Исповедь убийцы
Скачать 1.31 Mb.
|
| машина новая, "Форд". Поедем. Я тебе кофе сварю. Он поднял голову с руля. Взгляд был удивленный. - Ты думаешь вернуться домой? Ты же гнала меня, когда я приходил к тебе. Как же. У тебя дома этот, программист. Зачем тебе Додик? Ты соизволила выслушать меня только когда сидишь привязанная. Иначе я тебе просто неинтересен. И другие такие же дряни, как и ты. Им я платил деньги за визит, а потом убивал, как собак. Они тоже не хотели слушать меня. Только за деньги соглашались. Этот, из клиники... Хотел положить меня в больницу и лечить. Пусть своих наркоманов лечит! А другой! Тоже мне - сосед называется, а плату за прием взял. Только тогда выслушал. А обо мне можно книгу написать - такая у меня жизнь. На магнитофон меня записывал. - А где кассета? - вставила я вопрос в его страстный монолог. - Я забрал ее. Сначала взял - он не хотел отдавать, возражал, - а потом наказал его. И поделом! Я чувствовала, что разговор подходит к концу. Сколько можно было продлевать его? Но я не теряла надежды. Додик тем временем продолжал: - Сейчас ты все знаешь. Когда встретишься там, наверху с Богом, расскажи ему обо мне. Я не виноват. "Расскажите государю-императору, что, дескать, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский..". - пронеслось у меня в голове. Вслух я сказала: - Додик, я понимаю, почему ты так не любишь врачей-психиатров - они тебе достаточно насолили, - Господи, пусть только он не почувствует моего лицемерия, - но недавно был убит православный священник, а он-то за что? - Все они одинаковые, - выкрикнул он с гневом, - я думал, что они там святые, а оказалось, что я для него пустое место, падаль вонючая. - Успокойся, Давид, почему ты так подумал? Он тебя обидел? - Я пришел к нему, думал, что он лучше, чем эти, доктора недоделанные. Хотел душу излить, ведь наболело! Для чего же они, в церкви, исповедь придумали? - Подожди, ты же еврей. - Да? Это я там был евреем, у моих родителей именно это было в паспорте написано. А вот бабка, материна мать, была православная. Когда я был маленький, таскала меня в церковь, креститься заставляла, иконы целовать. Это она мне про исповедь рассказала. "Ой, благодать-то какая, внучек, - вдруг сказал он изменившимся голосом, - как выйдешь с исповеди, покаешься в грехах своих тяжких, на душе легко-легко, будто ангел крылом осенил..." Врала она, бабка моя, Евдокия Никитична! - заключил он решительно. - Почему врала? - я уже не знала, о чем спрашивать. - Потому! Когда пришел к этому попу, думал, что то, что эти не сделали - у него получится. Раскрылся перед ним, всю подноготную вывернул. Он начал отделываться от меня, говорил, что надо молиться и верить и тогда мне Бог поможет. Общие слова, просто отговорки бездушные. Я ему про психиатров рассказывать начал. А он, я сразу увидел, испугался и чуть полицию не позвал. О себе, гад, думал. Про тайну исповеди забыл! А о том, что мне плохо и не понимает никто - это ему совсем неинтересно было. Вот и получил по заслугам, все, что ему положено. Ничего, ничего, всем достанется! - он, блуждая до этого взглядом по сторонам, вдруг пристально посмотрел на меня. Мне стало страшно. Да так, что струйка холодного пота потекла между лопаток. Блестящие безумные глаза смотрели на меня в упор. Я судорожно стала шарить руками вокруг себя, надеясь вырваться каким-то образом. Не отрывая от меня безумного взгляда, Додик пошарил левой рукой под сидением и вытащил большой нож. "Все, - подумала я, - вот и конец... " И еще подумала, что Дашка останется сиротой, хорошо хоть квартиру успела купить... Господи, что за чушь мне лезет в голову. Но вслух я сказала: - Ну зачем тебе это? Не надо. И я решила сопротивляться до последнего, несмотря на ремень. Додик взвесил в руке нож. Потом вроде бы извиняясь, сказал: - Не с руки как-то в машине, я же не левша. Он открыл дверцу и собрался выходить. Вдруг в кустах послышался шорох, навстречу Додику метнулась какая-то тень. Раздался звук удара и шум падающего тела. В открытую дверцу машины заглянут Михаэль Борнштейн. Я ахнула. - С вами все в порядке, Валерия? - спросил он, хмурясь. - Да, только я не могу отстегнуть этот проклятый ремень. Борнштейн принялся возиться с замком, но не смог меня освободить. Он поднял нож, валявшийся на земле и в два взмаха перерезал тугой корд. Я с удовольствием вылезла из машины и расправила затекшие члены. Борнштейн по сотовому телефону вызывал полицию. Додик без сознания лежал на земле. - Вы меня все-таки нашли! - слезы лились в три ручья, от этого казалось, что хлынул бесшумный ливень. Михаэль смущенно кашлянул, извлек из кармана пакетик бумажных салфеток, но почему-то не решился их протянуть. И сказал, чуть виновато: - Да, Валерия, вы молодец. Я слышал практически весь ваш разговор. Хотя я не понимаю по-русски, но вы несколько раз произнесли слова "парк леуми", а потом "Форд". Я понял, что вы в парке, говорить в открытую не можете, и что вы находитесь в машине "Форд". Я поехал в парк, обшарил его безлюдную часть и увидел вас. В машине горел свет, поэтому если бы вашей жизни угрожала непосредственная опасность, я бы выстрелил. Но он, - Борнштейн показал на Додика, - облегчил мне задачу - он вылез из машины. - Ой, - я спохватилась и выключила свой телефон. Мысль о том, какой мне пришлют счет из компании, мгновенно высушила слезы. И черт с ним, здоровье дороже. Подъехали две полицейские машины. На Додика надели наручники и засунули его в машину. Выражение у него было никакое - как у пластмассовой куклы. Один из полицейских сел за руль его "Форда". - Я отвезу вас домой, - сказал следователь, совсем, как в первый раз. Сев в его машину, я, наконец-то, решилась задать Михаэлю вопрос, вертевшийся у меня на кончике языка: - Скажите, Михаэль, а что Айзенберг? Он каким-то образом оказался замешанным в этой истории. Борнштейн рассмеялся: - Ну что вы, Валерия. Я понимаю, что после такого напряжения, которое вы перенесли, вам вполне может показаться, что против вас плелся вселенский заговор, - тут он улыбка на его лице растаяла и он серьезно посмотрел на меня. - Айзенберг - крупный мошенник. Дело еще не закончено, но кое-что уже стало ясным. По его вине пострадало множество людей... - Вы уже нашли что-нибудь? - Вкратце дело обстоит вот как, - Михаэль не отрываясь смотрел на дорогу, тщательно объезжая колдобины на выезде из парка, - пользуясь своими связями в муниципалитете, Айзенберг получил разрешение на строительство в промышленной зоне города современного предприятия. Все хорошо и прекрасно, люди получат работу, городская управа - налоги и снижение процента безработицы, а сам Айзенберг - почет и уважение, ну и деньги, разумеется. Когда его небольшая фабрика заработала в полную силу, и лекарства заполнили склад готовой продукции, оказалось, что не все больницы готовы заключать контракт с новым партнером. Везде уже устоявшиеся связи, ведь люди не спешат изменять что-либо в своей жизни, если это новое не будет намного лучше старого и привычного. И тогда Айзенберг придумал следующий ход, - Михаэль мельком взглянул на меня, весь мой вид выражал полнейшую заинтересованность, что очень странно, если вспомнить недавние события, и он продолжил, - Айзенберг обратился к своей супруге, патронессе фонда "Америка - терпящим нужду". Вам известен этот фонд? Я кивнула утвердительно, хотя мне была известна лишь сама госпожа Айзенберг, а не ее детище. - И они вдвоем придумали следующий ход. Жена предлагала какой-нибудь больнице субсидию с тем, чтобы деньги пошли на закупку лекарств, производимых фабрикой ее мужа, кстати, совсем неплохих лекарств. Наши эксперты проверили. Вся продукция изготовлялась под контролем австрийских технологов. - И что, - спросила я, - больницы заключили с ним сделку? - Крупный центры отказались, - ответил Михаэль. Мы уже давно выехали из парка и направлялись ко мне домой, - то ли сумма их не устроила, то ли не хотели конфликтовать со старыми партнерами, но дело обстоит именно так. - Значит, согласились маленькие больницы, - твердо заключила я, - у них каждая копейка на счету. - Верно, - кивнул Борнштейн, - согласилась клиника "Ткума" - у нее не хватало средств, а тут такое подспорье. И еще пара больниц на периферии, там сейчас проверяются накладные. - Михаэль, я все понимаю, - с жаром сказала я. Меня уже настолько занимал этот случай, что мои собственные приключения отошли на второй план, - я не понимаю только одного: каким образом в клинике стали появляться наркотики с маркой "сделано на фабрике "Труфатон""? - Я как-то от одного полицейского, кстати, выходца из России слышал пословицу, которая точно отражает суть дела: "Жадность фраера сгубила". Мне думается, с Айзенбергом именно это и произошло, - Михаэль остановился на красный свет, хотя на улице не было ни одной машины, ни одного пешехода, видимо у него было врожденное чувство долга, - ему было мало тех денег, которые перетекали к нему из американского фонда - нельзя было зарываться. И он совершил преступление. Мы нашли документы, по которым списывались десятки ампул морфия, как бой и сотни упаковок психотропных препаратов, изготовленных "как некондиционные". - А куда смотрели австрийские технологи? - удивилась я. - Их продукцию называют "некондиционной", а они в ус не дуют! - А! - рассмеялся следователь. - Это еще одна русская пословица! Надо запомнить. Куда вы говорите, они дули? - В ус, - я попыталась объяснить, что эта пословица обозначает, но Михаэль махнул рукой, как бы говоря, что он понял и мы тронулись с места, так как загорелся зеленый. - Технологи не заметили этого по ряду причин. Во-первых, они не всегда в Израиле. Их приглашают время от времени, а лекарства списывались в их отсутствие. И во-вторых - они занимаются производством, а не сбытом. Ни один западный специалист не полезет во что-то, если ему за это не заплатят. А вообще, как говорят французы, шерше ля фам, - вдруг неожиданно произнес Борнштейн. - Это я знаю, - я поспешила ответить. - Его жена жаловалась, что ее благоверный стал холоден. - И таки она была права, - усмехнулся следователь. - Знаете на что шли денежки, которые Айзенберг зарабатывал так непотребно? - Нет, - удивилась я. - У него действительно была любовница - молодая девушка из Тель-Авива. А она требовала очень больших расходов...Приплюсуйте к этому неприятности на фабрике и отказ жены делиться с ним своими капиталами - будет от чего приходить в уныние. Милый, милый Михаэль! Так он старался отвлечь меня от жутких воспоминаний. Около моего дома он остановился и сказал: - Обо всем, что произошло с вами, поговорим завтра, вернее, сегодня. Я вам позвоню. - Спасибо вам. Если бы не вы... - мой голос сорвался и я неожиданно для себя обняла его и поцеловала. Он даже не удивился. Я вышла из машины и поднялась к себе. Дверь была не заперта, в квартире стояла тишина. Я включила бра над постелью и присела на краешек. Денис повернулся ко мне и сонно спросил: - Где ты была? Я ждал-ждал - и заснул. - Скажи-ка мне, милый ребенок, - спросила я его вместо ответа голосом фрекен Бок, - зачем тебе нож в дипломате? - Мама просила купить, - "милый ребенок" зевнул и отвернулся к стене. А я осталась сидеть на краю постели, с трудом справляясь с приступом истерического смеха. |
Похожие:
 | Исследовательская работа Киты-убийцы Популярная гипотеза гласит: Киты — морские млекопитающие из отряда китообразных, не относящиеся ни к дельфинам, ни к морским свиньям.... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... «Халльгрим Хельгасон. Советы по домоводству для наемного убийцы»: Астрель, corpus; Москва; 2010 |
| Патрика Зюскинда «Парфюмер. История одного убийцы» Франции во многом условного XVIII века, а общая атмосфера произведения демонична и метафизична, что лишь оттеняется рациональной... |  | Блаженный Августин Аврелий исповедь книга первая Философия: планы семинарских занятий для студентов гуманитарного факультета. Спб, 2004 |
| Исповедь гипнотизёра книга третья эго или профилактика смерти Февральская оттепель, ночь Шепчутся капли, с глухим стуком падают талые комья | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Предисловие российских издателей к книге Дж. Гатто «Фабрика марионеток. Исповедь школьного учителя» |
| Пауки и скорпионы Пауки – безжалостные убийцы. Поймав жертву в шелковые сети они впрыскивают ей смертоносный яд. Почти все пауки ядовиты, но лишь очень... | | Департамент образования ярославской области Олега Панкова «Очки-убийцы». Олег Павлович — один из немногих российских офтальмологов, который не просто признает бессмысленность... |
| Исповедь «ревизиониста из Прибалтики» Омский институт водного транспорта (филиал) фбоу впо «Новосибирская государственная академия водного транспорта» | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Классицизм, романтизм, ода, послание, лироэпическая поэма, байронизм, богоборчество, лирическая исповедь, кольцевая композиция, философская... |
| Леви Владимир Львович Исповедь гипнотизера (книга 2) кот в мешке... Чтобы быть счастливым, достаточно жить внимательно, утверждает Коллега. Чтобы не быть несчастным, согласен я | | Программа на каждый день Упражнения в постели Утренние процедуры... Олега Панкова «Очки-убийцы». Олег Павлович — один из немногих российских офтальмологов, который не просто признает бессмысленность... |
| Учебной дисциплины опд. Ф "Онтология и теория познания" специальность... Язык философии (гномы, поэма, диалог, лекция, исповедь, медитации, аффоризм, эссе, научный трактат) | | Исповедь на заданную тему Ссср председателя Верховного Совета рсфср бориса Николаевича Ельцина широко известна за рубежом. Не во всех оценках и выводах соглашаясь... |
| «Уроки садоводства», «Мои уроки садоводства», «Оптимистическая трагедия» «деревенском» этапе, в том числе и за время занятий садоводством. Без прикрас и самолюбования, а как бы исповедь самому себе – ибо... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Выразить его – удел немногих. Книга – это исповедь автора, это человек. Творец её не волшебник. Настоящий писатель – совесть человечества.... |
