Светлана Савина о братьях наших меньших действующие лица
Скачать 359.49 Kb.
|
| Светлана Савина О БРАТЬЯХ НАШИХ МЕНЬШИХ Действующие лица: Игорь Василий Мойша Папа Мама Голос бабушки Леся Аслан Кристина Девушка Ангел Гости 2002 1. На сцене – кабинет Игоря: стандартный современный интерьер, нарушаемый только стоящим в углу контрабасом. В то время, как зрители уже займут свои места, администратор обнаруживает на сцене какой-то беспорядок и зовёт уборщицу – женщину, погружённую в безразмерный халат и косынку, из-за которых практически невозможно определить её возраст и наружность. Она торопливо прибирает, свет гаснет. В темноте звучит фокстрот. Музыка трудно различима из-за шума и потрескивания, выдающих запись со старой затёртой пластинки. При последних аккордах загорается лампа на столе. За столом – Игорь. Рабочий день уже явно окончен, пиджак висит на спинке кресла. Игорь выключает музыку и продолжает с кем-то телефонный разговор по громкой связи. Игорь: Ну, вот, собственно, и всё. Голос (женский): А что это, собственно, было? Игорь: Не признали? Ну как же… Что Вы, право… Не падайте в моих глазах! Вы прослушали… Впрочем, я сам понятия не имею – что это мы прослушали – этикетки на этой пластинке сроду не было. Но семейная легенда гласит, что контрабасил в этой какофонии мой далёкий предок. Точнее, не совсем чтобы мой, но предмет его терзаний достался-таки по наследству мне. Голос: Ты играешь на контрабасе? Игорь: Упаси Бог! Я чту его старость и берегу нервы ближних своих. Вот брат, тот любил помучить соседей. Голос: У тебя есть брат? Игорь: Даже два. Голос: Новости! Я думала, что за год ты рассказал мне о себе всё. Игорь: О себе – всё. А братья – песня отдельная. И долгая. Потом как-нибудь. Голос: Почему не сейчас? Игорь: Ну, слушай, мы впервые коммуникатируем с тобой вербальным путём… Мне очень нравится твой голос… Давай ты мне что-нибудь расскажешь. Голос: Что? Игорь: Ну, что-нибудь… О себе. Мы уже год общаемся в Сети, а я о тебе ничего ещё толком не знаю. Даже фотографии твоей не видел. Голос: А ты этого хочешь? Игорь (подумав): Да нет, пожалуй. Не стоит. Голос: Боишься разочароваться? Игорь: Нет. Просто ты меня и так устраиваешь. Прекрасная и незримая. Действительно Ангел. В конце концов, это ведь, в сущности, не важно – как мы выглядим, где мы работаем. Главное, что мы – родные души. А знание… Знание преумножает скорбь, как говорил мой папа. Голос: Тогда зачем ты попросил позвонить тебе сегодня? Игорь: День рождения у меня. Голос: Поздравляю. Игорь: Спасибо. Вот, хотелось, чтобы хоть кто-нибудь родной мне это сегодня сказал. Голос: А что же братья? Продинамили? (Игорь пожимает плечами) Эй, ты где? Игорь: Здесь. Я пожимаю плечами. Голос: Вы в ссоре? Игорь: Нет. Голос: Расскажи. Игорь: Ангел мой, это долго и нудно. Голос: А я не тороплюсь. Здесь наконец-то починили принтер. Он хороший, но страшно медленный. Хочу распечатать себе все твои письма, так что, ещё часа два я никуда отсюда не денусь. Вещай! Игорь: Ты все их хранишь?.. Ну, ежели тебе делать больше нечего… Итак, прослушайте свадебный плач некоренного населения северо-кавказской глубинки РСФСР. 2. Свадебный пир в скромно обставленной квартире. Гости, одетые по моде конца 60-х годов, и уже не юные молодожёны лихо отплясывают под песню «Ах, эта свадьба!». Одинокий за накрытым столом мальчик в пионерской форме украдкой выпивает. С края сцены – Игорь за своим рабочим столом комментирует происходящее. Игорь (указывая на «молодых»): Мои родители – Давид Гарабидович и Наталья Гнатюк. Дети разных народов. Это вот, собственно, я. (Подходит к столу, берёт рюмку, чокается с мальчиком) Когда моя мама – спортсменка, между прочим, разрядница – впервые повстречала моего папу, равнодушного к спорту, на тёмных аллеях городского парка, в окружении местной шпаны, мне было уже лет десять. Так получилось. Папино окружение было мамой разогнанно… Мама: Додик дрался как лев! Папа: Да их было всего-то… Игорь: Первая помощь пострадавшему оказана… Папа: Я догнал бы их, не сомневайтесь, но не мог же я бросить беззащитную женщину одну вечером в парке культуры и отдыха! Игорь: В общем, как человек благодарный, папа просто обязан был на маме жениться. И, как человек честный, обязанность эту выполнил. Даже не смотря на моё существование. Папа (гладит мальчика по голове): Сынок… Мы будем играть в футбол и запускать воздушных змеев. (Берёт рюмку) Выпьем за детей, за наше лучезарное будущее, светлое завтра! Мама: Сначала за родителей! За родителей ещё не пили. (поднимает рюмку) Ну, пусть моим родителям, на войне головы сложившим, и папе Додика, погибшему на строительстве, земля будет пухом. Пусть поглядят они на нас с неба, порадуются. (Вытирает глаза) А маме Додика, Фире Абрамовне – здоровья и долгих лет жизни. Папа: Спасибо… (гостям) Мама не смогла сегодня прийти… Дела… Обстоятельства… Игорь: Бабушка Фира – единственный человек из неимоверного числа жителей Земли была против этой свадьбы. Нет, она, разумеется, хотела своему ребёнку счастья. Но не такого. Мы с мамой казались ей в этом деле совершенно излишними. Звонок в дверь. Папа идёт открывать. Голос папы: Мама! Какая радость, мамочка! Голос бабушки: Тише! Зачем напрасно пугать гостей? Гости замирают. Мама прислушивается, борясь с желанием выйти в прихожую. Голос бабушки: Я поклялась тебе не переступать порог этого дома и я не переступлю его. Игорь: И ведь не переступила! Голос бабушки: Я пришла сказать тебе, чтобы ты и в чужой семье вёл себя хорошо и не позорил фамилию своего отца. Не забывай ходить в планетарий. Голос папы: Мама, ну что мы как будто прощаемся… Голос бабушки: Если мальчик этой женщины будет хорошо себя вести, будет ходить в планетарий и возьмёт нашу фамилию, отдай ему это. (грохот передвигаемого тяжёлого предмета) Это самое ценное, что у нас есть. Ты видишь, - я надеюсь. Голос папы: Спасибо, мама. Я ценю. Может, ты всё-таки… Голос бабушки: Не буду портить вам праздник. Хлопает дверь. В комнату входит Папа, с трудом втаскивая контрабас в футляре. Папа (мальчику): Вот, Игорёк… На этом контрабасе играл мой дед, твой прадед – Иосиф Моисеевич Гарабидович. У нас даже есть пластинка… Если ты будешь по-прежнему хорошо себя вести и возьмёшь нашу фамилию, он будет твой. Игорь: Я и так не был в восторге от папиной фамилии, а тут уж… Надо ли говорить, что и поведение моё с этого дня резко ухудшилось. Повисает неловкая пауза. Мама готова расплакаться. Гости (принуждённо весело): А-а… А давайте смотреть телевизор! Скоро новости! У вас есть телевизор? Папа: У нас нет телевизора. Гости: Ну как же в наше время без телевизора? В любом порядочном доме… Папа: А у нас вот такой непорядочный дом!.. Нет, я не хочу, чтобы вы подумали, что у нас нет на телевизор. У нас есть на телевизор. И на газеты. И за киножурнал перед сеансом я тоже всегда плачу. Но не смотрю. И не выписываю. Ну, скажут мне там, что где-то умер хороший человек. Я не знаю его. Но я расстроюсь. Потому что мне скажут, что он хороший и он умер. Я расстроюсь. Моя семья расстроится. Расстроятся миллионы людей, которые выписывают эту газету. Мы все расстроимся от того, что он умер, хотя мы и не знали, что он жил… Кому от этого станет легче? Или мне скажут, что где-то в Новой Гвинее землетрясение… или война… Чем я смогу помочь? Гости: Кровь сдать! Но нельзя же жить с закрытыми глазами! Сейчас такое время… Папа: Знание преумножает скорбь… Если будет что-то важное – к вам придут и скажут. Не сомневайтесь. Гости: Нет, Давид, ты всё-таки не прав. Не прав. И телевизор смотреть тебе придётся. Хотя бы потому, что мы купили себе цветной «Электрон» и нашу чёрно-белую «Юность» мы дарим вам с Натой на свадьбу! Под всеобщее ликование, в комнату вносят старенький телевизор, оклеенный переводными картинками, без задней крышки. Неловко развернувшись в дверном проёме, открытыми «внутренностями» задевают за косяк, слышен хруст стекла. Все ошеломлённо смотрят внутрь телевизора. Гости: Да… Мама: Ничего-ничего! Спасибо! Такой подарок… Додик завтра же купит детали и всё починит! А сейчас… Давайте смотреть диафильмы! У нас есть плёнки с картинами итальянских возрожденцев и про звёздное небо тоже есть… Все рассаживаются, гаснет свет, включают проектор, на стене надпись: «Астрономия. 9-й класс. Планеты солнечной системы». Игорь: Мой дед – Мойша Гарабидович – был инженер-строитель, отстроил после войны половину нашего городка и трагически погиб при возведении первого и единственного в нашей автономии планетария. Отец ходил туда в каждую годовщину, а я был там только раз – с классом. Мне не понравилось. Я решил, что дед погиб зря. Если бы он отдал жизнь за любимый мною цирк, мне, наверное, было бы не так обидно… Вообще, у нас был хороший город. У нас был цирк, зоопарк, планетарий, три театра и лучший в мире институт нефти и газа. Ну, может, не в целом мире, а только в Европе, или стране… В республике – точно. А через год после гибели телевизора «Юность», у меня родились братья. Не близнецы. Просто двойняшки. 3. Папа говорит по телефону, Мама стоит рядом, держит в руках новорождённых. Папа: Не близнецы. Просто двойняшки. Голос бабушки: Кто-нибудь из них похож на тебя? Папа (с сомнением вглядывается в младенцев): Кто-то похож… Голос бабушки: Того, кто похож, назови Мойшей, в честь твоего отца. Папа: В честь папы? Хорошо. Мама: А второго – в честь моего. Можно? Папа: Мамочка, Ната спрашивает… Голос бабушки: Делайте, что хотите. Как будто моё слово хоть что-то для тебя значит. Папа: Мама! Голос бабушки: Я знаю. Мойшу отдашь в музыкальную школу. И проследи, чтобы эта женщина его вовремя кормила и не оставляла на сквозняке. Папа: Мама, эта женщина, между прочим… Голос бабушки: Я буду звонить. Гудки. Папа кладёт трубку, помогает Маме уложить детей на стол. Долго растерянно всматриваются в них. Папа (указывая на одного из сыновей): Мойша? Мама (пожимая плечами): Вроде Мойша… (обречённо машет рукой) Мойша! Игорь: Второго, кстати, назвали Василием. Не учли только одного – способности младенцев кардинально меняться в процессе роста. Когда ошибка была осознана, переименовывать детей было поздно. Так что, в музыкальную школу, на всякий случай, отдали обоих – мало ли… 4. Та же квартира. Папа, с дымящимся паяльником в руках, колдует над телевизором «Юность». Мальчики лет 10-ти – белобрысый Мойша и кудрявый брюнет Василий – общими усилиями извлекают из контрабаса рвущие душу звуки: один из них водит по струнам смычком, второй, стоя на табурете, прижимает струны к грифу. Мама стоит перед ними, в одной руке у неё – раскрытые ноты, в другой – телефонная трубка. Окончив музицировать, Василий садится за стол и принимается за раскрашивание картинок в детской «раскраске». Мойша берёт трубку. Мойша: Всё. Голос бабушки: Молодец. Я узнавала в школе – тебя хвалят. Я поговорю с учителями, чтобы с тобой занимались дополнительно. Мойша (еле слышно): Не надо… Голос бабушки: Ты ходил в планетарий? Мойша: В планетарий? Нет ещё. Василий (громко): Игорь сказал, что звёзды там туфтовые. Папа: Что ж мы тебя Павликом не назвали… Мама: Будет получать паспорт, переименуем в Иуду. Голос бабушки: Пусть отец тебя сводит. Или сходи сам – круглое здание напротив зоопарка. Мойша: Хорошо. Голос бабушки: Твой брат тебя не обижает? Мойша: Нет. Голос бабушки: А твой старший брат? Мойша оглядывается на Игоря. Игорь: А я к тому времени уже учился в Москве. Мойша: Он уехал в Москву учиться. Голос бабушки: Пиши ему письма. Москва – столица нашей Родины. Гудки. Мойша кладёт трубку. Папа (торжественно): Семья! Прошу внимания! Вы не поверите, но мои многолетние труды, кажется, увенчались-таки успехом. Занимайте места согласно купленным билетам! С мороженным и напитками в зал не входить! Все рассаживаются. Папа включает телевизор. На первом канале – новости, тревожный голос диктора повествует об ужасах возможной ядерной войны. Папа поспешно переключает – на втором канале транслируется фильм «Обыкновенный фашизм». Мама начинает плакать. Папа выключает телевизор, выдернув шнур из розетки. Сидят молча. Внезапно, сопровождаемый звоном разбитого стекла, в комнату влетает футбольный мяч. Папа: Вот. Верно. Единственно верно. Дети, идите играйте в футбол. Уроки я сделаю после. Дети уходят. Папа находит мяч и ударом ноги отправляет его в ту сторону, откуда он появился. Мяч улетает, опять же сопровождаемый звоном стекла. Мама (глядя на телевизор): Может, подарим кому? Папа: У нас нет врагов. Зачем дарить кому-то горе? (обрывает внутри телевизора какие-то проводки) Пойдём гулять в город? Я куплю тебе мороженое и воздушный шар. Будем громко смеяться и ходить по бордюрам. Пусть все оглядываются и говорят: «Взрослые люди…» (с улицы слышен звон стекла) «… и дети у них хулиганы». А мы будем громко смеяться. Пойдём! Уходят. Игорь: Всё-таки, мне очень повезло с отцом. Мало ли кого могли бить тогда в парке… Через десять лет он заболел и я забрал родителей к себе в Москву. Братья были уже здоровенные лбы – Мойша учился в консерватории (да, в нашем городе была и консерватория! А вы думали…), а Васька так и остался… свободным художником, блин… Кстати, получая паспорт, как и положено истинному еврею, он взял национальность матери. Прихватив, для убедительности, и фамилию. Василий Гнатюк – белорусс! 5. Та же комната, чуть более запущенная. На столе в живописной позе сидит девушка в купальнике – Леся. За её спиной корпит за мольбертом длинноволосый молодой человек, внешность которого не вызывает сомнения в его национальной принадлежности – Василий. Мольберт подсвечивается лучом диапроектора. Из динамиков телевизора «Юность» звучит мелодия из фильма «Эммануэль» - вероятно, передают прогноз погоды. На экране – рябь. Леся (с украинским акцентом): Ну долго ещё? А? Василий: Терпите, девушка, терпите! Искусство кровожадно. Затёкшие конечности – неизбежные издержки производства. Леся: Ну хоть похожи… конечности? Василий: А как же! С натуры, как-никак… Мне с вашей натурой несказанно повезло… Такие совпадения редко бывают… Леся: Ой, да яка там «натура»! У нас в Першей Синюхе такой натуры – вагон с тележкой… Не знаю… У вас тут в городе все какие-то ненормальные. Второй день хожу, проходу не дают, машины гудят, останавливаются, хлопцы выбегают: «Вашей маме зять не нужен?» . Другие говорят: «Поехали, - говорят,- кататься! У нас, - говорят, - кастрюля мяса, таз вина и море водки!». Василий: Что за хлопцы? Леся: Та я откуда ж знаю? Чернявые такие, весёлые… Василий: Ну, а ты чего? Леся: Та чего? Я ж с вокзала только шла: «Не могу,- говорю, - сегодня. Меня родичи ждут!». Я ж не знала, что их тут уже нема. Телеграмма моя в ящике… А давно они уехали? Василий: С полгода. Леся: А чего? Ключи, главное, под ковриком оставили… Больные, чи шо? Василий: Ты, Леся, послушай аборигена данной местности… и просто старшего товарища… Ты к этим хлопцам весёлым – как и к другим хлопцам – в машины садиться не вздумай. Городок у нас маленький, пешком быстрей дойдёшь. А то, не дай Боже, увезут на шашлыки… И сарафанчик этот свой до синюшных времён пересыпь нафталином. Не носят у нас такое. Тут, знаешь ли, своя мода, свои вкусы… Менталитет, одним словом… Леся: Шо? Василий: Срамота, по местным меркам! Понятно? Леся: Понятно. Ревнуете, чи шо?.. Вижу – ревнуете! Василий: Затылком видишь? Леся: А шо мне смотреть? И так чую. По мне пол-Синюхи сохнет… Василий: Ладно, если тебе это льстит, считай, что ревную. Только в сарафане этом больше не шастай. Не тревожь неокрепшие умы… Леся: «Срамота»! Та яка там срамота? У нас в Синюхе, между прочим… Василий: Что ж, тебе, такой моднявой и востребованной, в Синюхе-то не сиделось, а?.. Леся: А шо я там забыла? День агронома и Праздник урожая… Хочется же в город, пойти вечером куда культурно… А то у нас: «Поедемте кататься в поля!» - вся культурная программа. Василий: Ну и ехала бы поступать куда-нибудь в Киев, Харьков… Одесса, говорят, хороший город. Леся: Ни, ну как я туда поиду – у мене ж там ни кого. А тут – родичи. Были. Дальние. Та и Россия, всё-таки… И город у вас такой интересный! Иду сегодня, а на площади люди в бубны стучат, пляшут… Праздник какой-то? Василий: А? Наверное… Всё! (выключает проектор) Расслабьтесь, сударыня. Шедевр готов. На ватмане, который Василий демонстрирует Лесе, изображена сидящая спиной к зрителям обнажённая девушка. Леся: Ой… А где ж купальник? Я шо, зря за ним бегала? Василий: А я предупреждал – не надо! Леся: Нет, ну дорисуйте! Ну як я это дома повешу? Та меня ж батька прибьёт! Рисуй давай! Василий: Эта деталь здесь совершенно неуместна! Уж поверь профессионалу! Я уже знаешь сколько таких нарисовал – итальянским возрожденцам и не снилось! Ты что, не чуешь гармонии содеянного мною? Леся: Чую… Но это ж порнография какая-то… Василий: Отриньте сомнения, милая. Сверните полотно трубочкой и спрячьте под подушкой. Будете показывать лучшим подругам. Сдохнут от зависти. Гарантирую. Леся: Ну, если сдохнут… (посомневавшись, берёт рисунок) Спасибо. (надевает коротенький сарафан, расшитый блёстками) Василий: Вот это вы напрасно… (достаёт бутылку) Обмоем произведение? Джин-тоник? Леся: Та вы шо! Это ж девять процентов чистого спирта! Не… Давайте, я вам лучше борщ сварю? С пампушками, на сале! У вас сало есть? Василий: Нет, спасибо. Я, знаешь ли, всегда предпочитал пастельные тона, а борщ, на мой взгляд, всё-таки несколько резковат… (обнимает её) Входят Аслан и Кристина, одетая в глухое тёмное платье до пят. Аслан: Кристя, выйди. (Кристина выходит) Вася, я тебя понимаю, но позже я сегодня зайти уже не смогу. Василий: Аслан! (Лесе) Аслан – мой одноклассник и лучший друг. Большой человек – работает в местной газете в отделе новостей. (Аслану) Есть три новости: плохая, хорошая и очень хорошая. Начнём с последней. Это – Леся Цымбалюк. Приехала, на мою радость, к нашим бывшим соседям Цымбалюкам, безвременно нас покинувшим. Эх, хорошие были люди, но с одним маленьким недостатком – начисто были лишены чувства предчувствия хорошего, - а так бы ни за что ведь не уехали бы, дождались бы чудного мгновения вашего явления. Аслан: Нормальные были люди. Реалисты. Леся: Я поступать приехала, а их уже нет. Аслан: Куда поступать? Леся: Куда-нибудь… Василий: Зашла за салом! Сала нет… Ты записывай, записывай! Дашь на первой полосе жирным шрифтом. Аслан: Не дам. Газету на прошлой неделе закрыли. Леся: Ой, мама моя… Как же теперь? Василий: Врать не буду – огорчён умеренно. Ни разу не читал, что потерял – не догадываюсь. Хотя сочувствую от душу. Какие-никакие, а деньги давали… Аслан: Дурак. Леся (Аслану): Ой, вы только на него не обижайтесь! Аслан: На него обижаться бессмысленно. Всё равно не поймёт – за что… Так значит, сала нет? Василий: Нет. Аслан (Лесе): Нет сала, дорогая. И вряд ли ты его у нас где найдёшь. Раньше ещё встречалось… Леся: Так я ж привезла! Принести? (Аслан смотрит на неё долгим взглядом) Ой, я пойду. Засиделась чего-то… Извините. До свидания. (уходит) Василий: Хорошая девушка. Аслан: Какая там девушка! Девушек в таком этом не бывает. Как это… то, что на ней это… Василий: Это, видимо, последний писк моды в далёкой неведомой Первой Синюхе. Цивилизация. Аслан: Не по нашей погоде. Скажи, чтоб берегла себя. Кристя! (входит Кристина, встаёт в угол) Вот. В нормальном платье и то боюсь сестру одну на улицу выпустить, а тут… Василий: Кстати, об улице. Новость плохая – Мойше опять испортили лицо. Между прочим, ногами. Аслан: Ну что я могу сделать? Такое оно у него – притягательное… Ты его перекрась. В кардинально чёрный цвет. Василий: Мне не до шуток. Какая-то шпана второй раз уродует моего брата, а ты мне предлагаешь поржать над этим? Аслан: В том-то и дело, что это уже не шпана. Ты видел, что написано на стене у вас в подъезде? Василий: Я в местных языках разбираюсь слабо, но написано красиво. Аслан: Я думал, что проблемы со зрением только у Мойшы. Пойми, всё гораздо серьёзнее и я тут уже ничего не решаю. Да, я сказал некоторым людям, что вы – мои друзья, что родились здесь, что дед построил планетарий… Раз это не подействовало… Василий: Поговори ещё. Я не хочу усугублять всё это своим вмешательством. Ты меня знаешь. Порву. Оно им надо? Аслан: Поговорю. (идёт к выходу. От дверей) Ну, а третья новость – которая просто хорошая? Василий: А-а! Смотри – мы починили телевизор! Тот самый, который ваши родители, если верить седой легенде, подарили нашим родителям. Ничего, правда, не изображает, зато звучит вовсю. Василий переключает каналы, на одном из них звучат пламенные призывы на тему «Россия – для русских!». Аслан: Спасибо за хорошие новости. (уходит) Василий: Извини… Нет, интересно, но я-то в чём здесь виноват? Я вообще белорус! Кристя, хоть ты скажи! (хватает Кристину за руку, привлекает к себе. Она отбивается, шепчет ему что-то на ухо) Да за салом она зашла, говорю! Чего тут странного – человек с дороги, оголодал, зашёл немного сала попросить… Да одна ты у меня, одна… Ну, хочешь, я тебя нарисую?.. Хочешь? Звонит телефон, тут же раздаётся окрик Аслана: «Кристя!». Кристина убегает, Василий берёт трубку. Голос бабушки: Мойша? Василий: Сочувствую вам, Фира Абрамовна, но это Василий. Здравствуйте. Голос бабушки: Здравствуйте, Василий. Соболезнования принимаются. Позовите к трубке Мойшу, если вам это будет не очень трудно. Василий: Трудно, Фира Абрамовна. Ой, трудно… (в прихожей хлопает дверь) А впрочем… Легчает, знаете ли, Фира Абрамовна, легчает… Да запросто попросту! Легко! (передаёт трубку вошедшему Мойше) Мойша – молодой человек классической славянской наружности, заметно расцвеченный синяками, в очках со сломанной дужкой и треснувшими стёклами. Вносит и ставит на стол почтовую посылку. Мойша: Мойша Гарабидович. Голос бабушки: Я удивляюсь, как ты уживаешься с этим человеком. Мойша: Привычка, бабушка. Давно вместе. Голос бабушки: Ты получил посылку? Мойша: Да, бабушка, спасибо большое. Ты не представляешь, как мы тебе благодарны. Голос бабушки: И он благодарен? Мойша: Очень, очень благодарен. Не сомневайся. (протягивает Василию трубку) Василий: Спасибо огромное, Фира Абрамовна! Я умилён до слёз! Пожалуйста, положите в следующую посылку набор носовых платков! Мойша: Он правда очень рад. Голос бабушки: Ну, с ним всё ясно. А что с тобой? Говорят, ты неважно выглядишь последние два дня? Мойша: Нет-нет, всё хорошо, бабушка. Недоразумение. Я всё уже уладил. Голос бабушки: Я пришлю тебе новые очки. Мойша: Да… Спасибо. Гудки. Мойша кладёт трубку. Василий в это время распаковывает посылку, достаёт оттуда массу съестного: копчёную колбасу, консервы, яблоки… Василий (читает надпись на упаковке): «Моему внуку Мойше Гарабидовичу и брату моего внука Василию». Нет, без шуток, я действительно благодарен твоей бабушке. Если бы не её еженедельные приступы альтруизма, сдохли бы от голода с твоей патологической инфантильностью. Мойша: Можно подумать, что ты у нас добытчик и хранитель очага. Василий: А что с меня взять? Я – художник. Едят. Мойша: Вась, давай уедем. Василий (подавившись): Куда? Мойша: Куда-нибудь. К родителям. Василий: Набили морду – сразу к маме? Ты ещё бабушке своей наябедничай. Она живо разберётся. Мойша: Морда – ладно. Я боюсь, что контрабас разобьют. Василий: Носи в футляре, а не в чехле. Мойша: Да и морду жалко. Своя, как-никак. Василий: Думаешь, мне не жалко? Я тоже к ней привык – к морде твоей. Но нельзя же чуть что… Ну что происходит, а? Спустились какие-то люди с гор, заново делят город… Всего-навсего. Но это же наш город. И наш район. Что ж мы его – так бросим? Мойша: Цымбалюки уехали. И те, что сверху жили – тоже. Василий: И что из этого? Это всё твой еврейский пессимизм, описанный дореволюционными классиками. Куда ехать – сейчас везде бардак. Вон, к Цымбалюкам гости приехали. Говорят, у них ещё хуже. Мойша: Ты понимаешь… Я не говорил, но меня били и раньше. Но аккуратней. Василий: Разберёмся. Буду ходить с тобой. Покажешь. И Аслану я уже сказал. Мойша: Кстати, ты бы Кристину оставил в покое. Всё равно её за тебя не отдадут – лось с крокодилом… Василий: Да я как-то и не стремлюсь. Нашёл дурака. Мойша: Ну, а чего тогда? Аслан прознает – обоим вам «секир башка», не смотря на дружбу и родственные связи. Василий: О чём прознает? Прознавать нечего. Мойша: Ну, заподозрит. Куда я тогда, горемычный, подамся, со всей своей инфантильностью и классическим пессимизмом? Василий: Спи спокойно, дорогой товарищ. Всё гладко. Чисто дружеские отношения, о которых всё равно никто не узнает. Входит Кристина. Мойша: Привет, Кристя! Что ж тебе дома не сидится… Кристина шепчет что-то на ухо Василию. Василий: Прямо сейчас?.. Можно, конечно. А дома не хватятся?.. (Кристина шепчет, кивает на Мойшу) Успеем. А он всё равно ничего не увидит. Мойша (снимает очки, разглядывает их): Да… Ровным счётом ничего… Да и смотреть не хочу. Мойша берёт контрабас, садится в угол, спиной к брату и Кристине, играет нечто заунывное. Василий усаживает Кристину на стол, придаёт ей то же положение, в котором позировала ему Леся. Некоторое время с сомнением разглядывает её платье. Василий: Ладно… Некоторые излишние детали мы на полотне фиксировать не будем. Василий переставляет мольберт так, что зрителям становится виден лист бумаги на нём, направляет на него диапроектор, включает. На листе отображается картина какого-нибудь итальянского художника периода Возрождения: обнажённая девушка, сидящая спиной к зрителям. Встав таким образом, чтобы не заслонять собой луч проектора, Василий быстро копирует рисунок. Затемнение. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | «О братьях наших меньших» Предмет: литературное чтение по учебнику Л. Ф. Климановой, В. Г. Горецкого, умк «Школа России» | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Цель: Познакомить с произведениями о «братьях наших меньших» в литературе и музыке |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Цель: Познакомить с произведениями о «братьях наших меньших» в литературе и музыке | | Урока литературного чтения по темам: М. М. Пришвин «Ребята и утята» (2 класс) Методическая разработка урока составлена по программе Л. Ф. Климановой, В. Г. Горецкого, Н. В. Головановой. Урок из разделов «О братьях... |
| Сказка о квартирном вопросе 65 Действующие лица: Молодой человек, Сотрудница 1,Сотрудница 2, Сотрудник 1,Сотрудник 2, Сотрудник 3, Кассир 1,Кассир в центре площадки... | | Действующие лица |
| Действующие лица |  | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Действующие лица: 2 ведущих, Вовка, 4 девочки – Василисы Премудрые, царь, Баба-яга |
| Согласован Утвержден на заседании предметно-цикловой директор Психолого-педагогической... Государственное бюджетное образовательное учреждение среднего профессионального образования Саткинскийполитехничесий техникум им.... | | Согласован Утвержден На заседании предметно-цикловой Директор гбоу... Государственное бюджетное образовательное учреждение среднего профессионального образования Саткинскийполитехничесий техникум им.... |
| Действующие лица Театр представляет площадку между двух домиков, во внутренности решетка чрез всю сцену, отделяющая сие место от аллеи, ведущей к... | | Действующие лица: Его высокопревосходительство Рецензия на книгу: С. А. Остроумов "Биотический механизм самоочищения пресных и морских вод: элементы теории и приложения" (Москва,... |
| Действующие лица Иван Миронович Боголюбов учитель шестиклассной прогимназии, только что назначенный инспектором. Плотный рыжеватый человек с небольшой... | | Действующие лица Марк, статный мужчина, выглядит моложе своих лет, рост выше среднего, волосы тёмные, вьющиеся, короткие. Глаза большие и грустные.... |
| Владимир Янсюкевич Гадина комедия в двух актах Действующие лица На заднем плане два окна, занавешенные плотными шторами. Между окнами – живописный портрет покойного хозяина в образе Наполеона | | Действующие лица: Петрушанко Пётр Артурович Синегноев Бенедикт Аркадьевич, соавтор Петрушанко (калечит его своими навыками), Зося, состоит с Петрушанко в запутанной связи |
