Первая I
Скачать 1.64 Mb.
|
| Глава вторая I Трудно было даже и решить, можно ли, не откладывая дела в долгий ящик, напасть на турецкие фрегаты и корветы, укрывшиеся в Синопской бухте. С точки зрения здравого смысла — нужно, не только можно; по строгим правилам военной дисциплины — нельзя. Приказы получались Нахимовым или от начальника штаба Черноморского флота генерал-адъютанта Корнилова, из Николаева, где было управление флотом, или непосредственно от начальника штаба всего русского флота князя Меншикова, из Севастополя; а выполняя ранее полученные приказы, он даже и не мог идти в Синоп, он должен был нести сторожевую службу в отведенных ему границах, между Амастро и Керемпе. С другой стороны, Синоп был приморским городом, а Нахимову было известно, что еще в сентябре правительства Англии и Франции взяли под свою защиту территорию Турции: 29 сентября (11 октября) английский адмирал Дондас предупреждал князя Меншикова в Севастополе, что "английский флот будет защищать территорию Турции против всякого покушения русских высадить на нее свои войска, как и против всякого враждебного против нее действия русского флота". Как можно было уничтожить эти два фрегата и два корвета, не вступая в бой с береговыми батареями Синопа? И как можно было заставить замолчать береговые батареи, расположенные на набережной Синопа, не нанося при этом большого вреда городу? А нанести вред городу — это значит вызвать на войну Англию и Францию на стороне Турции, что явно не может "содействовать видам" русского правительства. Когда за несколько дней перед тем, только что узнав о манифесте, Нахимов оповестил об этом суда своей эскадры сигналом, он предложил командирам судов известить свои команды об объявлении войны Турции, что те и сделали. Команды радостно кричали "ура". Но вот война уже идет, а крылья по-прежнему связаны, и первый призовой пароход приходится отправлять еще и за тем, чтобы послать с ним донесение о турецких судах в Синопской бухте и выяснить, можно ли напасть на них там, или непременно ждать их выхода в открытое море. Нахимов знал, что еще в начале октября Корнилов подавал князю Меншикову докладную записку о необходимости занять десантными отрядами на европейском берегу турецких владений — Сизополь, на азиатском — Синоп, так как и тот и другой одинаково удобны для защиты их с сухого пути небольшими силами, а рейды их могут вместить и укрыть от зимних штормов отряды русских военных судов какой угодно численности. Это позволило бы совершенно прекратить сообщение морем даже турецких берегов со Стамбулом, не только берегов Кавказа. Может быть, этот проект Корнилова каким-нибудь образом сделался известен турецкому правительству даже раньше, чем Меншикову, что и вызвало выступление адмирала Дондаса, после которого излишне было бы обсуждать проект. Да и сам Корнилов раза два с тех пор предупреждал Нахимова о том, что или соединенная эскадра англо-французов может появиться в Черном море, или одна английская, которая может воспользоваться сильной разбросанностью судов, состоящих под общей командой Нахимова. "Опять предостерегаю от англичан, — писал он во втором письме. — Вам известно, как они решительны, когда дело идет об истреблении чужих кораблей. Я все опасаюсь, что они выскочат из Босфора, чтобы на вас напасть". Тогда Корнилов сидел в Севастополе, но вот теперь он сам рыщет по морю во главе эскадры пароходов, чтобы открыть, где движется или где отстаивается неприятель. Откроет ли? И как поступит, если откроет? Может быть, случится так, что нужно будет вести свой отряд ему на помощь... Но не окажется ли это плохо в том смысле, что беспрепятственно уйдут из Синопа стоящие там суда? Лови их потом, в море! — Вот оно, глупейшее положение буриданова осла между двух охапок сена! — раздраженно говорил Нахимов Воеводскому, ложась спать во втором часу ночи. — Между двух ли? — отозвался Воеводский. — По меньшей мере, кажется, между трех. — Что, разумеется, еще хуже и еще глупее-с... Это ты о какой третьей охапке говоришь? О князе? — Нет, я имел в виду не князя, хотя это само собой, а те три турецких парохода, о которых поступило донесение. — Да ведь это еще первого числа было донесение, что вышли, идут к Сухуму. О чем ты говоришь? — возразил Нахимов. — Конечно, они уж теперь там, около Сухума... С ними ведаться Серебрякову, кстати в его отряде тоже есть пароходы... Дрянь на дрянь-с! И разве в этом дело-с?.. Политика петербургская — вот в чем корень всех зол и напастей... Боюсь я за Владимира Алексеича, горяч он очень... Ну, да за ним, я думаю, корабли четвертой дивизии идут следом: если начнется, придут на выстрелы... Что-то завтра нам скажет... Впрочем, скоро уж утро, туши-ка свечи... Как бы поздно ни ложился спать Нахимов, вставал он по очень давней привычке рано — в один час с матросами. Так он встал и в этот день 5 ноября, и, как всегда, вставши, прежде всего посмотрел на барометр. Понижения не было. Утро в люк каюты глядело мутное, мглистое. Стая черных бакланов, вытянувшись в шеренгу и прекрасно держа равнение, летела мимо корабля куда-то кормиться. Это говорило о том, что близко к берегу подошли косяки хамсы. Значит, погода не имела намеренья круто измениться во весь этот день: хамса — рыбка мелкая, нежная, она не любит волны и уходит от нее вглубь. Но корабли не любят штиля, обрекающего их на бездействие. И Нахимов справился, есть ли ветер. Ему ответили, что ветер зюйд-зюйд-вест, SSW, хотя и не сильный, есть. Когда он вышел из каюты наверх, ему рапортовали, что в море ничего не замечено, на корабле же, как и на других судах отряда, шла обычная утренняя уборка. Она закончилась в восемь утра, а около десяти донеслась с северо-запада отдаленная, однако частая, пушечная пальба. Выстрелы то становились отчетливей, то сливались в сплошной гул. На "Марии" все заволновались. — Сражение! — Вот она, наконец, турецкая эскадра! — Вся ли эскадра? Пальба не так сильна что-то... — Кто на нее наткнулся? Новосильский? — Эх, сколько времени мы тут торчали, и нам вот не повезло! — О нас-то давно уж известно туркам, — они поэтому другим курсом и шли, чтобы с нами не встретиться... Матросы на всех судах высыпали наверх, от их бушлатов зачернели верхние палубы. Ждали сигнала, какой будет поднят на адмиральском корабле, так как ветер упал. Сигналом были вызваны пароходы "Бессарабия" и призовой, который не успел еще уйти в Николаев. "Бессарабии" приказано было Нахимовым взять на буксир "Марию", призовому — "Чесму" и двигаться по направлению выстрелов. Слабые машины обоих пароходов пыхтели вполне добросовестно, но двигались и двигали тяжелые корабли так медленно, что Нахимов не раз, теряя терпение, ворчал: "Вот проклятые самовары!" Впрочем, спешить с помощью было совершенно незачем: к часу дня, когда "Мария" и "Чесма" прошли не больше семи миль по курсу на W, пальба уже стихла, и двигаться дальше было как-то бесцельно. Неизвестно было только, разошлись ли противники после трехчасовой перестрелки, или если сражение кончилось победой, то чьей. Сколько ни напрягал зрение Нахимов, оглядывая в свою неизменную подзорную трубу горизонты, море не открывало того, что на нем произошло только что — там, в направлении на запад. II Владимир Алексеевич Корнилов вышел из Севастополя в море еще в конце октября, и не с одними пароходами только, а и со всеми кораблями четвертой флотской дивизии, которой командовал контр-адмирал Новосильский. Он надеялся, как писал об этом в приказе, что "если бы счастье нам благоприятствовало и мы бы встретили неприятеля, то, с помощью божией, офицеры и команды судов, со мной отплывающих, вполне воспользуются случаем увеличить наш флот новыми кораблями". Не истребить турецкую эскадру в открытом море, а захватить в плен и этим пополнить Черноморский флот!.. Он, начальник штаба, неизменно чувствовал себя хозяином флота, а какой же хозяин не озабочен главным образом тем, чтобы приумножить свои богатства? Поэтому не о победе над турками он говорил, — это разумелось само собою и не требовало в приказе слов, совершенно излишних, — а только о том, что команды судов его отряда должны довести турок до сознания, что им не остается ничего другого, как спустить перед ними свой флаг. Он был администратор, в полную противоположность Нахимову. Он выхлопатывал в Петербурге средства для постройки новых судов на Николаевской верфи, для ремонта старых, для расширения доков в Севастополе, для расширения морских казарм по мере увеличения экипажей судов, для пополнения арсенала новыми орудиями и боевыми припасами и для многого другого... Если ему отказывали в морском министерстве, он обращался непосредственно к самому царю, стараясь точными выкладками побороть его скупость, с одной стороны, и упорное убеждение, что Севастополю никто не угрожает, — с другой. Высокий и тонкий, он казался слабым на вид и действительно утомлялся иногда до того, что, ложась на диван, закрывал глаза, бледнел, становился как бы умирающим; но несколько минут отдыха для него было достаточно, чтобы восстановить энергию, которая всех поражала. Ничто не укрывалось от его пристальных стального цвета глаз ни на кораблях, ни в порту. Сбегающее вниз острым углом лицо его, казалось бы, совсем не умело улыбаться. Между тем он был примерный семьянин и, тоже в противоположность Нахимову, отец многочисленных детей. Он не сразу, не с юных лет, нашел самого себя, как Нахимов. Страдая морской болезнью, он хотел даже бросить службу во флоте. Он был легкомыслен в молодости. Но вот стопку французских романов, лежавших в его каюте, выкинул через люк в море его командир капитан 1-го ранга Лазарев и принес ему взамен книги по морскому делу, тоже французских авторов, а также и английских, — и Корнилов преобразился, чтобы стать со временем заместителем Лазарева в Черноморском флоте. А Лазарев поставил черноморцев на большую высоту сравнительно с балтийцами, так что из Севастополя, а не из Кронштадта шло все новое в русском флоте; а Лазарев о Нахимове, когда тот был еще мичманом, в пяти словах сказал все, что можно было сказать о нем и через тридцать лет: "Чист душой и море любит"; а Лазарев, будучи уже полным адмиралом, не стеснялся сбрасывать свой сюртук и, засучив рукава рубахи, показывать собственноручно матросам, как надо завязывать ванты; а Лазарев любил устраивать гоночные состязания всех парусных судов, несмотря на чины их командиров, и не раз, к его удовольствию, случалось на этих состязаниях лейтенантам побеждать капитанов 1-го ранга... Очень тяжелая была задача стать на место такого начальника флота, каким показал себя Лазарев, и только Корнилов, а не кто-либо другой, мог найти в себе силы взяться за ее решение. Но готовить суда и людей к бою все-таки совсем не то, что руководить ими в бою; и, заканчивая свой приказ по отряду, с которым выходил из Севастополя, Корнилов вполне совпал мыслями с Нахимовым. "При могущем встретиться бое, — писал он, — я не считаю нужным излагать какие-либо наставления: действовать соединенно, помогая друг другу, и на самом близком расстоянии — по-моему, лучшая тактика". Одно за другим выбегали из большого рейда в открытое море суда: впереди как разведчик — пароход. Флаг Корнилова был на стодвадцатипушечном корабле "Великий князь Константин". Черное море осенью своенравно. То норд-ост, то "бора", как принято звать здесь северный ветер, бушуют на нем попеременно; а иногда и норд-вест не желает уступить им в свирепости. "Любить" море в такую погоду — значит уметь с ним бороться, а для этого надобно родиться подлинным моряком. Но из природных моряков состояли и команды турецкого флота, иначе эскадра парусных судов не решилась бы даже и выйти в открытое море из Босфора, да еще заранее зная, что ее стерегут и ждут там и сям разбросанные русские суда. Учителя из Англии в изобилии присылались в ряды турецких моряков, а иногда просто поступали на службу в Турцию, принимая подданство султана и занимая во флоте высокие командные посты. Так, еще во время войны Турции с Россией в 1829 году поступил на службу в турецкий флот молодой английский офицер След; теперь он уже был в адмиральском чине и назывался Муштавер-паша. III Три стодвадцатипушечных корабля было в эскадре Корнилова, кроме "Константина": "Три святителя", "Двенадцать апостолов" и "Париж", и два восьмидесятипушечных: "Святослав" и "Ростислав"; первые — трехдечные, то есть трехпалубные, вторые — двухдечные. Но "Двенадцать апостолов" и "Три святителя" были почтенных лет, и Корнилов все беспокоился, выдержат ли они без аварии шторм в открытом море. А шторм начался с утра 1 ноября и продолжался два дня, — тот самый шторм, который выдержала эскадра Нахимова у мыса Керемпе. Опасаясь, чтобы в ночное время буря не расшвыряла суда, Корнилов приказал на "Константине" через каждые полчаса пускать ракеты, в ответ на которые остальные суда должны были зажигать фальшфейеры. Эта перекличка огней в ревущей темноте показывала ему, держатся ли суда соединенно. Шквалистый ветер то с дождем, то с градом раскачивал суда и тешился ими всю ночь, а к утру 2 ноября началась гроза, не совсем обычная поздней осенью на юге, — сверкали ослепительные молнии, и гром гремел, как канонада боя. Когда рассвело настолько, что стали видны очертания судов, Корнилов дал сигнал: "Все ли благополучно?" — и был обрадован, получив даже и от двух своих ветеранов ответ: "Все в исправности". Эскадра держала путь к мысу Калиакру, но пароход "Владимир" был послан как разведчик вперед, чтобы осмотреть турецкие порты по болгарскому берегу — Балчик, Варну, Сизополь, — не скрываются ли там загнанные туда штормом неприятельские суда. Командиром "Владимира" был капитан-лейтенант Бутаков Григорий Иванович — один из самых сведущих и энергичных молодых командиров флота, но Корнилов отправил на пароход своего адъютанта, лейтенанта Железнова, поручив ему осмотр портов, чтобы не отвлекать Бутакова от его прямого дела. Когда в большом отдалении, в сизой предутренней мгле, раздались со стороны Варны два пушечных выстрела, Корнилов выкинул было сигнал: "Изготовиться к бою", — но тревога оказалась напрасной — просто "Владимир" слишком близко подошел к крепости, был замечен и обстрелян из крепостных орудий, военных же судов на рейде лейтенант Железнов не обнаружил. Их не было и в Балчике, не оказалось потом и в Сизополе, — ясно стало, что мимо этих трех портов, с их очень удобными для стоянки судов обширными бухтами, турецкая эскадра прошла, направляясь или вдоль анатолийского берега, или гораздо мористей. А между тем Корнилов был твердо убежден, подходя к мысу Калиакру, что застанет суда противника или в Балчике или в Варне. Он даже объявил сигналом по своей эскадре: "Если открою неприятеля в Балчике или Варне, намерен атаковать его; для сего заранее изготовить пеньковые канаты с кормы... каната потребуется до 75 сажен..." Канаты необходимы были для поворачивания судов, когда они станут на якорь, для управления ими во время боя, но Корнилов на листочке бумаги набрасывал и то, что считал нужным припомнить из опыта чужих больших морских сражений. "Нельсон мочил коечные чехлы и брезенты на случай пожара", — записывал он. "Стрелять надлежит в корпус судов, это предпочтительнее, чем в рангоут..." "В Абукирском сражении корабли стояли против скулы противника". "Все предосторожности против огня. Помнить "Орион" при Абукире и "Ахилл" при Трафальгаре..." "Гребные суда, если возможно, то спустить..." "Владимир" от Сизополя пошел в глубь залива к Бургасу, но военных судов не нашлось и там, зато с "Константина" замечена была утром 4 ноября купеческая шхуна, идущая с юга, от Босфора, — видимо, в Варну. Легкий бриг "Эней" получил приказ Корнилова: "Задержать и опросить судно и узнать о турецком и союзном флотах". "Эней" тут же двинулся на пересечку курса шхуны и через час доставил донесение: "Турецкий флот в большом числе судов стоит в Босфоре, там же семь английских и восемь французских судов, между которыми есть и паровые, а два турецких фрегата и два корвета за день перед тем пошли в направлении на восток". Спустя немного был опрошен также шкипер валашского судна, которое тоже шло с юга. Он подтвердил, что судов союзных держав стоит в Босфоре пятнадцать, из них шесть пароходов и восемь больших кораблей, но добавил, что отряд турецких судов, всего шесть фрегатов и корветов, крейсирует недалеко от пролива, а дней за пять перед тем три больших парохода повезли войска в Требизонд. Наконец, лейтенант Железнов, задержав в Бургасском заливе только что прибывший туда австрийский пароход под турецким флагом, узнал от его шкипера, что отряд в шесть турецких судов крейсировал в море невдалеке от пролива, но потом снова вошел в пролив. Надежды Корнилова сразиться с турками в море и захватить их суда рухнули. Сигналами передал он своей эскадре: "Неприятельский флот в Константинополе. Якорного дела не предстоит. Канаты можно убрать". |
Похожие:
 | Джордж Сорос Первая волна мирового финансового кризиса Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой, в состав которой вошли |  | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Данные об учителе: Маскарин Валентин Никонорович, имеющаяся первая и запрашиваемая первая категория |
| Древний Египет-первое государство на Земле, первая могущественная... Земле, первая могущественная великая держава, первая империя, претендовавшая на мировое господство. Это было сильное государство,... | | Первая медицинская помощь Чтобы уметь правильно оказать доврачебную медицинскую помощь, студенты педвузов изучают дисциплину «Первая медицинская помощь» |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Первая медицинская помощь при травмах. Первая медицинская помощь при остановке сердца | | Реферат Тема: «Достижение культуры Древнего Египта» Египет – первая могущественная великая держава, первая империя, претендовавшая на мировое господство. Это было сильное государство,... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Сословно-представительная монархия на Руси в XIV- начале XVII в в. Трансформация сословно-представительной монархии в самодержавие... | | Лапшанова Светлана Викторовна, первая квалификационная категория... Автор: учитель географии Лапшанова Светлана Викторовна, первая квалификационная категория |
| Реферат на тему: В. В. Терешкова первая женщина-космонавт Наша страна всегда была первой в освоении космоса: первый запущенный искусственный спутник Земли, Ю. А. Гагарин – первый человек... | | Тема: Первая медицинская помощь пострадавшим с острыми расстройствами... Признаки расстройства психики у пострадавших в очагах чрезвычайных ситуаций. Первая медицинская помощь, особенности её оказания.... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Я долго думал, как начать эту книжку. Для меня всегда самое трудное — начало работы. С трудом дается первая страница статьи, первая... | | Закрытое акционерное общество "Кедр" промышленное предприятие, работающее... Его первая продукция компоненты рулевого управления для классических моделей ваз появилась в конце далекого 1988 года. Сейчас это... |
| О доступе к информационным ресурсам и информационно – телекоммуникационным... Программное обеспечение: «Первая помощь. 0 + пакет свободного программного обеспечения» | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Для получивших настройки эта книга руководство для практикующих и обучающих Рейки. Это первая книга, в которой для западных целителей... |
| Православная книга первая книга на Руси. Час православной книги (сценарий) Православная книга – первая книга на Руси. Час православной книги (сценарий)/ Сост. Т. Л. Теплякова/ Пушкинская библиотека-филиал... | | Городской образовательный портал Рубрика «Из опыта работы учителя... Материалы подготовили учитель музыки Новоселова В. А первая квалификационная категория и учитель русского языка и литературы Карпенко... |
