Скачать 4.19 Mb.
|
Это его стихия: тут надо переключаться, быстро соображать, перестраиваться на ходу, и ему нравится. Это не то что сидеть и изучать сопромат — ух-х!.. Я отдаю себе отчет в том, что и наполовину не раскрываю здесь личность Мишки: все идет только через призму его темперамента, так сказать, снизу. Ни Мишку, ни других представителей этого человеческого полюса я ни в коей мере не собираюсь идеализировать. Если на мгновение попытаться взглянуть «сверху», то оказывается, что именно естественная, интимно-эмоциональная привязанность к людям, к конкретному и сегодняшнему, мешает им подниматься над своею средой, даже если у них есть к тому интеллектуальные основания. Они, может быть, в большей мере, чем кто-либо, оказываются психологическим продуктом непосредственного окружения. Отсюда при «физиологической», раз от разу легко пробуждающейся доброте — жизненные установки, далекие от идеалов добра, расчетливость, соединяющая цинизм со своеобразной стыдливостью, приверженность суетным мнениям, стереотипам, некритическая внушаемость. Смачное остроумие Мишки меня тонизирует, повышает аппетит, но меня удручает его решительное игнорирование (не скажу — непонимание) так называемых высоких материй. Ах, как непробиваем он в вопросах 62 эстетики! Выше текущей политики не летит, стокилограммовый ползучий эмпиризм тянет его вниз. Я понимаю, что нельзя с одного вола драть три шкуры, но, зная потенциальную вместимость его мозгов, я не могу смириться с этим самоограничением, мне непонятно это упрямое отчуждение от умников... Но это уже другой разговор. Так кто же он в своем лучшем тонусе? До неприличия нормальный человек — раз. «Энергичный практик» — разновидность живого типа на циклотимной палитре Кречмера — два. Но также и «беспечный, болтливо-веселый любитель жизни». (Уж это точно, любитель, хотя и далеко, далеко не утонченный.) Экстраверт по Юнгу — три... Прошу прощения, забежал вперед. Но и по-традиционному, от Гиппократа до Павлова — конечно, сангвиник. Но не такой, как этот: «Руффин начинает седеть, но он здоров, со свежим лицом и быстрыми глазами, которые обещают ему еще лет двадцать жизни. Он весел, шутлив, общителен, беззаботен, он смеется от всего сердца, даже в одиночку и без всякого повода, доволен собою, своими близкими, своим небольшим состоянием, утверждает, что счастлив; он теряет единственного сына, молодого человека, подававшего большие надежды, который мог бы стать честью семьи, но заботу оплакивать его предоставляет другим; он говорит: «У меня умер сын, это сведет в могилу его мать», а сам уже утешен. У него нет ни друзей, ни врагов, никто его не раздражает, ему все нравятся, все родные для него; с человеком, которого он видит в первый раз, он говорит так же свободно и доверчиво, как с теми, кого называет старыми друзьями, и тотчас же посвящает его в свои шуточки и историйки; с ним можно встретиться и расстаться, не возбудив его внимания: рассказ, который начал передавать одному, он заканчивает перед другим, заступившим место первого». Нет, это не Мишка. Этот субъект, запечатленный острым взглядом превосходного наблюдателя характеров Лабрюйера (XVIII век), являет собой крайний вариант сангвиника, возможно, тот самый, по свойствам которого русский психиатр Токарский отнес его к разряду патологических. За легкомыслие, или, лучше сказать, легкочувствие. На это вознегодовал Павлов: 63 ведь по его физиологической классификации сангвиники - это как раз самые приспособленные: и сильные, и уравновешенные, и подвижные. Тут, конечно, смотря как подходить. С одной стороны, этот Руффин вроде бы, в самом деле, здоровее и счастливее всех; он начисто лишен отрицательных эмоций. Благодаря какому-то фокусу своего мозга он находится в том раю, к которому прочие столь безуспешно стремятся самыми разными способами. Он превосходнейшим образом приспособлен к действительности, приятен в обществе. С другой же стороны, это настоящее психическое уродство, какое-то недоразвитие центров отрицательных эмоций, родственное столь редкостному отсутствию болевой чувствительности; только там опасности подвергается сам индивид, а здесь... По какой-то ассоциации вспоминаю, что встретил однажды человека, который прогуливал на одной цепочке пса, на другой — кота. Все, конечно, подходили и спрашивали, как это на цепочке оказался кот. Хозяин, обаятельный, уже довольно пожилой человек с артистической внешностью, рассказывал (видно, уже несчитанный раз, но с прежней словоохотливостью), что кот этот ученый, пределывает немыслимые штуки, знает таблицы логарифмов и систему йогов, что он обеспечил своему владельцу квартиру и много других жизненных благ, что однажды в Одессе его (кота) должны были снимать в' очередном фильме, а он сбежал ночью в форточку и пропадал четыре дня, а деньги-то за простой шли, и пришлось кота посадить на цепь и кончились для него гулянки. Кот между тем мрачно мочился. Обаяние хозяина улетучивалось. Удовлетворенные отходили, появлялись новые слушатели (дети, старушки), а владелец кота уже с азартом рассказывал о своей жене, которая тоже дрессированная, потому что двадцать лет в одной комнате со зверьем — это надо иметь терпение, а у него еще жил австралийский попугай, который заболел вшивостью и подох, после того как врач-кожник намазал его ртутной мазью, и маленький нильский крокодильчик, которого ему невесть как привез знакомый. Крокодильчика держали в детской ванночке, а когда ванночка стала мала, продали за хорошую цену знаменитому профессору медицины, и 64 тот поместил его у себя в приемной, в специальном бассейне, и к нему перестали ходить пациенты. Впрочем, тин Руффина в чистом виде, вероятно, весьма редок. Ибо, как заметил Кречмер, «многие из этих веселых натур, если мы с ними поближе познакомимся, оказывается, имеют в глубине своего существа мрачный уголок». 13. Смотри в корень В царстве рая, среди безоблачной легкости, в искристом веселье, в беспрерывной смене деятельностей и удовольствий — уголок ада, в котором остановилось время. А может быть, он и царит? Исподволь, где-то там, в глубине. Может быть, вся эта веселость, и блеск, и легкость — великолепная постройка на шатком фундаменте, испытанный способ убегания от себя? Острый глаз клинициста уловил на каждом из полюсов характерную «пропорцию» тонусно-эмоциональных свойств. Пропорцию не количественную, а качественную, и как одномоментное соотношение, и как колебание во времени. Циклотимик: между веселостью и печалью, между радостью и тоской (колебания эмоционального тона) и между бодростью и вялостью (колебания активности). Шизотимик — между чувствительностью и холодностью, между обостренностью и тупостью чувства, между экзальтацией и апатией (колебания тонуса и чувственной интенсивности). Пропорции эти — ив одном лице и между многими представителями полюсов — в неравномерном распределении. Теперь обо всем этом можно уже пытаться мыслить и на нейронном уровне. И рай и ад открыты физиологически и анатомически как системы мозговых нервных клеток. Они составляют самую сердцевину мозга, вместе с системами, которые можно назвать тонус-ными. От них зависит уровень бодрствования, активность, внимание, острота восприятия, переключение с одной деятельности на другую... Работа ада — это неудовлетворенность, боль, страх, тревога, ярость, тоска... Рай — это удовлетворение, благодушие, эйфория, радость, счастье как состояние. 65 3 В. Леви, кн 3 Конечно, дело здесь обстоит не так просто, как, например, с центрами кашля или чихания. Райскоадские и тонусные возбуждающе-тормозные системы связаны со всем и вся, пронизывают всю работу мозга, сверху донизу, вдоль и поперек. Какими-то еще не вполне понятными интимными механизмами они связаны между собой, одно без другого немыслимо, двуедино. В их взаимодействии есть что-то от маятника: после интенсивного бодрствования — глубокий сон, после сильной работы рая — «отмашка» ада... «Всякий зверь после наслаждения печален»,— заметил еще Аристотель. Опыты с вживлением электродов в мозг и химическими препаратами показали, насколько могущественны эти системы. Если воздействие на них достаточно сильно, в одно мгновение может перемениться не только самочувствие, но и мироощущение, и отношение к людям, и даже личная философия, основная стратегия существования. Очень похоже, что вариации темпераментов зависят прежде всего от свойств этих сердцевинных систем. Психохимия вмешивается в их ритмы, сбивает внутреннее равновесие. Насколько выпивший человек остается самим собою? Это зависит в первую очередь от химии его мозговой сердцевины, во вторую — от того, как он воспитан. Огромное таинство — стимуляторы, успокоительные. По сути на какое-то время мы создаем искусственный, химический темперамент, но пока еще с малым успехом, почти вслепую. То же могут делать, и гораздо естественнее, свежий воздух, движение, пища; старые доктора замечали, что меланхолики в деревне иногда превращаются в сангвиников. Может быть, Мишкины депрессии берут начало совсем не в мозгу, а где-нибудь в надпочечниках, где срываются поставки какого-то тонизирующего гормона. Может быть, это просыпается атавизм зимней спячки, но угнетение мозга не равномерно, засыпает, к несчастью, рай, и ад поднимает голову. (Мой цикло-тим проявляется, кроме прочего, в зависимости от погоды: к ясной и теплой я становлюсь более чем сангвиником, к холоду и слякоти — меланхоликом и того хуже.) А почему так непропорциональна природа? Почему 66 так несправедлива? Почему радость жизни дается одним в таком солнечном избытке, другим — крохотными просветами, а третьим — в виде сплошного затмения, когда о солнце остается только догадываться? 14. Кое-что о лошадиной натуре Прирожденный гипоманьяк, бурлящее средоточие бодрости, оптимизма и деятельности, попал в поле зрения психиатров уже после Кречмера, причем внимание привлек главным образом шизотимный его вариант. Но я скажу несколько слов и о циклотимном, как об одном из самых жизнеспособных человеческих типов. (Маньяк в привычном значении — человек, охваченный каким-то неистовым безумием, манией,— к гипо-маньяку не имеет никакого отношения. В психиатрии термин «мания» проделал сложную эволюцию; в современном смысле «мания», «маниакальность» — состояние, противоположное депрессии: возбужденность с повышенным настроением. Гипоманиакальность — состояние повышенного тонуса, промежуточное между обычным и маниакальным. Прирожденный, или конституциональный, гипоманьяк — человек, для которого такое состояние — норма.) Таких людей мало, но они столь заметны, что кажется, будто их много. Человек, которого много. Когда говорят, что у кого-то «большой жизненный темперамент», чаще всего имеют в виду именно этот тип. Рядом с ним представитель обычного темперамента ощущает себя лодчонкой, попавшей в кильватер громадного корабля. Дыхание неостановимой машины чувствуется во всем: это мотор, за которым нельзя угнаться. Он бешено тратит себя, но у него всегда остается избыток, его хватает на все и на всех. Энергия сочетается у него с сибаритством, чудовищная трудоспособность — с жадной погоней за наслаждениями. Кого привести в пример? Они всегда на виду, их энергия прорывается сквозь любое занятие, на любой социальной ступени. История пестрит именами таких людей. В сочетании с талантом, даже небольшим, это нечто праздничное, феерическое. 67 Может быть, один из самых ярких — Дюма-отец, гигантский толстяк-сатир, сочно и точно нарисованный пером Моруа. Посмотрите на его портрет в книге «Три Дюма», вы согласитесь, что Кречмер был превосходным наблюдателем, особенно после того, как сравните нос отца с носом сына, сурового моралиста. (Все-таки и в носах писателей можно кое-что разглядеть.) Какой явный сдвиг в сторону шизотимности и в облике, и в творчестве, и в рисунке всей жизни! Уксус — сын вина... Блестящие реплики, находчивость, мгновенная наблюдательность, фейерверк остроумия, непрерывные рассказы, анекдоты, выдумки... На таких людей можно приглашать, они держат компании и аудитории, заполняя собой любое помещение на неограниченное время. В больших дозах они просто непереносимы; к счастью, они никогда не задерживаются в частных домах надолго. Здесь можно говорить об эксцентричности, но эксцентричности естественной и органичной, идущей от переизбытка, от широты, от веселой, порой циничной самоуверенности. Черчилль, ярко выраженный пикник, принимал не слишком официальных посетителей одетым лишь в сизое облако сигарного дыма. Я мог бы привести и другие, более близкие примеры, но лучше оставить простор для читательских ассоциаций. Каждый наверняка сам может вспомнить кого-либо из представителей подобной психофизической организации. Гипоманьяк вездесущ: производительность и выносливость, быстрота ориентировки, общительность нередко выносят его на высокие ступени социальной лестницы. Конечно, ему помогает в этом незаурядная способность ладить с людьми и располагать их к себе; если это подлецы, то это обаятельнейшие подлецы. Завоевать для него легче, чем удержать, и поэтому он идет все дальше, все выше, а если падает вниз, снова начинает с ничего. Зато эти люди быстро проявляют себя в организации новых, рискованных предприятий, где широк простор для инициативы. В ситуациях борьбы, полной неожиданностей, где требуется быстрая ориентировка, непрерывное напряжение, мгновенные смелые решения, наиболее способные из них иногда вырастают в настоящих вождей и приобретают громадную популярность. 68 Они блестящие ораторы. Магнетизм их энергии заряжает массы, они действуют на свое окружение почти физическим обаянием. Правда, способность быть вождем относится уже скорее к среднему и шизотимному варианту, а в особенности к эпитимному (это после-кречмеровское измерение ганнушкинской школы, берущее человека в его отношении к эпилептическим свойствам): вот где Цезарь, Наполеон, Петр Первый — все эпилептики. Циклотимный же гипоманьяк слишком пластичен, он гибок и непосредствен, вдохновенно играет роль, вождь момента, факир на час. Подобно флюгеру, он улавливает общественный ветер и оказывается впереди, но он не рождает ситуации, ситуация рождает его. Широкая натура, открытая душа, открытый дом на широкую ногу... Вокруг него всегда кутерьма, масса всяких дел и безделиц. Его стремление постоянно расширять круг деятельности, если он, например, руководитель научного учреждения, проявляется в непрерывном раздувании штата, добывании все новых ставок, должностей, оборудования, организации печатных изданий, конференций, поездок, симпозиумов и т. д. и т. п. При этом содержание научной работы нередко оказывается на последнем месте. На низких же уровнях это ловкие авантюристы, предприимчивые деляги и удачливые проходимцы, и, конечно, Остап Бендер примыкает к этой когорте. Колебания и страх как будто неведомы гипоманьяку, но это не так: он лишь быстрее других умеет с ними справляться. Он кажется удивительно везучим, но везет ему, во-первых, потому, что он успевает делать наибольшее число проб и ошибок в единицу времени, а во-вторых, потому, что он больше чем кто-либо верит своей интуиции. У него нет внутренних зажимов, он всегда переполнен ощущением собственных возможностей. Это идет отчасти от той же легкости ассоциаций, создающей внутренний фон беспрепятственности,— и отсюда столь нередкая у гипоманьяков переоценка своих достижений. Правда, у циклотимика такая переоценка смягчается острым и четким ощущением реальности, тонким интуитивным учетом психологии других людей. Тем не менее хлестаковщина и ноздревщина в различных проявлениях у них все же не редкость. 69 Циклотимный гипоманьяк даже сверхреалист, но планы его достигают фантастического размаха, он живет всегда по программе-максимум. Он требует жизни для себя и дает жить другим, но собственная его жизнь источает такой стихийный напор, такое непобедимое обаяние эгоизма, что окружающим остается лишь включиться в орбиту либо уйти с дороги. Он может быть грозен, гневлив, крепкие выражения порой не сходят с его уст, но он ни в коей мере не нервен: «У меня лошадиная натура». Он всегда свеж, у него малая потребность в сне — работает и наслаждается он в любое время суток, легко переносит всякого рода эксцессы. |
Леви Владимир Львович Исповедь гипнотизера (книга 2) кот в мешке... Чтобы быть счастливым, достаточно жить внимательно, утверждает Коллега. Чтобы не быть несчастным, согласен я | Аппиана Александрийского «Сирийские войны» Аппиана Александрийского «Сирийские войны» (ближе к концу), книга Юстина «Книга Маккавейская» (11, 13, 14, 15 главы) и книга Иосифа... | ||
Блаженный Августин Аврелий исповедь книга первая Философия: планы семинарских занятий для студентов гуманитарного факультета. Спб, 2004 | Эзотерическое естествознание книга 2 Третья часть учения тибетского учителя джуал кхула, продолжение книг е. П. Блаватской и а. А. Бейли | ||
Реферат по биологии Тема: Жизнь после смерти или тайны иного бытия И, наконец, попробуем ответить на некоторые из них сами. И поэтому данный проект является исследовательским, включая в себя научные... | Сегодня большинство людей сторонятся смерти, даже упоминание о смерти... Рабочая программа обсуждена и одобрена на заседании кафедры философии и гуманитарных дисциплин 2012 года. Протокол № | ||
Реферат: Тема жизни и смерти в поэме А. Т. Твардовского «Василий Тёркин» Большое место в русской литературе занимает философская тема жизни и смерти. Эта тема не нова в литературе и искусстве. У многих... | Исповеди героев М. Ю. Лермонтова бунт, покаяние или раскаяние? М. Ю. Лермонтова. Работая с текстом романтических поэм: «Мцыри», «Исповедь», «Боярин Орша», «Демон» автор пытается найти ответ на... | ||
Договорное право книга третья договоры о выполнении работ и оказании услуг Омский институт водного транспорта (филиал) фбоу впо «Новосибирская государственная академия водного транспорта» | Решение на потом, останется позади и, возможно, никогда не сможет... Действительно, это ключевые проблемы сегодня и именно поэтому я не касаюсь их в этой книге. Вместо этого речь пойдет о проблемах,... | ||
Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Выразить его – удел немногих. Книга – это исповедь автора, это человек. Творец её не волшебник. Настоящий писатель – совесть человечества.... | «Профилактика внезапной смерти у больных хронической сердечной недостаточностью» Внезапная сердечная смерть (всс) – это естественная смерть, вследствие сердечной патологии, которой предшествовала внезапная потеря... | ||
«профилактика девиантного поведения» Девиа́нтное поведе́ние (от англ deviation — отклонение) это совершение поступков, которые противоречат правовым или нравственным... | Эвтаназия: благо или вред?* Дело во времени потерянном или приобретенном до конечной точки. Надо сказать, что отношение к смерти зависит не только от множества... | ||
Российской федерации Сферой интересов гликомики является третья группа важнейших структурных клеточных биополимеров – полисахаридов или гликанов, которые... | Тесты по патологии крупных суставов. 001. К невропатическим артритам относятся а коревые артриты Третья стадия уровской болезни (деформирующего эндемического остеоартроза или болезни Кашина Бека) устанавливается на основании |