Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 366.7 Kb.
|
| (сквозь зубы) Как будто Он (поднимает палец вверх) её услышит! Нет, старая совсем уж не умна… Ей сдохнуть сын поможет гневом, хоть и так она на ладан дышит!... После этой поэтической тирады, принёсшей ему явное удовлетворение, он подошёл к ксилофону, и ударил молоточком по клавише: «Соль! Отныне эта клавиша – знак гнева! Не смей перечить ей, ничтожный червь» ИНТ.: КУХНЯ МАЙОРА. НА СТОЛЕ БОЛЕЕ-МЕНЕЕ ПРИБРАНО. СТОИТ БАЛЛОН С ГАЗИРОВКОЙ. Проведя пару дней в запое, майор все же решил взять себя в руки и закончить с пьянкой. Утром он пошёл на кухню, собрал себе подобие завтрака в виде бутерброда и баллона газировки. Он больше не ел – он больше пил из горлышка полуторалитровой бутыли. Насладившись тем, как жидкость проходит по пищеводу и растворяет остатки похмельной «пищи», майор подошёл к подоконнику, взял лежащий на нём бинокль и направил его во двор. В бинокль было видно хорошую дорогую иномарку одного из соседей. «Да… Илюхан сегодня опять к своей тёлке поскакал – машины жены нет – значит опять в Германию на симпозиум уехала… Вот ведь шустрый мужик!.. Интересно, он опять с ней даже шторы не задвинул?» - подумал про себя майор, переводя бинокль на одно из окон соседнего дома, где было видно как парочка обнимается и мужчина стягивает с женщины одежду. Тут у майора созрел коварный план, и он перевел взгляд на машину соседа, хитро и зло улыбаясь. ИНТ.: ПРИБРАННАЯ КУХНЯ МАЙОРА. Протрезвев после двухчасового сидения в ванной, нескольких литров чаяи десятка горячих бутербродов, майор оделся весьма презентабельно и взялся за телефонную трубку: - Виктор! Здорово! Я помню у тебя нотариус один был – дела делал… Ага… Понял… Быстро ты сообразил!... Записываю!» - майор схватил карандаш и записал на клочке бумаги телефон, - Спасибо, брат! Выручил! А то тут глупая ситуация вышла… Да нет – просто одному в дурку давно пора, а людей обижает… Ладно, бывай! Потом, найдя в телефонной книжке другой номер, опять взялся за телефонии, после некоторого колебания позвонил: « Колян, здорово! Женя это! Узнал? Ну так! Как дел? Где сам?.. Ого! Я… Не… с тех пор – никого… Слушай, если ты при погонах – может дашь мне все данные на владельца машины…» - майор смотрит в бинокль в окно и называет марку и номер – «…да тут шкодит он сильно во дворе… ездит как угорелый – поговорить хочу с ним по душам… Ага… и если косяки есть – тоже нарой мне на него – за мной не заржавеет – ты меня знаешь!» Майор повесил трубку и выдохнул, потирая руки. Часом позже, получив данные на Илью, довольный майор позвонил Илье: «Здорово, сосед! Ага! Как узнал? Точно – я! Да дело есть к тебе – тачку твою хочу купить полторы цены – баба у меня появилась и запала на неё, вот и денег даже дала! Давай сделаем, а? Я как за полторы новых заплачу! Нотариуса хоть сейчас вызову и оформим. Идёт?» Инт.: Кухня майора. За столом уже сидит нотариус, разложены бумаги. Через полчаса в дверь позвонил Илья. Майор открыл дверь, и пригласил жертву в свою комнату. Там на кровати лежали крупные фото Ильи и его любовницы. Он зло посмотрел на майора: «Скотина! Чего ты хочешь?», тот ухмыльнулся: - Ну как можно было обманывать женщину, которая купила тебе бизнес! Плохо будет, если она узнает!.. Чего хочу? Машину у тебя купить! Майор достал из кармана 100 долларов и бросил на кровать: «Мы договорились?» - еще больше ухмыляясь и делая приглашающий жест проследовать за ним на кухню, майор прогнулся, изображая лакейскую услужливость. Илья поплелся на ватных ногах за новым владельцем его любимой дорогой игрушки. На кухне с нотариусом, нервно ерзающим на стуле, они молча подписали генеральную доверенность. Поставив подпись, Илья встал и пошел к двери, пошатываясь и смотря пустым взглядом вперёд себя. Майор догнал его у двери с фотографиями и купюрой: «Сосед! Самое главное забыл – то, зачем ты сюда пришёл!». Илья, не глядя в глаза майору, вялой рукой взял фотографии и, смяв, положил в карман. Подняв воротник и ссутулившись, он вышел из квартиры майора беднее на несколько десятков тысяч долларов, чем был всего несколько минут назад… Инт.: Кухня майора. Выпроводив нотариуса, майор сел на кухне и довольно игрался ключами от машины, когда раздался телефонный звонок: - Аллё! – небрежно бросил майор незнакомому номеру. - Чего алёкаешь?! Не узнал чай? Это Анастасия Ильинична, соседка твоей матери! - А, здравствуйте, тётя Настя! – почему-то обрадовано ответил майор, хотя сильной любви к ней никогда не испытывал. - Я-то здравствую, а вот мать твою с сердцем недавно в больницу увезли! Только что вот твой телефон нашла. А ну давай собирайся и к мамке дуй – она в 5-й лежит! – соседка на одном дыхании выпалила сообщение и сейчас ожидала реакции непутевого сына ее подруги. - А что случилось? – настороженно и взволнованно спросил майор. - А то ты не знаешь – что! Это ты её довёл, оболтус окаянный! Чтобы через час у неё был! Понял? Ей твоя морда лучше валидола сердце-то поправит! Всё. Прощай, Евгений! – и она повесила трубку. Майор в растерянности смотрел на трубку, из которой доносились короткие и частые гудки, напоминающие равномерностью ускоренное тиканье часов, словно подсказывая ему мысль о бренности всего сущего... ИНТ.: МЕСТО ДЕМОНА. Сидя на стуле, Демон изображал, что едет за рулём: вот он рулит, переключает скорости… и вдруг - как будто врезается и падает головой на руль! «Полежав на руле», он вдруг поднял голову, повернул ее в сторону мнимого собеседника и прокомментировал: Вот так, за пару-тройку дней душа Его растлелась не спеша… И сам он для себя изгой… И далеко уж не герой!... (Ухмыляясь): Я докажу Ему (поднимая палец и смотря вверх:), что алчность - Лежит в основе мирозданья, Что ошибался он, поверив, Что человек – Его созданье… (Демон, заходясь в исступленном вопле, кричит, поднимая руки вверх): Создатель – Я!.. (затем – тише и спокойнее) А он… - созданье! (ухмыляясь своей шутке) А этот мир – всего лишь отраженье моего сознанья!.. Затем, хохоча, он ударил по ксилофону: «Ну а вот это – нота Ля! Основа фунта и рубля!» Инт.: Комната майора. Стол. На столе стоит фото полковника. Сидя за столом, майор облокотился на руки и смотрел на фотографию полковника. Как много связывало их! Афган… Пули… И вот – он жив, а полковник – зверски замучен. Да, майор слышал, что его после смерти канонизировали, возведя в ранг святых. В этот момент майор понял, что становится одиноким – ему не с кем поговорить! Поймав себя на этом, он пристально посмотрел на фотографию и заговорил с полковником, как с живым: - Нет, ну ты сам посуди, Артамоныч, ведь я – не последняя скотина, а всё у меня не как у людей. Дочь вот сейчас замуж выдам и куда я? Кому я нужен? Только путанам, да и то ради денег! Маме? Так я ей на глаза не могу показаться – такого наговорил, что она в больнице… Что мне делать-то?... Ну вот и денег взял – отрабатывать уже их надо… Ну понятно, что враг родины – но ведь человек… Может у него тоже дочка есть? А я его убрать должен… …Вот ты, например, зачем ты меня тогда спас в Афгане? Ты ж по званию старше был и пуля эта моя была? А Серый потом, когда из плена бежал, – месяц не просыхал! Когда он про тебя рассказывал – как тебя по кусочкам резали… - майор на секунду замолчал, стиснув зубы и зажмурился… - Знаешь, я таким виноватым перед тобой чувствовал… …Мама… мне к ней надо ехать, а не могу – стыдно… За что я стал таким, а? Слышишь, меня, товарищ полковник? А может и вообще мне не место в этой жизни?!. – майор посмотрел в сторону отрешенным взглядом, и черная мысль впервые посетила его, заронив зерно сомнения в смысле собственного бытия. ИНТ.: МЕСТО ДЕМОНА. Демон как всегда развлекался. Иное ему было недоступно – дух бесплотный и бессмертный, которого невозможно ни удивить, ни убить, ни напугать… Он был безмерно разочарован и столь же безмерно горд… И сейчас в очередной раз он кидал дротик в рисунок майора: Я так люблю тебя, тоска! Ты человека делаешь бессильным! Уныние – в гробу его ещё одна доска, Ты дышишь на него дыханием могильным! Из грязи создан всё же человек - И, кстати, в библии об этом говорится! И эту грязь не смыть ему во век! Он просто жаждет с нею снова слиться! «Си! Унынье – имя ноты этой!» - продекламировал бес, ударив молоточком по очередной ноте… Инт.: Комната майора. Стол. На столе стоит фото полковника. «Разговор» с полковником и старые воспоминания, а также размышления о бренности бытия довели бывшего спецназовца, а теперь – без пяти минут наемного убийцу сначала до тоски, а затем до отчаяния и вселенской грусти - он сидел за столом, положив голову на руки и, вздрагивая, беззвучно рыдал: - Да будь ты проклят, этот дурацкий мир! Я остался в нём совсем один! Бог! Ты – самый злой! Я ненавижу тебя! Тебя нет! Этот мир – дурацкий сон! И скоро я проснусь, и это всё исчезнет! Зачем жить, если это всё равно на время?! Ты только дразнишь людей! Я проклинаю тебя, себя и всю эту грязную планету! – при этих словах майор поднял голову вверх и погрозил кулаком ввысь, в сторону недосягаемой для него чистой и безгрешной обители добра… ИНТ.: МЕСТО ДЕМОНА. Что нужно бесу? Конечно же растление души, падение человека! Демон в исступлении, смотря на монитор, на котором видно было происходящее с майором, обращался к нему: Да! Да! Ещё скажи мне это! О, как приятно это слуху моему! Как замечательно про «грязную планету»! Скажи ещё раз это другу своему! (он показал руками на себя) Вот, наконец, он отказался от безумства! Теперь дурак здоровым стал! Достойно восхищения такое вольнодумство! Я подниму его на адский пьедестал! Последние слова утонули в крике Демона и какофонии, которую он устроил на ксилофоне Инт.: Комната майора. Майор наконец получил сообщение: «Время пришло!». Это означало, что человеку, фотография которого была у майора в кармане, оставалось жить считанные часы или минуты – в зависимости от того, как повезет. Майор всегда бесшумно и грамотно убирал часовых в Афгане… Нат.: Майор выходит из дома, останавливается, затем уверенно идёт к машине. Нат.: Подъезд. Стоя в подъезде, майор мысленно просил жертву придти быстрее. Он хотел, чтобы все скорее закончилось и было позади. В голове была пустота, а в руке – нож. Звук приближающегося лифта напряг майора. Он собрался, сердце забилось чаще. Левой рукой он натянул маску на лицо. Из двери лифта вышел обычный мужчина. Он подошел к квартире и начал рыться в карманах, зажав под мышкой папку. Руки жертвы заняты и внимание – тоже. Самое время нанести удар. Левая рука закрывает рот, а правая наносит удар сверху по диагонали – так, чтобы лезвие вошло между ребер и не сломалось, дойдя до самого главного органа – сердца, которое еще секунду назад любило весь мир и хотело радостно застучать вечером при виде своих детей… Жертва медленно осела, майор вынул нож, вытер его о жертву и быстро ушел, сняв балаклаву с головы и натянув на глаза кепку, вынутую из кармана. Плечи опущены, голова вниз, кепка на глаза, руки в карманы – человек-невидимка, не оставляющий после себя ни отпечатков, ни других следов… Инт.: Коридор в квартире майора. Майор открыл ключом дверь, вошел в свою квартиру, разулся и пошел в ванную комнату. Инт.: Ванная комната. Майор стоит под душем. Вспоминает сцены убийства. Майор, стоя под душем, старательно мыл руки, периодически нюхая их и намыливая снова и снова, словно надеясь смыть водой чужую кровь… Зазвонил телефон и он поднял трубку – это был звонок от матери: - Аллё, мама? Как ты там? - Здравствуй, сынок. Лучше мне. Звоню вот… хочу тебя ещё разок услышать – мало ли что… Всякое ведь в больнице случается… А ты ведь один у меня… единственный… Майор закрывает глаза, молчит и плачет… - Я скоро приеду, мама… Мы с Алкой приедем. Вместе… Правда… Инт.: место Демона Сидя за своим столом, Демонизучал список задач и не спеша, спокойно резюмировал: Ну вот… конец приходит всякой сказке, Пора печальной наступить развязке… Она всегда когда-то наступает - Ведь каждый человек когда-то умирает… Но важно мне успеть забрать То, что они должны мне дать - Их души, без которых я не вечен… Ну как я в этой роли? Сентиментален и ужасно человечен! Он засмеялся и провел по ксилофону молоточком… Инт.: комната майора. Лежа на спине, майор смотрит в потолок неподвижным взглядом. Запах смерти и стон жертвы не мог оставить его ни на секунду. Он понимал, что с этим ему придется жить дальше. Всю жизнь. Всю оставшуюся жизнь… Его чувства иразмышления прервал звук открывающейся двери и плачущий, надрывающийся голос Аллы: «Папа! Папочка! Папа!» - Да, доча, я здесь… - спокойно, отчуждённо говорит он, медленно возвращаясь в реальный мир. Дочь ворвалась в слезах в комнату и бросилась к отцу: - Папа! Гошиного отца только что убили! В подъезде! Ножом! За что?! Алла, безутешно рыдая, бросилась на кровать рядом с отцом. Майор некоторое время продолжал лежать неподвижно – до него медленно доходил смысл сказанного дочкой и логическая ассоциация событий выстраивалась в шокирующий ряд, в который он не хотел поверить… Майор стиснул зубы, крепко зажмурился, прижал к себе дочку. Майор опять рыдал. Третий раз за эти дни и четвертый – за всю жизнь… Инт.: Подъезд. У квартиры лежит в крови о.Тихон. 2 санитара, доктор, следователь. В подъезде, где произошло покушение было не очень людно – милиция оцепила подъезд и не пропускала никого. Был убит местный священник, и единственная версия следователя – «на религиозной почве». Рядом с телом стояли два санитара и следователь, который оттолкнул санитара, пытавшегося еще раз проверить пульс лежавшего мужчины: - Так, ничего не трогайте. Сейчас мы зафиксируем, опишем… - Да, но ведь он кажется жив!.. - Я так не думаю… - вмешался доктор, стоявший рядом. Жаль, но это – труп… Подождите до приезда фотографа, - давая понять, что тема закрыта, резюмировал следователь. В это время второй санитар, стоявший рядом, вдруг со злостью произнес: - Да что с ним церемониться! В реанимации поймём – жив или нет – и с этими словами оглушил следователя сильным ударом. – Ну, хватай, понесли! Чего уставился! Ещё спасти можно! У меня батю так чуть в покойники не записали! Опешивший доктор побежал вперед, расчищая дорогу и понимая, что только чудесное воскремение убитого может спасти его карьеру. - Ветеринар хренов! – бросил санитар доктору, подхватывая носилки. ИНТ.: КОМНАТА МАЙОРА. СТОЛ. НА СТОЛЕ – ФОТО ПОЛКОВНИКА – КОМАНДИРА МАЙОРА. РЯДОМ – ПИСТОЛЕТ. Жизнь перевернулась в сознании майора. Он собственными руками убил деда будущего ребенка своей дочери! Майор уже принял решение. Он не имеет больше права жить. Отставной спецназовец сел на стул, задумался, взял ручку и листок бумаги и принялся за последние строки в своей несостоявшейся жизни. Написав записку, он поправил погоны на полевой форме, взял полиэтилен, лежащий на столе, накрыл им плечи как в парикмахерской и прошептал сквозь слезы: «Это чтобы Аллочке не пришлось мою форму стирать… Она ведь одна у меня…» С фотографии на столе на него смотрел тот, кто отдал жизнь за человека, ставшего наемным убийцей: «Прости, командир. Подвёл я тебя. Не суди строго и… прощай ещё раз!..» - медленно и тихо проговорил майор, взведя курок и поднеся к виску пистолет. Инт.: место Демона. Демон смотрел на экран монитора, где была видна сцена подготовки майора к самоубийству и ликовал: Мой друг! Мой с человечьим мясом пирожок! Ты вкусен для меня душой и телом! |
