерусалим: их надо пройти. На какой степени находимся мы?” А двадцать семь лет спустя преподобный Оптинский старец Никон сказал на проповеди в предвидении своего ареста, лагеря и уже приближающейся смерти: “Се восходим во Иерусалим, и предается Сын Человеческий, якоже есть писано о Нем... Спасающемуся о Господе необходимо предлежат степени восхождения в Горний Иерусалим”. Книг об Оптинских старцах тогда не было, и рукописи еще лишь предстояло издать. В отличие от о. Василия, читавшего рукописи, о тайной перекличке Оптинских старцев знали в те годы лишь немногие. И все же дрогнули сердца, и ярко запомнился тот миг, когда о. Василий по-молодому звучно сказал с амвона: “Се восходим во Иерусалим. И спросим себя ныне, готовы ли мы пойти за Господом на страдание?” Он замолк, глядя внутрь себя, а в храме воцарилась мертвенная тишина. И молчание длилось долго. Отец Василий был лучшим проповедником Оптиной. Владыка Евлогий, архиепископ Владимирский и Суздальский, сказал о проповедях о. Василия: “Когда я его слушал, то думал, что хорошо бы и не заканчивалась его проповедь”. Была у о. Василия одна особенность - он был чужд стремления учительствовать и в проповедях скорее прикровенно исповедовался, говоря о том, что стало уже его личным духовным опытом. |
Похожие:
 | Конспект занятия: «Пасха красная, Пасха светлая» Место урока в рабочей программе: урок №12 раздела «Библия – главная книга христианства» |  | Положение о городском конкурсе творческих работ «Пасха Красная» Общие положения Настоящее Положение о городском конкурсе творческих работ «Пасха Красная» (далее – Конкурс) определяет сроки проведения Конкурса,... |
| Пасха красная «Молитесь за монахов — они корень нашей жизни. И как бы ни рубили древо нашей жизни, оно даст еще зеленую поросль, пока жив его животворящий... | | Урок по православной культуре в 10 классе. Тема урока: «Православные праздники. Пасха. Радоница» Познакомить учащихся с православными праздниками: Пасха и Радоница. Их обычаями, традициями |
| Христианские праздники и посты Пасха главный общехристианский праздник (древнееврейская Пасха, христианизация Пасхи; слияние обрядности Пасхи с языческим праздником... | | Урок «Пасха» Цель: помочь учащимся почувствовать и осознать что Пасха – главный праздник православных христиан, смысл их веры; поразмышлять о... |
| Тема: Красная книга России. Правила поведения в природе красная книга Кубани Оборудование: рисунки для лесной полянки, запись мелодии леса, слайды редких растений Росси и Кубани, Красная книга России и тетрадь... | | Тема урока: красная книга ... |
| Положение о Всероссийском конкурсе «Красна Маслена блинами, Пасха писанками, куличами!» Марта. Но если обратиться к нашим православным традициям на Руси, то можно узнать, что весна особенно щедрая на праздники. Это «Сретение»... | | Реферат: «Великий Пост и Пасха: символика Православных традиций» В настоящее время люди всё чаще стали соблюдать православные традиции. Почти каждая русская семья с давних времён отмечала такие... |
| Федотова Нина Феодосиевна моу дод «Детская музыкальная школа», г. Усолье-Сибирское Учимся, играя Нина Феодосиевна Федотова, преподаватель теоретических дисциплин Усольской музыкальной школы, много и успешно работает по методическому... | | Н. Н. Павлова основы медицинских знаний Н. Н. Павлова. Основы медицинских знаний. Учебно-методический комплекс для студентов специальности: 071401. 65 «Социально-культурная... |
| М. О. У. «Зубово Полянская средняя общеобразовательная школа №1». Урок естествознания в 4 классе Оборудование: физическая карта России, книги, «Животный мир нашей Родины», В. П. Герасимов, «Красная книга растений Мордовии», «Красная... | | Развитие личности на уроках физики Королькова Нина Николаевна Королькова Нина Николаевна, преподаватель физики Государственного образовательного автономного учреждения начального профессионального... |
| Нина Николаевна Берберова Бородин Нина Николаевна Берберова Программой по русскому языку под редакцией М. Т. Баранова, Т. А. Ладыженской, Н. М. Шанского (Москва «Просвещение», 2007г.) и методическими... | | Проект " Красная книга Костромской области" Поэтому актуальность проектного метода в образовании очевидна. Предлагаемый проект «Красная книга Костромской области» актуален ещё... |
