В. Ф. Чешко В. Л. Кулиниченко
Скачать 3.14 Mb.
|
| 2.2. Расовая гигиена. Германия (1933-1945 годы) Согласно современным определениям, термин “евгеника” достаточно многозначен [Ludmerer, 1978]. Это:
В общих чертах такие различия истолкования евгеники отражают различные фазы исторической эволюции ее как феномена ХХ века. Псевдонаучная трансформация евгеники в политический инструмент “адвокатов расового или классового превосходства, защитников изначальных прав церкви или государства, фашистов, гитлеровцев, реакционеров”, по словам американского исследователя Д. Дж. Кевле [Kevles,1985] завершилась к 1935 году. Теоретическими концепциями, послужившими, в более или менее преображенном виде, фундаментом доктрины “расовой гигиены” в Германии были:
- евгеника в ее менделевской интерпретации; - расовые теории. Доминирующую, перманентно постоянно возрастающую роль в этой теоретической системе выполнют расовые теории [Muller-Hill, 1997; Muller-Hill, 1998]. На рубеже XIX-ХХ веков А. Плетц основывает первый немецкий евгенический журнал, а затем — в 1905 году и Германское общество расовой гигиены. Содержательно этот термин наделяется более широким смыслом, по сравнению с евгеникой, и подразумевает любые меры по улучшению наследственных свойств расы, а также увеличению ее численности (относительной и абсолютной). В целом, немецкий вариант евгенического движения характеризуется сравнительно большим удельным весом идеологических и других экстранаучных элементов, что и делает его более чувствительным для дальнейшей эрозии собственно научных составляющих исходного теоретического фундамента евгеники. Характерно, что при высокой популярности подобных идей в Веймарской республике, политики — представители левого политического лагеря, предпочитали использовать англоязычное слово “евгеника”, тогда как термин “расовая гигиена” был более распространен у их противников справа. Существовало изначальное, достаточно очевидное как в идейном, так и в историческом плане, соответствие между антропогенетическимим и евгеническими взглядами О. Фишера и Ф. Ленца, которые были изложены ими в монографии (написанной совместно с Э. Бауром), изданной в начале 20-х годов [Baur, Fisher, Lenz, 1921] и официальной политической и идеологической доктриной нацизма. Необходимо специально упомянуть, что вначале эти взгляды не расценивались как псевдонаучные, и их авторы пользовались достаточно большим авторитетом в научном сообществе, который они частично сохранили и после 1945 года. Изложенная в этой книге, модель популяционной структуры человека, построена на принципах, вполне совместимых с представлениями менделевской генетики. Этого, нельзя сказать, о сделанных на основе этой модели, дальнейших практических шагах по “оздоровлению” генофонда немецкой нации. Ее пересмотр произошел спустя, примерно 15-20 лет, и, не в последнюю очередь, благодаря работам школы Ф. Добржанского. В дальнейшем, в контексте исследований генетического гомеостаза, модель внутрипопуляционного генетического груза, которая лежала в основе евгенических программ первой трети ХХ века, оказалась неадекватной относительно действительных процессов микроэволюционной адаптации. Нацистская идеология предусматривала “создание нового человека” арийской, нордической расы, как результата своеобразного глобального евгенического эксперимента — очищения генофонда германской нации от чуждых ей примесей и увеличения частоты позитивных генов за счет создания благоприятных условий для размножения их носителей, а также завоевания жизненного пространства, необходимого для развития нордической расы [Muller-Hill, 1998; Payne, 1995; Garver, 1998]. Генетика человека рассматривалась руководителями НСДАП – фашистской партии как идеологический инструмент13. С другой стороны, О. Фишер и Ф. Ленц (как и некоторые другие ученые) искали политическую силу, способную на практике осуществить сделанные ими евгенические рекомендации14. Практическая реализация концепции О. Фишера и Ф. Ленца, началась с приходом Гитлера к власти (январь 1933 года). Она стала процессом массового уничтожения и насильственной стерилизации:
Параллельно шел быстрый рост числа специалистов, научно-исследовательских и учебных учреждений в области генетики человека, сопровождавшийся трансформацией антропогенетики в псевдонаучную “расовую гигиену”16. Здесь следует напомнить об одной исторической параллели и соотнести истории расовой гигиены в Германии и “мичуринской генетики” в СССР. Практическое осуществление любой евгенической программы, в большинстве случаев, наносит ущерб политической стабильности режима в стране. Справедливости ради, необходимо подчеркнуть, что из этого правила было только исключение - программа стерилизации. Ее политическая опасность и медико-генетическая бесполезность стала относительно быстро очевидной не только для врачей и генетиков, но и для нацистских государственных деятелей. 21 декабря 1933 года газета “Нью-Йорк Таймс” сообщила, что в соответствии с новым законом, не менее четырехсот тысяч граждан Германии подлежат стерилизации, и констатировала в связи с этим: “Германия — первая из великих держав, которая перешла к прямому практическому использованию евгеники” [Tolischus, 1933]. Из 84 525 дел, поступивших в суды за первый год действия закона, решение о стерилизации был вынесено в 56 244 случаях. По некоторым данным [Hananske-Abel, 1996], в течение двух лет около 1% лиц в возрасте от 17 до 24 лет были подвергнуты стерилизации, а за четыре года общее число стерилизованных достигло 300 000 (из них около половины — “по ошибке”, которая, зачастую, была связана с несовершенством диагностики наследственной “умственной отсталости”). Уже к концу тридцатых годов население Германии “испытывало психопатологический страх попасть под действие закона о стерилизации”. В меморандуме, адресованном Гитлеру, говорилось о “стерилизации целых семей, которые даже не имели возможности получить образование, которое необходимо для сдачи тестов на интеллектуальность” [Цит. по: Proctor, 1988; Hananske-Abel, 1996]. Возможно, именно поэтому в 1939 году массовое осуществление стерилизации было приостановлено. Однако другие меры “освобождения” генофонда нации от генетического балласта продолжали реализовываться: продолжалась эвтаназия неизлечимых и умирающих больных (70 273 пациента были умерщвлены к 1 сентября 1941), Масштабы геноцида и массовых убийств с началом Второй мировой войны непрерывно возрастали, уже без всякого рационального политического оправдания [Payne, 1995, p. 380-381]. Вместе с усилением императива превосходства нордической расы, который служил главным обоснованием необходимости уничтожения неполноценных расовых элементов, возрастает и изоляция генетической научной школы Германии от мирового научного сообщества. Происходит дальнейшая трансформация антропогенетики в псевдонауку (несмотря на все внешние признаки благополучия и процветания). Окончание развития этого процесса было обусловлено внешними факторами. Военный и политический разгром гитлеровской Германии в 1945 году породил, в качестве ответной реакции на предшествующий исторический опыт, подозрительное отношение к проникновению идеологии и политики в науку и, вместе с тем, затормозил последующие развитие исследований в области генетики человека. И до настоящего времени эта тенденция еще полностью не преодолена. Так, в мае 1997 года лауреат Нобелевской премии Дж. Уотсон констатировал несоответствие вклада немецких генетиков в исследование молекулярной структуры генома человека научному потенциалу Германии17 [Watson, 1998]. 2.3. Мичуринская генетика. СССР (1929-1964 годы) Исходный, идейно-доктринальный тезис мичуринской генетики — “революционная борьба с сортоводным фетишизмом” — был, очевидно, впервые сформулирован на опытной агрономической станции (г. Белая Церковь, Украина) в начале 20-х годов. В течение последующего десятилетия эта доктрина пребывала в латентном состоянии и лишь позднее, начиная с 1929 года, она начинает оказывать все более глубокое воздействие не только на развитие естествознания в стране, но и на общую социально-культурную ситуацию [Сойфер, 1993; Чешко, 1997]. Ее символом стал “народный академик” Т.Д. Лысенко, представитель так называемой “пролетарской интеллигенции”. Его работы не были широко известными, и поэтому он не имел особого влияния в научном сообществе. Отметим, справедливости ради, что предложенная им первоначальная гипотеза яровизации и теория стадийного развития растений не выходили за рамки науки как таковой. Тезис о наследовании приобретенных признаков, как ключевой во взглядах Т.Д. Лысенко, разделяли тогда многие выдающиеся представители мировой культуры и науки — И. Павлов, З. Фрейд, Т. де Шарден, П. Милюков и др. Первые работы Т.Д. Лысенко по яровизации ничем принципиально не отличались от существовавших на то время теоретических конструкций и поэтому вызвали определенный интерес у Н.И. Вавилова и западных физиологов растений (несмотря на явный недостаток научной культуры у их автора). Внешняя политическая поддержка, с помощью которой, контролируемая Лысенко группировка, завоевала доминирующие позиции в советской науке, была обусловлена стремлением правящих кругов найти выход из резко обострившегося с началом коллективизации продовольственного кризиса, публично наказать его виновников, и при этом, не подвергнуть сомнению жизнеспособность существующего политического строя и научность его идеологического фундамента. Антивейсманизм Т.Д. Лысенко вполне соответствовал утвердившемуся в российскому культурному контексту того времени и традициям значительной части “революционно-демократической” интеллигенции. Содержательно он соответствовал, получившим распространение в XIX веке, биологическим теоретическим конструкциями. Однако никакой прямой связи между конкретными постулатами “мичуринской генетики” и собственными естественнонаучными взглядами К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина не существовало [Грэхэм, 1989]. В написанных ими работах, проблемы наследственности практически не затрагиваются. Включение “мичуринской генетики” в центральное идеологическое ядро советской политической доктрины произошло значительно позже их написания, и было результатом, а не первопричиной процесса становления “мичуринской генетики”. И все же была если не причинная зависимость, то совершенно определенная, ментальная установка советского варианта марксизма, облегчившая победу группировки Трофима Лысенко. Пафос советской социально-политической доктрины исходил из принципа активного преобразования природы, общества и человека на рациональных началах и в кратчайшие сроки. Это требование очень точно воспроизвели в своих работах и выступлениях биолог Т. Лысенко и философ И. Презент, которые трансформировали его в понятную всем форму лозунга “переделки природы животных и растений путем направленного воспитания”. В дальнейшем, в течение примерно пятнадцати лет, взаимоотношения генетики, государственной власти и экономики развивались по типу контура с положительной обратной связью [Чешко, 1997, гл. 5]. И только, начиная середины 60-х годов, становится очевидным прямой ущерб, нанесенный развитием доктрины “мичуринской генетики” социально-стратегическому потенциалу страны и возникает возможность (хотя и не в полной мере) переломить эту тенденцию. Власть ограничилась устранением наиболее очевидных негативных явлений, касающихся собственно содержательной стороны генетических теорий. Особенности этого периода истории генетики в СССР достаточно полно описаны и изучены [Грэхэм, 1989; Чешко, 1997 и др.] и поэтому мы не будем останавливаться на нем более детально. 2.4. Генетические последствия испытаний ядерного оружия. США и СССР (1945-1963 годы) После ядерных бомбардировок городов Хиросима и Нагасаки и последовавшей за ними ядерной гонке между США и СССР, областью, где решительным образом столкнулись интересы генетики и политики, стало проблемное поле исследований генетических последствий радиоактивного загрязнения (как результата использования ядерной технологии и, прежде всего, испытаний ядерного оружия). Стремление государственных структур США если не запретить, то, по крайней мере, ограничить распространение информации о действительных масштабах радиационной опасности с целью борьбы с “паническими настроениями в обществе”, была вскоре замечена общественностью. Так, в 1955 году комиссия по атомной энергии США воспротивилась включению Нобелевского лауреата Г. Меллера, известного своей критикой официальных взглядов на критерии и оценку опасности термоядерных испытаний, в официальную американскую делегацию на Международную конференцию ООН по мирному использованию ядерной энергии (август 1955 г., Женева). Позднее, председатель комиссии Льюис Штраус объяснил это решение тем, что Г. Меллер в своем выступлении намеревался остановиться на генетических последствиях атомной бомбардировки Хиросимы. Несмотря, а точнее, благодаря этому, Г. Меллер и его доклад были крайне благожелательно встречены участниками конференции. В связи с этими событиями, в комментариях, опубликованных “Journal of Heredity”, констатировались явная аналогия ситуации в США с политическим вмешательством в развитие генетики в СССР и тенденцией советской власти к усилению политического “контроля над научной мыслью” [Cook, 1955]. Впрочем, политическое давление на науку оказывалось и со стороны общественных организаций, функционирующих внутри самого научного сообщества, настроенных критически по отношению к официальной политике в области ядерных испытаний18. В рассматриваемый нами период, направление и величина политического давления на экспертную оценку степени генетического риска, достаточно очевидно были связаны с величинами ядерного военного потенциала и существующими в США и СССР военно-политическими доктринами. Особенно четко это проявилось при расчете величины дозы ионизирующей радиации, удваивающей частоту мутаций. Дипломатическое решение проблемы запрещения испытаний ядерного оружия в трех средах (1963 год) на некоторое время сняло остроту политических противоречий, связанных с развитием генетики, по крайней мере, до Чернобыльской катастрофы 1986 года. Однако, начиная с 80-х годов, проблема генетических последствий использования ядерных технологий приобретает новый дополнительный импульс для своего развития, связанный с возрастающим влиянием экологического мышления на общественное сознание и политическое развитие. Возникновение и быстрое усиление влияния новых политических группировок, так называемого движения (а, впоследствии, и партий) “Зеленых” переводит развитие ситуации в новое русло. |
Похожие:
 | Греков В. Ф., Крючков С. Е. Чешко Л. А ... | | Календарно-тематическое планирование Учебник: «Русский язык 9 класс». Москва. Просвещение,2011 г. Авторы С. Г. Бархударов, С. Е. Крючков, Л. Ю. Максимов, Л. А. Чешко |
| Протокол №1 от Русский язык. 10-11 классы: учеб для общеобразоват учреждений/ В. Ф. Греков, С. Е. Крючков, А. А. Чешко. – 4-е изд. М: Просвещение,... |  | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Русский язык. 8 класс. Авторы С. Г. Бархударов, С. Е. Крючков, Л. Ю. Максимов, Л. А. Чешко |
| Рабочая программа по русскому языку (наименование учебного предмета, курса, дисциплины (модуля)) Умк под редакцией С. Г. Бархударова, С. Е. Крючкова, Л. Ю. Максимова, Л. А. Чешко. М. Просвещение | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... «Русский язык. 8 класс» Автор: С. Г. Бархударов, С. Е. Крючков, Л. Ю. Максимов, Л. А. Чешко |
| Учебник Л. Ю максимов, Л. А чешко. «Русский язык для 9-11 кл вечерней сменной и заочной школ» Цель урока: закрепить основные понятия, рассматриваемые в законах механики Ньютона | | Календарно -тематическое планирование уроков русского языка в 9 классе на 2013/2014 учебный год Учебник Бархударов С. Г., Крючков С. Е., Максимов Л. Ю. Чешко Л. А. Русский язык. 9 класс. М. «Просвещение» 2005 г |
| Рабочая программа по предмету: русский язык 10-11 классы М. Т. Барановой (базовый уровень), на основе «Пособия для занятий по русскому языку в старших классах» В. Ф. Грекова, С. Е. Крючкова,... | | Учебник для общеобразовательных учреждений / В. Ф. Греков, С. Е.... Форма урока: диалог; индивидуальная подготовительная работа; проектно-исследовательская деятельность, проверка выполнения знаний... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Русский язык. 10-11 классы: учеб для общеобразоват учреждений / В. Ф греков, С. Е. Крючков, Л. А. Чешко. 4-е изд. – М.: Просвещение,... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Русский язык. 10-11 классы: учеб для общеобразоват учреждений/ В. Ф. Греков, С. Е. Крючков, А. А. Чешко. – 4-е изд. М: Просвещение,... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Фгос общего (полного) образования по русскому языку на базовом уровне и ориентирована на работу по учебнику В. Ф. Грекова, С. Е.... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Планирование составлено на основе программы общеобразовательных учреждений по учебнику «Русский язык. 9 класс» под редакцией С. Г.... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Планирование составлено на основе программы общеобразовательных учреждений по учебнику «Русский язык. 8 класс» под редакцией С. Г.... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Планирование составлено на основе программы общеобразовательных учреждений по учебнику «Русский язык. 8 класс» под редакцией С. Г.... |
