Исповедь убийцы
Скачать 1.31 Mb.
|
| Глава 3. О ВКУСНОЙ И ЗДОРОВОЙ ПИЩЕ Клиника "Ткума" находилась почти в загородной зоне. От посторонних взглядов ее защищал высокий бетонный забор. Вдоль забора, по всему периметру внешней стороны были высажены деревья. Развесистые кроны маскировали его так, что казалось, что там, за деревьями находится просто жилой дом, а не место для проблематичного контингента. Дорога вела к воротам, которые охраняли два дюжих охранника. Я остановилась возле ворот. - Добрый день,- сказала я охранникам, - я приехала на консультацию. - К кому вы записаны? - спросил один. - К доктору Зискину. Он назначил мне встречу полтора месяца назад. Охранники переглянулись, и один из них направился к внутреннему телефону. Поговорив пару минут, он кивнул головой и сказал мне: - Подождите здесь, сейчас за вами придут. Через некоторое время к воротам подошел молодой врач. Круглые очки а- ля Джон Леннон сидели низко на переносице, он периодически поправлял их тонкими длинными пальцами пианиста, светлый свитер мешковато сидел на фигуре. - Здравствуйте, - сказал он мне, - я доктор Рабинович, пойдемте со мной. Мы направились через небольшой парк к зданию клиники. Пока мы шли туда, мы оба молчали. На зеленых лужайках сидели и лежали люди. На них была обычная, не больничная одежда. Многие были до невозможности худы. Вокруг было тихо и весь пейзаж производил впечатление чего-то иррационального. Мы вошли в кабинет. - Садитесь, - предложил доктор, - хотите пить? - Спасибо, если можно, простую воду, - попросила я. Он достал из маленького холодильника бутылку минеральной воды и налил мне в высокий стакан. Я поблагодарила, отпила немного и осмотрелась. Кабинет был небольшой и уютный, если это слово подходит для кабинета. На стенах висели фотопейзажи и портреты веселых смеющихся людей. - У вас очень мило, - заметила я, усаживаясь в глубокое кресло. - А где же доктор Зискин? Он обещал принять меня и помочь мне в моей проблеме. - К сожалению, доктора Зискина нет сейчас здесь, если хотите, можете рассказать мне, госпожа...? - Вишневская, - быстро сказала я и усмехнулась про себя - ну да, нет его, не может он меня принять. Чего темнить? Почему бы сразу не сказать, что доктора Зискина убили? - Слушаю вас, госпожа Вишневская, чем я могу помочь вам? - он выжидательно посмотрел на меня. К такому обороту событий я не была готова. Я вообще не знала, зачем я потащилась в эту клинику, я кляла свой любопытство на чем свет стоит. - Э... видите ли... - промямлила я. - Мне трудно вот так сразу, я не думала, что будет другой доктор... - Ничего, ничего, - успокоил доктор Рабинович, - начните с самого главного. - Н-ну... дело в том, что я... что мой друг начал употреблять наркотики (прости, Денис!), и я очень этого боюсь. Он стал нервным, раздражительным, у него красные глаза и... И он ворует мои драгоценности, - вдохновенно закончила я. О поведении наркоманов мне больше ничего не было известно. И слава Богу. Доктор молчал. После паузы, он сказал: - Ну? Что ж вы прекратили рассказывать, продолжайте. А еще говорят, что врать лучше всего экспромтом. Я отчаянно рылась в собственной памяти, пытаясь придумать душераздирающие подробности падения моего ничего не подозревающего друга. - Э-э-э... Он перестал есть, - я вовремя вспомнила худых людей во дворике, - и еще... - мне пришла на ум какая-то древняя статья по сексопатологии: - И еще... ну, вы понимаете... Еще он больше не занимается со мной сексом! - выпалила я в полном отчаянии. Доктор откинулся на стуле. Он с интересом разглядывал меня, потом вдруг запрокинул голову и захохотал с искренним удовольствием. Этот смех вдавил меня в кресло. Отсмеявшись, доктор Рабинович сказал: - Похоже, чтением научно-популярных статей по проблемам наркомании вы занимались в последний раз что-то лет за десять до моего рождения. Поскольку мне скоро тридцать, могу сделать вам комплимент, госпожа Вишевская, - Рабинович окинул меня ехидным взглядом. - Для ваших семидесяти с небольшим вы очень хорошо сохранились. А теперь, может быть, прекратим валять дурака? - он вдруг резко изменил тон. - Вы расскажете, с чего вдруг вам понадобился доктор Зискин, а я пообещаю не вызывать полицию. Договорились? Второй день подряд я связываюсь с полицией - то я ее зову, то мне ее вызывают. Может быть, пока все не утрясется, заказать себе какого-нибудь бравого полицейского и не отпускать его от себя ни днем, ни ночью? Не успев додумать эту игривую мысль, я, неожиданно для самой себя, разревелась. Видимо, напряжение последних двух дней дало о себе знать. - Простите меня за этот глупый спектакль, - сказала я сквозь слезы. - Я знаю, что доктор Зискин убит, я услышала сегодня об этом по радио, по второй программе. - Да? - доктор Рабинович почему-то удивился. - Со времени его смерти прошел уже месяц, и только сейчас передали? А вам-то что? Вы любительница жареных фактов? Он вышел из-за стола и протянул мне же стакан с водой. Мои зубы стучали об край стакана. Наконец я немного успокоилась, чтобы отвечать на его вопросы. - Я из Ашкелона, живу там и работаю, у меня бюро по переводам. Вчера вечером убили моего соседа по работе, психоаналитика Когана. Ему ножом перерезали горло, - я снова зашлась в рыданиях и невольно подумала, который раз я уже это рассказываю. - Какого Когана, Иммануила? - молодой доктор был поражен. - Да-да, я помню, он действительно живет... жил в Ашкелоне. Он довольно часто навещал нашу клинику и подолгу беседовал с доктором Зискиным, они работали над общей проблемой... - Тут он спохватился и подозрительно посмотрел на меня: - А вы-то тут причем? - Я нашла его мертвым и вызвала полицию. - Хорошо, ну а к нам зачем пожаловали? - Не знаю, просто думала... - Знаете что, я все-таки позвоню в полицию, - решительно сказал доктор и поднял трубку. - Не надо полиции, - быстро проговорила я. - Вот телефон следователя, который ведет это дело. Он в курсе всего, позвоните ему, он вам все подтвердит. - А откуда я знаю, что он следователь? - буркнул Рабинович, но номер набрал. Поговорив несколько минут и толково, на мой взгляд, обрисовав ситуацию, он повернулся ко мне: - Следователь Борнштейн сейчас здесь, в Тель-Авиве. Будет у нас через полчаса... - тут он участливо посмотрел на меня: - Может быть, вы проголодались? Представляю себе, как я выгляжу, если у молодого мужчины при одном взгляде на меня появляется желание подкормить бедняжку. Я вспомнила шутку насчет "хорошо сохранилась" и на несколько секунд люто возненавидела доктора Рабиновича. - Пойдемте в нашу столовую, перекусим, - предложил он как ни в чем не бывало. И тут я почувствовала зверский голод. Несмотря на то, что время было раннее для обеда, около полудня. Интересно, это эмоции пожирают столько калорий? У меня пошел интересный период в жизни: столько впечатлений и бесплатно. А вот теперь столовка в дурдоме. И я спросила: - А брому в суп не нальете? - Не волнуйтесь, - серьезно ответил доктор, - ни брома, ни битого стекла не будет. И мы пошли в столовую. Это оказалась большая комната, напомнившая мне столовые в кибуцах - кстати, неплохие. Посуда была одноразовая, пластмассовая, но вилки были и ножи с зубчиками, все как положено. Мы сели за угловой столик. Я осмотрелась. Больные ели нехотя, тихо переговариваясь. Наверное, находились под действием лекарств. К нам подошел высокий небритый парень. Линялые джинсы и такая же майка были чистенькими, длинные волосы собраны на затылке в хвостик. - Алекс, - обратился к нему доктор Рабинович, - принеси нам что-нибудь поесть. - Кто это? - спросила я. - Алекс? - переспросил доктор. - Это выздоравливающий. Он был в стране полгода, когда попал к нам. Начал колоться героином еще в России. Здесь быстро спустил на наркотики все пособия, которые получают репатрианты. К нам в клинику он пришел сам со старого автовокзала, где ночевал на скамейках. Он сам захотел бросить. У него сильная воля. А мы только помогаем. Без желания самого больного лечение невозможно. Сейчас он работает на кухне. Мы не заставляем, ребята сами просят дать им какую- нибудь работу. Они ночами сидят возле своих собратьев по несчастью, когда те в ломке. - А кто платит за лечение? - Часть дают родственники, часть - Министерство здравоохранения, но основные субсидии идут из одного американского фонда. Алекс принес обед. Это была пиала супа, кусок индюшки, политый какой- то подливой с гарниром из тушеного зеленого горошка с кукурузой и салат. Я оглянулась. Больные ели тоже самое. - Спасибо, Александр, - сказала я по-русски. - На здоровье, - ответил он мне и отошел. Мы принялись за еду. На удивление, вкус оказался вполне сносным. Я ожидала худшего. - Как вас зовут, госпожа Вишневская? - спросил неожиданно молодой врач. - Валерия. А вас? - Меня Игаль, - сказал он в ответ. - Вы знаете, обед очень приличный, даже, можно сказать, вкусный. Игаль пристально смотрел на меня сквозь свои круглые очки и молчал. Вдруг он спросил: - Так что вы у нас искали, Валерия? Я отложила вилку в сторону: - Когда я услышала по радио, что был убит еще один врач-психиатр, то подумала - может быть, в клинике что-нибудь узнаю. Приехала сюда просто так, по наитию и абсолютно не предугадывала, что из этого выйдет. - Значит, вы решили провести самостоятельное расследование, госпожа Агата Кристи? Неужели я так похожа на великую писательницу? - А что бы вы хотели?- взорвалась я. - Сначала я вижу труп, потом ко мне пытается ворваться убийца, потом меня допрашивают, потом убийца угрожает мне по телефону... Это что - не причина защищаться? - Ну, ну, успокойтесь, Валерия,- примирительно сказал Игаль. - Похоже, вам действительно не помешал бы бром. В супе, - он улыбнулся. Я опустила голову и стала ковырять пластмассовой вилкой индюшку. - И вообще, - заметила я угрюмо, - Агата Кристи расследований не проводила. Это Эркюль Пуаро проводил. А она романы сочиняла. - Именно это я и имел в виду, - любезно сообщил доктор. Но через несколько секунд вдруг заговорил вполне серьезно. - В день, когда был убит доктор Зискин, у него вышел крупный спор с одним из наших больных. Его зовут Яир Бен-Ами. Яир кричал, что он убьет доктора и не соглашался принимать лекарства. Его утихомирили наши работники и вывели из кабинета Зискина. В ту же ночь доктор был убит, ему перерезали горло, а Яир пропал, хотя убежать из клиники весьма сложно. Кстати, его родственники живут в Ашкелоне. Мы сообщили полиции о скандале, его ищут, но пока не нашли. Доктор Коган тоже осматривал Яира, так что все может быть, - Игаль вдруг прекратил рассказывать и посмотрел поверх моей головы. Я обернулась. К нашему столику подходил Михаэль Борнштейн. Он сухо поздоровался с нами. Доктор Рабинович предложил ему присесть. Он отказался и повернувшись ко мне, произнес: - Пойдемте, Валерия. Я послушно встала и направилась к выходу. Борнштейн молча шел следом. Игаль остался за столом. Я чувствовала, что Борнштейн взбешен, но сдерживается. Мы вышли в парк перед клиникой. Больных не было, видимо, обед еще не кончился. - Кем вы себя вообразили, госпожа Вишневская, что полезли туда, куда вас не просят лезть? - сказал он, глядя на меня своими блеклыми голубыми глазами. - Агатой Кристи, - услужливо подсказала я. Имя известной сочинительницы детективов вылетело у меня совершенно автоматически. - Издеваетесь?! - рявкнул Михаэль. - Нет-нет, что вы, - защищалась я, - просто меня сегодня уже так называли. - Вы себе просто не представляете, как вы нам мешаете, - уже чуть мягче сказал Борнштейн. - Мы знаем об убийстве Зискина, просто это дело расследует наше тель-авивское отделение, вот потому я и здесь. А вы не даете нам спокойно работать. - А про Яира Бен-Ами вы знаете? - Знаем, он в розыске. - А то, что его родственники живут в Ашкелоне, это вам тоже известно? - спросила я саркастически. Но весь мой сарказм пропал втуне. - Да, - устало сказал Борнштейн, - известно. И живут они в вашем районе. И вообще, бросьте вы это дело, Валерия, вам, что, забот не хватает? У вас работа, дочка, занимайтесь ими и не мешайте нам работать. Я сейчас вас просто предупреждаю, а ведь могу и официально. Мы дошли уже до моей машины. Я села, пристегнула ремень и взглянула на Михаэля. - Езжайте домой, Валерия, и будьте осторожны на дорогах, - он повернулся и пошел к своей машине. - Постойте, - закричала я, - я должна придти к вам в пять часов? - Нет, не надо, я уже распорядился поставить ваш сотовый телефон на прослушивание... - он махнул мне рукой и сел в машину. Устроившись поудобнее в своей маленькой "Сузуки", я пристегнула ремень и тронулась с места. Выруливая на проезжую часть, я затылком ощутила смутное беспокойство. Мне казалось, что опасность вот-вот настигнет меня. Но движение на дороге было такое сильное, что у меня просто не было возможности обернуться. Вдруг вид на заднее стекло заслонила какая-то тень и тихий голос по- русски проговорил: -Не бойтесь, госпожа, это я. Моя машина вильнула влево. Мужик в соседнем автомобиле, гаркнув что-то, покрутил пальцем у виска. Нет, мне так больше не выдержать! -Кто вы? - спросила я и посмотрела в зеркало заднего обзора. Но только глянув, я поняла, что сзади меня сидит тот самый Алекс, с которым меня познакомил доктор Рабинович. -Саша, - сказала я, еле удерживаясь от дрожи, - как вы меня напугали! - Простите, я не хотел. Просто мне нужно было поговорить с вами наедине, и я ждал здесь, около вашей машины. Мне не хотелось, чтобы кто- нибудь увидел бы меня. А когда вы подошли вместе с полицейским, мне не оставалось ничего другого, как открыть дверцу и спрятаться внутри. -А что, дверь была открыта? - я была удивлена. Алекс усмехнулся: -Открыть - это не проблема. Вот если бы вы уехали, вот тогда было бы гораздо хуже. Вспомнив, что рассказывал доктор, я поняла, каким образом на старом автовокзале Алекс добывал наркотики - вскрывал автомашины и воровал оттуда ценные приемники и магнитофоны. Но поняв это - я разволновалась еще больше - значит меня вот так просто можно обокрасть, а я и не |
Похожие:
 | Исследовательская работа Киты-убийцы Популярная гипотеза гласит: Киты — морские млекопитающие из отряда китообразных, не относящиеся ни к дельфинам, ни к морским свиньям.... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... «Халльгрим Хельгасон. Советы по домоводству для наемного убийцы»: Астрель, corpus; Москва; 2010 |
| Патрика Зюскинда «Парфюмер. История одного убийцы» Франции во многом условного XVIII века, а общая атмосфера произведения демонична и метафизична, что лишь оттеняется рациональной... |  | Блаженный Августин Аврелий исповедь книга первая Философия: планы семинарских занятий для студентов гуманитарного факультета. Спб, 2004 |
| Исповедь гипнотизёра книга третья эго или профилактика смерти Февральская оттепель, ночь Шепчутся капли, с глухим стуком падают талые комья | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Предисловие российских издателей к книге Дж. Гатто «Фабрика марионеток. Исповедь школьного учителя» |
| Пауки и скорпионы Пауки – безжалостные убийцы. Поймав жертву в шелковые сети они впрыскивают ей смертоносный яд. Почти все пауки ядовиты, но лишь очень... | | Департамент образования ярославской области Олега Панкова «Очки-убийцы». Олег Павлович — один из немногих российских офтальмологов, который не просто признает бессмысленность... |
| Исповедь «ревизиониста из Прибалтики» Омский институт водного транспорта (филиал) фбоу впо «Новосибирская государственная академия водного транспорта» | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Классицизм, романтизм, ода, послание, лироэпическая поэма, байронизм, богоборчество, лирическая исповедь, кольцевая композиция, философская... |
| Леви Владимир Львович Исповедь гипнотизера (книга 2) кот в мешке... Чтобы быть счастливым, достаточно жить внимательно, утверждает Коллега. Чтобы не быть несчастным, согласен я | | Программа на каждый день Упражнения в постели Утренние процедуры... Олега Панкова «Очки-убийцы». Олег Павлович — один из немногих российских офтальмологов, который не просто признает бессмысленность... |
| Учебной дисциплины опд. Ф "Онтология и теория познания" специальность... Язык философии (гномы, поэма, диалог, лекция, исповедь, медитации, аффоризм, эссе, научный трактат) | | Исповедь на заданную тему Ссср председателя Верховного Совета рсфср бориса Николаевича Ельцина широко известна за рубежом. Не во всех оценках и выводах соглашаясь... |
| «Уроки садоводства», «Мои уроки садоводства», «Оптимистическая трагедия» «деревенском» этапе, в том числе и за время занятий садоводством. Без прикрас и самолюбования, а как бы исповедь самому себе – ибо... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Выразить его – удел немногих. Книга – это исповедь автора, это человек. Творец её не волшебник. Настоящий писатель – совесть человечества.... |
