Nathan Schwartz-Salant The Black Nightgown The Fusional Complex and the Unlived Life
Скачать 3.07 Mb.
|
114 «Я контролирую все, и все происходит точно так, как я того хочу. В этом я — моя мама. Мама всегда была безупречной. И кроме того, всегда происходит что-то новое, и я злюсь, что в настоящей жизни это не так. Еще я сознаю, что и вправду живу в большой степени в фантазии. Думаю, что и мама жила фантазиями. Как еще смогла бы она оставаться замужем за отцом? Фактически, я сейчас вижу это, понимаю это про нее. Фантазии были ее отдушиной». Все это казалось Алисе раскрытием постыдной тайны, но и привело к чрезвычайно важному пониманию: «Я ненавижу свою работу, потому что она уводит меня от фантазий. Фантазии до сих пор — мое безопасное место. Я все еще переживаю в них свое всемогущество, это все равно, что есть то, от чего мне становится плохо, даже если я знаю, что у меня аллергия на это, на сладкое, например. Я ненавижу ограничения». «Внутренний ребенок» сейчас казался основной оппозицией разработанной фантазийной жизни Алисы. Это было важным продвижением, потому что именно торможение внутри ее собственной психики, а не коллективный запрет, который говорил бы, что фантазии неверны, помогало ей понять, как ее фантазийная жизнь не давала ей воплотиться, начать существование в теле. А затем сон довершил это: «Пятилетнюю девочку кусает овод. Она спала на одеяле, кишмя кишащем насекомыми». Алиса почувствовала дикую боль «ребенка» и тут же поняла, что оводы олицетворяли ее фантазийную жизнь. В другом сне «мудрая женщина, совершенно явно имевшая свое мнение, а не ведомая коллективными ценностями», говорила: «Фантазии пригодны, только если относятся к более глубокой самости ребенка». Следует подчеркнуть, что для Алисы чрезмерная пассивная фантазия была контейнером ярости, которая, в свою очередь, угрожала прорвать или искромсать ее суррогатное тонкое тело, контейнирующую ткань «плаща из света». В каком-то смысле, Алисе нужны были многослойные «одеяния» фантазии и совершенства, чтобы создать хоть какую-то безопасность от переживаний безумия ее матери, своей собственной ярости и ужаса сепарации и тревоги, что могла прорваться и переполнить ее. Жизнезащитная функция этих «кож» делает фантазийную 8» 115 жизнь особенно сложной для обнаружения, тем более для глубокого и подробного исследования, которое Алисе, в конце концов, удалось обеспечить. Сепарации ее от невозможного идеала совершенства было так же трудно достичь. * * * Случаи Джеральда, тридцатипятилетнего мужчины, иллюстрирует значительное уменьшение силы комплекса слияния при обнаружении тайной жизни в фантазиях. Именно в работе с Джеральдом я впервые обнаружил, что в ядре комплекса слияния лежит психотический процесс, создающий не только колоссальное смятение, пустоту и ужасающий страх исчезновения Я, но также и страх крайней формы гнева, похожего на феномен, известный как «дорожная ярость». Степень подобного гнева настолько превосходит пределы человеческого эго, что можно даже назвать его архетипическим. Джеральд считал, что это грозит ему опасностью, превратиться в нечеловеческое существо, последствия действий которого будут ужасны и деструктивны; стало быть, ему нужно было прятать это ужасное состояние от собственного сознания, равно как и от всех остальных. По мере раскрытия большей части взбаламученного мира, в котором обитал Джеральд, каждое открытие нужно было «экстрагировать»: извлекать с помощью моих усилий воспринять то, что на большей части сессий оставалось невидимым. Джеральд часто не в состоянии был вспомнить или подумать о чем-то, чтобы туг же ему в голову не пришло нечто противоположное, отрицавшее первое и заставлявшее его тут же забыть о том, что он только что говорил или думал. Поиски мыслей среди этих психотических анти-слов были похожи, по словам Джеральда «на стремление дотянуться до струи, падающей с неба, . словно я пытаюсь добыть некоторое количество влаги, чтобы сформулировать мысли и слова. Ничего не получается, и я пробую достать побольше. Это на самом деле и не мысли» но какие-то движения у меня в голове, какие-то пред-мысли. Чем больше я стараюсь, тем больше болит в груди. Боль может стать невыносимой», 116 Чтобы помочь Джеральду «перевести в зримые»73 мысли и образы, спрятанные в его почти-что-немоте, мне нужно было воспринять эти психотически структурированные оппозиции посредством концентрации моего внимания на поле, в то же время оставаясь открытым для воображаемой реальности между нами, тоже специфичной для его жизненной ситуации и истории. И я был обрадован и удивлен, когда мы с Джеральдом начали одну из сессий после почти месячного отпуска с необычной для нас открытостью. Джеральд был намного более многословным, чем обычно бывал до того, и я чувствовал комфортный поток энергии между нами. Однако через несколько минут я ощутил, что в нашем взаимодействии словно что-то натянулось, словно бы у Джеральда был сценарий, готовый вот-вот подойти к концу. И затем я понял, что легкость (на мой взгляд) нашего разговора была достигнута за счет того, что я едва дышал и не ощущал собственного тела, словно был выбит вон из него. Я восстановил свое нормальное, ритмичное дыхание, раскрылся, чтобы улавливать больше в нашем взаимодействии, и «освоился в» пространстве между нами, ощущая себя воплощенным и «вне головы». Я увидел, что я был слит с Джеральдом довольно любопытным образом, как будто мы с ним были приклеены друг к другу, и стык был странно ригидным, а также опасно пористым. Продолжая испытывать это воплощенное состояние слитости с Джеральдом, я смог распознать также крайнюю нашу разобщенность. В действительности я вовсе не говорил с ним, а он вовсе не мне рассказывал. Лишь мгновение назад я считал, что мы близки, но на самом деле ничто из того, что каждый из нас произнес, не имело смысла для другого, что типично для комплекса слияния: мы пребывали в «параллель-ных вселенных», действуя, как будто мы общались. В годы» предшествующие этому, моя работа с Джеральдом фокусировалась на разных слоях его защит против переживаний его психотического процесса. Типичным для этого был нар-циссический пузырь, наподобие того, что окружал Наоми; или же похожие на транс состояния пассивного фантазирования, которые могли длиться часами; или «суррогатная кожа» персоны, которая полностью была погружена «в» другого человека, слита с каждым его словом или чувством, без всякого внимания к нему самому. 117 Теперь комплекс слияния Джеральда был ощутим на аналитической сессии впервые. В оставшееся время сессии ощущение поля, характеризующееся компульсивной тягой к привязанности ко мне и одновременным отсутствием эмпатии, уменьшилось. Присутствовал даже свободный поток ассоциаций, когда Джеральд предлагал мысли и задавал вопросы. Это состояние было тонким, непрочным, зависящим от просачивающегося от меня тепла и становилось нестабильным, как только этот поток тепла сбивался. В прошлом Джеральд говорил мне о своих фантазиях причинять людям боль, даже если он был в слиянии с ними. Он понял, что ненавидит людей, потому что идентифицируется с ними, и ему не хватает силы отделиться от поля слияния. После того, как он осознал совместное, разделяемое двумя людьми пространство комплекса слияния на этой сессии, Джеральд сказал: «Незадолго перед тем, как войти сюда из приемной, я думал, что мы поговорим немножко, а потом я внезапно пну вас, чтобы посмотреть, как вы удивитесь. Эта фантазия просто возникла ни с того, ни с сего». Позднее, на той же сессии, он смог сказать: «Мгновение назад мне захотелось проткнуть вас карандашом». Когда я ответил ему, что его способность сейчас поделиться этим со мной — это нечто особое, он начал плакать, и в этом смягченном состоянии понял: «Я не хочу ранить Вас, подействовать Вам на нервы, на самом деле я хочу разорвать слияние между нами». То, что он поделился этой фантазией со мной, и обнаружил, что она не разрушила меня, стало поворотной точкой нашей совместной работы, может быть даже, центральной поворотной точкой74. Хотя мы и обсуждали раньше его фантазии насилия, например, над женщинами, но иметь актуальные фантазии такого рода обо мне, лицом к лицу, — это было очень значимо, поскольку явилось началом процесса исследования его параноидных чувств, а также выявило огромный масштаб его пассивной фантазийной жизни. В противоположность его обычной модели — ждать, когда я начну разговор о его внутренней жизни, — Джеральд спросил меня: «Ну и что вы думаете обо всей этой моей паранойе?75» По мере обсуждения его параноидных страхов, я понял, что у меня не было представления о том, насколько сильной и активной была его паранойя. Было ясно, что в этот момент он, кроме того, 118 «говорит мне», что несколько параноидно относится и к тому, что раскрыл мне свою жестокость. Теперь, понимая, что, быть может, недооценивал частоту и интенсивность его параноидных идей, что считал их не такими уж частыми, я стал спрашивать Джеральда о примерах того, когда он чувствовал паранойю. От отвечал, что эти фантазии почти всегда присутствовали. К примеру: «В кафе сегодня утром, перед тем, как прийти к вам, хозяин мягко спросил официанта: «Где ты был?», — и я вдруг почувствовал, что сейчас развяжется драка, и напрягся». Когда я спросил, как он справляется со своей паранойей, он ответил о всемогуществе, которого достиг через свои «фантазии о супермене». Джеральд объяснил, что когда он шел по улице, или у него было время побыть одному, скажем, на выходные, он фантазировал о том, что он супермен. Он чувствовал, что находится вне тела, почти летает. Когда он рассказал мне об этом, я про себя предположил, что эти фантазии были мимолетными (подобные «нормализующие» мысли, как я заметил, распространены, когда речь идет о психотическом процессе), но из опыта спросил, как долго они длятся. Он ответил, что от двадцати до тридцати минут. Пока я ждал, что возникнет другая тема для обсуждения, я понял, что вновь избегаю более глубоких расспросов, и тогда спросил, как часто он так фантазирует. Ответ несколько шокировал меня: по пять раз в день. Когда Джеральд пребывал в своих фантазиях, он почти полностью отделялся от реальности, а когда осознавал реальный мир людей и стоящих перед ним задач, не осознавал существования своей фантазийной жизни (и мог разговаривать о ней только со мной, потому что я первый почувствовал ее в нем). Два мира, фантазии и реальности, не являлись частью одного континуума. Скорее, они существовали в прерывном и психотическом качестве анти-миров, так что восприятие одного мира препятствовало осознанию другого. После погруженности в фантазии, казалось, его душе нужно время, чтобы вернуться на землю, и до этого момента он был скучным, бесполезным, тревожным и сбитым с толку. «Возвращение» чувствовалось как физический толчок, встряска, словно бы его резко пробудили ото сна. Интенсивное состояние слияния с его фантазийной жизнью, делавшее эти частые переходы от фантазии к реальности столь 119 трудными, защищало Джеральда большую часть его жизни. Оба его родителя были сиротами. Отец, законченный алкоголик, был переполнен яростью, а мать была депрессивной, почти что ау-тичной. Родители жили в постоянной враждебности друг к другу. Джеральд, старший из трех детей, начал сам себя укачивать в возрасте девяти месяцев. Когда он позже спрашивал мать об этой своей ранней особенности, она рассказала ему, что водила его к педиатру, а тот пояснил, что беспокоиться тут не о чем. Начиная с подросткового возраста, Джеральд, раскачиваясь, фантазировал о том, что станет летчиком-истребителем, и так до двадцати трех лет. В это время он отправился к аналитику, но оставил терапию после первой же сессии, устыдившись своих раскачиваний. В этот момент он сменил поведение и стал фантазировать о музыке, часто во время вождения, раскачиваясь в такт ритму. Покачивания в унисон с музыкальными приливами и отливами давали ему чувство удерживающей ткани, чувство, которое он описывал как некое ощущение на поверхности кожи. Фантазия о летчике-истребителе была самым тщательно разработанным созданием Джеральда. Очевидно, что в этих фантазиях было много гнева, но только после моего замечания об этом Джеральд открыл, до какой степени: «Я — лучший летчик-истребитель в мире, и обычно я атакую французскую армию. Я уничтожил 670 реактивных самолетов и 10 000 человек. Сначала, когда я был моложе, я бомбил отца». Всякий раз, когда Джеральд впадал в свое раскачивание, его фантазии об абсолютной власти и силе могли продолжаться часами. Было много вариантов таких фантазий. Во всех он был всемогущим и любимым, вызывающим восхищение героем. Было также множество побочных сюжетных линий, замыслен-ных для того, чтобы сбить с толку всех, кто чувствовал существование фантазий, поскольку избыточность фантазийной жизни переполняла его стыдом. Когда Джеральд смог облечь в слова свои враждебные фантазии обо мне и узнал, что я буду по-прежнему вникать во все, что его касается, другими словами, что я не буду разрушен его гневом, мы смогли увидеть, что его паранойя тесно связана с его интенсивной яростью, и что пассивное фантазирование было способом контейнировать ярость. Чувство тепла и контейнер, созданный восприятием в здесь-и-сейчас дилеммы слияния- 120 дистанцирования между нами, кажется, углубило способность Джеральда размышлять над собственным процессом без ожидания, чтобы я первый ощутил и заговорил с ним об этом. У меня было впечатление, что наша способность вдвоем регистрировать оппозицию слияния-дистанцирования дала Джеральду ощущение доверия, что я верен ему, что его собственные рефлексии и открытия не ведут к риску потерять меня, — т.е., смягчилось его убеждение в том, что, обладай он собственной мощью, я исчезну, поскольку он больше не будет во мне нуждаться. На последующих сессиях Джеральд говорил о «мозгах, вставших на место». Например, временами он уже мог общаться с людьми, не испытывая слияния с ними, или же мог отмечать, что он в слиянии, и до какой степени. «Я могу говорить то, что хочу», — утверждал он, — «и видеть, когда я в слиянии. И тогда я злюсь на это состояние слияния...» Гнев Джеральда означал новое осознавание, чувство того, что «другой» реален, что давало ему некоторое облегчение от его собственных полей слияния. Он был воодушевлен своими ощущениями пребывания вне слияния с другими, эта новая способность была подобна рождению сознания. Он говорил: «Я видел гнев во множестве ситуаций, во всем, что я делаю. Он был там. Я мог чувствовать его в груди. Через четыре дня я начал тревожиться о том, что это состояние ясности может пройти». И вправду, на следующий день он почувствовал паранояльность на работе из-за спора с шефом, и «потерял хорошее состояние». Он снова стал сливаться с людьми на работе, а когда говорил со мной, забыл о гневе. Однако, когда такое происходило, я мог напомнить ему, и постепенно Джеральд мог снова почувствовать себя в большей степени обособленным от других. Важной составляющей процесса Джеральда в ту пору было кое-что, происшедшее полностью без моего вклада: он начал активно переживать определенные фантазии, а не быть с ними пассивно слитым. «В тот день я почувствовал слияние с людьми на работе. И я представил себе, что могу разозлиться, и даже немножко это почувствовал. И затем пришло облегчение, которое я почувствовал в теле. Боль в груди исчезла. Я был менее напряженным, смог расслабиться. Я сказал себе [о злости]: это правильно, это правда!» . 121 Джеральд постигал самые азы свободы от глубокой тяги комплекса слияния. Когда он чувствовал, что я не полностью настроен на него» он мог регрессировать, и чувствовал, что он перестал существовать, до тех пор, пока я не настраивался на него. Когда новые любовные отношения сходили на нет, он мог вернуться к пассивному фантазированию как к контейнеру. Однако это уже никогда не было настолько интенсивным, как раньше, а когда он чувствовал связь со мной или с другим человеком, его фантазийная жизнь резко сокращалась. По мере того, как его комплекс слияния терял силу, Джеральд чувствовал растущую самость, как будто бы, как он сказал, «она была затеряна среди моих фантазий». Какая-то часть этой работы была представлена в снах. На одной из сессий Джеральд рассказал сон, который назвал кошмаром: «Мужчина убивает говорящую лису. Я иду за полицией, чтобы задержать мужчину, но он гораздо сильнее меня. Я пытаюсь драться с ним, отогнать его». Джеральд рассказал, что пытался уснуть после этого сна, но вскоре проснулся от другого кошмара, где на него набрасывался тот же самый мужчина, ужасно сильный. Мужчина олицетворял энергии параноидного процесса Джеральда, возможно, ассоциировался со мной, как с человеком, который сейчас тоже был опасен, поскольку он обнажил свои глубоко агрессивные чувства ко мне. Лиса, как это демонстрирует нам великое множество волшебных сказок, олицетворяет инстинктивную мудрость, и подчас оказывается единственной фигурой, которая может помочь герою выполнить его задания — в случае Джеральда, это развитие способности овладеть своими собственными чувствами и телесно-инстинктивным осознава-нием, особенно в отношениях с женщинами. Говорящая лиса может означать, что эта способность чувствовать и обладать инстинктивной мудростью приближалась к человеческой форме и сознательному пониманию.. Поражение инстинктивной жизни, общее для сновидений людей с серьезными травмами, показывает, как паранойя может убивать энергии и способность, олицетворяемые лисицей. Джеральд был обеспокоен смертью лисицы во сне; однако, само существование говорящей лисицы было хорошим знаком. Обладание «говорящей лисицей» в качестве внутреннего образа можно счесть вновь обретенной способностью к творческому 122 |
Похожие:
 | Разработка урока на тему: "Animals in our life" Научить учащихся общению на английском языке (аудированию, говорению, письму) по теме: «Animals in our life». Употреблять Present... | | The verbs to make the sentences. Remember Complex Object (I, II, III) |
 | Конспект урока английского языка в 9 классе «Книги в нашей жизни».... Цель: к концу урока учащиеся смогут рассказать о книгах, которые они читают и почему | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Одним из решений данной проблемы может быть разработанная мной дидактическая игра «a black Wizard's Castle» |
| М. С. Кузнецов a dicision of the exports and import problems of russian... Решение проблем экспорта и импорта машиностроительного комплекса россии на основе синергетического подхода | | “Здоровье“ Оборудование: выставка творческих работ учащихся “ Healthy way of life”, которые они готовят заранее |
| «Mass media in people’s life» Конспект занятия по дополнительной общеобразовательной программе «Клуб любителей английского языка» | | Конспект урока-презентации по английскому языку с применением технологии... План-конспект урока-презентации по английскому языку с применением технологии развития творческого мышления в 9 классе на тему “Healthy... |
| Конспект Оборина Т. П Цель урока: формировать коммуникативную компетенцию учащихся на основе изученных ле, речевых и грамматических структур по теме «School... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Открытый урок английского языка в 6 классе «What is a family in a person’s life?» |
| Разработка урока “Animals in our Life” Мбоу «Каратунская средняя общеобразовательная школа с углубленным изучением отдельных предметов» Апастовского муниципального района... | | Урок №63 Тема: Do you use Modern Inventions in your life? Цель: обучающая: закрепить пройденный материал; тренировать навык определения предложений в тексте, данных конструкций в речи |
| Конспект открытого урока в 5 «A» классе Тема: «Спокойная жизнь» “a quiet Life” Развитие у учащихся навыков выразительного чтения и умения извлекать нужную информацию | | Урок круглый стол «Спорт-это жизнь» (The Round table “Sport is Life”) Воспитывать уважение к людям с ограниченными возможностями, пропагандировать здоровый образ жизни |
| Оценки успеваемости студентов 5 курса План-конспект урока-презентации по английскому языку с применением технологии развития творческого мышления в 9 классе на тему “Healthy... | | Robin Skynner John Cleese life and how to survive it arrow Books Жизнь и как в ней выжить. — Пер с англ. М. Ю. Маслова. — м.: Изд-во Института Психотерапии, 2001. — 368 с |
