Иван Владимирович Тюленев Через три войны
Скачать 2.65 Mb.
|
Иван Владимирович ТюленевЧерез три войны«Через три войны. Воспоминания командующего Южным и Закавказским фронтами. 1941-1945»: Центрполиграф; 2007 ISBN 978-5-9524-2704-4 АннотацияЧерез три войны прошел автор этой книги, генерал армии Иван Владимирович Тюленев. Он остался в российской военной истории обладателем единственного сочетания высших боевых наград. Полный Георгиевский кавалер, кавалер трех орденов Красного Знамени, Герой Советского Союза. Издания книги мемуаров «Через три войны» давно стали библиографической редкостью. Иван ТюленевЧерез три войныНачало пути Жизнь мне представляется широкой полноводной рекой: чем ты старше становишься, тем все дальше и дальше уходишь от верховья. Ныне я в устье своей жизни. И хоть реки не текут вспять, но бывает так: память вдруг стремительно понесет тебя против течения, к истоку. И увидишь, будто это было вчера, и себя, босоногого мальчугана, и отчий дом, и братьев, которых уже нет в живых, услышишь певучий голос матери, степенный глухой басок отца... Множество событий, ярких, нетускнеющих, как золото, и менее значительных, оттеснили в дальние уголки памяти родное село Шатрашаны, лица близких товарищей детства. За плечами - первая империалистическая война, великие дни Октября, фронты гражданской и Отечественной войн и многое другое, что вспоминается когда с радостью, а когда с грустью... Недалеко от Волги у густого соснового бора раскинулись Шатрашаны. Большое это было село. Пятьсот крестьянских дворов разбросано по пригорку. Покосившиеся от времени бревенчатые избы с позеленевшими крышами печально смотрели подслеповатыми оконцами на кривые, как турецкие сабли, переулки и улицы. Только в центре села, у церковной площади, стояло несколько добротных домов на каменном фундаменте с резными наличниками и карнизами. В них жила деревенская знать - богатей-лавочник, поп, староста. Шатрашаны - село старинное. Старики утверждали, что название свое оно получило от слова "шатры". Здесь когда-то проходили татаро-монгольские завоеватели. Места были глухие, лесистые, а на склонах холмов зеленели луга, поросшие сочными травами. Там кочевники ставили свои шатры и жили некоторое время, набираясь сил для дальнейших походов. Эти места помнят "вольницу" Степана Разина и Емельяна Пугачева. По Волге плыли под парусами резные струги с разудалыми молодцами, а по берегам великой русской реки двигались отряды пеших и конных, наводя ужас на бар-помещиков. Об этих далеких временах много интересного довелось мне слышать от моей бабушки Марфы Сидоровны. На сказы она была большая мастерица. Бывало, зимой соберемся мы. ребятишки, возле нее. За окном завывает вьюга. В печи потрескивают дрова. На столе слабо мигает керосиновая лампа. Отец плетет рогожи, мать ставит заплаты на рубахи, а бабушка, сидя за прялкой, под монотонное жужжание веретена ведет неторопливый рассказ о Емельяне Пугачеве и Степане Разине, где быль переплетается с легендой. Рассказывала бабушка так, что каждое ее слово западало в наши детские души. Семья у нас, Тюленевых, была большая: шесть человек своих ребят да четверо умершего дяди. Отцу с матерью приходилось трудиться не покладая рук, чтобы прокормить столько ртов. Лишения и невзгоды, голод и холод постоянно стучались в нашу дверь. Моя мать, Агафья Максимовна, была трудолюбивая, добрая, отзывчивая к чужим горестям. Как ни трудно было ей ухаживать за десятком ребят, она никогда не роптала. С утра до поздней ночи хлопотала по хозяйству. Старшие дети помогали ей как могли. Отец мой, Владимир Евстигнеевич, участвовал в русско-турецкой войне. Вернулся с медалью, но я никогда не слышал, чтобы он кому-нибудь похвалился своей наградой. Медаль лежала на дне сундучка, под горкой книг. Скромный, тихий, работящий, отец слыл на селе грамотеем. Он очень любил книги, часто перечитывал те, что имел, и радовался, как ребенок, когда удавалось на гроши, заработанные тяжелым трудом, купить новую книгу. В свободное время, особенно зимними вечерами, он любил читать односельчанам. К 1900 году мои старшие братья подросли и, как многие другие парни нашего села, подались в город на заработки. Время от времени они присылали отцу деньги. Положение семьи несколько улучшилось, но до хорошей жизни было еще далеко. В 1903 году я окончил сельскую школу и стал упрашивать отца отвезти меня в город: уж очень хотелось мне продолжать учение. Мать поддержала меня. - Весь в тебя, - говорила она отцу, - до книжек, как травинка к солнцу, тянется. - Отцу приятно было слышать такое, но решил он по-другому: - Конечно, надо бы еще парню поучиться, да где возьмешь денег? Как говорят: рад бы в рай, да грехи не пускают. Заметив, как я огорчился, отец погладил меня по голове: - Ничего, сынок, не печалься. Поработаешь немного, поможешь нам, а там, глядишь, и снова попадешь в учение. Но он, как и я, видно, мало верил в это. Так оно и получилось. Мое образование ограничилось сельской школой. Началась тяжелая трудовая жизнь. Я стал помогать отцу плести рогожи. Потом он пристроил меня подмастерьем в сельскую кузницу, а к концу 1904 года отвез в город Симбирск. Там устроил чернорабочим крахмало-паточного завода "Никита Понизовкин и сыновья". Хотя завод и делал патоку, но мне там жилось не сладко. С утра до вечера перетаскивал бочки, убирал мусор во дворе, колол дрова. Работал много, а зарабатывал, как говорится, с гулькин нос. Денег едва хватало на харчи. Домой я не мог послать ни гроша. Тогда отец решил: лучше уж мне помогать ему дома, чем гнуть спину на "паточного" фабриканта. И я вернулся в родное село... * * * Русско-японская война еще больше омрачила нашу безрадостную жизнь: призвали в армию дядю Петра. Провожали новобранцев рано утром. По дороге, поднимая столбы пыли, со скрипом двигались телеги, а за ними понуро брели мужики и бабы. На телегах трясся нехитрый скарб новобранцев: сундучки, котомки, узелки... Парни, еще не понимая, что их ждет на войне, бодро шагали по пыльной дороге и под гармошку пели: "Последний, нонешний денечек гуляю с вами я, друзья..." Те, что постарше, шли молча в окружении женщин и детей. Обливаясь слезами, бабы причитали по ним, как по покойникам: "И на кого же вы нас покидаете? Куда улетаете, соколики?.." Старики и старухи, которые уже не могли двигаться, сидели на завалинках и сокрушенно вздыхали: - Вернутся ли домой, родимые? - Чего заранее в гроб кладете? - урезонивал их один бывалый солдат. Японец нам не ровня. Он малорослый, дунешь, плюнешь - он и с копыт долой! Гляди, наши-то какие орлы! Да неужто не управятся? Шапками закидаем! Ходячей была тогда эта фраза, брошенная каким-то бравым генералом. Облетела она всю Россию, и многие поверили, хотели верить, что так оно и будет. Но когда с далеких полей Маньчжурии докатились первые слухи о поражении русских войск, это "шапками закидаем" стало произноситься не с бравадой, а с горькой иронией. Всю войну и долго еще поело нее лились слезы русских матерей, жен, сестер и детей. В нашей семье особенно убивалась бабушка. Она плакала и когда приносили письма, и когда долго не было их. Получив от сына весточку, она просила меня: - Ванюша, прочти, родной, что пишет мой ясный сокол Петя. Я разворачивал письмо дяди Пети и начинал читать, а бабушка, подперев рукой морщинистую щеку, маленькая, совсем постаревшая с тех пор, как сын ушел на войну, беззвучно плакала. В такие минуты мне становилось не по себе. Жалость к бабушке переполняла грудь, и я старался, как мог, успокоить ее: - Бабушка, да что же ты плачешь? Ведь дядя Петя жив, здоров. Но бабушка еще пуще заливалась слезами: - Пока жив. Да ведь я век прожила, знаю, что с войны мало кто цел-невредим возвращается. Чует мое материнское сердце - худо Петруше. Читая однажды письмо от дяди, мы не заметили, как в избу вошел отец. - От Петра? Ну как он там? Что пишет? - Да вот, прибыл на Сахалин, - стал я пересказывать отцу. - Войны там пока нет, а под Порт-Артуром, пишет, сильная сеча. Японцы что-то у нас отвоевали, а что - не разберу. Зачеркнута вся строчка... Отец взял из моих рук письмо, внимательно посмотрел его на свет, покачал головой и сказал, как мне показалось, с удовлетворением: - Японцы заняли Порт-Артур... Что ж, вести неплохие. Меня поразили слова отца. Как же так? Или он желает победы японцам? Но спросить об этом я не осмелился. Заметив мое недоумение, отец улыбнулся и сказал: - Ты, сынок, не ломай над этим голову. Молод еще. Подрастешь разберешься... На селе же по поводу неудач русской армии в Маньчжурии толковали так: - Сила русского солдата могучая, непобедимая. Не может быть такого, чтобы враг нас одолел. Тут что-то не так. Разве что начальство продает Россию японцам? Нам-то война одно разорение, а фабрикантам да помещикам она, видать, на руку. Говорят же фабричные, что богатеям доход от войны в карман идет. Присмотреться, оно и правда. Вот Понизовкин свой завод расширяет, ставит дело на широкую ногу. Поди, ему война и впрямь праздник, что твое рождество или пасха. Горькая правда о войне все больше проникала в гущу народа. В осенние дождливые вечера в нашей избе собирались мужики. Шли они к отцу, искренне полагая, что, раз он грамотный, читает книги, значит, должен все знать, объяснить, что к чему. Заведет разговор один, вставит слово другой, и вот уже в избе гул стоит. Особенно горячился сосед Степан: дескать, нет в России села более горемычного и нищего, чем Шатрашаны. - И чего ты кипятишься, Степан, - пробовал урезонить его дружок Игнат. - Разве только в нашей деревне бедствуют мужики? Вот я повидал немало на свете. Где только я не был, и везде нашему брату мужику живется худо. Так уж заведено испокон веку на Руси. Помню, в один из осенних вечеров в нашей избе было особенно людно. Мужики собрались послушать новости, привезенные из Симбирска нашим соседом Герасимом Гуськовым. В тот вечер я поздно не ложился спать. Притаившись в углу, жадно слушал, старался не пропустить ни одного слова. В избе было тесно и душно. Махорочный дым облаком стоял под потолком. Мужики сидели вдоль стен на лавках. Герасим чинно, не спеша рассказывал: - Подъезжаю это я к селу Нагаткино, а навстречу мужичишка. Лошаденка еле тащит воз, а на возу всякого добра навалено: ящики, стулья, узлы. "На новое жительство?" - спрашиваю. А тот аж захлебывается от радости: "Домой, мил человек. Домой барахлишко везу. Бог послал, не обидел. Добрые люди дали. Бери, говорят, барское добро, не жалко..." Остановились мы, закурили, мужичок и пояснил: "Нагаткинские-то разгромили своего помещика Белякова, все из усадьбы растащили, а последушки мне разрешили взять, животность начали делить, а потом, гутарят, и за землю примутся. Вот как, мил человек, на свете бывает. Был пан да пропал... Жаль, не нагаткинский я, а то бы мне и коровенка досталась..." Герасим оглядел слушателей и продолжал: - Мужик поехал своей дорогой, а я решил завернуть к имению Белякова. Думаю, надо же самому поглядеть, как там они с помещиком разделались. Подъезжаю - и вправду: возле усадьбы людей видимо-невидимо. Все о чем-то хлопочут, кричат. Телеги с барахлом стоят. Волокут коров, лошадей. Ну как ни есть - ярмарка! - А ты чего же подарочка не прихватил? - поинтересовался Игнат. - Чего на добро соседних помещиков зариться? У своих надо брать! А мы вот сидим все судим да рядим, как быть, - хмуро ответил Герасим. Мужики заволновались. Новости, привезенные Герасимом Гуськовым, взбудоражили всех. На следующий день в Шатрашанах только и было разговоров что о разгроме усадьбы Белякова. Большинство крестьян одобряли нагаткинцев, хвалили их за решительность и смелость. Лишь некоторые старики и зажиточные осуждали "бунтарей". Самые решительные и смелые предлагали: - Хватит зря языком, что цепом, молоть. Пошли к своему барину, теперь наш черед. В нашей семье особенно воинственно был настроен дядя Афанасий. Он предлагал немедленно последовать примеру нагаткинцев: - Чего ждать? Надо идти в имение и брать за грудки управляющего. Дядя Гавриил предостерегал: - Не пори горячку! Подожди, посмотрим, как обернется дело с нагаткинцами. - Правильно! Ожидай, ожидай, Гаврила, - с издевкой говорил дядя Афанасий. - Видно, забыл, как с тебя чуть шкуру не спустил управляющий, когда ты прихватил сноп овса из барской скирды для своей лошаденки? При этом напоминании дядя Гавриил поморщился: - Как же! Забудешь такое! Все село я тогда обошел. Еле-еле наскреб денег. Принес управляющему штраф, а он, нехристь, взял как должное да еще обругал меня на своем басурманском языке. И чего это везде в имениях управляющие не из русских? - Наверно, потому, что боятся бары своего русского человека... Вмешался в разговор отец: - Дело не в боязни. Просто руками иностранца помещику легче драть с нас шкуру и гнуть мужика в дугу. Часто в подобных спорах принимал участие наш сосед - Петр Салабаев. Он всегда соглашался с доводами отца, поддерживал его: - Истинную правду говорит Евстигнеич. На то и поставлен управляющий, чтобы шкуру с нас драть. Иногда к нам на огонек заглядывал учитель Иван Степанович Новиков. Он охотно беседовал с мужиками. В такие вечера я не ходил гулять: учитель казался мне самым умным человеком на свете. Однажды засиделись мужики в нашей избе за полночь. Горячо спорили о том, что же дальше делать. Поступить по примеру пагаткинцев или иным каким способом заполучить землю у помещика. Порешили мужики созвать сход и на нем обсудить вопрос. Сход был назначен на один из воскресных дней. Решили пригласить и управляющего имением князя Голицына: через него шатрашанцы собирались предъявить барину свои требования. Но управляющий, узнав о предстоящем сходе, вызвал из Симбирска солдат, а посланных к нему делегатов выгнал: - На сборище ваше я не приду. Нечего мне с быдлом разговаривать! Мужики решили все же сход собрать. В воскресенье, после обедни, площадь перед церковью запрудил народ. Вместо управляющего появился земский начальник. Выслушав требование крестьян о продаже им части помещичьей земли, он только пожал плечами: - Земля принадлежит князю Голицыну. Он ее хозяин. Захочет продать продаст, не захочет - не продаст. Если же вы попытаетесь захватить ее силой, будете строго наказаны за самоуправство. - Так пускай барин нам ответит, будет он продавать землю или нет! загудели в толпе. - Барина ищи свищи! - перекрыл гомон чей-то насмешливый голос. Земский начальник впился глазами в крикуна: - Чего горланите, смутьяны? Вам не землю - дубину надо, грабители! Эти слова оказались искрой, упавшей в пороховую бочку. Ропот перешел в грозный рев. Послышались угрозы: - Нам дубину, а тебе, черту толстопузому, - петлю! Сам ты грабитель! Кричали все. Один старался перекричать другого. Но вот послышался сильный, ровный голос учителя Новикова: - Крестьяне не грабители! Никогда грабителями не были! Они всю жизнь добывают хлеб честным трудом... Толпа постепенно затихала, прислушиваясь к словам учителя. Земский начальник, чудом избежавший расправы, вытирал платком пот со лба. А Новиков продолжал: - Кто князю Голицыну нажил миллионное состояние? Сам князь не только не работает, но никогда и не бывает в имении. Скажите, господин земский начальник, почему князь Голицын один владеет столькими десятинами земли, сколько у крестьян всего уезда нет? Земский начальник пытался что-то ответить, по голоса заглушили его слова: - Вспотел, кабан! - Что, жарковата мужицкая банька?! |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Библиотечный урок, посвящённый освобождению Павловского района Кубани. В их числе 25 тысяч павловчан и жителей станиц, хуторов Павловского района. В первые три дня войны из нашего хутора ушли... | | Сербулев Иван Николаевич Учитель: Прокофьев Методист: Авдеев Виталий Владимирович Тема урок ... |
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Обучающая: раскрыть причины, характер Первой мировой войны, ознакомиться с целями стран-участниц войны и ходом военных действий на... | | Программа дисциплины демократия и авторитаризм в современном мире... Проблемы демократического строительства в странах Центральной и Юго-Восточной Европы |
| Иван грозный тиран или святой «Опричнина Ивана Грозного». Реферат основан на мнениях Скрынникова в его исследовании «Иван Грозный» и работы А. Л юрганова «Страшный... | | "Герои Отечественной войны 1812 года в жизни, истории и литературе" Через 6 лет, в 2012 году наша страна будет отмечать 200-летие Отечественной войны 1812 года. Сегодня будем говорить о героях этой... |
| Презентация. Новый взгляд. Родин Иван Владимирович. Мбоу «Заволенская оош» Сегодня учитель по любой школьной дисциплине должен уметь подготовить и провести урок с использованием икт. Ученики в состоянии воспринимать... | | Реферат на тему «Виды теплопередачи» Теплообмен между двумя теплоносителями через разделяющую их твёрдую стенку или через поверхность раздела между ними называется теплопроводностью.... |
| Кто же он, Иван Мазепа? Выяснить, кем же был в действительности Иван Мазепа- предатель Родины или национальный герой | | Реферат Иван Грозный как защитник православия Иван IV васильевич Грозный (25. 08. 1530-18. 03. 1584), Великий Князь с 1533, Русский Царь (1547) 5 |
| Положение о региональной научно-практической конференции России. Выдержала ли она это испытание, готова ли была к этой войне? Какие уроки необходимо извлечь из итогов Первой мировой войны... | | Конференция школьников «в науку первые шаги» Выполнила Яковлева Мария... Работа «Шурави» герои Афганской войны», выполненная Яковлевой Марией, ученицей 8 а класса, посвящается 22 годовщине вывода Советских... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Фгос устанавливает новые требования к результатам обучающихся и выделяют три группы: личностные, метапредметные и предметные. Достижение... | | Реферат Вячеслав Геннадьевич, Богославский Дмитрий Дмитриевич, Бодягин Владимир Михайлович, Бодягин Андрей Владимирович, Волков Сергей Денисович,... |
| Архитектуры многопроцессорных вычислительных систем Авторы: Богданов... ... | | Рабочий лист №2. Волшебные сказки Иван царевич идет путем дорогой, вдруг настигает его серый волк, на нем сидит Елена Прекрасная. Обрадовался Иван царевич, а серый... |
