План Переворот 1978 г и начало гражданской войны. Ввод советских войск в Афганистан
Скачать 1.05 Mb.
|
| Роль ислама и внешнего фактора в военно-политической истории Афганистана З.С. Арухов, кандидат философских наук Афганистан находится на перекрестке важнейших сухопутных торговых маршрутов, связывающих Юго-Восточную и Западную Азию со странами Средиземноморья и Европы. В течение двух тысячелетий эти стратегические маршруты привлекали военные экспедиции греков, арабов, турок, персов, армии многих других народов, пытавшихся установить над этими путями собственный контроль. В систему современных государств Афганистан вошел в XIX веке в результате возвышения британской имперской власти на Индийском субконтиненте и русских завоеваний в Центральной Азии. Именно в этот период Афганистан после второй англо-афганской войны был, по сути, формально создан как буферное государство между британской и русской империями. К тому времени борьба между ними уже вызвала две англо-афганские войны и многочисленные конфликты ограниченного масштаба. Предназначение Афганистана как буферного государства под управлением британской короны положило конец этому противоборству. Очевидно, что создание буферных зон в рамках того или иного государства подразумевает наличие совместимости с ним границ заинтересованных стран, и в течение прошлого столетия некоторая часть афганских границ, особенно на севере, была эффективно закрыта. С этой точки зрения с распадом СССР Афганистан, казалось бы, стал терять былую стратегическую значимость как государства, расположенного сначала в зоне конкурентной заинтересованности Российской и Британской империй, а позднее - Советского Союза и США. Однако, как и ранее, Афганистан в современных условиях по-прежнему остается в зоне стратегических интересов различных государств, даже если они и не имеют непосредственной границы с ним. В особенности в течение последних десятилетий территория Афганистана превратилась в зону интересов таких государств как СССР, США, Китай, Пакистан, Саудовская Аравия. В эпоху холодной войны противоборство между некоторыми из них стало причиной десятилетней войны под лозунгами джихада (1979-1989), которая, по сути, проходила между СССР и США с непосредственным участием третьей стороны в лице ряда мусульманских государств. Последствия многолетней войны в этой стране и последующий распад Советского Союза превратили афганское государство в страну с открытыми границами, проходящими вдоль торговых путей и зависимое от логики противоречивых амбиций региональных сил. Международные аспекты ситуации вокруг этой страны теперь включают не только территориальных соседей Афганистана, но и внешние факторы в лице международных нефтяных компаний, исламских движений созданных в странах Ближнего и Среднего Востока, ООН, различных неправительственных организаций. США наносят удары по предполагаемым террористическим лагерям на территории этой страны, рассматривая ее в качестве некого плацдарма для международных террористов. Прежде чем вкратце охарактеризовать основные направления политики этих стран в отношении Афганистана, необходимо вспомнить об истории англо-афганских войн, в которых местное мусульманское население также участвовало под лозунгами джихада. Надо сказать, что все три англо-афганские войны свидетельствуют о геополитических устремлениях европейских колонизаторов в XIX веке. Первую войну в Афганистане (1839-1842) Великобритания вела с целью прямого завоевания этой страны. В этот период правитель Афганистана Дост Мухаммад получал внешнюю помощь от Британской Индии и Ирана. В сложной в этническом отношении стране, стимулируя межплеменную рознь, ему удавалось искусно балансировать и сохранять власть, более того, получать внешнюю экономическую и военную помощь. Вторая война (1878-1880) привела к частичной победе афганцев, так как им удалось сохранить внутреннее владычество, хотя они уступили внешние связи британцам. Таким образом, Афганистан формально вошел в государственную систему под британским влиянием как буферное государство против России, появившееся после двух англо-афганских войн. Британия всячески поддерживала нового правителя страны эмира Абдурахмана (1881-1901), который использовал поступавшие ему ресурсы для создания базисной государственной структуры, которая продержалась до падения режима Наджибуллы в 1992 году. Существенные контуры этой структуры в основном включали в себя пуштунскую властную вертикаль, при осуществлении правления в этнически разнородном обществе также ориентированную на внешние ресурсы1[1]. Изоляция, в которой страна оказалась в период правления эмира Абдурахмана, постепенно стала ослабевать, тем не менее, большая часть населения страны продолжала оставаться изолированной от внешнего мира и относительно неподвижной. Это в немалой степени оказало историческое влияние на ход развития страны. Англия и Афганистан согласились не расширять свою административную власть на пуштунские территории, ограничив их линией Дуранда. Однако Англия требовали владычества над этими территориями, в то время как афганские власти отклоняли все эти претензии, так как они составили своего рода буферную зону между Британской Индией (позднее Пакистаном) и Афганистаном. Все территориальные споры по этому вопросу были закреплены англо-русским соглашением по Персии, Афганистану и Тибету в 1907 году2[2]. Третья англо-афганская война (1919) выявила крайнее беспокойство британской короны относительно своего будущего владычества в Афганистане. Внук Абдурахмана Аманулла, пытаясь ослабить влияние Британии и России после первой мировой войны, возвестил о независимости страны, что привело к очередной краткосрочной войне3[3]. Однако в отличие от Турции Кемаля Ататюрка или Ирана Реза Шаха Пехлеви, он не мог преобразовать Афганистан в современную автократию. В Афганистане не было национальных партий или организаций, он не имел развитого среднего класса. Аманулла после объявления им независимости Афганистана, естественно, потерял всякие возможности получать британские субсидии. Неспособность найти альтернативные источники дохода и военной помощи сделала его беззащитным, когда в 1928 году этнические и религиозные движения мобилизовались против его усилий государственного строительства. Вскоре в результате мятежа ряда афганских племен он был свергнут и в стране воцарилась анархия. После девятимесячного фактического безвластия в 1929 году на трон взошел один из генералов Амануллы таджик Надир Шах, который установил в Кабуле пуштунскую власть. Вместе с его правлением было положено начало длившейся до 1978 года династии, которая ориентировалась на британскую поддержку. В 1933 году Надир Шах был убит и королем Афганистана стал его девятнадцатилетний сын Мухаммад Захир Шах, который правил до 1973 года. В ходе второй мировой войны британцы все время ждали угрозу от стран оси, хотя их геополитическим интересам опасность не грозила в силу того, что Советский Союз и Англия в этот период были союзниками. Конец британской империи ознаменовался разделом Индии и Пакистана, в результате чего Пакистан и СССР стали двумя главными соседями Афганистана. В 1973 году король Захир Шах был смещен его дядей Мухаммедом Даудом, который назначил себя президентом, сослав племянника в Рим. Британская внешняя поддержка была в значительной степени заменена советской экономической и военной помощью. Однако холодная война создала новые проблемы для властей Афганистана, так как теперь это государство рассматривалось в качестве буферной зоны между СССР и государствами Багдадского пакта, поддержанного США4[4]. В течение 50-х годов премьер-министр страны Дауд предпринял попытки при активной помощи со стороны антагонистов холодной войны осуществить в стране программы развития. Советский Союз как северный сосед Афганистана стал главным поставщиком помощи, в особенности, поддерживая 100 тысячную афганскую армию. Советский Союз как мощная держава, естественно, рассматривал Афганистан в сфере влияния. С 1956 до 1978 год СССР предоставил Афганистану экономической помощи на сумму 1 млрд. 265 млн. долларов и около 1 млрд. 250 млн. военной помощи, в то время как США за этот же период оказали экономической помощи на сумму 533 млн. долларов5[5]. В течение холодной войны великие державы поддерживали устойчивость Афганистана, опекали его элиты, распространяли в стране соответствующие идеологии, снабжали необходимыми ресурсами, оказывали финансовую и экономическую помощь. Однако десятилетия мирного противоборства между супердержавами, усугубленные внутренними событиями в Афганистане в конце 70-х годов все же привели к очередной самой длительной в истории страны войне6[6]. Последствия длительной войны, которая закончилась в конце 80-х годов, неудачные попытки восстановить международное сотрудничество в регионе окончательно разрушили афганское государство. Крах остатков государственных учреждений, в особенности армии, после распада Советского Союза превратил Афганистан в очаг региональный нестабильности, постоянной угрозы безопасности соседних государств. В ходе многочисленных войн и конфликтов, имевших место на территории Афганистана, афганское сопротивление колониальной и советской экспансии проходило под лозунгами джихада. Движение суннитского исламизма, развернувшееся после вывода советских войск из этой страны, также эксплуатирует положения концепции джихада в борьбе против внутренних очагов сопротивления. Все это свидетельствует о том, что роль религиозного фактора в исторической ретроспективе и в современных условиях чрезвычайно велика. Прежде всего, это связано с тем очевидным фактом, что подавляющее большинство населения Афганистана исповедует ислам, для которого он, так же как и для мусульман в других странах, является фундаментом индивидуального поведения и моделью социальной жизни. В настоящее время все афганцы, за исключением нуристанцев, переменивших свою веру около ста лет назад, исповедуют ислам в течение многих веков. В этой стране, столь разнородной в этническом плане, где на этой почве все еще существует этнический антагонизм между пуштунами и другими народностями, ислам является единственной консолидирующей силой. Вопреки всем различиям: культурным, социальным, лингвистическим он обеспечивает единство афганского общества. В то же время роль ислама как консолидирующего фактора в Афганистане в достаточной степени не выражена, в силу того, что довольно велико внутриконфессиональное разнообразие. Большинство афганцев, вероятно, не менее 80% являются суннитами, и управляются ханифитской правовой школой. Среди суннитов важное место занимает один из трех действующих в стране суфийских орденов: кадирийа, накшбандийа и чештийа. Некоторые родовые группировки из этих братств, относящиеся к накшбандийскому или кадирийскому тарикату, традиционно пользуются своим аристократическим происхождением, хотя их авторитет не всегда признается остальными. Выраженных противоречий между различными направлениями ислама в Афганистане практически не существует и ни одно из них не пытается противопоставить себя другому. Хотя между суннитами и шиитами существуют исторические и трудноразрешимые трения, характерные и для других мусульманских стран. Другое различие в практике ислама вызвано живучестью доисламских традиций, в особенности среди народов, подверженных клановым порядкам и родовой иерархии. Это весьма характерно для пуштунов и в известной степени хазарейцам, узбекам, белуджи. Они сохранили собственные обычаи в семейно-брачных отношениях, в обряде кровной мести, что не имеет ничего общего с исламскими законами. Таким образом, при наличии единого шариатского законодательства в афганском обществе встречаются различные и достаточно многочисленные его интерпретации, попытки адаптировать его к местным обычаям и традициям. И если ислам рассматривать как несомненный интегрирующий и объединительный фактор, он в то же время может быть и инструментом гомогенизации населения Афганистана, способной силой контролировать мозаичную социальную жизнь народов страны. По крайней мере, у суннитов не существует структурированных и организованных духовных институтов, хотя в каждом районе в рамках того или иного религиозного течения имеются более или менее формальные группирования вокруг одного лидера. Подобная раздробленность ислама в стране является отражением состояния самого афганского общества: самые известные улемы почти не пользуются авторитетом вне их этноса и даже зачастую вне рамок родного племени7[7]. Раздробленности способствует, кроме всего, и отсутствие с недавнего времени своего рода центра религиозного притяжения. По сравнению с соседними странами в Афганистане не существует ничего, что соответствовало бы по силе своего влияния Деобанду в Индии, Куму и Мешхеду в Иране, Бухаре и Ташкенту в Средней Азии. Что касается шиитов, то они вплоть до 70-х годов в большинстве своем являлись сторонниками то одних, то других проповедников. В последующем 80% из них провозгласили своим духовным лидером Хомейни. Однако шиитское духовенство не играло важной политической роли до своего вступления в движение сопротивления режиму, низложенному в результате государственного переворота в 1978 году. Кстати сказать, эта роль не принадлежала и суннитским течениям, с которыми власти поддерживали отношения, переходящие от прямого сотрудничества к антагонизму и наоборот. Первое появления суннитов в качестве политической силы в современной истории имело место еще в период правления Амануллы, в 20-х годах XX века. Афганистан не остался в стороне от процесса религиозного возрождения, охватившего мусульманский мир во второй половине XIX века и продолжавшегося вплоть до начала нового столетия. Речь, прежде всего, идет о панисламизме Джамал ад-Дина Азадабади и реинкарнации индийских мусульман8[8]. Они своими корнями восходят к движению «Молодые афганцы», из числа которых и вышел мусульманский реформатор Махмуд Тарази. Параллельно правители Афганистана Абдурахман (1881-1901 гг.) и Хабибулла (1901-1919 гг.) различными путями проводили в стране централизацию власти и «модернизацию» нравов. Автономия духовенства была в значительной степени подвергнута угрозе: в 1886 году первый из них конфисковал религиозные вакфы и их доходы, а взамен вознаградил высшее духовенство. Однако такая зависимость не помешала последним выражать некоторые сомнения относительно мер по модернизации, которые часто являлись простым копированием западных нравов и обычаев. Аманулла, особенно по советам Махмуда Тарази, интенсивно продолжил эту политику. Однако модернизация вызывала все более широкую и решительную оппозицию со стороны религиозной суннитской элиты. К падению правления Амануллы агитация духовенства прямого отношения не имела, но с другой стороны, она ослабила его позиции потому, что восстания находили поддержку и оправдание со стороны духовных авторитетов. После устранения узурпатора генералом Надир-ханом и с его восшествием на престол отношения между властью и религиозными сановниками приняли новый оборот. Надир поддерживал движение модернистов, но ее темпы были иными, так как он вел осторожную политику в плане реформ, направленную на интеграцию власти и духовенства. Он стремился создать институт суннитского ислама в Афганистане и вовлечь его в свою политику. В 1931 году он организовал «Джамиат-е улема» (Ассоциация улемов), который объединил 17 наиболее авторитетных и влиятельных религиозных деятелей. Все законы должны были быть подвергнуты проверке на предмет соответствия суннитско-ханифитской концепции. Многие известные улемы и члены их семей должны были получить официальные должности в правительстве, в административном аппарате, на дипломатической службе, а позже и в парламенте. Это сотрудничество религиозных деятелей и политического истеблишмента продолжалось вплоть до 1953 года, когда к власти пришел Мухаммад Дауд. Авторитаризм и секуляризм Дауда не благоприятствовали восстановлению нормальных отношений с улемами. Однако усиленные темпы модернизации экономики и социальной жизни вызвали к жизни религиозную оппозицию в лице духовенства. При всем том оппозиция оставалась консервативной и противилась любым изменениям. Такая ситуация возникла в результате попыток примирить курс на модернизацию с верностью исламским традициям. Смещение Дауда и восстановление хрупкой свободы, которая все больше ограничивалась, позволили этому движению получить некоторый импульс к развитию, который резко усилился после 1970 года, когда религиозный истеблишмент все отчетливее стал проникать в политическую систему. После государственного переворота 1973 года, в котором определенную роль сыграли просоветские элементы, традиционалисты и исламисты оказались вместе в одной оппозиции против нового республиканского режима. Однако это была пассивная оппозиция для первых и активная для вторых. Разрыв между политической властью и духовенством стал совершенно очевиден после апрельского переворота 1978 года, вслед за которым в страну были введены советские войска. Новые руководители, конечно, смогли привлечь на свою сторону некоторую часть улемов. Однако неприятие официальным исламом реформистских идей Махмуда Тарази, в конечном итоге привело к застою среди большинства консервативных улемов. Движение исламистов, которое впервые проявилось в середине 50-х годов, само хотело получить ответы на требования современной жизни9[9]. На наш взгляд для того, чтобы проследить процесс образования первых исламских организаций, формировавшихся молодыми мусульманами, следует несколько подробнее рассмотреть события конца 60-х годов. Именно в это время в Кабульском университете активизировались различные марксистские течения, которые имели достаточно большое влияние и были неплохо организованы. Сложившаяся в связи с их деятельностью ситуация стимулировала исламистов, которые компенсировали свою малочисленность еще большей активностью. Надо сказать, что история этого движения еще мало изучена. Первые попытки формирования исламистских организаций датируются 1968 годом, когда 18 ученых и студентов смогли организовать тайную ассоциацию. Первыми же пропагандистами исламистских идей, основывавшихся на учении египетских «Братьев-мусульман» были члены клана потомственных богословов Моджаддиди. Однако главную роль в становлении здесь организованного исламистского движения сыграли не выходцы из влиятельных религиозных кланов, а в основном представители средних городских слоев и интеллигенции10[10]. Взятые на вооружение афганскими исламистами доктрины египетских «Братьев-мусульман» базировались на ортодоксальном исламе. Они включали в себя две основные идеи: религия ислама выражает наднациональную общность всех мусульман; ислам - не только религия, но и образ жизни, в нем можно найти ключ к решению всех социальных, экономических, политических и других светских проблем. В интерпретации Хекматиара идеи «братьев» и концепция Сайида Кутба «хакимийа», прежде всего, означают приоритет интересов уммы над интересами племен и других этнических групп. Из признания Хекматияром этого постулата вытекает необходимость провозглашения централизованного теологического государства. Основываясь на приоритете ислама над всеми другими ценностями, он делает вывод о незаконности королевского и даудовского режимов как «гонителей истинного ислама и пособников проникновения в Афганистан коммунизма»11[11]. Вскоре стали появляться организации типа «Джаванан Мосалман» (Молодые мусульмане), руководителем которой стал Колам Мухаммад Ниязи, а в числе основателей были такие активисты как Абдурауф Сайаф, Бурхануддин Раббани, Гульбеддин Хекматиар, Ахмад Шах Масуд12[12], в последующем составившие костяк вновь создававшихся исламских партий Афганистана. В то время как эти исламисты радикального направления только готовились к прорыву, Сегбатулла Моджаддеди уже имел успех в своей пропагандистской миссии, и ему удалось объединить некоторых улемов, мулл, студентов факультета мусульманского права и создать «Джамиат-е Мухаммади» (Общество Мухаммада). Эта группировка проявила себя в основном тем, что организовала манифестации против происков некоторых марксистских групп. Просуществовала она недолго, однако ее роль не может игнорироваться, так как она послужила неким мостом между консервативным духовенством и зарождавшимся исламистским движением в момент, когда радикализм последнего приводил к риску жестокого уничтожения религиозного истеблишмента. Во второй половине 60-х годов среди кабульских шиитов стало развиваться радикальное реформистское движение. Между исламистскими активистами-суннитами и их единомышленниками-шиитами в этот период отмечались некоторые контакты, которые, однако, не имели какого-либо результата. Кабульские шииты, в большинстве своем хазарейцы держались в стороне от манифестаций «Молодых мусульман». Среди шиитов в этот период появились две группировки: одна из них «Нехзат-е роханиан» (Движение духовенства) состояла из представителей духовенства, а другая под названием «Саземан-е моджахедин-е мелли» (Организация национальных воинов) состояла из представителей интеллигенции. Эмиссар этой группы Алипур в 1971 году был направлен в Ирак, к находившемуся в изгнании Хомейни, однако последний не проявил интереса к реформаторским попыткам афганских шиитов. Две другие поездки в Неджеф в 1972 году также были напрасными. В это время сочинения Али Шариати и иранской организации «Моджахедин-е халк» широко распространялись в Афганистане и оказали заметное влияние на упомянутые две организации афганских шиитов, что, несомненно, способствовало их дальнейшему разрыву. Большая часть религиозных деятелей «Нехзат-е роханиан» в последующем стали членами одной из исламистских шиитских групп «Саземан-е наск» (Организация свободы). Что касается другой шиитской группировки, то она распалась, а члены ее вошли в многочисленные структуры, увлекшись различными идеологиями, начиная марксизмом и кончая исламизмом13[13]. Афганский исламизм не имел достаточно тесных связей с международным исламским движением и был практически изолирован от внешнего исламского мира. В начале 70-х годов связи стали бурно развиваться. Прежде всего, были установлены контакты с пакистанской организацией «Джамиат-е ислами», которую организовал и возглавлял до своей смерти в 1978 году Абу ал-А’ла ал-Маудуди. Вместе с тем следует отметить, что теоретически афганское движение в целом не отличается от других компонентов международного исламского движения, по крайней мере, оно практически ничем не отличается от учений Кутба и ал-Маудуди. Достаточно короткая история афганского исламизма не позволила сформироваться собственной теории, ибо у него были другие задачи, которые необходимо было реализовывать. По этой причине и потому, что афганское движение причисляло себя к универсальному исламу, его проекты не отличались какими-либо особенностями. Предпринимались попытки объединить воедино фундаментальные идеи ислама, возможности технического прогресса и необходимость создания основ новой государственности. Исламское движение способствовало развитию некоторых перечисленных выше аспектов, при которых ход событий практически не поддавался заблаговременному прогнозированию. Иерархическая организация «Джамиат-е ислами» была приспособлена для конкретизации идей своего идеолога и основателя. Характер действий Хекматиара как раз приспособил ее к реальному афганскому сопротивлению, хотя отдельные проявления и действия этой организации он и осуждал. Однако официальные декларации партии Раббани и партии «Джамиат-е ислами» были проникнуты идеями, провозглашавшими, что цель борьбы заключается в достижении «превосходства власти божественной религии»14[14] и «победе исламской религии»15[15], прекращении всякой деятельности, «направленной на изменение исламской идентификации страны», таких порождений неоколониализма как атеизм, неверие, коррупция и безнравственность. Этот спор напоминал в чем-то дискуссию наиболее радикальных иранских лидеров, несмотря на то, что «Джамиат-е ислами» всегда воспринималась как наиболее ответственная афганская исламская организация. В условиях абсолютной власти Дауда репрессии обрушивались на все политические образования. В результате начатых репрессивных мер руководители многих организаций, а также военные были вынуждены уйти в подполье или эмигрировать. Раббани, кажется, не вернулся в Афганистан из своего турне по арабским странам, в 1974 году покинул Кабул и Хекматиар. В этом же году они оба оказались в Пакистане. Поддержку Бхутто, опасавшегося «пуштунизма» Дауда, афганские лидеры использовали для организации «Джамиат-е-Ислами». Руководителем ее стал Раббани, в то время как Хематиар готовился к вооруженной борьбе. И, действительно, не считаясь с мнением первого, вскоре он поднял восстание в Пандшере. Восстание было плохо подготовлено и подавлено силами Кабула. Разногласия между двумя лидерами завершились разрывом, и Хекматиар создал «Хезб-е-ислами» - «Исламскую партию», которая казалась первой демонстрацией политического соперничества, постоянно разрушающего исламское движение в стране. Что касается ориентации Дауда на пуштунов, то в условиях Афганистана она была вполне оправдана и предсказуема. Пуштунское население составляет 8-9 млн. человек, а это более половины жителей страны. 13-14 млн. пуштунов проживают на территории Пакистана. Афганские пуштуны расселены на общей площади около 90 тыс. квадратных км., которая охватывает полностью или частично 10 провинций Афганистана, прилегающих к афгано-пакистанской границе. Пуштунские племена, на которые в течение всего периода существования афганского государства была возложена обязанность охраны границ, пользовались привилегиями. Они освобождались от воинской повинности, уплаты налогов и таможенных сборов, трудовой повинности. Между тем племена эти постоянно враждовали между собой. Причинами столкновений, выливавшихся временами в вооруженные конфликты, обычно служили споры из-за пастбищ, участков земли, воды для полива и т.д. Тем не менее, когда появлялась опасность чужеземного нашествия, племена прекращали свои распри, устанавливали временное перемирие, длившееся до изгнания иноземцев. Об этом свидетельствует, например, поведение пуштунов в периоды англо-афганских войн. Русский исследователь Афганистана А.Е.Снесарев в этой связи писал: «Нет сомнения, что какие бы искусственные меры ни принимали англичане, как бы ни сыпали золотом, в роковую минуту большой войны афганская группа сольется в одну единодушную семью, а не пойдет врозь. Здесь сыграют роль и родственные связи, и общая история, и одинаковая ненависть к англичанам, одинаковые национальные интересы - и вообще много данных, которые заставят афганцев работать дружным союзом»16[16]. Апрельский переворот 1978 года застал исламское движение в разрозненном состоянии. Пакистана попытался вновь объединить две афганские группы, находившиеся на его территории. Однако новый союз практически не состоялся, так как между Раббани и Хекматиаром всегда была большая несовместимость, к тому же вопреки ожиданиям, что Мухаммад Наби станет только формальным лидером нового движения, он серьезно и весьма энергично взялся за выполнение функциональных обязанностей. В результате несколько месяцев спустя союз распался, и на месте прежних двух образовалось четыре новых движения: «Джамиат-е-ислами» (Раббани); «Хезб-е-ислами» (Хекматиар); «Хезб-е-ислами» - партия, образованная в результате раскола одноименного движения во главе с Маулави Мухаммадом Йунусом Халесом; группа, оставшаяся с Маулави Мухаммадом Наби, в которую входили некоторые старые лидеры «Хезб-е ислами», такие как Насрулла Мансур, а также улемы традиционалистского направления, сохранившие название «Харакат-e инкелаб-e ислами-е Aфганистан» и получившие поддержку традиционалистского духовенства Пакистана, в частности, «Ассоциации улемов Пакистана» («Джамаат-и улама-и Пакистан»)17[17]. Следует сказать, что роль Пакистана в организации и руководстве исламскими партиями Афганистана была наиболее активной их числа всех соседних государств. Влияние марксистских идей после советского вторжения стало неуклонно ослабевать, потому что их распространение, как и идеологии исламизма, всецело зависело от внешней поддержки. Народно-демократическая партия Афганистана, которая в 1988 году изменила свое название на «Хезб-е ватан» (Партия родины), руководила оставшимися разрозненными остатками старого государственного аппарата, и считалась главным региональным центров. В мае 1986 года Советский Союз сместил с поста генерального секретаря партии Бабрака Кармала и назначил ее руководителем Мухаммада Наджибуллу, который в ноябре 1987 года стал президентом переименованной Республики Афганистана. Партия была подвержена фракционности и все более и более раздираема этническими конфликтами18[18]. Наджибулла пытался проводить сбалансированную политику по укреплению ее рядов, что было возможно до тех пор, пока он получал поддержку Советского Союза. Когда потоки советской помощи прекратились, партия была распущена. Из отдельных ее частей во главе с Абдул Рашидом Дустумом была образована новая организация Джунбиш-и милли-йи ислами (Национальное исламское движение), в которое входило немало членов партии Парчам19[19]. Таким образом, развал партии стал свидетельством роли внешнего фактора в поддержании деятельности политических организаций, в чем были заинтересованы, прежде всего, соседние государства. В то время как политические партии исламистов, достаточно хорошо структурированные, получали поддержку со стороны Пакистана и Ирана, которые конкурировали между собой за влияние в Афганистане, светские националистические партии не имели никакой иностранной помощи и вскоре исчезли с политической арены. Пакистан признавал семь суннитских партий, из которых три были образованы в рамках исламского движения в Кабульском университете. «Хезбе-е ислами» (Исламская партия) во главе с Гульбуддином Хекматиаром состояла преимущественно из пуштунов, и получала активную поддержку Пакистана, в особенности со стороны военных и разведывательных служб, так же как со стороны партии пакистанских исламистов Джамаат-е ислами. Сама партия управляла относительно небольшой территорией в Афганистане, хотя имела влияние во всех суннитских областях и в лагерях беженцев на территории Пакистана. После ее поражения от талибов в феврале 1995 года, партия перестала быть основной военной силой. Другая партия Джамиат-е ислами (Исламское общество) во главе с Бурхануддином Раббани объединяла в своих рядах преимущественно таджикских исламистов, что представляло ее выраженную этническую особенность как партии персоязычных этносов северо-восточных и западных областей Афганистан. После вывода советских войск некоторые непуштунские активисты из партии Парчам пытались объединиться с этой партией. Время от времени партия получала сдержанную поддержку Пакистана. Некоторые командующие, особенно Ахмад Шах Масуд, в 1990-1991 году принимали помощь и от США. Партия имела влияние в Кабуле и на северо-востоке Афганистана. Одного из ее командующих, Исмаил Хан, управлявший Гератом и Западным Афганистаном, также потерпел поражение от движения «Талибан» в сентябре 1995 года. Третья партия «Иттихад-е ислами» (Исламский союз), во главе с Абдул Рабб Расулом Сайафом испытывала недостаток социальных программ, но многие командующие, объявляли о своей преданности ей из-за обширных ресурсов денег и оружия. В середине 90-х годов партия была объединена с Джамиат-е ислами, и управляла небольшой территорией во внутренних районах Афганистана. Несмотря на то, что лидер партии пуштун, в ее рядах более влиятельны и имеют значение сектантские течения, чем этническая принадлежность. Некоторые из улемов, входящих в партию, играют важную роль в таджикских исламских движениях. Одна из партий «Хезб-е ислами по главе с Мавлави Йунусом Халесом имела смешанный состав из числа членов исламистских движений и представителей традиционного ислама восточных районов Афганистана, выступавших против политики Дауда. Позже партия сформировала свою собственную структуру, состоявшую из воинственных мулл Восточного Афганистана и местных пуштунских кланов. Ее командующие имели лидирующие позиции в шуре Джалалабада. В некоторых пуштунских областях организационные структуры партии в значительной степени были поглощены таджикским исламским движением. Три партии представляли консервативные религиозные структуры старого режима. К их числу относилась «Махаз-е милли-йи ислами» (Национальная исламская лига) во главе с Сайидом Ахмадом Гайлани, лидером кадирийского тариката Афганистана. Гайлани был выходцем из деловой афганской буржуазии. Его род пользовался традиционным авторитетом в кадирийском братстве и имел влияние среди пуштунов, в частности, в провинции Пактийа. После присоединения к официальным властным структурам группировок «Хальк» и «Парчам», он некоторое время раздумывал, какую же позицию ему занять, так как курс на модернистскую ориентацию, провозглашенный новым режимом, он не совсем разделял. К концу 1978 года Гайлани, покинув Кабул, перебрался в Пешавар, где и основал «Мaхаз-e мелли-е ислами-е Афганистан» (Национальная исламская лига), к которой присоединились, прежде всего, пуштунские племена и кланы, примыкавшие к кадирийскому тарикату. Лига в своей политике была наиболее либеральной и самой близкой к старому королевскому режиму организацией, имела влияние среди пуштунских племен Кандагара и Восточного Афганистана. Представители административной и интеллектуальной элиты старого режима, которые оставались в Пакистане, стремились присоединяться к этой структуре. Но организация не имела сколько-нибудь серьезной помощи. Некоторые из полевых командиров проявляли активность в Восточном Афганистане, вели с местными лидерами консультации и переговоры, но это не сказалось на оказании реальной поддержки с их стороны. Вторая организация этой группы носила название «Джабха-йи неджат-и милли» (Фронт национального спасения) во главе с Хазрат Сибгатуллой Хазрат Муджаддиди, принадлежащего к ордену накшбендийа в Афганистане. Несмотря на сильные позиции его семейства в этом тарикате, Фронт имел едва уловимое военное влияние в Афганистане и ограниченную иностранную внешнюю помощь. Хазрат Муджаддиди имел репутацию известного лидера без реальной власти, что позволяло ему возглавлять лишь бессильные коалиции или промежуточные правительства. В частности, он пытался составить коалиции с Джамиат-е ислами, хотя, вряд ли, он играл в этом существенную роль. В целом Фронт не имел достаточно эффективного влияния в стране. После советского вторжения в Афганистан в 1979 году Моджадедди не вернулся в страну из эмиграции, так как «братья-мусульмане» Аравийского полуострова назначили его официальным представителем Центра исламских общин в Копенгагене. Некоторое время спустя после переворота 1978 года, окрыленный поддержкой своих арабских единомышленников, он объявил о создании «Джебхе-йе неджат-е мелли-е Афганистан» (Национальный Фронт освобождения Афганистана), и в конце того же года перебрался в Пешавар. В свою очередь Иран, обеспокоенный активностью Пакистана в афганских делах, также решил активизировать свою работу в этой сфере и выступить посредником в создании и дальнейшей поддержке религиозно-политических группировок в соседней стране. Надо сказать, что к этому времени шиитские группировки представляли собой в одинаковой степени разрозненные образования. Первая шиитская организация традиционалистского толка «Шура-йи иттифак-и ислами» (Совет исламского согласия) была создана в 1979 году и объединила в своем составе землевладельцев, духовенство и интеллигенцию Хазараджата, центральной области Афганистана. Позже эта организация ослабла под воздействием таких исламских групп, также поддерживаемых Ираном, как «Наср» (Победа) и «Сипах» (Страж). Другая шиитская партия «Харакат-е ислами» (Исламское движение) имела своих сторонников главным образом среди городского населения и не поддерживала достаточно тесных связей с Ираном. Для формирования в Афганистане более влиятельной шиитской организации иранцы нашли респектабельного и авторитетного шиитского богослова Маулави Мухаммада Наби Мухаммади, который дал согласие возглавить партию, получившую название «Харакат-и инкилаб-и ислами» (Движение исламской революции). Вместе с Мухаммадом Наби во вновь созданную организацию вошли и некоторые представители духовенства из числа традиционалистов и исламистов. Соглашение было подписано в иранском посольстве в Исламабаде при посредничестве иранской спецслужбы «Савак». Несмотря на свое название, «Харакат-и инкилаб-и ислами» была консервативной организацией традиционалистского духовенства Афганистана. Мухаммади был руководителем одной из религиозных школ в провинции Логар, после этого он появился в религиозно-политических кругах как представитель улемов. Его партия в первоначальный период охватывала все этнические группы, но постепенно в ней стали преобладать пуштуны, поскольку он подпал под влияние пакистанской «Джамиат-е ислами. Вскоре он был поддержан ведущей партией духовенства Пакистана «Джамиат-е улема». Отец лидера этой организации Фазла ар-Рахмана в свое время был учителем Мавлави Мухаммади. Это было та же самая пакистанская партия, которая позже помогла сформироваться движению «Талибан». Многие лидеры талибов первоначально вступили на путь джихада как члены «Харакат-и инкилаб». В то время как эта партия, возможно, считалась самой многочисленной, она не имела реального влияния и не играла существенной политической роли. Однако, как отмечалось, впоследствии некоторые из ее активистов имели влияние в рамках движения талибов. Несмотря на свою разрозненность, силы шиитов в целом представляли достаточно влиятельную силу. Триумфальное шествие исламской революции в Тегеране оказало весьма ощутимое влияние на структуру и ориентацию афганских групп шиитского сопротивления, которые подверглись воздействию различных тенденций, бурно развивавшихся при новом иранском режиме. Здесь были представлены партии с близкими политическими платформами: одни следовали за бывшим лидером Бехешти, другие за новым руководителем Хаменеи, третьи примыкали к аятолле Монтазери, были группы, которые, не афишируя свою принадлежность, следовали за Джелаледдином Фарси, Шариати, Мадари и другими шиитскими богословами Ирана. Среди множества организаций религиозного толка на общем фоне особо выделялись лишь упомянутая выше организация «Наср», возглавляемая шейхом Абдулом Али Мазари20[20] и «Харакат-e ислами» (Исламское движение) шейха Асифа Мохсени. Первая, бесспорно, вышла из недр исламистского движения, а вторая, более гетерогенная, включала в себя как представителей традиционализма, так и исламизма. Обращает внимание то обстоятельство, что все эти суннитские и шиитские организации или непосредственно были образованы в Пакистане и Иране, или создавались при их активном участии на территории Афганистана. В пользу того, что многие из них были созданы за пределами страны, говорит тот факт, что в течение двух лет из числа членов этих организаций на территории Афганистана находилось лишь небольшое число партизан. Однако в большинстве районов страны мусульманское население, не дожидаясь партийных решений, призываемое муллами и улемами, вооружалось. Постепенно в провинциях Герат, Конар, Хазараджат стали подниматься восстания, в которых участвовали все религиозные объединения. Так, Совет исламского согласия, в который под руководством авторитетного шиитского богослова Сайида Бехешти вошли наиболее известные религиозные активисты, в течение нескольких месяцев был единственной властью, ведавшей гражданскими и военными делами в зоне, составлявшей 20-25% территории страны. Исламисты, поддерживаемые иранцами, попытались завладеть этой территорией, но их усилия привели лишь к расколу Совета. Такая же история повторилась и в других регионах. В провинции Конар, известном традиционными этническими разногласиями было создано всеобщее «Движение свободных воинов» («Моджахедин-е азад»), которое дислоцировалось благодаря махинациям исламских наций. В сентябре 1979 года в этой же провинции гарнизон Асмара, который считался одним из лучших в стране, не покорился и под руководством своего командира полковника Абдур Рауфа приготовился идти на Джелалабад и Кабул. Тогда он был разоружен силами Исламской партии. Боевые отряды Исламской партии Афганистана в середине 80-х годов насчитывали до 25 тыс. человек, что составляло около 40 процентов всех вооруженных сил оппозиции. Действовали они в провинциях Кабул, Нангархар, Кандагар, Пактия, Кунар, Лагман, Газни, Парван, а также на севере страны. Хорошо структурированная партия располагала широкой конспиративной сетью в крупных городах. Ее исполнительный комитет из руководителей функциональных комитетов - военного, финансового, планирования, культуры, по делам беженцев и др. На подконтрольной отрядам партии территории действовали местные исламские комитеты провинциального, уездного волостного и кишлачного уровней. С мая 1985 года Исламской партии Афганистана являлась членом Исламского союза моджахедов Афганистана, который представлял собой альянс четырех исламистских и трех традиционалистских группировок. В состоянии развала находилась и афганская армия. Между партизанами Тараки и Амина шла постоянные бои за власть и в Кабуле и по всей стране. В этой ситуации предприятие полковника Абд ар-Рауфа с его элитными войсками имели реальные шансы нанести решающий удар режиму, который не пользовался поддержкой внутри страны. Советы не были готовы еще прийти на помощь. Акцию Исламской партии во всяком случае не следует рассматривать как оплошность безответственного местного руководителя - она была свидетельством строгой реализации линии партии и идей ее лидеров. Последствия вмешательства в афганское сопротивление партий, созданных за рубежом, усугублялись по двум причинам: с одной стороны происходило усиление элемента соперничества между человеком - личностью - фракцией, с другой - вмешательство иностранных государств, в первую очередь Пакистана, что обостряло ситуацию и усиливало эти причины21[21]. |
Похожие:
 | План основных мероприятий по подготовке и проведению празднования... | | Деятельность эвакогоспиталей по лечебно-эвакуационному обеспечению... Деятельность эвакогоспиталей по лечебно-эвакуационному обеспечению советских войск в годы великой отечественной войны |
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Время выбрало нас. Встреча с Галлямовым Р. Р. XVII годовщина вывода советских войск из республики Афганистан | | План-конспект урока начало Великой Отечественной войны Цель урока: Знакомство с основными событиями начального этапа Великой Отечественной войны, понимание причин неудач Советской Армии... |
| Список: к 25-летию вывода советских войск из Афганистана 15 февраля 1989 года России появилась новая знаменательная дата. Ею стал вывод советских войск из Афганистана | | План работы Комитета по координации совместной деятельности ветеранских... Общественной палаты РФ по вопросу «О поддержке и консолидации общественных организаций и движений ветеранов боевых действий в ходе... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Фз «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», пунктом 6 статьи 37, статьями 47, 53 Устава города... | | Конференция школьников «в науку первые шаги» Выполнила Яковлева Мария... Работа «Шурави» герои Афганской войны», выполненная Яковлевой Марией, ученицей 8 а класса, посвящается 22 годовщине вывода Советских... |
| Конспект урока «Начало коренного перелома в Великой Отечественной... Изучить этапы Сталинградской битвы, доказать, что эта битва положила начало коренному перелому в ходе Второй мировой войны, показать... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Лет с момента вывода советских войск из Афганистана. С 25 декабря 1979 года по 15 февраля 1989 года в войсках, находившихся на территории... |
| План-конспект урока начало Гражданской войны в России. Красные против белых В соответствии с образовательной программой дошкольного образовательного учреждения, на основе анализа уровня развития детей, в целях... | | Конспект музейного урока по истории России ХХ века. 9 класс. Тема... Изучить этапы Сталинградской битвы, доказать, что эта битва положила начало коренному перелому в ходе Второй мировой войны, показать... |
| План Мероприятий посвященный «25-летний юбилей вывода частей и соединений ограниченного контингента советских войск из Афганистана» ( на стенде разместить рефераты,... | | План-конспект занятия ( коллективная работа) по развитию творческого... Изучить этапы Сталинградской битвы, доказать, что эта битва положила начало коренному перелому в ходе Второй мировой войны, показать... |
| План работы администрации муниципального образования «Петъяльское... Мероприятия с приглашением воинов-интернационалистов, посв. 25-летию вывода Советских войск из Афганистана | | Огурцова А. О. Пояснительная записка Московская Битва 1941 – 1942 гг. – оборонительные и наступательные операции советских войск по защите Москвы во время Великой Отечественной... |
