Глава
Скачать 0.93 Mb.
|
| То, что есть между обоими типами общего (как оргии и странствия менад, концепция оргиастической жертвы, раздвоение Диониса, омофагия и т.д.), указывает на одноприродность прадионисийства, различия же — на двойной исток его из религий внеэллинских: прототип материкового культа — оргизм фракийский, прототип островного — оргизм критский и малоазийский, при частичном влиянии Египта1. Замечательное по выразительности описание распространения в Греции дионисийских оргий дает А. В. Мень: «Европейская Греция ок. 650—550 гг. — это эпоха духовного брожения и появления начатков философской мысли во всем мире. У греков этот период ознаменовался тягой к мистическим культам. Человек, путешествующий тогда по Элладе, не мог бы не заметить, что повсюду происходит нечто странное и непонятное. Горные леса стали временами оглашаться пением и криками; то были толпы женщин, которые носились среди деревьев с распущенными волосами, одетые в звериные шкуры, с венками из плюща на головах; в руках у них были тирсы — палки, обвитые хмелем; они предавались исступленным пляскам под звуки первобытного оркестра: визжали флейты, звенели литавры, поднимался дурманящий дым от сжигаемых конопли и смолы... Ночью колеблющийся свет факелов освещал фантастические картины шабаша. Полуголые девушки с остекленным взглядом рвали зубами мясо трепещущих животных. На этих диких лесных празднествах женщины, слишком долго жившие взаперти и порабощенные городом, брали реванш: насколько суровы были к ним общественные законы, настолько велик был энтузиазм их разнузданных радений. Едва раздавался призывный клич, как они переставали быть матерями, дочерьми, женами; они покидали свои очаги и прялки и с этого мгновения всецело принадлежали божеству производительной мощи природы — Дионису, или Вакху»2. Примечательно, что женские оргии в честь Диониса не встречали в народе осуждения. Напротив, люди верили, что пляски вакханок принесут плодородие полям и виноградникам. В дни радений служительницы могущественного бога пользовались покровительством и уважением. Ничто не могло остановить захлестнувшую Грецию волну дионисизма. В горной Аркадии и близ торгового Коринфа, в Аттике и Спарте — вспыхивали новые очаги этой странной религии. Даже за пределы Эллады проник Дионис. У Еврипида он с гордостью говорит о своих победах: И вместе грек там с варваром живет. Всех закружил я в пляске вдохновеннойИ в таинства их посвятил свои, Чтоб быть мне явным божеством для смертных. Служение Дионису, по определению Вяч. Иванова, было «психологическим состоянием по преимуществу». В нем грек находил то, чего ему не доставало в мистериях Элевсина: он был не только зрителем, но и сам сливался с потоком божественной жизни, в буйном экстазе включаясь в стихийные ритмы мироздания. Перед ним, казалось, открылись бездны, тайну которых не в силах выразить человеческая речь. Он стряхивал с себя путы повседневного, освобождался от общественных норм и здравого смысла. Опека разума исчезала, человек как бы возвращался в царство бессловесных. Поэтому Дионис почитался божеством безумия. Ведь он сам — олицетворение иррациональной стихии, «безумствующий Вакх», как его называл Гомер. Дионисизм проповедовал слияние с природой, в котором человек всецело ей отдается. Когда пляска среди лесов и долин под звуки музыки приводила вакханта в состояние исступления, он купался в волнах космического восторга, его сердце билось в лад с целым миром. Тогда удивительным казался весь мир с его добром и злом, красотой и уродством. Счастлив, если приобщен ты Оргий Матери Кибелы; Если, тирсом потрясая, Плюща зеленью увенчан, В мире служишь Дионису1. Все, что видит, слышит, осязает и обоняет человек, — проявления Диониса. Он разлит повсюду. Запах бойни и сонного пруда, ледяные ветры и обессиливший зной, нежные цветы и отвратительный паук — во всем заключено божественное. Разум не может смириться с этим, он осуждает и одобряет, сортирует и выбирает. Но чего стоят его суждения, когда «священное безумие Вакха», вызванное опьяняющим танцем под голубым небом или ночью при свете звезд и огней, примиряет со всем! Исчезает различие между жизнью и смертью. Человек уже не чувствует себя оторванным от Вселенной, он отождествляется с ней и значит — с Дионисом1. Вакханки издают пронзительные крики, оглашают горы безумным смехом. Они убежали от привычной жизни, отвергли человеческую пищу, стали дикарями, животными. Все влечет их — и объятия первого встречного, и детеныши зверей, которых они кормят своим молоком. «Оргии растекались по стране с силой настоящей психической эпидемии. Но хотя в них действительно было немало болезненного, в основе своей это явление было куда сложнее простого массового психоза или эротической патологии. <…> Демонические силы, таящиеся в человеке, легко овладевают им, когда он бросается в водоворот экзальтации. Упоение бытием у поклонников Диониса нередко выливалось в упоение кровью и разрушением. Бывали случаи, когда женщины тащили в лес младенцев и там, носясь по горам, рвали их на куски или швыряли о камни. В их руках появлялась тогда сверхъестественная сила»2. Э. Роде метко сравнивал фракийское служение Дионису с эпидемической страстью к пляске, которая от времени до времени проявлялась в Европе в средние века. Впрочем, целью этого дикого влечения было не только чувственное опьянение, но также экстаз, при помощи которого хотели, подобно пляшущим волшебникам дикарей и факирами, войти в непосредственное душевное общение с божественными силами. Таким образом менадство соприкасается с гаданием и пророчеством. В Греции, где такие проявления религиозного фанатизма распространялись быстро и беспрепятственно, служение Вакху во всяком случае причинило страшное зло. Человеческие жизни массами приносились в жертву этому неистовству, и притом самым отвратительным образом: менады растерзывали на части маленьких детей и пожирали дымящееся их мясо; при отправлении фаллических культов было также достаточно проявлений полового разврата3. Постепенно вакханалии превращались в серьезную общественную угрозу. Легенда связывает это с именем прорицателя Мелампа, мудреца из древнего Пилоса. Он повел планомерную борьбу против вакхических зверств: по его приказу отряды сильных юношей смешивались с толпами взбесившихся женщин и, танцуя вместе с ними, постепенно увлекали их в уединеееые места, где их отрезвляли и успокаивали при помощи изготовленных Мелампом зелий. Меламп, если он историческое лицо, жил, вероятно, еще до того, как дионисизм полонил всю Грецию. Он не отрицал священного характера экстаза менад, и те, кто потом следовали его примеру, лишь пытались оздоровить культ Диониса, очистив его от дикости и извращений. По словам Ф. Ф. Зелинского, реформа Мелампа состояла в том, что он «оргиастический культ Диониса, опасный для общественной нравственности, ограничил пределами времени и места: временем стали так называемые триетериды (трехлетия, то есть, по-нашему, через год), местом — нагорные луга Парнаса; туда греческие государства посылали своих представительниц-вакханок, которые и должны были чествовать бога установленными ночными хороводами»1. Однако опыт дионисизма имел для Греции не только отрицательные последствия. Он яснее дал почувствовать человеку его двойственную природу. Едва лишь затухало пламя экстаза, на смену восторгам приходило тошнотворное чувство похмелья, горькое сознание своего бессилия. Казалось, будто бы на человека, в какой-то миг ощутившего радость свободы, надевали цепи; он вновь становился узником Судьбы, рабом Ананке — необходимости. Когда радения сменились праздниками, этот контраст исчез. И именно опыт слияния с Целым и последующего падения во тьму бессилия был осмыслен в первом греческом религиозном учении — орфизме2. Итак, материал, проанализированный в данной главе, позволяет выделить два разнородных элемента в культе Диониса. С одной стороны, это был древний сельскохозяйственный культ, связанный с производящими силами природы. Несмотря на обычную для такого рода культов вольность, он был глубоко укоренен в традициях гражданской общины и не задевал своей освященной обычаем распущенностью моральных устоев. Эти формы культа находили свое выражение в крестьянских праздниках в честь Диониса. Но параллельно с этими традиционными формами культа в Греции с VII в. до н.э. получили распространение оргиастические празднества Диониса, пришедшие с Востока, сопровождавшиеся крайними, зачастую дикими, проявлениями экстаза. В дионисических оргиях получала выражение темная сторона человеческой натуры; они, как то показывают некоторые сюжеты цикла мифов о Дионисе (растерзание Пенфея и т.п.), встретили сильное сопротивление среди приверженцев традиционной религии, но «административные меры» не могли остановить его распространения. В этих условиях реформа Мелампа, устранив крайние проявления дионисизма, ввела его в более спокойное русло. При помощи этой реформы новый культ был приведен в гармонию с полисными традициями, которым он первоначально угрожал. Греки, таким образом, смогли вернуть утраченную было гармонию своей религии. Глава 2. Дионис, Либер и вакханалии 2.1 Особенности римской религии Религия римлян составляла необходимое условие процветания государства. Она сопровождала на всяком шагу как общественную, так и частную жизнь. Всякое предприятие требовало гадания по полету птиц — ауспиций, всякое грозящее несчастье — искупительной жертвы. Таким образом, религия была вместе и государственным учреждением, и основой государства; такое противоречие не шокировало философски-необразованных римлян. Во всяком случае, между государством и религией существовала внутренняя связь и сакральные дела относились к государственному управлению. Если Цицерон говорит об особых религиозных законах, то при этом он имеет в виду не только обряд общественного культа, но и обряды, совершаемые частными лицами1. Древнейшую римскую религию Г. Виссова в своей книге «Религия и культ римлян» характеризует как очень примитивную, приспособленную к простым потребностям древнего быта, лишенную святилищ, изображений богов, мифологии, родственных отношений между богами, т.к. пары совместно почитавшихся божеств, например, Фавн и Фавна, Опс и Конс, Либер и Либера не составляли супружеских пар, а признававшиеся понтификами Нериене Марса, Молы Марса, Луа Сатурна, Хора Квирина, Вириты Квирина и т.п. были связаны в основном с богами как их служители, именовавшиеся в гимне аральских братьев famuli или anculi divi2. Г. Виссова считает, что на всех этапах развития римской религии, решающую роль играло государство. Отдельные слои населения объединились вокруг государственных богов: ремесленники вокруг Минервы, рабы вокруг Дианы, всадники вокруг Диоскуров, а плебеи связывали себя с триадой Цереры, Либера и Либеры. Важную роль в общественной жизни Рима с раннего времени играли различные празднества и представления. На первых порах общественные представления были вместе с тем религиозными церемониями, непременной частью религиозных праздников. В VI в. до н.э. стали устраивать представления светского (не религиозного) характера, а за их проведение стали отвечать не жрецы, а должностные лица. Местом проведения таких представлений был уже не алтарь того или иного бога, а цирк, расположенный в низине между Палатинским и Авентинским холмами. Самым ранним, а в течение нескольких столетий — просто единственным, римским гражданским праздником был праздник Римских игр. С III в. до н.э. учреждаются новые представления. Большое значение приобретают Плебейские игры. Наиболее крупными религиозными праздниками были праздники, связанные с культом земледельческих богов: цереалии в честь Цереры, виналии — праздник виноградного сбора, консуалии — праздник жатвы, сатурналии — праздник посевов, терминалии — праздник межевых камней, луперкалии — праздник пастухов. Будучи празднествами древнейших обитателей Рима, земледельцев и пастухов, эти праздники и в дальнейшем были особенно почитаемы среди сельского населения1. В римской религии, как и в других примитивных религиях, придавалось большое значение обрядам очищения, люстрации. Они производились по самым различным поводам, начиная от смертного случая в фамилии, которую следовало очистить, принеся жертву Церере. Считалось, что очищение можно производить огнем, водой и воздухом. Например, обычай качаться на качелях в праздник Либера объясняли тем, что таким образом достигалось очищение воздухом. При святилищах обычно были резервуары воды для очищения приходивших в святилище водой. Все это было связано с древними обрядами очищения. В более позднее время сохранились и реминисценции фаллических культов, возможно, раньше игравших более значительную роль. К этим культам относился, например, бог Mutunus Tutunus. По Фесту, ему приносили жертву матроны в святилище на Велии со времени основания города. Он же имел известное значение и в свадебных обрядах. Сделанный из зелени и цветов фаллос в праздник Либера возили по городу, а затем водворяли в храм2. Традиционная римская религия носила печать формализма и трезвой практичности: от богов ждали помощи в конкретных делах и потому скрупулезно выполняли установленные обряды и приносили нужные жертвы. В отношении к богам действовал принцип «я даю, чтобы ты дал» (do, ut des). Римляне обращали внимание на внешнюю сторону религии, на мелочное выполнение обрядов, а не на духовное слияние с божеством. Римская религия не возбуждала священного трепета, экстаза, которые овладевают верующим. Вот что говорит Дионисий Галикарнасский, писатель Августовой эпохи, олатинившийся грек, поклонник Рима, поборник его порядков и его духа, в замечательном противопоставлении греческого и римского культа: «У римлян нет речи об Уране, оскопляемом своими сыновьями, или о Кроносе, уничтожающем свое потомство. Нет речи о Зевсе, упраздняющем власть Кроноса и заключающем его в темницу Тартара, его — своего отца. Нет речи о битвах и ранах богов, об их узах и рабской службе у людей. Нет у них печальных торжеств, справляемых в траурных одеждах, с плачем и рыданиями женщин, в память богов гибнущих, каковы у эллинов поминки по похищенной Персефоне и празднования страстей Дионисовых и другие им подобные. У римлян, даже в наше время растления нравов, не увидишь боговдохновенных исступлений, экстаза корибантов и скопища вакхических и мистических очищений, и всенощных служений, совершаемых мужчинами совместно с женщинами. Нет вообще ничего подобного этим чудовищным обычаям; но все, что до богов прилежит, совершается и толкуется с тем благочинием, какого не встретишь ни у эллинов, ни у варваров»1. В силу всего этого римская религия при внешне очень строгом соблюдении всех формальностей и обрядов мало затрагивала чувства верующих, была наполнена суевериями, отличалась малой духовностью. Именно с этим связана довольно значительная популярность в более поздние времена иноземных, особенно восточных, культов, часто отличающихся мистическим и оргиастическим характером, некоторой таинственностью. Г. Буассье, один из классиков науки в области исследования римской культуры, писал: «Благочестие италийца было смирнее и почтительнее благочестия грека; он держался подальше от своих богов, не дерзал подходить к ним близко и подробно их рассматривать. <…> Следствием подобной робости италийца было то, что, не смея никогда взглянуть прямо в лицо своим богам, он видел их очень неясно. Боги для него не имеют определенных форм, он скорее представляет их себе в символах, нежели в образах. <…> Следовательно, можно допустить, что если бы Рим не приобрел знакомства с Грецией, в нем едва ли мог бы развиться антропоморфизм. Сам по себе римлянин чувствует как бы отвращение слишком откровенно делать из своих богов таких же людей, как все…»2. Процитированная характеристика очень точно отмечает характерные черты древнеримской традиционной религиозности. Поспорить можно только в одном: оценке степени греческого влияния. Дело в том, что это влияние, хотя и являвшееся самым мощным и продуктивным, было далеко не единственным и не самым ранним. Уже давно было замечено, что ранний Рим по своим устоям напоминал Спарту с ее изоляцией и закрытым режимом. Но было и различие между ними. Как ни стремилось римское общество хранить себя от всего инородного, оно не застыло в абсолютной замкнутости. «Охранительную» тенденцию постепенно стала уравновешивать открытость к влияниям, которые насыщали латинство все новыми и новыми элементами. В древности важнейшим из этих элементов был этрусский3. С течением времени влияние этрусков простерлось так далеко, что некоторые из них добились римского трона. Это, правда, не значило, что Рим покорился Этрурии в политическом отношении. Она не могла создать единой и сильной державы. Что же из этрусской религии проникло в римскую? Установить это трудно хотя бы потому, что о мировоззрении этрусков вообще мало известно. Подобно всем язычникам, они чтили множество богов, главой которых был Тин, или Тиния. Находясь в тесных отношениях с греками, этруски переняли от них и культ Олимпийцев. Несомненно, что в Этрурии сложились свои мифы, однако ни один из них не дошел до наших дней. Можно полагать, что лишь некоторые, и притом второстепенные, фигуры этрусского пантеона вошли в систему верований Рима1. Цари-этруски, притязая на самодержавную власть, старались укрепить и национальную религию римлян. На Капитолии начал строится храм Юпитера, получившего титул «всеблагого и высочайшего». Тарквинии хотели превратить капитолийских богов и покровителей их монархии. Но замысел этот был опрокинут сопротивлением патрициев. Еще не завершилось строительство «царского» храма, как римская знать поднялась против Тарквиния и изгнала его из города. В 509 году потерпели поражение войска этрусков, пытавшихся вернуть царю его трон, и в Риме была провозглашена республика. В установленные дни на площадь собирались все полноправные граждане, носившие оружие. По их воле власть на год вручалась двум консулам. Постоянным правительством стал патрицианский сенат. Начиная с III в. до н.э. на римскую религию очень сильное влияние стала оказывать греческая религия. Римляне отождествили с греческими богами своих абстрактных богов. Так, Юпитер был отождествлен с Зевсом, Марс с Аресом, Венера с Афродитой, Юнона с Герой, Минерва с Афиной, Церера с Деметрой и др. Римский пантеон никогда не оставался замкнутым, в его состав принимались иноземные божества, поскольку считалось, что включение новых богов усиливает мощь римлян. Так, в конце III в. до н.э. римляне заимствовали из Фригии почитание Великой Матери Богов. Завоевание многих заморских территорий, особенно эллинистических государств, познакомило римлян с и восточными богами, которые находили почитателей среди римского населения. Прибывшие в Рим и Италию рабы исповедовали свои культы, тем самым распространяя чужеземные религиозные воззрения. Одним из важных последствий греческого влияния было распространение греческой философии в римском обществе и взглядов греческих философов на религию и богов. Было переведено на латинский язык сочинение эллинистического писателя Эвгемера, который считал, что боги — это обожествленные некогда жившие великие люди. Высшая римская аристократия, знакомая с греческой философией, начинала скептически относиться к религиозным верованиям, хотя и рассматривала религию как необходимое средство управления народом. Распространение мистических восточных культов в массах, скептическое отношение к религиозным традициям у аристократии подрывали официальную римскую религию. Бурные события гражданских войн, частые конфликты вели к изменениям традиционных верований. Распространяется представление о загробной жизни, о загробном блаженстве как своеобразный протест против неустройства и мучений в реальном мире. Получает развитие культ слепой судьбы — Фортуны, которая дарует счастье и несчастье произвольно и часто несправедливо. Задавленные гнетом и судьбой низшие слои, низшие слои населения мечтали о появлении мессии, бога-спасителя, который придет, дарует блаженство страждущим, накажет гонителей. Именно в таком религиозном контексте и на таком духовном фоне следует рассматривать и традиционный культ Либера, и распространение вакханалий в Риме во II в. н.э. 2.2 Либер: народный сельский культ в Римской республике Либер (Liber) в римской мифологии был древним богом плодородия и оплодотворяющей силы, затем виноградарства. В отличие от греческого Диониса, он имел женскую параллель — Либеру, иногда отождествлявшуюся с Ариадной. Либеру, Либере и Церере в 494 г. до н.э. в Риме был построен греческими мастерами храм, ставший религиозном центром плебеев в период их борьбы с патрициями. Эта плебейская триада богов противопоставлялась патрицианской триаде (Юпитер, Юнона и Минерва), почитавшейся в храме на Капитолии1. После уравнения сословий плебейская триада вошла в общеримский пантеон, а Либер стал богом свободных самоуправляющихся городов по созвучию имени «Либер» со словом libertas, «свобода». Насколько такое отождествление было исконным? Можно ли считать, что храм Либера, Либеры и Цереры с самого начала был предназначен для того, чтобы стать религиозным центром плебеев, а «плебейская триада» была противопоставлена патрицианской Каптолийской троице? Ряд соображений говорит в пользу того, что вряд ли трактовка связи Либера и «свободы» была современна сооружению храма «плебейской триады». Ее главным значением были функции входивших в нее божеств стимулировать плодородие и цементировать единство общин, воздававших им культ на перекрестках. Но такие функции должны были делать эти божества равно нужными как плебеям, так и патрициям, которые тоже были заинтересованы в хорошем урожае и размножении стад. Храм был выстроен по обету, данному диктатором Авлом Постумием «ради блага города», т.е. всех граждан, а посвящен он был в связи с неурожаями по решению сената, что также говорит о том, что первоначально он имел общеримское значение. Таким образом, превращение храма в плебейский произошло позже и могло быть вызвано следующими обстоятельствами. В ходе борьбы патрициев и плебеев был принят lex sacrata о народных трибунах. Нарушивший его предавался подземным богам, а именно — Церере. Когда закон был принят, все принесли присягу не принуждать народных трибунов делать что-либо против их воли, не бить и не убивать их, а кто это сделает, будет проклят (sacer), и его имущество будет посвящено Церере. Таким образом, одна из богинь, почитавшихся в храме, возведенном Постумием, оказалась как бы гарантом благополучия плебеев и безопасности их вождей, а сами боги превратились в плебейских божеств1. И все-таки связь Либера и свободы была. Как отмечает Л. Преллер, Либер, или, как он обычно называется, Либер Патер, является, собственно говоря, Освободителем. Корень –lib, в более старом языке -loeb, очевидно, следует отличать от слов lubet, libet («хочется, желательно»), откуда происходят имена римских богинь Либентия, Либитина и т.д. Вообще, с этим корнем, очевидно, связан также глагол libare («жертвовать, приносить жертву»), но не только в смысле приношений культовых, но и проливающейся, текущей благодати в общем, растительного изобилия вообще2. Кроме того, в смысле освобождения от забот и хлопот, которые в Италии сделались его сущностью, италийский Либер соответствует более всего греческому Дионису—Лисию или Лиэю («Освободителю»). Видимо, эта ипостась Либера испытала сильное влияние южноиталийских греков из Кампании. Именно Кампания был той областью Италии, над которой Церера и Либер во всей полноте простирали свои дары. Истории о почитании Бахуса добрыми поселянами, которых он обучил разведению винограда, и до этого были многочисленными в области фалернских вин, откуда этот бог распространился далее в Италию. Здесь культы греческих богов встречаются с более древними италийскими, со старинными народными обрядами и праздниками виноградной лозы; на этой почве греческий Лиэй превращается в веселого бога шуток и необузданной веселости, в том самом смысле, в котором в старые времена говорили о libertas, свободе, и имели обыкновение персонифицировать ее в виде красивой и богато украшенной женщины, от которой происходит изобилие и сила, избыточные урожаи и связанные с этим радости веселого и беззаботного образа жизни1. Впрочем, существенным отличием италийского Либера от греческого Диониса оставалось то, что он, вплоть до времени эллинизации римской культуры, так и не приобрел четко выраженной иконографии. Представления о свободе всегда были неразлучны с Либером и Либерой, и даже праздник сбора винограда был воспринимаем как всегда сопровождавшейся с этой стороны необузданной свободой в речах и потреблением новособранного урожая. Далее, Либера и Либер являются богами всей обильной продукции, к которой следует относить не только урожаи полей, но и плодовитость людей и скота. Отсюда — традиционный для этого круга представлений как у греков, так и в Италии и у многих других народов, символ, фаллос или, как сказали бы в Италии, фасцинум. (fascinum), который во время сбора винограда возили по стране от селения к селению на повозке с большой пышностью и религиозной торжественностью, пока не привозили в город2. В Лавинии, древнем городе латинских пенатов, был даже целый месяц, посвященный Либеру, и на протяжении всего этого периода дозволялись необузданные забавы, до тех пор, пока его символ не бывал пронесенным через рынок и вновь не находил покоя в храме Либера. Здесь было даже в обычае, чтобы самые почтенные матроны в селениях увенчивали фасцинум как символ исходящего от бога плодородия, а равным образом — как магическое средство спасти это плодородие от зависти, дурного глаза, ворожбы и т.п.; тот же самый символ, тем же самым способом и с теми же знаками отличия, также обыкновенными у древних, был привычным и в римских и италийских городах. Поэтому даже так называемые фасценнинские стихи (fascennini versus), в которых радость сбора урожая сочеталась с удовольствием крепких шуток, лучше всего выводимы от этих сельских шествий с фасцином1. Отсюда эти стихи и эти песни были приняты также в свадебные процессии, где они исполнялись как магическое средство обеспечить плодородие новобрачной2. Таким образом, Либер и Либера чтились в Риме и сельской местности наряду друг с другом и наряду с Церерой и другими богами земного плодородия, однако только в народном значении богов, заведовавших урожаем, а не в мистическом значении экстатических культов богов, как это было у греков, в том числе и южноиталийских. В Риме до поры до времени из-за естественной сухости религиозного чувства, а позже — и в силу государственного закона, отправление экстатических культов было категорически исключено. Главным праздником Либера и Либеры в сельской местности оставалось время уборки урожая, которое праздновалось по всей Италии с большой радостью и необузданной веселостью, постоянно прерывая государственные и судебные дела3. Варрон в трактате о сельском хозяйстве советует призывать 12 главных для земледельца богов и оговаривает, что это должны быть не городские боги, а наиболее важные для сельского хозяйства4. Среди них и Церера, и Либер, дающие пищу и питье. И знатные, и простые люди имели обыкновение предаваться радостям этого времени, что особенно относится к все еще очень веселой сельской местности, в которой сохранила свои права часть древних обычаев, с подвешиванием на деревья осцилл, маскарадами и закланием козла как традиционной жертвы Отцу Либеру5. О последнем обряде Вергилий писал так: 380 Козья вина такова, что у всех алтарей убивают Вакху козла и ведут на просцении древние игры. Вот почему в старину порешили внуки Тесея Сельским талантам вручать награды, — с тех пор они стали Пить, веселиться в лугах, на мехе намасленном прыгать. 385 У авзонийских селян — троянских выходцев - тоже Игры ведут, с неискусным стихом и несдержанным смехом, Странные хари надев из долбленой коры, призывают, Вакх, тебя и поют, подвесив к ветви сосновой Изображенья твои, чтобы их покачивал ветер. 390 После того изобильно лоза, возмужав, плодоносит. В лоне глубоких долин — виноград и в рощах нагорных, Всюду, куда божество обратило свой лик величавый. Будем же Вакху почет и мы воздавать по обряду Песнями наших отцов, подносить плоды и печенье. 395 Пусть приведенный за рог козел предстанет священный, Потрох будем потом на ореховом вертеле жарить1. Интересно, что и в Италии существовал обычай в праздник Либера на перекрестках качаться на качелях, подобный греческому обычаю, практиковавшемуся во время Малых Дионисий. Народное предание объясняло его поисками на земле и на небе исчезнувшего Латина — в римской мифологии сына Фавна и родоначальника племени латинов2. Даже винодавильню и приготовление вина пронизывает та же самая радость дела, в силу которой все люди, прессы, молодое вино приобщились через жертвы и дары к культу Либера и Либеры3. С ростом городского населения, оторванного от земледельческих циклов, от сельских общин, от природы в целом, все более различными становятся религиозные представления сельского и городского плебса. Либер теперь все более ассоциируется со свободой, со свободным городом 4. Поэтому его изображения, как и его спутника, знаменитого силена Марсия из Малой Азии, нередко находились на рынках, в том числе — и в Риме5. В соответствии с этим, и Либералии, отмечавшиеся в городе, приобрели иной характер. Это был чисто городской праздник, в котором преобладал дух горожан. Обычным жертвенным даром была так называемая liba, т.е. жертвенная пища из полбы, меда и масла, подносившаяся Либеру, явно, ввиду четкого отзвука его имени1. В этот день молодежи низшего поля имели обыкновение представлять так называемую toga libera; здесь, таким образом, Либер вновь является богом свободы2. Обычай именно в этот день облачать юношей во взрослую одежду Овидий объясняет таким образом: Мне остается сказать, почему дают вольную тогу В твой светоносный день мальчикам, юноша Вакх. Иль потому, что ты сам остаешься мальчиком или Юношей вечно, своим видом с обоими схож; 775 Иль, если сам ты отец, отцы твоему попеченью И твоему божеству препоручает сынов; Иль, раз ты волен, детей облачают вольной мужскою Тогой и в жизненный путь вольно пускают идти; Иль потому, что когда прилежней работали в поле 780 Встарь, и сенатор следил сам за отцовской землей, И когда от сохи шагали к консульским фаскам, Не постыдяся своих грубых мозолистых рук, — |
Похожие:
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... При работе над пособием использованы тексты и научно-методические материалы: Братченко С. Л. (глава 3), Галактионовой Т. Г. (глава... | | Градорегулирование Гудзь Т. В. (разделы 10. 3, 10. 4, 12. 3), Сафарова М. Д. (разделы 7, 10. 3, 10. 4, глава 13), Холопик К. В. (глава 11), Якубов М.... |
| Рекомендации по оформлению реферата практикума по курсу Реферат включает в себя следующие блоки: «введение», «глава I. Обзор литературных источников», «глава II. Цель, задачи, методы, организация... | | Книга Памяти. Глава 2 Интернет-музей отряда «Ингрия» Социологический опрос Глава 5 Акция «Память» |
| Оглавление введение зачем мы создаем доктрину Макрос государственности глава “империя не умирает. Она передается” Глава потенциал русской цивилизации |  | Основы логики – 11 часов. Глава Технология использования и разработки... Данная рабочая программа курсов «История России» и «Всеобщая история» предназначена для учащихся 10 класса средней общеобразовательной... |
| Обязательный курс: часть 1 3 Введение 3 Глава 1: Информационное моделирование... Обязательный курс знакомит с концепцией программы, обучает работе с основными инструментами, дает возможность начать работу с программой.... | | Закон от 22. 08. 1996 n 125-фз "О высшем и послевузовском профессиональном... Федеральный закон от 22. 08. 1996 n 125-фз "О высшем и послевузовском профессиональном образовании". Глава I |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Ведение 3 глава район исследований и его природные условия 7 глава история изучения флоры мхов района | | Содержание Введение Раздел Теоретические основы налогообложения Глава... Общая методика исчисления налогов и сборов Глава Характеристика налогов России |
| «Применение ит при использовании методов исторической лингвистики... Охватывает 1490 символов, т ч латиницу, кириллицу, иврит, греческий, арабский и коптский алфавиты | | Литература: 26 Глава 3 26 где находится карма 26 литература: 36 Глава... К64 Кармическая психология. Как избавиться от негативной кармы / В. В. Кононов. — М. Рипол классик, 2010. — 288 с. — (Вашатайна) |
| Реферат содержит шесть глав Общее представление о фотосистемах 16 Глава Генетика и экология фотосинтеза 20 Глава Зеленая архитектура 22 1 Сколько растениям солнца... | | Лекции по офтальмологии Сергей Николаевич Басинский Евгений Алексеевич Егоров Глава 1 Глава 2 Грациоле, и централь–ного отдела анализатора. Центральный отдел состоит из подкоркового центра (наружные коленчатые тела) и коркового... |
| Курс: Основы кулинарии и детского питания Глава Основы здорового... Рекомендовано Министерством образования Российской Федерации в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений | | Введение 2 глава Старообрядчество 4 глава Исторический портрет Петра I 8 О существенном и коренном изменении говорит тот факт, что в самой истории этот факт нововведений в жизнь русского народа запечатлён... |
