Алферов А. А. Два противоположных подхода к историческому прошлому
Скачать 141.46 Kb.
|
Алферов А. А. ДВА ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ ПОДХОДА К ИСТОРИЧЕСКОМУ ПРОШЛОМУ (опубл. в журнале: Современные гуманитарные исследования. 2007, № 4 (17) История существует во времени. Модусы исторического времени, которыми оперирует историческое сознание, – прошлое, настоящее и будущее. Между ними мыслится то или иное отношение. Два различных подхода к прошлому, о которых мы поведем речь, являются двумя различными способами мышления исторического прошлого в его отношении к настоящему. Мы будем обращаться преимущественно к философии истории, но эти подходы представлены и в исторической науке. Один подход может быть охарактеризован как ретроспективный. Он заключается в том, что прошлое рассматривается сквозь призму настоящего. Если же к рассмотрению подключается будущее, что имеет место во многих концепциях философии истории, то взгляд на прошлое начинается даже не из настоящего, а из будущего, и тогда прошлое через настоящее определяется будущим. Подобный подход к прошлому в европейской мысли имеет давнюю традицию, начинающуюся еще со средневековой христианской историографии. В этой историографии история имела определенную изначально заданную цель, стремилась к заранее предопределенному финалу. Таким финалом здесь мыслился Последний суд, на котором произойдет отделение праведников от грешников и воздаяние каждому по заслугам. В этой концепции прошлое не имеет самостоятельного значения, так как оно есть только подготовительная ступень к реализации заведомо известной цели истории. Для средневекового историка прошлое имело значение лишь как указание на настоящее и будущее. Здесь каждое событие наделялось особым смыслом, исходящим из цели истории и делающим событие необходимым звеном в продвижении к этой заранее известной цели. Так, история Рима в средние века рассматривалась не иначе, как предуготовление торжества христианской религии. Ожидаемое будущее задавало средневековому историку критерий и масштаб для оценки всех исторических событий и эпох. Подобный характер отношения к прошлому в средневековой историографии и философии истории был выражен особенно ярко, но он присутствует не только в средние века и не только в христианской мысли – в той или иной степени выраженности он присущ всем концепциям истории, которые заведомо знают, куда ведет история. Так, философы Просвещения отвергали религиозный провиденциалистский взгляд на историю и на место божественного Провидения в качестве движущей силы истории большинство из них ставило развитие Разума. И свою эпоху они оценивали как эпоху торжества разума, знания, науки, противопоставляя ее прошлому, в котором, по их мнению, господствовали невежество и предрассудки. Полная победа разума, считали они, будет означать и полное благоденствие человечества. При этом они наполняли «разум» определенными ценностями, несущими определенное социальное содержание – в виде свободы, правового равенства и т.д., которыми и пользовались в интерпретации прошлого. Просветители, как и средневековые историки, имели критерий для оценки исторических событий, на прошлое они смотрели сквозь призму своего понимания настоящего и будущего. Историческая наука изучает прошлое, а традиционная философия истории, пытаясь составить представление об истории в ее целостности, завершенности, подключала к рассмотрению настоящее и будущее, при этом она избирательно подходила к имеющимся данным о прошлом, поскольку нужно было согласовать прошлое с тем или иным представлением о настоящем и будущем и выдержать единую линию развития человечества. Предельно обнаженно выразил эту тенденцию традиционной философии истории И. Г. Фихте. Он считал, что историческая наука должна давать только факты, голые факты, а все мыслительные построения относительно истории должны принадлежать философии, которая может использовать факты по своему усмотрению. Философия у Фихте априорно устанавливает логический план мировой истории, заполняя все пространство времени, а затем опрокидывает его на эмпирический исторический материал, подчиняя эмпирию своему плану и отсекая все то, что не укладывается в этот план. Логическое у Фихте главенствует над историческим, будущее – над прошлым. У него философ показывает историку, что надо искать, осуществляет отбор исторических фактов, он не обязан учитывать все факты и может умалчивать о некоторых событиях и вообще «…историею он пользуется не для того, чтобы что-нибудь доказать посредством последней…а только для того, чтобы пояснить и показать в живой жизни то, что ясно и без истории» 1, с. 499. Ф. В. Й. Шеллинг полагал, что прошлое может быть выведено из настоящего. «Историческое повествование, для которого вообще единственным объектом является объяснение данного состояния в мире, – пишет он, – могло бы с таким же успехом выносить суждение о прошлом исходя из настоящего, и попытка показать, как из современности можно со строгой необходимостью вывести прошлое, была бы не лишена интереса» 2, с. 454. А настоящее у Шеллинга следует из будущего, из цели истории, каковой у него является всеобщее правовое устройство, и задача науки истории состоит только в том, чтобы показать в истории формирование этого устройства, необходимость которого ясна и без истории. У Гегеля исторической необходимостью и целью истории является осознание духом своей свободы. Причем эта цель достигается уже в настоящем. И эта цель вполне подчиняет себе историю. История у Гегеля разумна, в ней реализуется определенный разумный план. Но для того, чтобы история предстала разумной, гегелевской философии истории понадобилось отсечь от истории то, что не согласуется с исторической необходимостью, целесообразностью, разумностью, объявив это неисторическим. Так, в историю у него попадает только то, что обрело форму государственной жизни, и все, что было до возникновения государства, объявляется им доисторическим, а географической ареной истории является у него лишь Азия и Европа – история начинается в странах Востока, а затем переносится на Запад, в Европу. Ретроспективный взгляд на прошлое реализует и марксистская концепция истории. Эта концепция признает историческую необходимость, постулирует назначение истории и ее цель, знает будущее, а подобное знание не может в постижении истории не главенствовать над прошлым, модифицируя его на основе представления о предполагаемом будущем. Выработав свое понимание истории, К. Маркс и Ф. Энгельс имели в виду, что затем в свете этого понимания должна быть переосмыслена, переписана вся история. Начало этой работе они положили сами, а затем ее выполнила историческая мысль, развивавшаяся в русле марксистской парадигмы истории. Точку зрения настоящего в отношении прошлого отстаивали неогегельянцы Б. Кроче и Р. Коллингвуд. Историю они понимали как самопознание духа, которое осуществляется историком, и поскольку историк присутствует в настоящем, то он конструирует исторический процесс как духовное, мыслительное развитие, закономерно ведущее к настоящему. В их интерпретации исторический процесс есть мыслительный процесс, совпадающий с историческим познанием, а историческое познание фактически оказывается познанием настоящего. Б. Кроче утверждал, что не может быть интереса к прошлому самому по себе, безотносительно к настоящему, что вообще не может и не должно быть воссоздания прошлого. «…Лишь интерес к настоящему способен подвигнуть нас на исследование фактов минувшего: они входят в нынешнюю жизнь и откликаются на нынешние, а не былые интересы», – пишет он 3, с. 9. Ретроспективный взгляд на прошлое, подчинение прошлого настоящему получили в методологии историографии наименование презентизма (от англ. “present” – настоящее). Б. Кроче весьма отчетливо выразил позицию презентизма. Как ясно из вышеизложенного, эта позиция имеет глубокие корни в философии истории. Другой возможный подход к прошлому берет прошлое в его самостоятельном значении и пытается смотреть на него не через настоящее, а прямо и непосредственно. В европейской философии Нового времени одним из первых попытался таким образом взглянуть на прошлое Джамбаттиста Вико. В своей книге «Основания новой науки об общей природе наций» он выделял три последовательные эпохи в развитии всех наций: божественную, героическую и человеческую. Согласно Вико, пройдя через эти неизбежные фазы развития цивилизация гибнет и общество возвращается к исходной ступени, после чего цикл развития повторяется. При этом он считал, что в каждой из этих эпох были свои нравы, представления людей, характер языка, характер права, вид правления и т.д. И все эти представления и установления он оценивает по меркам той эпохи, которой они принадлежат, признавая их естественными и функциональными для своего времени. В этом его подход к прошлому решительно отличался от подхода просветителей, современником которых он фактически был и которые смотрели на прошлое с пренебрежением, как на время невежества и суеверий. Д. Вико выступал против того, чтобы на прошлое переносить представления настоящего. Так, он упрекает поздних римских юристов в том, что они в свое время потеряли из поля зрения древнеримское право, то есть перенесли на древность современные им правовые определения, и то же, по мнению Д. Вико, произошло с учеными, изучающими феодальное общество, которые потеряли из поля зрения древнее феодальное право. Философы открыли «разумное право», которое они объявили естественным, но естественным было то право, которое складывалось исторически, и иной естественности в жизни общества нет. «Природа вещей – не что иное, как их возникновение в определенные времена и при определенных условиях…», – пишет Д. Вико 4, с. 77. Противоположный Просвещению подход к прошлому демонстрировало и идейное течение романтизма. Это течение отвергало вневременной просветительский разум, который как раз и оправдывал пренебрежительное отношение к прошлому. Движение романтизма набрало силу после Великой Французской революции и сопряженных с нею событий, подмочивших репутацию просветительского разума, расцвет романтизма приходится на первую треть 19 века. Романтизм весьма способствовал историзации сознания, имевшей место в этом веке. Художники, философы и ученые-гуманитарии, тяготевшие к романтизму, проявляли неподдельный интерес и уважение к прошлому и сознавали, что мерки настоящего не годятся для прошлого, что прошлые эпохи характеризуются своей жизнью и ценностями и что понять прошлую эпоху можно только исходя из особенностей жизни самой этой эпохи. В дальнейшем развитии философской мысли подход к историческому прошлому, свободный от искажающего воздействия настоящего, пытались реализовать, в основном, представители таких философских течений, как герменевтика и «философия жизни». Особенно эту установку выразил В. Дильтей, чьи взгляды могут быть отнесены и к герменевтике, и к «философии жизни». Он считал, что специфической познавательной процедурой наук о духе, к которым он относил историю и которые он противопоставлял наукам о природе, является метод вживания, сопереживания, понимания. С помощью этого сугубо субъективного метода, основывающегося на интуиции исследователя, по мнению В. Дильтея, можно проникнуть в дух той или иной эпохи, относящейся к прошлому. Применение же подобного метода определяется, очевидно, тем обстоятельством, что духовная атмосфера прошлого отличается от атмосферы настоящего, так что историку нужно совершить переход из одной духовной атмосферы в другую, что и достигается с помощью «вживания». Причем В. Дильтей имел в виду, что вживания в дух иной эпохи возможно достичь на основе проникновения в субъективный мир выдающихся личностей данной эпохи. Постижение прошлого он мыслил как коммуникацию, идущую от человека к человеку – от человека, изучающего прошлое, к человеку, принадлежащему этому прошлому, к его духовному миру. Поэтому он придавал исключительное значение такому историческому документу, как биография. Вместе с этим В. Дильтей стремился к объективности исторического познания. Он хотел, чтобы познание, осуществляемое науками о духе, не уступало в смысле объективности естественным наукам. Но сопереживание, конечно, не могло обеспечить подобную объективность. Поэтому он обращается к объективациям духа. И понимание подразумевало у него не только сопереживание, но и понимание текста, и реконструкцию культурно-исторического мира, в котором стал возможен тот или иной текст. Как бы то ни было, методика исторического познания, которую обосновывал В. Дильтей, предполагала, что прошлое нужно постигать «в себе», не перенося на него определений настоящего. Прошлое для этого немецкого мыслителя обладало самостоятельным значением, в каждой эпохе он признавал единственную, неповторимую индивидуальность и ценность. Недопустимость перенесения на прошлое оценок настоящего подчеркивал и Ф. Ницше. В известной работе «К генеалогии морали» он критиковал тех исследователей морали, которые делают вывод о ее происхождении на основе современного значения моральных понятий. То есть они смотрят на прошлое сквозь призму настоящего. Ф. Ницше же был убежден, что современное значение моральных понятий не было их исходным значением. «…С давних пор привыкли верить, что в доказуемой цели, в полезности какой-либо вещи, формы, устройства заложено также и понимание причины их возникновения…» 5, с. 455. Подобное представление он считает ошибочным. «…Для всякого рода исторического исследования, - пишет Ф. Ницше, - не существует более важного положения, чем то…что именно причина возникновения какой-либо вещи и ее конечная полезность, ее фактическое применение и включенность в систему целей toto coelo расходятся между собой…» там же. Обращаясь к такому течению, как постмодернизм, следует сказать, что в нем рассматриваемый нами вопрос об отношении исторического прошлого и настоящего теряет смысл. Представители этого направления подвергли радикальной критике и традиционную философию истории, и историческую науку – настолько радикальной, что разрушалось самое историческое сознание. У сторонников этого течения история лишается связности, процессуальности, она предстает фрагментарной, разорванной на множество спонтанно возникающих событий. Отбрасывается ими и линейный вектор времени, а вместе с ним представление об истории как процессе, охватывающем прошлое, настоящее и будущее. Постмодернисты постулируют конец истории, провозглашают ее преодоление, и заявляют, что мы живем уже в синхронном, а не диахронном мире, то есть живем в перманентном настоящем. В соотношении настоящего и прошлого настоящее обладает безусловным преимуществом перед прошлым, поскольку настоящее обладает достоинством действительности. И исторический наблюдатель присутствует в настоящем и принадлежит ему. Поэтому настоящее уже само по себе, одним фактом своего существования накладывает свою печать на прошлое, и требуются специальные усилия мысли и воображения, чтобы преодолеть аберрацию прошлого настоящим, насколько это возможно. Конечно, может быть высказано соображение, что этих усилий и не следует делать, что настоящее – это естественная, вполне оправданная точка зрения по отношению к прошлому. Этой позиции и придерживался ряд философов. Но в этом случае мы заведомо отказываемся от понимания прошлой жизни. Если нет намерений прилагать усилия, чтобы вывести прошлое из поля притяжения настоящего, то в прошлом мы всегда будем видеть лишь предпосылки настоящего. Выясняя отношение между прошлым и настоящим, затронем вопрос об историзме – именно о содержании этого понятия. Историзм, как известно, – это определенный принцип подхода к явлениям действительности, при котором действительность рассматривается как изменяющаяся во времени, развивающаяся, и это развитие признается ее принципиальным определением. Историзм подразумевает, что ничто в этом мире не существует вечно, но все когда-то возникает, проходит некоторый путь развития и в конце концов гибнет, уступая место чему-то иному. (Если история чему-нибудь и учит, то она учит именно этому). Историзм имеет в виду, что каждое явление исторически обусловлено и обретает свое значение лишь в определенном историческом контексте. Он также признает, что никакое явление не может быть понято без обращения к его истории. Но историзм, мы полагаем, включает и еще один важный аспект, связанный как раз с установлением определенного отношения между прошлым и настоящим. А именно, он предполагает преодоление той аберрации прошлого настоящим, о которой мы вели речь. Доведенный до полного выражения, он требует отказа от точки зрения настоящего в отношении прошлого, сколь бы удобной она для нас ни была, и перенесения точки зрения на самое прошлое. Из сказанного ясно, что попытка преодоления ретроспективного взгляда на прошлое возможна и правомерна лишь при том условии, что между прошлым и настоящим нет необходимой связи. Если же предполагается, что связь между настоящим и прошлым имеет необходимый характер, то взгляд на прошлое с точки зрения настоящего оправдан и законен. В этом случае прошлое действительно есть только предпосылка настоящего, и это настоящее будет проливать нам свет на прошлое, в котором в скрытом, свернутом виде уже содержится это настоящее. В этом случае действительно существует ключ к прошлому, и этот ключ находится в настоящем. Отсюда проистекают также попытки «вывести» прошлое из настоящего, преобразовать историческую необходимость следования настоящего из прошлого в необходимость логического следования прошлого из настоящего. Если история мыслится разумной (как, например, у Гегеля), то историческое совпадает с логическим. Но если история и не мыслится разумной, а вместе с тем в ней действует необходимость (как, например, в марксистской философии), то что же иное может означать эта необходимость, как не все тот же разум истории? Считается, что историзм в высокой степени присущ гегелевской философии, трактующей действительность как саморазвитие духа. Гегелевский историзм унаследовала марксистская философия, предпринявшая попытку переосмыслить его материалистически. Но в рассмотрении отношения исторического прошлого и настоящего философию и Гегеля, и Маркса, мы полагаем, характеризует недостаток историзма – историзм ими не доводится до конца, поскольку и та и другая философии истории реализуют ретроспективный взгляд на прошлое. И подобный взгляд на прошлое, как мы подчеркнули, неизбежен, если исходить из признания необходимого характера связи между прошлым и настоящим, как это и имеет место в гегелевской и марксистской философиях истории. С критикой «историцизма» в свое время выступил К. Поппер см. 6. При этом он различал «историцизм» и историзм. Под «историцизмом» он понимал признание исторической необходимости и предсказания будущего, которые делаются на основе мнимого постижения этой необходимости, а под историзмом – признание исторической обусловленности наших знаний и убеждений. И он доказывал, что необходимость, постулируемая в отношении истории, не есть научный закон и не может быть таковым. С критикой «историцизма» К. Поппером можно было бы согласиться, если бы она была направлена только против признания исторической необходимости, но эта критика у него фактически оказывается критикой историзма (историзма в том понимании, которое было сформулировано нами выше), что с нашей точки зрения не приемлемо. К. Поппер жестко привязывался к настоящему и видел в нем единственно возможную основу интерпретаций прошлого. Вообще целью обращения к прошлому, по его мнению, может быть лишь уяснение настоящего и решение его проблем. Настоящее для него в принципе разумно и требует только еще большей рационализации (разумеется, настоящее, трактуемое под углом зрения определенных ценностей, за которыми он признает разумность), и он осуждает историзм как измену настоящему см. 7, гл. 24. Историка, конечно, должны интересовать не ценности настоящего (их он во всяком случае знает), а то, какие ценности определяли жизнь людей в прошлом в различные исторические эпохи и в различных культурах. И знание того, как люди могут жить и действительно жили при ценностях, отличных от настоящего, и вообще осознание того, что эти ценности способны меняться, и является тем вкладом, который историческая наука способна внести в решение проблем, стоящих перед человечеством в настоящем. Но если считать, что история уже сделала свою работу и может, в общем, завершаться, то тогда остается, конечно, только переписать историю набело с точки зрения ценностей, которые, как предполагается, определяют современность. Отметим также, что точка зрения настоящего в отношении прошлого сопряжена с релятивизмом. Ведь само настоящее может быть интерпретировано по-разному, в нем существуют различные идеологии и различные системы ценностей, в этом смысле настоящее может являться источником различного понимания прошлого, различных его интерпретаций. Каждый философ, который отстаивал точку зрения настоящего для прошлого, имел в виду определенное, свое понимание настоящего, а также и будущего, если же это его понимание не принимать, то неизбежен иной взгляд на прошлое, и у нас, вообще говоря, нет критерия, чтобы предпочесть один взгляд другому, потому что всякий возможный критерий будет иметь ценностную природу. Для исторической науки, однако, выход из данной ситуации может состоять в том, чтобы, задавшись целью воспроизвести жизнь прошлого, что подразумевает воспроизводство восприятий, верований, взглядов, ценностей людей определенной эпохи, определенного общества, избежать необходимости оценивать их взгляды и ценности с точки зрения настоящего. «Судить или понимать?» – так ставил вопрос М. Блок в отношении исторического взгляда на прошлое, и его ответ был – понимать см. 8, гл. 4, § 1. Список литературы 1. Фихте И. Г. Основные черты современной эпохи // Фихте И. Г. Соч. в 2 т. Т. 2. – СПб: «Мифрил», 1993. 2. Шеллинг Ф. В. Й. Система трансцендентального идеализма // Шеллинг Ф. В. Й. Соч. в 2 т. Т. 1. – М.: «Мысль», 1987. 3. Кроче Б. Теория и история историографии. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. 4. Вико Д. Основания новой науки об общей природе наций. – Москва – Киев: «REFL-book» – «ИСА», 1994. 5. Ницше Ф. К генеалогии морали // Ницше Ф. Соч. в 2 т. Т. 2. – М.: «Мысль», 1990. 6. Поппер К. Нищета историцизма // Вопросы философии. 1992, № 8 – 10. 7. Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2 т. Т. 2. – М.: «Культурная инициатива», 1992. 8. Блок М. Апология истории, или Ремесло историка. – М.: «Наука». 1986. И. Г. Фихте (1762 – 1814) тоже трактовал историю как развитие разума. Но он наполнял «разум» иным по сравнению с просветителями содержанием и имел иное представление о будущем. Соответственно этому у него была другая интерпретация прошлого и получалась совершенно отличающаяся от просветительской картина истории человечества. История, согласно И. Г. Фихте, ведет к слиянию индивида с родом, и именно этого у него требует разум, а современная эпоха, по его мнению, разрывает связь индивида с родом. Букв. через все небо, диаметрально (лат.) |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Календарно-тематическое планирование по предмету (курсу) литература... Введение. Литература и история. ( Интерес русских писателей к историческому прошлому своего народа. Историзм творчества классиков... | | «Великая Отечественная война» Воспитывать уважение к историческому прошлому своего народа на примере подвигов, совершенных в годы Великой Отечественной войны |
 | Тема урока Кол-во часов ... | | Священная война история создания песни Развить у детей и их родителей интерес к историческому прошлому нашей страны через изучение песен военных лет |
| Тема нашего классного часа «вов -сталинградская битва» Цель: приобщение детей к историческому прошлому нашей страны; расширение кругозора; воспитание патриотизма | | Пояснительная записка краеведение «провинции», когда появляется интерес молодежи к своему историческому прошлому, народным традициям, проблемам развития и возрождения... |
| Задачи, поставленные Президентом Российской Федерации в Послании Родине, уважение к историческому прошлому своего народа на примере подвигов, совершенных в годы Великой Отечественной Войны | | Разработка классного часа на тему: "О красоте и мужестве" Родине, уважение к историческому прошлому своего народа на примере подвигов, совершенных в годы Великой Отечественной Войны |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Введение. Литература и история. Интерес русских писателей к историческому прошлому своего народа | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Введение Русская литература и история. Интерес русских писателей к историческому прошлому своего народа |
| Урок истории, литературы и русского языка в 9 классе «Жизнь, опалённая войной» Развитие интереса к историческому прошлому нашей страны через изучение событий Великой Отечественной войны | | Тематическое планирование по литературе. 8 класс Введение. Литература и история. Интерес русских писателей к историческому прошлому своего народа. Историзм русской литературы. Выявление... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... На примерах мужества, героизма, самоотверженности формировать у учащихся уважение к историческому прошлому, любовь к Родине, к своему... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... ... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... ... | | Анализ работы учителей начальных классов моусош 8 за 2009-2010 учебный год Родине, уважение к историческому прошлому своего народа на примере подвигов, совершенных в годы Великой Отечественной Войны |
