Светлана Савина о братьях наших меньших действующие лица
Скачать 359.49 Kb.
|
| 6. Василий, насвистывая, озабоченно постукивает отвёрткой по внутренним составляющим телевизора «Юность». Звучат бодрые рекламные слоганы, наконец-то появляется и изображение. Вбегает Мойша. Мойша: Васька! Бежим. Василий: Опять?! Мойша: Кристина… Нашли дома рисунок твой… Отец с Асланом повезли её топить. Василий: Как?... Мойша: Как топят не знаешь? Василий: Знаю, конечно… Но это ж чушь… Шутка это ж! (хватает проектор, вытягивает плёнку, ищет нужный кадр) Вот! Ну вот же! Бежим, покажем! Мойша: Всё! Всё, понимаешь? Поздно! За город повезли час назад. Всё! Уходить надо! Рысью из города! Галопом! Василий: Подожди… Подожди… Мойша: Чего ждать?! Придут же сейчас, голову твою требовать… У меня ведь требовать будут, понимаешь? У меня! Мойша носится по комнате, запихивает контрабас в футляр, бросает какие-то вещи Василию, который заторможенно бродит за ним. Внезапно раздаётся звон разбитого стекла, в комнату влетает нечто круглое, завёрнутое в блестящую ткань, гулко падает на пол. Братья в ужасе смотрят на это. Наконец, Василий разворачивает влетевший предмет, потянув за ткань. Это оказывается старый футбольный мяч, набитый тряпьём. Братья истерически смеются, пока Василий не обращает внимание на ткань, которую всё ещё держит в руке. Это – окровавленный сарафан Леси. Василий вешает его на спинку стула. Василий: Уходим. Подхватив контрабас, братья выбегают. 7. Игорь: Я не видел их до этого лет 15. Всё как-то недосуг было смотаться в родной городок. Собирался, собирался… Нет, звонил, конечно. Но не писал. Хотя новогодние открытки от Мойши приходили регулярно. Родители ездили иногда, привозили их фотографии. Выросли без меня… И вот когда они вдруг приехали… Понимаешь, я осознавал, что это – мои братья, но было удивительно, что родители любят их не меньше, чем меня. Глупо, но – досадно было. У меня были свои друзья, свои знакомые, сослуживцы, т.е. какой-то свой круг, в который они никогда не входили. Даже соседи по подъезду были как-то привычней и роднее. Единственное, что нас как-то сближало, это город, который я хорошо помнил и любил. Улицы, местечковый жаргон, вечные соседские бабушки у подъезда и пресловутый планетарий, в который они так и не сподобились сходить – вот всё то общее, что у нас с ними было. Земляки… В общем, когда они свалились на мою голову – два взрослых, чужих, совершенно неприспособленных к нормальной жизни человека – я ограничился тем, что снял им квартиру. Родители отдавали им свои пенсии. Я знал, что Мойша носился с нашей семейной реликвией по разным музыкальным учреждениям – безуспешно – всё шло более-менее неплохо, пока не доходило дело до паспортных данных. Графа «национальность»… Вернее, сама по себе национальность никого не смущала, но несоответствие написанного и зримого… Да ещё прописка… Всё это, безусловно, настораживало. Васька – это вообще… Не буду употреблять при тебе бранные слова… А чем они зарабатывали на прокорм я узнал, когда родители решились сообщить им о своём отъезде в Израиль. Такие получились… семейные посиделки… 8. Подземный переход. На стене развешаны рисунки Василия – примитивные копии картин всё тех же итальянских «возрожденцев» и вариации на тему «Чёрного квадрата» Малевича – квадраты красные, синие, жёлтые… Мама кормит Василия принесёнными бутербродами. Папа, в плаще и шляпе, рассматривает рисунки. Мойша терзает контрабас. Игорь тоскует рядом, сидя у стены на корточках. Все подавлены. Папа (созерцая живопись): Однако, как разнопланово… Какой разброс тем… Игорь: Господи, неужели кто-то ещё и подаёт?.. Мойша: Ночью – глухо, а днём, бывает, много накидают. В основном торговцы из ближайших палаток. Василий: Иногда всё готовы отдать, лишь бы он заткнулся. Игорь: Я бы бесплатно морду бил… Василий: Не без этого. Мойша: Всё бывает. Мама: Вы уж по одному не работайте. Папа (вглядываясь в угол одной из «картин»): Бо… Ботичелли? Василий: Торговцы – ладно. Отмучились и – по домам. А я вот так с ним – круглосуточно. Всю жизнь, включая период внутриутробного развития. Мойша: Мечется со стонами – трудно жить с массонами. Игорь: Может, родителям перед тобой извиниться? Василий: Да пошёл ты! Мама: Василий! Папа: Мальчики, мальчики!.. Звонит мобильный телефон Игоря. Игорь: Да! Голос бабушки: Простите, Мойша не у вас? Игорь молча протягивает телефон Мойше. Мойша: Меня? (в трубку) Мойша Гарабидович. Голос бабушки: Мойша, ты знаешь, который час? Я звонила два раза – тебя до сих пор нет дома. Где ты ходишь по темноте? Мойша: Бабушка… Василий: Везде найдёт! Мойша: Бабушка, не волнуйся, я же не один, я с Васей… Голос бабушки: Это меня и беспокоит… Мойша: И все тут – и папа с мамой, и Игорь. Голос бабушки: Какой-то праздник? Мойша: Нет, мы просто так… в метро… Голос бабушки: Ну, я не знаю, где и как там у вас это принято. Скажи главное – тебя проводят? Мойша: Да. Бабушка, папа хочет с тобой поговорить. Папа (выхватывает трубку): Мама! Мамочка, не вешай трубку, пожалуйста!.. (пауза) Мама… Я очень соскучился… Голос бабушки: А кто говорил тебе – женись на Софочке из третьего дома? Я не говорила тебе? Сейчас, конечно, поздно. Теперь я сама не хочу – у неё подагра и вставные челюсти. Но тогда!.. Шлимазл, шлимазл… Скажи Мойше, что я перезвоню ему через час. Не дай Бог, его не будет дома… (гудки) Папа: И что тогда?.. О чём ты, мама… Папа суёт телефон Игорю, отворачивается, делая вид, что рассматривает рисунки. Возникает неловкая пауза. Мама: Игорёк будет иногда к вам сюда приходить. Игорь: Да? Мойша: Хорошо. Василий: Нет уж, спасибо. Мы не так уж много зарабатываем, чтобы делить на троих. Игорь: Придурок. Мама: Додик, ну вот как их оставить?! Василий: А может не надо нас оставлять? Мойша: Пап, ну что, эти операции только там делают? У нас же, наверное, ещё и дешевле? Мама: Там это будет совсем бесплатно. Папа мнёт в руках шляпу. Папа: Дело в том, что недавно на улице… Со мной это было впервые в жизни, хотя я слышал, что такое бывает… Так вот, совершенно незнакомые люди… трезвые, что удивительно… один даже в очках, умный, наверное, человек… Вот… Они назвали меня жителем иорданской долины. Сокращённо. Аббревиатурой. Пауза. Случайный прохожий бросает в папину шляпу мелочь. 9. Игорь: Это было перед самым Новым годом. Мы провожали родителей вместе. Отец ещё, помню, всё наставлял Мойшу – что сказать бабушке на тот случай, если свершится чудо и она спросит о них. Обычно она не спрашивала. Уже не помню, на каком именно варианте он остановился – то ли сказать ей правду, что невозможно ни при каких обстоятельствах, то ли сообщить со слёзной дрожью в голосе о преждевременной утере обоих родителей, что, по мнению папы, она ещё смогла бы перенести более-менее спокойно. Я довёз братьев до первой же станции метро и поехал в офис. Ближе к концу рабочего дня мне сообщили, что самолёт, в который мы усадили папу и маму, исчез с экранов радаров. И так и не появился. Растворился в воздушном пространстве. Его так и не нашли. Даже обломков. Может, это и к лучшему, что не нашли. Мне не пришлось их хоронить, поэтому можно представить, что они уехали и просто не звонят и не пишут. Свинство, конечно, с их стороны полнейшее… В наследство мне досталась старая пластинка и братья. В тот день я впервые поехал к ним домой… Педантичный Мойша прилепил у дверей скотчем бумажку: «Гарабидович-Гнатюк»… Как в лучших домах… 10. Квартира братьев. Всё перевёрнуто вверх дном, поломано и разбросано. На стенах намалёваны свастики. Медленно открывается дверь, на которой начерчена «звезда Давида». Входит Игорь. Он некоторое время стоит на пороге, потом проходит в комнату, ошеломлённо оглядываясь. Следом вваливается Мойша, нагруженный контрабасом и ёлкой. Гора хлама на полу начинает шевелиться, из-под обломков мебели появляется избитый Василий. Василий (Мойше, укоризненно): Всё из-за тебя, жидовская морда… Пауза. Игорь: Я не смог им тогда ничего сказать. 11. Голос бабушки: Мойша, ты что-нибудь кушаешь? Я хотела отправить посылку, но почта не работает второй месяц… По выходным ходи обедать к старшему брату. Я думаю, он будет рад. 12. Новый год в квартире братьев: свастики на стенах усилиями Василия преобразованы в снежинки, ёлка, громкая музыка. Разномастные гости, в основном бомжового вида, танцуют. Василий басит на контрабасе. Мойша носится с грязной посудой. Вваливается Игорь. Он пьян. Игорь: С Новым годом, братва! Растите, не болейте, слушайтесь старших, ходите в планетарий! (обнимает контрабас) Любите музыку, в ней самые витамины. Василий: О! Брательник! Ладно, сегодня я рад всем и даже тебе. Мойша (пытается усадить Игоря): Дошёл же ещё как-то… Подарки принёс? Василий: Он сам, как подарок. Положи его под ёлку! Игорь (достаёт из-за пазухи и ставит на стол две бутылки): Напрасно вы так, напрасно! Я ещё вполне бодр… духовно и материально… Эх, дети… (обнимает Мойшу) Ты так похож на маму… Ой, мама, мама моя… (оглядывает гостей) Господи, что за бред? Откуда всё это? Мойша: Это? Это всё с работы. Игорь: Из перехода? Мойша: Вася позвал. Василий: Компания наша не нравится? Извини! Уж какую нашли. Дорогие мои москвичи… Гони подарки! Гости: Подарки! Мандарины в вате! Штрафную ему! Василий: Штрафную? Верно, штрафную! Вставай на стул, читай стишок! Игорь встаёт на стул, выпивает поднесённую «штрафную», достаёт из кармана лист бумаги, разворачивает, читает. Игорь: «Дорогие наши дети: Вася, Игорёк и Мойша!» В алфавитном порядке, чтобы никому не обидно… «Поздравляем вас с Новым годом. Желаем Мойше творческих успехов и хорошей работы, а Васе – тоже работы и взяться, наконец-то, за ум. А у Игоря и так всё хорошо, так что, желаем только, чтобы не было хуже. У нас всё нормально. Обживаемся, уже выучили некоторые слова, хотя особой надобности в этом нет – везде наши люди. Чувствуем себя хорошо, только скучаем. Ещё раз с Новым годом. Не болейте, не шалите. Мама и папа. Постскриптум: телефона у нас нет, а по почте письма идут долго и часто теряются. Так что, будем держать связь по почте электронной – через Игоря». (отдаёт письмо братьям) Ну, или сами пишите. Мэйл там указан. Мойша: Да нет, мы в этом как-то не особо… Мы через тебя. Спасибо! Василий: Вот это подарок! Настоящий подарок. Игоряха, я… Я тебя даже люблю за это. Сегодня. Исключительно сегодня! Не обольщайся! Я… Да что там, я тебе за это даже спасибо скажу! Спасибо, брат. Мойша: Жаль, всё-таки, что не позвонили. Трудно, что ли, с телеграфа… Новый год, как-никак… Василий: Ну, мало ли… Может, дорого. Василий и Мойша, перечитывая письмо, отходят в дальний угол. Гости пляшут. Игорь подсаживается к одиноко сидящей за столом женщине с опухшим лицом. Игорь: Выпьем. Женщина: Выпьем. Игорь: Не чокаясь. (выпивают) У меня, знаешь, родителей нет больше. Женщина: Бывает. А мои всё не сдохнут никак. Игорь: Тогда за нас, любимых. (чокаются, выпивают) Женщина: Слушай, сирота, мне тебя и вправду жаль, но сегодня – никак. Извини. Игорь: Жаль. Хотя – не до слёз. (оглядывается на братьев, достаёт мобильный телефон, набирает номер, протягивает женщине) Скажи «алло». Звонит телефон на стене, Мойша хватает трубку. Мойша: Да! Женщина: Алё! Алё-о… Мойша: Да! Да! Кто это?.. Мама, ты? Василий (выхватывает трубку): Мама, это Вася! С Новым годом! Мы получили письмо! У нас всё нормально! Игорь: Ещё раз. Женщина: Алё. Игорь отключает мобильный. Василий: Алло! Мама! Сорвалось… Мойша: Что она сказала? Василий: О тебе – ничего. Мойша: Слушай, а это точно мама была? Василий: А кто ж ещё? Ты сам сказал: «Мама». Мойша: Я не сказал, а спросил. И я не понял. Может, это бабушка была! Василий: Может и бабушка. Мойша (со слезами): Так бабушка или мама? Гость: Да какая разница! Чего так орать? Ну, позвони бабушке, если у мамы нет телефона. Она звонила – ну спасибо! Не она – ну и с Новым годом, не больно-то и хотелось, карга старая. Василий: Точно. Звони своей бабушке и не мучайся. Мойша: Нет, ну как же – «звони»! Она же сама всегда звонит, она и трубку не возьмёт, наверное. Гость: Номер знаешь? Звони! Мойша роется в каких-то бумажках, находит номер, несколько раз подряд набирает его. Мойша: Нет никого. Василий: Где ей быть-то? Старая женщина, три часа ночи. Дрыхнет, наверняка. Мойша: Нет. Я её знаю. Из принципа не возьмёт. Гость (заглядывая в бумажку с номером): А чего за город-то? (Мойша отвечает, но музыка и крики гостей заглушают его) А-а… Ну так конечно не возьмёт. Там же война. Телевизор не смотрите, что ли? Ну так газеты читайте! 13. Игорь: По хорошей привычке, унаследованной от отца, я, как и братья, не смотрел новости и не читал газеты. Знание действительно преумножает скорбь. Слухи о том, что в моём родимом королевстве не всё ладно, до меня доходили. Но кому сейчас легко и где сейчас всё ладно? Везде бардак. Я просмотрел на работе прессу: «смена власти в республике», «комендантский час», «наведение конституционного порядка». Но ведь не война же! Война – это… Это совсем другое. Война – это когда враги. Да, дружба разных народов – дело не всегда развесёлое. Потому как народы всё-таки разные. У всех свои маразмы. Но, в конце концов… У нас же была единая школьная программа… Фильм про Электроника… Да и вообще – война в моём городе… Вы представляете себе войну в своём городе? Нет, это бред какой-то… Так не бывает. 14. Квартира братьев. Мойша укладывает дорожную сумку. Василий сидит в обнимку с контрабасом. Василий (насмешливо причитает): Да на кого ж ты нас, соколик, покидаешь… Да мы же все глазоньки выплачем, в окошко глядючи… Да отощаем от тоски до безобразия… Кормилец ты наш, поилец… Мойша: Кстати, я консервы купил – в шкафу… И «Геркулес» - три пачки. По утрам ешь «Геркулес». Василий: Ой, иссохну я по тебе, никакой «Геркулес» не поможет… Сам эту размазню кушай. Ну и где она, спрашивается, будет жить? Мойша: С нами. Где ж ещё? Василий: То есть, никакой личной жизни. Тут на подслеповатого брата с контрабасом и на кухне не каждая соглашается, а если ещё и юркая еврейская бабушка… Мойша: С чего ты взял, что она юркая? Василий: А я её видел. Видел! Это ты, единственный внук, ни разу не сподобился пойти поглядеть – кто это тебе по телефону про деда героического, погибшего во имя науки астрономии, впаривает… Финики к Новому году – посылкой… А я ходил! И видел. Юркая – не сомневайся. Ох и скакала она между грядок с граблями наперевес, когда я как-то ночью лунной пришёл к ней картошку копать – «Тимура и его команду» тогда в школе проходили. Еле ноги унёс. Мойша: Да ладно, врёшь ты всё. Василий: Правда-правда. Мойша: Ещё скажи, что в планетарий ходил. Василий: Ходил. Ну, внутрь не зашёл, постеснялся, а вокруг побродил, поглядел. Круглое такое здание напротив зоопарка. Я тогда ещё папину фамилию носил, думал, там доска какая памятная деду висит, погордиться пришёл. В галстуке пионерском, на пробор расчесался, даже цветов нарвал на клумбе. А нет доски! И я – с цветами и пробором, как дурак. Хорошо, никто из наших не видел. Не ходил больше. Чего позориться… Мойша: А меня чего не брал? Василий: Да нужен ты мне больно… Может, Игорю её подсунем? Мойша: Не пойдёт она. Василий: Да и он не возьмёт. Такую рухлядь… Мойша: Так… Здесь я всё перестирал, погладил и в тумбочку сложил. Василий: А с чего ты взял, что она с тобой поедет? Да она тебя на порог не пустит. Какой из тебя Мойша Гарабидович? Ты себя в зеркале видел? А документы поддельные. Мойша: Я думаю, юркая бабушка тоже приходила и подглядывала – кому, собственно, финики посылкой… Василий: Конечно! Не сомневаюсь даже. А мы – всегда вдвоём. Даже в музыкалке. «Дети, а кто тут Мойша?» - «А вон они – с контрабасом!». Мойша: И что? Тебе в город всё равно нельзя. Василий: А тебе можно? Нет, вот почему тебе всю жизнь всё можно, а мне вечно ничего нельзя? Мойша: Мне тоже нельзя. Но мне просто нельзя, а тебе нельзя совсем. Василий: А я и не напрашиваюсь. Я и не собираюсь даже. И не проси. Нужна мне чужая бабушка… Разве что огородами… Мойша: Огородами и я сумею… Так… Ладно. Вроде всё. Всё, всё… Да! Будешь писать родителям, наплети какую-нибудь чушь от меня. Всё, пока. В окно не выглядывай, вслед не смотри. Мы скоро. (уходит) Василий: Н-да… Нет, конечно… В жизни каждого одинокого мужчины когда-нибудь наступает такой момент, когда в его дом и налаженный, можно сказать, быт вторгается посторонняя женщина и… вносит свои коррективы… во всё. Многие к этому даже стремятся. Это нормально. Наверное. Но чтобы ей при этом было 86 лет… И мне придётся играть для неё на контрабасе… И «Геркулес» по утрам… (плачет) |
Похожие:
 | «О братьях наших меньших» Предмет: литературное чтение по учебнику Л. Ф. Климановой, В. Г. Горецкого, умк «Школа России» | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Цель: Познакомить с произведениями о «братьях наших меньших» в литературе и музыке |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Цель: Познакомить с произведениями о «братьях наших меньших» в литературе и музыке | | Урока литературного чтения по темам: М. М. Пришвин «Ребята и утята» (2 класс) Методическая разработка урока составлена по программе Л. Ф. Климановой, В. Г. Горецкого, Н. В. Головановой. Урок из разделов «О братьях... |
| Сказка о квартирном вопросе 65 Действующие лица: Молодой человек, Сотрудница 1,Сотрудница 2, Сотрудник 1,Сотрудник 2, Сотрудник 3, Кассир 1,Кассир в центре площадки... | | Действующие лица |
| Действующие лица |  | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Действующие лица: 2 ведущих, Вовка, 4 девочки – Василисы Премудрые, царь, Баба-яга |
| Согласован Утвержден на заседании предметно-цикловой директор Психолого-педагогической... Государственное бюджетное образовательное учреждение среднего профессионального образования Саткинскийполитехничесий техникум им.... | | Согласован Утвержден На заседании предметно-цикловой Директор гбоу... Государственное бюджетное образовательное учреждение среднего профессионального образования Саткинскийполитехничесий техникум им.... |
| Действующие лица Театр представляет площадку между двух домиков, во внутренности решетка чрез всю сцену, отделяющая сие место от аллеи, ведущей к... | | Действующие лица: Его высокопревосходительство Рецензия на книгу: С. А. Остроумов "Биотический механизм самоочищения пресных и морских вод: элементы теории и приложения" (Москва,... |
| Действующие лица Иван Миронович Боголюбов учитель шестиклассной прогимназии, только что назначенный инспектором. Плотный рыжеватый человек с небольшой... | | Действующие лица Марк, статный мужчина, выглядит моложе своих лет, рост выше среднего, волосы тёмные, вьющиеся, короткие. Глаза большие и грустные.... |
| Владимир Янсюкевич Гадина комедия в двух актах Действующие лица На заднем плане два окна, занавешенные плотными шторами. Между окнами – живописный портрет покойного хозяина в образе Наполеона | | Действующие лица: Петрушанко Пётр Артурович Синегноев Бенедикт Аркадьевич, соавтор Петрушанко (калечит его своими навыками), Зося, состоит с Петрушанко в запутанной связи |
