Путь в тридевятое царство
Скачать 4.64 Mb.
|
| Вадим Штепа RUТОПИЯ Издательство «Ультра.Культура» 2004 Чтобы жить в мире, его надо основать Мирча Элиаде Содержание Путь в Тридевятое царство. Предисловие 1. СВЕРХНОВЫЙ СВЕТ 1.1. Почему Америка непобедима? 1.2. Антивек ХХ 1.3. Великий Пост- 1.4. Воображаемое общество 1.5. Виртуальное государство 1.6. Крушение пирамид 1.7. Альтерглобализм 1.8. Глокализация 1.9. Рождение Севера 2. ТРАНС-ИЗРАИЛЬ 2.1. Пророческий парадокс и жреческая ортодоксия 2.2. Разный вкус соли 2.3. Китеж обетованный 2.4. Прямой круг 2.5. Трансценdance 2.6. Младоверие 2.7. Легенда о Великом Покровителе 2.8. Душа в клетке 2.9. Точка росы 3. ЗЕМЛЯ БЕЛОВОДЬЕ 3.1. Отсутствие Руси 3.2. Мыс Провидения 3.3. Сибирская Европа 3.4. Северославия 3.5. Белая Индия 3.6. За порогом глобального султаната 3.7. Союз «Аполлон» 3.8. Новая Гардарика 3.9. Утопический реализм Links ПУТЬ В ТРИДЕВЯТОЕ ЦАРСТВОПредисловие«Это утопия», – многие именно так привыкли оценивать все выходящее за рамки «реализма». Этим господам еще невдомек, что сама реальность уже изменилась. Всеобщая виртуализация, стремительно разворачивающаяся в первые годы нового века, кардинально размыла сами критерии «реального». Мировоззрение ныне создается и легко трансформируется средствами массовой информации, смыслы жизни черпаются в музыке и кино, в общении вместо имен используются сетевые ники. Это, однако, не означает, что сетевое общество напрочь отменяет «традиционные ценности», – для тех, кто творит свои виртуальные миры, эти ценности порой оказываются куда более реальными, чем «реальность» окружающего мира. Такая вот инверсия… В книге «ИNВЕРСИЯ» (1998), опираясь на философию Рене Генона, мы развивали идею о том, что «современный мир» («monde moderne»), тотально отменивший метафизическое измерение реальности, в своем циклическом пределе максимально воспроизводит формальные стороны традиционных обществ. Этот этап Генон называл «контр-традицией» и предрекал ему минимальные сроки перед эсхатологической развязкой, «поворотом космического колеса». Однако, как оказалось, это «колесо» развернулось иначе. Условно, на уровне историко-религиозных аналогий, это можно уподобить тому, как в средневековом католическом мире, жившем эсхатологическими ожиданиями, вдруг возник протестантизм, предложивший совершенно иную концепцию истории. «Конец Света» оказался началом новой цивилизации. Геноновская концепция «кризиса современного мира» также, быть может, неожиданно для самой себя, оказалась пророчеством не о тотальном эсхатологическом финале, а о мире «постсовременном» («postmoderne»). В эти годы рубежа веков мы с коллегами осмысляли это «странное преломление традиции» в рамках проекта «ИNАЧЕ», в разных контекстах – философских, культурологических, политологических и т.д. Теперь, видимо, пришло время суммировать некоторые наши выводы в новой книге. Контр-традиция и постмодерн – эти, поначалу едва ли не идентичные явления, затем проявляют интересную тенденцию к обособлению и даже противостоянию. Контр-традиция, начинавшаяся как «постмодернистская пародия» на традиционное общество, постепенно вдруг всерьез уверяется в своей «истинной традиционности», и с этих позиций принимается критиковать все «антитрадиционные явления». Постмодерн же, напротив, предельно реализовав свой деконструктивный потенциал, складывается вдруг в призрачный, виртуальный контур некоей небывалой еще прото-реальности. Контр-традиция становится все более консервативной. Она безусловно владеет постмодернистской методологией, но всячески стремится удержать ее под своей властью, не допустить ее полной реализации, что теперь означало бы возникновение иной реальности, где перестают действовать законы «бесконечного конца истории». В нынешнем глобальном мире эту консервативную тенденцию наиболее ярко воплощают три страны – США, Израиль и Россия. Тогда как радикальный постмодерн (с его потенциалом перерастания в новое «прото-») воплощается в глобальных утопических движениях. Само слово «утопия» становится словно бы паролем – для тех, кому малы рамки этой консервативной реальности, и «красным светом» – для тех, кто желал бы навсегда сохранить нынешний глобальный статус-кво. Хотя сами эти три страны начинались с творческих, утопических проектов, впоследствии они в той или иной степени профанировали их, превратив в свою противоположность – полицейские антиутопические режимы. Но антиутопии, при всей их кажущейся внешней мощи, никогда не бывают стабильными. Главным содержанием их политики в какой-то момент оказывается «борьба с распадом», которая становится исторической самоцелью и полностью затмевает всякое иное будущее. Разница между утопией и антиутопией подобна ослепительному взрыву Сверхновой, которая впоследствии превращается в Черную дыру, поглощающую весь окружающий свет. Но этот процесс не предрешен и даже не одномерен. Черные дыры, попадая во взаимное гравитационное поле, аннигилируются и освобождают место для новой реальности. На уровне земной политики это отразилось во Второй мировой войне. Но могут быть и более сложные случаи. Астроном Иоганн Кеплер выдвинул предположение, что Вифлеемской звездой было соединение трех планет. Почему бы вслед за ним не предположить, что три Черные дыры, достигнув пика своего распада, не могут породить Сверхновую? В этой глобальной Сверхновой цивилизации «русский элемент» будет играть особую роль – по причине его наибольшей пространственной близости к последней terra incognita на этой планете – Северу. Это, конечно, уже не будет «Россией» в современном инерциальном понимании – но воплощенной утопией, «Тридевятым царством». Ее описание, которое мы предпринимаем в этой книге, исходит из глубин древнерусской истории и мифологии, и простирается в постсовременность, оставляя за бортом «реальную», окружающую нас ныне страну. У нее нет будущего именно по причине отсутствия в ней трансцендентного вкуса к историческому творчеству, весь ее нынешний «патриотизм» напрочь исчерпывается внешней агрессивностью и внутренней «борьбой с распадом». Так что либо здесь возникнет Сверхновая цивилизация, либо эта Черная дыра постепенно, но неизбежно будет развеяна космическим ветром… Первоначально эта книга мыслилась как «научное исследование», однако сам контекст затрагиваемых тем все далее выводил ее за пределы, приемлемые для нынешних академических буквоедов. Интеллектуальная интуиция, которую Генон называл главным методом традиционного постижения мира, всегда требует междисциплинарной широты и полистилистической свободы. Использование многочисленных цитат, создающее впечатление интертекстуальной полифонии, может кое-кому показаться намеренной «компиляцией» вместо «прямого» изложения авторской точки зрения. Однако на языке программистов компиляцией называется не что иное, как «процесс преобразования исходной программы в исполняемую». Так что, если угодно, перед вами – программная разработка, exe.- файл. Но запуск программы еще не означает получения ее результатов. Поэтому никакого чрезмерно подробного описания «общества будущего», чем так увлекались утописты прошлых эпох, вы здесь не найдете. Свою задачу автор видел вовсе не в том, чтобы нарисовать некую «завершенную картину» воплощенной утопии, но – показать забытые или замалчиваемые пути выхода из-под интеллектуального гипноза нынешнего статус-кво. А творческий синтез этих путей – дело самого читателя, по мере его продвижения в наше «Тридевятое царство». Композиционно в нем повсюду встречаются перекрестные ссылки на главы, где та или другая проблема рассматривается подробнее – или выводится в новый контекст. Эти «тропы» позволяют путешественнику начать странствие с любой главы. А тем, кому покажется, что «тропы» ведут совсем в разные стороны, и автор «противоречит самому себе», напомним, что истина рождается именно в совпадении противоположностей. Авторское пожелание лишь одно: встретить в своих читателях весьма многомерных личностей, умеющих свободно преодолевать границы между самыми разными темами – историей, мифологией, религией, политикой, экономикой и т.д., и способных увидеть за представленной «мозаикой» общий контур, а не предвзятых догматиков, замкнутых в узких рамках своих «единственно верных» идеологий и стилей. В эпоху постмодерна всякое творчество – это скорее ремейки и ремиксы, чем попытка заново изобрести колесо. Однако, как блистательно продемонстрировала группа «Laibach», эти «ремейки» могут оказаться даже более настоящими, чем забытые «оригиналы». Утопия естественным образом возникает в виртуальной реальности, где отсутствует само явление фиксированного «топоса». Поэтому те, кто уверяет себя и других, что «больше нет никаких утопий» – глубоко заблуждаются. Как раз сегодня наяву реализуется именно «утопическое общество». И миром правят вовсе не деньги, корпорации, партии или имиджи, а те стоящие за ними утопические проекты, которые меняют этот мир изнутри. Автор выражает глубокую признательность своим коллегам по Транслаборатории – Сергею Корневу и Сергею Титову, а также историку Роману Багдасарову, пифии сакрального матриархата Полине Журавель, обществу сознания Кости Нетова, автору эпической поэмы «Возвращение» Виктору Шаву, действительному реалисту Диме Лабрадорову, прикладному теологу LXE, инковско-поморскому семейству У.-Т. Нахмансон-Кулиш, музе Северославии Бояне Будинович, Центру славянских гендерных исследований «Святовит», Корпорации «Необитаемое Время» и другим реальным и пока еще виртуальным личностям и организациям, с кем в разное время обсуждались идеи этой книги – а многие из этих идей и родились в таких обсуждениях. Сказочное «Тридевятое царство» всегда возникает внутри нас – но исчезает подобно Китежу – если мы не готовы к его практическому воплощению, к тому, чтобы отдать «полцарства за коня!» Май 2004, Карелия Часть 1. СВЕРХНОВЫЙ СВЕТ 1.1. Почему Америка непобедима? Первым очарованием и девственным обещанием Америки было то, что это столь не похожее ни на что место. Но историческое становление Америки постепенно наделяло ее властью уравнивать времена и пространства, стирать различия между здесь и там, между сейчас и затем. И, наконец, неповторимость Америки завершилась ее способностью уничтожать неповторимость. Дэниел Бурстин. Американцы: национальный опыт До 11 сентября 2001 года этот вопрос, кажется, вообще не ставился. В последнее десятилетие ХХ века глобальная исключительность США как «единственной сверхдержавы» и лидера «нового мирового порядка» не вызывала сомнений (вне зависимости от отношения к этому). Вопросы о причинах и механизмах такого положения дел, конечно, возникали. Были и ответы, сколь угодно глубокие, но останавливавшиеся, как правило, на уровне рационального – политического и экономического анализа. Все альтернативные воззрения, если и попадали на «рынок идей», проходили по ведомству «мистики» или «утопий». Мышление этими категориями до недавнего времени считалось довольно маргинальным. Однако ответить на вынесенный в заглавие вопрос, заинтересовавший после известных событий как «сторонников», так и «противников» Америки, способно только оно. Неслучайно в «вавилонском падении» башен ВТЦ и символическом «срезании» одного из углов Пентагона самые разные интеллектуалы1 одинаково усмотрели вдруг не что иное, как «руку Провидения». * * * Могущество Америки состоит не в политике или экономике самих по себе, и даже не в военной мощи или массовой культуре – а в том утопическом проекте, который является их основой, мерцающим за ними «бэкграундом». В буквальном смысле «утопия» – это «отсутствующее» (u-) «место» (topos). Однако такой буквализм «отсутствия» характерен лишь для поздней античности и эпохи модерна. Если эллины были уверены в реальности Гипербореи (хотя и доступности ее только мистериальным, «аполлоническим» путем (ð 3-7)), то римляне поставили на Геркулесовых столбах (Гибралтаре) знак «nec plus ultra» («дальше некуда»). И его силуэт позднее удивительным образом превратился в общеизвестный символ доллара ($). Даже такой знаменитый логик, как Гегель, также словно бы «не замечал» Америку, лишь однажды оговорившись о ней как о «стране будущего». Хотя это «будущее» являлось логическим следствием всей европейской истории. Наиболее известный академический исследователь утопии Карл фон Мангейм называл утопическим всякое мышление, стимулируемое не реалиями, а моделями и символами. Эту мысль можно развить – впоследствии «модели и символы» сами порождают реальность и способы ее восприятия. Классический пример здесь – демократия: хотя Америка весьма отличалась от античной Эллады, где возникло это слово, она, однако, предпочла определить свой строй именно так. Начиная с Алексиса де Токвиля, автора фундаментального труда XIX века «Демократия в Америке», это слово стало плотно ассоциироваться не с античной, а с американской моделью. Именно этот современный, прагматический «ремейк» европейской античности взорвал всю тогдашнюю структуру Старого Света, где к античности относились в лучшем случае как к «славному прошлому». Всякая утопия начинается с «большого взрыва». Мангейм подчеркивает это, давая самое лаконичное определение утопии – как трансцендентной по отношению к реальности ориентации, которая, преобразуясь в действие, взрывает существующий порядок. Рождение США действительно взорвало Старый Свет, вернувшись туда шквалом буржуазных революций. Однако все эти европейские революции не носили того трансцендентного характера, который был присущ американской. Если в Европе лишь менялись режимы и правители, то в Америке начиналось строительство некой принципиально иной цивилизации, которая соединила новейший пафос социального освобождения с воплощением самых фундаментальных принципов европейских мифологических и религиозных традиций. Фернандо Аинса в книге «Реконструкция утопии» так описывает эту миссию: Все, что стало невозможным в Старом Свете, погрязшем в Железном веке, должно стать возможным в Свете Новом. Америка воплощала в себе потенциальный возврат к Золотому веку, к потерянному раю и к земле обетованной. Этот «возврат» отразился и в самом названии «USA», очень показательном с точки зрения символической лингвистики, поскольку в нем буква S (или, если угодно, $, тот самый знак «nec plus ultra») связывает последнюю и первую гласные латинского алфавита, означающие конец старого и начало нового цикла. Слово «утопия» имеет и второй, подразумеваемый смысл – это не просто «отсутствующее», но еще и «блаженное» (eu-) место. Народы ранней античности неслучайно располагали атрибуты рая – сад Гесперид, Елисейские поля, Острова блаженных – на Дальнем Западе, позже генуэзцы, арабы, португальцы и т.д. продолжали искать там Атлантиду. Северные народы также располагали волшебный остров Аваллон и Ultima Thule «за великим океаном». Есть даже весьма достоверные сведения, что Северная Америка была на самом деле «открыта» викингами за 500 лет до Колумба и получила с тех пор в исландском языке имя «Винланд» – «виноградная страна». А в Ирландии популярны легенды о «Плавании святого Брендана», состоявшемся еще в VI веке, в ходе которого «на севере западного океана» он обрел земной рай. Впрочем, с философской точки зрения этот спор не принципиален. За кем бы в исторической мифологии ни укрепилось «открытие Америки», оно в любом случае знаменовало собой переход европейской истории в новый цикл. Открытие нового пространства стало и открытием нового времени. Аинса замечает: Абстрактный, фантастический образ Эдема превращается в прекрасную реальность. С открытием Америки будущее внезапно превратилось в настоящее. Это превращение – как, впрочем, и всякое циклическое явление – может одновременно рассматриваться и как «возникновение нового», и как «повторение старого». В данном случае акцент на той или иной трактовке был связан с конфессиональной принадлежностью переселенцев. Их основная масса, как известно, была либо протестантами (англичане, голландцы), либо католиками (испанцы, португальцы). И если первые действительно «воплощали утопию», то «трансцендентализм» вторых был существенно ограничен желанием воспроизвести в Новом Свете стандарты Старого. В первую очередь религиозные – массовое насильственное обращение индейцев в «истинную веру» испанскими конкистадорами стало одной из самых мрачных страниц мировой истории. Этнолог и антрополог Клод Леви-Стросс утверждал: Испанцы стремились не столько выработать новые понятия, сколько проверить истинность древних легенд: пророчеств Ветхого Завета, греко-латинских мифов, таких, как Атлантида и амазонки; на это иудео-латинское наследие наслаивались средневековые легенды – Царство Пресвитера Иоанна и источник вечной молодости – и рожденные в Америке, как Эльдорадо. Можно заметить, что Эльдорадо (символ земного рая) в этом контексте выглядит скорее как исключение – в латинской перспективе Америка рассматривалась как «Край Земли» («Finis Terrarum»), который следует присоединить к европейской цивилизации и истолковать с ее позиций. Английские же «пионеры», напротив, уходили от Европы все дальше, ведя политику «постоянного продвижения границы» |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Урок в 5 классе Тема: Шляпочные грибы Ребята! Вы много раз слышали из сказок о «тридевятом царстве» в которое можно попасть при помощи волшебных персонажей живой природы-волка... | | Урок с инсценировкой сказки «Тридевятое царство» Формировать лексико-грамматический строй речи; фонематический слух, правильное произношение иностранных слов (английских); интерес... |
| Урок по математике в 5 классе На нашем пути будут встречаться различные препятствия и крутые виражи, но тем интереснее будет дорога, не правда ли? А отправимся... |  | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Жил-был царь. И была у него дочка-красавица. Вот уехал как-то царь по своим царским делам, а дочка осталась дома. Вышла она в сад... |
| Давайте вспомним, где, по учению Иисуса Христа, находится Царство Божие? Царство Божие внутри нас, в нашем сердце. Царство Божие – это когда Бог живет в твоем сердце | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... «Три пути ведут к знанию: путь размышления-это путь самый благородный, путь подражания-это путь самый легкий и путь опыта- это самый... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... «Царство кесаря» и «Царство Божие». «Все дороги ведут в Рим». Новая кар-тина мира | | Урок по окружающему миру. Тема: Разнообразие животных. Задачи Ребята мы с вами знаем, что нас окружает мир живой и неживой природы: царство растений и царство животных |
| Царство Бактерии Царство Бактерии (Дробянки) включает два подцарства: бактерии и сине-зеленые водоросли. Подцарство бактерии включает эубактерии и... | | Царство духа и царство кесаря гносеологическое введение. Борьба за истину Российской Федерации от 11. 11. 2011 №2451 «Об утверждении Порядка проведения единого государственного экзамена», пункта 9 Постановления... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Три пути ведут к знанию. Путь размышлений самый благородный, путь подражания самый лёгкий, путь опыта самый горький. Конфуций | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Мне кажется, что по жизни каждого человека ведет незримый ангел. Каждый из нас выбирает друзей, жизненный путь, совершает разные... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Я очень рада встрече с вами. Сегодня мы поведём с вами доверительный разговор. Вам интересно о чём? Точнее, о ком? (Звучит песня... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Поезд отошёл от станции и в течение 20 секунд двигался равноускоренно. Какой путь он пройдёт за это время, если за десятую секунду... |
| Программа Intel «Путь к успеху» Типовые региональные модели внедрения программы Intel «Путь к успеху» 4 | | Михаил носов ес – Индия: трудный путь В основе индийской демократии лежит система английского парламентаризма и демократии, однако путь к этому для Индии лежал через долгие... |
