2, 3, 4 санкт-петербург 2004
Скачать 7.19 Mb.
|
ОСР-Б: Прв-1.7.1.4.3. О понимании Книга В.В. Розанова «О понимании» (1886 г.) – пример трагической невостребованности временем идей, ценность и смысл которых осознается в конце XX в. Понимание соединяет мысленные формы-схемы с формами самой реальности. Восходя к первозданной природе человека, понимание несет в себе –антропологическое – и религиозное – содержание, выявляя и делая возможным человеческое бытие. По словам Розанова, «в истории понимания или есть – и тогда оно не извращено, или извращено – и тогда его совершенно нет». Глубокие мысли о понимании, впервые высказанные Розановым, актуально воспринимаются лишь в эпоху пост-некласси-ческого философствования. Вместе с тем, именно первая фундаментальная работа мыслителя существенно проясняет его последующие философско-литературные произведения. Едва ли может подлежать сомнению, что если наши успехи в науке незначительны, то наше понимание ее природы, границ и целей ничтожно. Трудясь в отдельных областях знания, мы никогда не имели ни случая, ни необходимости задуматься над ним, как целым. Не мы устанавливали вопросы, на которые отвечали приобретаемые нами знания, и не мы находили им место в ряду других, ранее установленных знаний. В построении великого здания человеческой мысли мы были делателями, но мы не были зодчими. Такое положение трудящихся, от которых остается скрытым и то, что именно возводится ими, и то, зачем оно возводится и где предел возводимого, – не может быть удобно. Не говоря уже о невольных ошибках, к которым ведет это положение, оно неприятно и потому, что всякий труд, цель и окончание которого не видны, утомителен. Но и ошибки, невольные при этом условии, не маловажны. Может случиться, что строящие уклонятся от плана, которого они не видят, и вместо необходимого возведут ненужное, что придется или остановить, не достроивши, или, еще хуже, совсем уничтожить. Может случиться также, что строители, у которых скрыт план, сами несогласны между собою относительно его, и в то время, как одни заботятся о высоте и красоте здания, другие находят такую постройку непрочною и неудобною. В этом случае доверчивые труженики могут трудиться над взаимно противоположным. Нечто подобное, как кажется, и действительно случилось. То, что в умственной области создается человеком, с давнего времени носит два названия – науки и философии. Уже эта двойственность имени является странной аномалией, возбуждающей сомнения: если разум один и истина одна, то каким образом могли произойти разные названия для того, что является результатом деятельности первого и совокупностью второго. Но за различием имен скрывается и различие действительности: тот глубокий антагонизм, которым проникнуты все отношения науки и философии, показывает, что и в самом деле есть две независимые области, куда разум несет свои приобретения, и что, следовательно, единства познания не существует. Мы не будем вдаваться в обсуждение доводов, которыми каждая область защищает свое право на исключительное господство в умственном мире. Там, где все сомнительно, трудно высказать что-либо несомненное. Отметим только, что доводы одной стороны не кажутся убедительными для другой, и вместо того, чтобы согласившись идти к одним целям одним путем, наука и философия продолжают развиваться каждая самостоятельно, взаимно отрицая друг друга. Однако как бы ни достоверны были знания, составляющие содержание обеих областей, не менее их достоверна старая истина, что об одном не может быть двух знаний одновременно и различных, и справедливых (В.П.). И, следовательно, если нет единства познания, то нет и убедительности в нем. При таком раздвоении умственной деятельности, положение выжидающего скептицизма было бы самое правильное для нас. И в самом деле, очень трудно принудить себя верить в плодотворность труда, когда нет единства ни в цели его, ни в способах, каким он мог бы успешно выполняться, ни в указаниях, в чем именно состоит он. И если побочные интересы могут продолжать еще действовать на нас, то интереса чистого знания здесь уже не может быть. С точки зрения последнего нам остается или выждать, чем решится спор, или, приняв участие в нем, попытаться ускорить его разрешение. Однако есть еще одно, что может стать предметом нашей деятельности. Это – обозрение в целом того, над отдельными отраслями чего мы трудились до сих пор. Именно для нас, никогда не задававшихся подобною целью, выполнение ее не может быть плодотворно. По-видимому, совершить это обозрение вне пределов науки и философии невозможно. И в самом деле, как ни противоположны они, ими исчерпывается совокупность всего до настоящего времени созданного разумом человека. И, следовательно, каково бы ни было достоинство построенного, ключ к его разумению может лежать только в плане, хотя бы и двойном, того, что строило. Это положение обозревающего могло бы стать безвыходным, если бы вне науки и вне философии не лежало третьего, что может быть поставлено наряду с ними, его не может коснуться сомнение, и что способно послужить к раскрытию природы, границ и строения обозреваемого. Это – Понимание. И в самом деле, в стороне от спора, разделяющего науку и философию, и вне каждой из спорящихся сторон лежит истина, что к а к о в а б ы н и б ы л а д е я т е л ь н о с т ь р а з у м а, о н а в с е г д а б у д е т п о с у щ е с т в у с в о е м у п о н и м а н и е м и, к р о м е э т о г о ж е п о н и м а н и я, н и ч е г о д р у г о г о н е м о ж е т и м е т ь с в о е ю ц е л ь ю. В этой истине, как, по-видимому, ни проста она, заключается способность дать ряд выводов, воспользовавшись которыми можно, не касаясь ни науки, ни философии, определить то, к чему должна стремиться и первая, и вторая. И если необходимо сомнительны, как противоречащие, указания науки и философии на то, чем должно быть возводимое здание человеческой мысли, то указания, вытекающие из того одного, что оно должно быть пониманием, не могут быть сомнительными так же, как и сама эта истина. То же, что входит в содержание науки и философии, что не относится к плану, но составляет лежащее внутри его, по указаниям, вытекающим из идеи понимания, может разместиться без вражды и противоречия в формах его. Но последние не будут все наполнены, потому что Понимание не только несомненнее науки и философии, но и обширнее, чем они. Формы, оставшиеся незамещенными, укажут, каких границ и каких целей еще не достиг человек, и что, следовательно, предстоит еще выполнить ему. В идее понимания не заключено никакого знания, способного стать содержимым, но только знания относительно содержащего. Поэтому выводимое будет рядом истин формального знания. Они образуют собою: определение науки*, выделяющее ее из ряда всех других областей человеческого творчества и строго устанавливающее ее границы извне, у ч е н и е о с т р о е н и и н а у к и, т.е. о тех внутренних формах его, выполнение которых должно стать содержанием ее будущего развития, и у ч е н и е о б о т н о ш е н и я х е е к п р и р о д е ч е л о в е к а и к е г о ж и з н и, и е г о в о л и к н е й. Так как в том новом смысле, какой мы придаем ему, Понимание становится полной функцией разума, то мы не ограничимся одною формальной стороной вывода, но и присоединим к ней многое, что касается самого содержания. Именно, отмечая формы, из которых слагается наука, будем всякий раз или устанавливать истины, которые должны лечь в основание каждой из них, или указывать путь, которым эти истины могут быть найдены. * * * . . . ГЛ. XI. УЧЕНИЕ О КОСМОСЕ И ЕГО ФОРМЫ: О СХОДСТВЕ И РАЗЛИЧИИ I. Учение о сходстве и различии и его формы: общая теория, учение о сходстве и различии вещей и явлений в Космосе и учение о сходстве и различии Космоса и лежащим вне его. Общая теория сходства и различия и два ряда форм, на которые она распадается. – II. О форме существования, присущей родовым индивидуальным сходствам и различиям. – III. О сущности сходства и различия; отношение в сходном и различном многого к одному и одного к многому. – IV. О свойствах сходного и различного. Трудность для различного воспроизводить различное: предел, с которого это воспроизведение становится невозможным. О способности сходного располагаться в системы; два рода систем – искусственная и естественная; основания и достоинства каждой из них. – V. О двух способах происхождения сходств; сходства непроисшедшие. О происхождении различий. – VI. Единство и усиление как цели сходного; сложное как цель различного. – VII. Типы сходства и различия: тождество, различие, противоположность, несоответствие; сходства и различия в содержании сходного и различного: несовпадение в существовании, в свойствах, в причине и цели, в количестве, в сущности. – VIII. О количественной стороне сходства и различия. Формы учения об отношении сходства и различия к другим сторонам бытия. – IX. Учение о сходстве и различии вещей и явлений в Космосе; неполнота существующих классификаций. – X. О сходстве и различии Космоса с Разумом, Первою причиной и Конечной целью всего. …VII. Основных типов сходства и различия, т.е. таких, в которых за различающее начало принято не то, что сходно и различно, но то – как сходно и различно, четыре: тождество, различие, противоположность и несоответствие. Под тождеством я разумею такое сходственное отношение, при котором сравниваемое есть одно и получаемое от него впечатление есть также одно. Совершенное тождество существует только в одной форме, именно в форме тождества всего самому себе. Это значит, что объективного тождества чего-либо с чем-либо нет в природе; к нему только приближаются некоторые формы различия. Под различием я разумею такое сходное отношение, при котором одно в сравниваемом совпадает, а другое не совпадает, и при котором полученные впечатления сливаются в одно, более сложное, чем каждое из отдельно полученных и слившихся, впечатление. Это усложнение происходит оттого, что формы одного различного пополняются в нем формами другого, в первом недостающими. Под противоположностью я разумею такое сходственное отношение, в котором одно сравниваемое есть отрицание другого сравниваемого, и когда полученные впечатления от них, тождественные по строению, но противоположные по значению и содержанию, могут слиться в одно впечатление с подразумеваемыми при нем символами утверждения и отрицания. Замечательно, что, подобно тому как совершенное тождество каждая вещь имеет только одно – именно с собою, каждая же вещь имеет и одну противоположность, именно в себе же – когда извращается ее природа… Под несоответствием я разумею такое отношение сравниваемого, которое не есть ни сходство, ни различие, и от которого полученные впечатления остаются отделенными одно от другого и не влияющими одно на другое… В.В. Розанов [55]. С. 5–287. ОСР-Б: Прв-1.7.1.4.4. Великие посвященные ОЧЕРК ЭЗОТЕРИЗМА РЕЛИГИЙ ВВЕДЕНИЕ Современное состояние умов. – Столкновение между Религией и Наукой. – Ложное понимание Истины и Прогресса. – Древняя Теософия и современная Наука. – Древность, непрерывность, единство учения мистерий. – Его главные основы. – Бессознательное движение современной Науки по направлению к Теософии. – Возможность и необходимость примирения между Наукой и Религией на почве эзотеризма. – Цель этой книги. Введение в Эзотерическую доктрину Я убежден, что придет день, когда физиолог, поэт и философ будут говорить одним языком и будут понимать друг друга. Клод Бернард Самым большим злом нашего времени следует признать то, что Религия и Наука представляют из себя две враждебные силы, не соединенные между собою. Зло это тем более пагубно, что оно идет сверху и незаметно, но непреодолимо просачивается во все умы, как тонкий яд, который вдыхается вместе с воздухом. А между тем, каждый грех мысли превращается неизбежно в результате своем в душевное зло, а следовательно, и в зло общественное. До тех пор, пока христианство утверждало христианскую веру в среде европейских народов еще полуварварских, какими они были в средние века, оно было величайшей из нравственных сил, оно формировало душу современного человека. До тех пор, пока экспериментальная наука стремилась восстановить законные права разума и ограждала его безграничную свободу, она оставалась величайшей из интеллектуальных сил; она обновила мир, освободила человека от вековых цепей и дала его разуму нерушимые основы. Но с тех пор, как церковь, неспособная защитить свои основные догматы от возражений науки, заперлась в них словно в жилище без окон, противопоставляя разуму веру, как неоспоримую абсолютную заповедь; с тех пор, как наука, опьяненная своими открытиями в мире физическом, превратив мир души и ума в абстракцию, сделалась агностической в своих методах и материалистической в своих принципах и в своих целях; с тех пор, как философия, сбитая с толку и бессильно застрявшая между религией и наукой, готова отречься от своих прав в пользу скептицизма – глубокий разлад появился в душе общества и в душе отдельных людей. Вначале конфликт этот был необходим и полезен, так как он служил к восстановлению прав разума и науки, но, не остановившись вовремя, он же сделался под конец причиною бессилия и очерствления. Религия отвечает на запросы сердца, отсюда ее магическая сила, Наука – на запросы ума, отсюда ее непреодолимая мощь. Но прошло уже много времени с тех пор, как эти две силы перестали понимать друг друга. Религия без доказательств и наука без надежды стоят друг против друга, недоверчиво и враждебно, бессильные победить одна другую. Отсюда глубокая раздвоенность и скрытая вражда не только между государством и церковью, но и внутри самой науки, в лоне всех церквей, а также и в глубине совести всех мыслящих людей. Ибо, каковы бы мы ни были, к какой бы философской, эстетической или социальной школе мы ни принадлежали, мы несли в своей душе эти два враждебных мира, с виду непримиримые, хотя оба они возникли из одинаково присущих человеку, никогда не умирающих потребностей: потребности его разума и потребности его сердца. Нельзя не признать, что такое положение, длящееся более ста лет, поспособствовало развитию человеческих способностей, энергия которых не переставала напрягаться в этой взаимной борьбе. Она внушила поэзии и музыке черты неслыханного пафоса и величия. Но слишком долго длившееся и чересчур обострившееся напряжение вызвало под конец противоположное действие. Как за лихорадочным жаром больного следует упадок сил, так и это напряжение перешло в больное бессилие и в глубокое недовольство. Наука занимается только одним физическим миром; нравственная философия потеряла всякое влияние над умами; религия еще владеет до некоторой степени сознанием масс, но она уже потеряла всю свою силу над интеллигентными слоями европейских обществ. Все еще великая милосердием, она уже более не светит верою. Умственные вожди нашего времени – либо неверующие, либо скептики. И хотя бы они были безукоризненно честны и искренни, все же они сомневаются в своем собственном деле и оттого смотрят друг на друга улыбаясь, как древние авгуры. И в общественной жизни и в частной, они, или предсказывают катастрофы, против которых у них нет лекарства, или же стараются замаскировать свои мрачные предвидения благоразумными смягчениями. При таких знаменьях литература и искусство потеряли свой божественный смысл. Отучившаяся смотреть в вечность, бόльшая часть молодежи предалась тому, что ее новые учителя называют натурализмом, унижая этим названием прекрасное имя природы. Ибо то, что подразумевается под этим названием, есть не более как защита низких инстинктов, тина порока или предупредительное покрывание наших общественных пошлостей, иными словами: ситематическое отрицание души и высшего разума. А бедная Психея, потерявшая крылья, стонет и скорбно вздыхает в глубине души тех самых людей, которые ее оскорбляют и не хотят признать ее прав. Благодаря материализму, позитивизму и скептицизму, конец 19-го века утерял верное понимание истины и прогресса. Наши ученые, прилагавшие экспериментальный метод Бэкона к изучению видимого мира с такими поразительными результатами, сделали из Истины идею вполне внешнюю и материальную. Они думают, что можно приблизиться к ней, накопляя все большее и большее количество фактов. В области изучения форм они правы. Но что печально, так это то, что наши философы и моралисты стали думать под конец совершенно так же. С материалистической точки зрения причина и цель жизни останутся навсегда непроницаемы для человеческого ума. Ибо, если представить себе, что мы знаем в точности все, что происходит на всех планетах нашей солнечной системы, что, говоря мимоходом, было бы великолепной основой для индукции; если представить себе, что нам известно даже то, какие жители обитают на спутниках Сириуса и на некоторых звездах Млечного Пути – разве мы получили вследствие этого более ясное представление о цели мироздания? С точки зрения нашей современной науки нельзя смотреть на развитие человечества иначе, как на вечное движение к истине неизвестной, не подлежащей определению и навеки недоступной. Таково понимание позитивной философии Огюста Конта и Спенсера, имевшей преобладающее влияние на сознание нашего времени. Но истина являлась совсем иною для мудрецов и теософов Востока и Греции. Они также знали, что ее нельзя установить без общего понятия о физическом мире, но в то же время они сознавали, что истина пребывает прежде всего в нас самих, в началах нашего разума и во внутренней жизни нашей души. Для них душа была единая божественная реальность и ключ, отмыкающий вселенную. Сосредоточивая свою волю в своем собственном духовном центре, развивая свои скрытые способности, они приближались к тому великому очагу жизни, который называли Богом; свет же, исходящий из Него, освещал им сознание, приводил их к самопознанию и помогал проникать во все живые существа. Для них то, что мы называем историческим и мировым прогрессом, было не что иное, как эволюция во времени и пространстве этой центральной Причины и этого последнего Конца. Может возникнуть вопрос: не были ли эти теософы лишь отвлеченными созерцателями и бессильными мечтателями? Нечто вроде факиров, взобравшихся на свои столбы? Нет, мир не знает более великих деятелей, говоря в наиболее широком и наиболее благом смысле этого слова. Они сияют, как звезды первой величины на духовном небосклоне. Имена их: Кришна, Будда, Зороастр, Гермес, Моисей, Пифагор, Иисус; это были могучие формовщики умов, энергичные будители душ, благие организаторы обществ. Они жили только для своих идей; всегда готовые на всякие испытания и сознавая, что умереть за Истину есть величайший и наиболее действительный из подвигов, они создавали науки и религию, литературу и искусство, и их живая сила до сих пор питает и живит нас. И если поставить наряду с такой могучей деятельностью стремление позитивизма и скептицизма нашего времени, что могут они принести человечеству? Создать сухое поколение без идеала, без высшего света и без веры, не признающее ни души, ни Бога, ни вечности, не верящее в будущность человечества, без энергии и без воли, сомневающееся в самом себе и в свободе человеческой души… «По плодам узнаете их», сказал Иисус. Это слово Учителя всех учителей приложимо как к доктринам, так и к людям… …Эта книга возникла вся из пламенной жажды высшей истины, истины цельной, вечной, утоляющей, вне которой частичные истины лишь дразнят, не давая удовлетворения… Лишь те поймут меня вполне, кто сознает так же, как и я, что современный момент в истории человечества со всеми своими материальными богатствами ничто иное, как грустная пустыня с точки зрения духа и его бессмертных стремлений. Переживаемое время глубоко важно, и все крайние последствия агностицизма дают себя знать разрушением общественности. И для нашей Франции и для всей Европы вопрос стоит так: быть или не быть. Необходимо или восстановить центральные органические истины на их нерушимых основах, или же упасть окончательно в бездну материализма и анархии. Наука и религия, эти исконные охранительницы цивилизации, обе потеряли свой величайший магический дар – дар воспитывать души человечества. Храмы Индии и Египта произвели самых великих мудрецов Земли. Храмы Греции создали героев и поэтов. Апостолы Христа были величайшими из мучеников и тем вызывали к жизни тысячи способных на самоотречение и мученичество. Церковь средних веков, несмотря на свою первобытную теологию, была в силах создавать святых и рыцарей только потому, что верила, и еще потому, что временами дух Христа еще трепетал в ней. Ныне же ни церковь, закованная в своем догмате, ни наука, пребывающая в плену материи, не в состоянии более создавать ц е л ь н ы х л ю д е й (В.П.). Искусство формировать души человеческие утеряно в наш век, и оно будет снова найдено не ранее, чем наука и религия, переплавленные в живую силу, сообща начнут стремиться и работать для спасения и для блага человечества. Для этого науке не понадобится изменять своих методов, ей придется лишь расширить свою область, и Христианству не придется отказываться от своих традиций, ему необходимо лишь понять их происхождение, их дух и истинное значение их обетований. Это время духовного возрождения и социального преобразования придет, мы в этом глубоко уверены. Уже появляются ясные знамения. Когда наука будет знать, а религии вернется ее нравственная мощь, тогда и человек начнет действовать с новой энергией. Искусство жизни и искусство творчества может возродиться лишь при слиянии науки, религии и общественности в одно гармоничное целое. Но пока это возрождение еще не настало, что делать в этот век, когда все стремится по наклонной линии в пропасть, когда в сгущающихся сумерках таится угроза, несмотря на то, что начало того же века* казалось поднятием к свободным вершинам, озаренным блестящей зарей? «Вера – сказал один мыслитель – есть мужество духа, который стремительно бросается вперед, уверенный, что найдет истину». Эта вера не враг разума, а его свет; это – вера Христофора Колумба и Галилея, которая желает проверки и доказательства; это – единственная вера, возможная в наши дни. Для тех, кто ее потерял безвозвратно, а таких много, ибо пример действовал сверху, – дорога легкая и торная: следовать за современным течением и подчиниться духу времени вместо того, чтобы бороться с ним; предаться сомнению отрицания, при виде человеческих бедствий утешать себя улыбкой презрения и, прикрывая глубокое ничтожество всего видимого блестящим покрывалом, украшенным прекрасным именем идеала, оставаться твердо убежденным, что последний не более как полезная химера. Что касается нас, которые верят, что идеал есть единственная Реальность и единственная Истина в вечно меняющемся и скоротечном мире, нас, которые верят в утверждение и осуществление всех его обетований, как в земной истории человечества, так и в будущей жизни, которые знают, что это утверждение необходимо, как врожденное право человеческого братства, как разум вселенной и как логика Бога; – нам, обладающим этим убеждением, остается только один выход: будем утверждать эту истину без страха со всею силой, на какую мы способны; бросимся во имя ее и с нею в арену деятельности и, несмотря на всю царящую запутанность и смятение, попробуем проникнуть путем внутреннего проникновения и индивидуального посвящения в Храм вечных Идей, дабы вооружиться в его святилище непреоборимыми Основами. Это именно то, что я попытался провести в предлагаемой книге, надеясь, что другие последуют за мной и выполнят поставленную задачу более совершенно, чем ее выполнил я. Эдуард Шюре [56]. С. 1–16. |
Похожие:
 | Новые поступления 2 Сельское хозяйство 2 Общие вопросы сельского хозяйства 2 Агрофизический научно-исследовательский институт (Санкт-Петербург). Материалы координационного совещания Агрофизического института,... | | Специальная /коррекционная/ общеобразовательная школа (VII вида)... Субъект Российской Федерации Санкт-Петербург, в лице Комитета по Образованию Санкт-Петербурга. Место нахождения Учредитель -1: 190000,... |
| Экскурсионные туры в карелию Санкт- петербург приозерск – ладожское озеро валаам – сортавала – парк «рускеала» олонец александро-свирский монастырь старая ладога... | | Dhl открывает новое сервисное отделение в Санкт-Петербурге Санкт-Петербург, 20 марта 2008 г Санкт-Петербург, 20 марта 2008 г. Компания dhl, мировой лидер в области экспресс-доставки и логистики, расширяет свое присутствие... |
| Методическое пособие для врачей Санкт-Петербург 2007 В. Г. Беспалов, д м н., старший научный сотрудник, руководитель группы химиопрофилактики рака фгу "нии онкологии им. Н. Н. Петрова... | | Методические указания Направление «Экономика» Санкт-Петербург 2004... Ш14 Подготовка и защита магистерской диссертации /Методические указания. – Спб.: Издательство, 2004. – 41 С |
| Государственное и муниципальное управление Москва · Санкт-Петербург · Нижний Новгород ■ Воронеж Ростов-на-Дону · Екатеринбург · Самара · Новосибирск Киев · Харьков · Минск... | | Санкт-Петербург, 2004 Выходные данные: Дипломный проект. Требования... Учебное пособие для студентов, обучающихся по специальности 073500 Управление инновациями |
| Реферата «г. Санкт-Петербург, как символ новой культуры, великое... Актуальность темы. Санкт-Петербург один из основных смысловых образов русской культуры. Это город-программа, город-концепция, имеющий... | | Чуянова е. В. Уровень свободнорадикального окисления в ферментативной... |
| Патентам и товарным знакам (19) Санкт-Петербург, ул. Политехническая, 29, Санкт-Петербургский гту (цпи), С. В. Козыреву | | Реальное и виртуальноЕ в медиапространстве современности Санкт-Петербургский Гуманитарный университет профсоюзов, г. Санкт-Петербург, Россия |
| За 2011 год Санкт-Петербург 2011г Показатели административных правонарушений по районам Санкт-Петербурга в 2010 году 47 | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Адрес: 191187, Санкт-Петербург, ул. Гагаринская, 3, Европейский Университет в Санкт-Петербурге |
| Роберт Дилтс Коучинг с помощью нлп санкт-Петербург «прайм-еврознак»... Этнопсихология: Учебник для вузов / Т. Г. Стефаненко. — 4-е изд., испр и доп. — М.: Аспект Пресс, 2009.— 368 с | | Гбоу школа №619 Калининский район Санкт-Петербург Министерства образования и науки Российской Федерации, Комитета по образованию Санкт-Петербурга и школьным Положением «Об информационном... |
