Тема 1. Структура и состав современного культурологического знания.
Культурология есть наука, знание, слово о культуре. В составе гуманитарных наук, преподаваемых в современной высшей школе, культурология – наука молодая, новая. Имя предмета «культурология» утвердилось только в середине XX века. Потребность в этой науке так или иначе проявлялась в трудах или высказываниях учѐных, деятелей культуры, которые сталкивались с необходимостью осознания сложнейшего общественного явления – культуры.
Культурология складывалась долго, еѐ идейными источниками поначалу были все гуманитарные науки, в том числе мифология, богословие, позже, в XX веке, – демография, биология, медицина, психиатрия и другие науки. Основная причина формирования культурологии как науки – всѐ более многосторонний интерес к Человеку и его великому созданию – Культуре. В конце 1980-х – начале 1990-х годов был провозглашѐн курс на гуманитаризацию и гуманизацию общего и профессионального образования. Особенно важен этот курс для высшей технической школы, ибо в ней более, чем где-либо укоренилось и в поколениях инженеров воспроизводилось технократическое мышление, суть которого – абсолютизация значения техники в развитии общества и благоденствии человека. В индустриально развитых странах и в СССР сложилась, можно сказать, технопоклонная религия. Техника решает всѐ – так думали и ещѐ думают миллионы людей. Некоторое отрезвление, правда, затяжное и мучительное, началось с повсеместного признания в мире конца 1960-х годов новой реальности – глобального экологического кризиса и угрозы жизни на Земле. Человек при таком фетишистском подходе к технике из изобретателя и властелина техники постепенно обратился в еѐ придаток и подчинѐнное существо. Человеческая мысль вынуждена была вновь решать древнюю, как мир, проблему, теперь приложенную к технике, – что для чего? – техника для человека или человек для техники?
Нельзя сказать, что проблема техники, технократического мышления – явление новое и что эта проблема обнаружилась с признанием глобального экологического кризиса (конец 60-х годов минувшего века). Во все времена были особо наблюдательные и прозорливые люди, предупреждавшие о вторых, третьих горьких (вместо первых сладких) последствиях массовых увлечений, об опасности попыток с помощью каких-то мощных средств, но внешним путѐм взобраться на вершину бытия. В эйфорическом восприятии очередной соблазнительной панацеи, – знал мудрый человек, – скрывается близкое и неблизкое тягостное разочарование, охлаждающий блаженные страсти конфуз.
За десятилетия до наших всемирных экологических тревог Н.А. Бердяев писал: «Вопрос о технике стал вопросом о судьбе человека и судьбе культуры». Не только строго логично, доказательно, но и образно, проникновенно, добираясь до самого живого и чувствительного в человеческой душе, русский мыслитель предостерегал о том, что техника вытесняет привычную действительность новой, отрывающей человека от природы и «миров иных». Вместо зависимости от природы грядѐт неизбежная зависимость от машины. Новая, техническая действительность разрушает в человеке человека. Общаясь с техникой, он поневоле подражает еѐ функциям, дегуманизируется, теряет личность. С кем поведѐшься, от того и наберѐшься.
Техника угашает устремления человека к вечному, переживание образа и подобия Божия в нѐм. Н.А. Бердяев признаѐт и благо в технике, но только при одном трудноосуществимом в атеистическом обществе условии – «человек должен быть духовным существом».
Технократическое мышление и его следствия по-настоящему осознать ещѐ только предстоит. Неслучайно же, в конце 1980-х годов ректоры знаменитых московских технических вузов стали проводить оригинальные совещания, на которых разрешался один вопрос: как уменьшить зло, приносимое деятельностью советских инженеров. Несвободный человек, независимо от того, какого характера эта несвобода, вольно или невольно становится на путь разрушения и, как следствие, саморазрушения.
Гуманитаризация образования предполагает существенное расширение списка учебных дисциплин за счѐт гуманитарных наук. Так, например, и в высшей технической школе появились психология, педагогика, культурология, русский язык и культура речи, гуманитарные специальные курсы по выбору. Гуманизация – понятие более широкое и обозначает поворот всего образования к человеку. Гуманизация – «очеловечивание» образования, это разрешение вопроса – человек для образования или образование для человека – в пользу человека, образование должно служить возрастанию его крепости телесной, душевной и духовной.
По структуре своей культурология является дисциплиной теоретической, исторической и практической. Еѐ твѐрдое ядро – отечественная культура. Практическая культурология особенно необходима в технических учебных заведениях. Она предполагает совершенствование зрительного, слухового, языкового опыта студентов. Опыт же может совершенствоваться путѐм непосредственного знакомства прежде всего с великими произведениями живописного, архитектурного, музыкального творчества (народного традиционного и классического), с творениями носителей высокой культуры родной речи.
Культурология – базовая учебная дисциплина, которая, к сожалению, пока ещѐ не обрела своего должного положения. Она пока ещѐ кочует по курсам, встречаясь на первом, втором и третьем. В расчѐт же пока не берѐтся уровень дисциплины, еѐ цели и возможности. Недельная часовая «сетка» последние 3 – 4 года сокращалась: 2/2, 2/1, 1/1; курсу отводится только один семестр.
Исходя из содержания и смысла культурологии, наиболее эффективное еѐ изучение должно проходить на предпоследнем, а то и на последнем курсе. Культурология должна завершать гуманитарный цикл и уж ни в коем случае не предварять его.
В чѐм смысл культурологии? И почему еѐ лучше изучать позже всех дисциплин кафедры гуманитарных наук? Культурология – единственная наука, способная интегрировать в себе данные всех других социально-гуманитарных наук, быть в их системе системообразующим элементом. Она проясняет смысл культуры, еѐ значение для рода человеческого. У Канта культура является «полем свободы» человека. Вне культуры человек беспомощен: он не станет личностью, ничего не решит. Культура даѐт человеку свободу и приводит его к обнаружению и осознанию границ «поля свободы». Культура даѐт человеку второе, духовное рождение и, в традициях восточной мудрости, высокое звание дважды рождѐнного. Первое рождение в естестве своѐм, второе – в духе.
Во все периоды истории социально-гуманитарного образования стояла проблема интегрирующего предмета. До 1917 года в низших звеньях в этой роли был Закон Божий, в высших – религиозная философия. После 1917 года в интеграторы решительным образом была предложена «Политграмота», еѐ бухаринский вариант «Азбука коммунизма». Позже в этой роли служила сталинская «История ВКП(б). Краткий курс», а ещѐ позже – «Научный коммунизм». Этот последний предмет и преподавался на выпускном 5 или 6 курсе. Оценка этих предметов-интеграторов не входит в нашу задачу. Нам достаточно указать на то, что проблема интегрирующего предмета всегда существовала и так или иначе разрешалась.
Ни в экономике, ни в политике человек не сможет обрести себя. Именно культурология сможет объяснить человеку смысл его существования. Материальное благосостояние, совершенствование демократических форм жизни не дают оправдания человеческому существованию. Они, бесспорно, важны, но являются только средствами, а не целью жизни.
Культурология содержит в себе возможности и силы для различения по существу двух напряжѐнно борющихся цивилизаций – западной фаустовской, агрессивной и к народам, и к природе, и восточной православной. Фауст – герой немецких народных легенд, мировой литературы и искусства. В них говорится, что в стремлении познать мир Фауст был искушѐн и соблазнѐн дьяволом (Мефистофелем), в обмен на душу обещавшим ему все блага мира сего. Общемировой цивилизации нет. Еѐ только пытается создать так называемое мировое правительство, чрезвычайно активно развивая процессы глобализации для устройства Novus ordo seclorum – «нового мирового порядка». Кстати, студентам, и в первую очередь, русским студентам, будет поучительно проанализировать систему надписей и символов, запечатлѐнную на американской однодолларовой купюре. Эта «система надписей и символов» есть недвусмысленная программа захвата всего мира Америкой и контроля над ним. Именно на этой купюре латиницей прописана основная цель существования США – Novus ordo seclorum. Расшифрованных и обстоятельно прокомментированных смыслов будет достаточно не то, что на отличный студенческий реферат, но, пожалуй, и на диссертацию.
Западная фаустовская цивилизация измеряет живое человеческое время деньгами («время – деньги»), уважение к человеку ставит в зависимость от счѐта в банке, от собственности. И что весьма печально, фаустовская цивилизация создала традицию признания «присваивающего хозяйствования», неправедного, нетрудового наживания богатства.
Либерализация всего жизнеустройства российского общества, как эпидемическое поветрие, поражает, в первую очередь, защитные силы русской культуры, разрушает еѐ базовые ценности. Да, культура объединяет и защищает народ, на вершинах своих отвечает на смысложизненные вопросы, телу, душе и духу даѐт силы жить и силы развиваться. Однако глубокое нездоровье может постичь и саму культуру, притом хроническое нездоровье. И тогда не одно поколение остаѐтся беззащитным перед напором внешних и внутренних разрушительных и трансформирующих влияний, целенаправленных и стихийных. Вектор разрушений, как подсказывает российская трагедия, нацелен на национально-особенное в культуре, на своеобразие и неповторимость еѐ, через которые только и притекают к ней жизненные силы и земные, и небесные.
Забота о здоровье русской культуры не свидетельство проявления национально-эгоистического свойства. В своих неизбывных интуициях русский народ и его прославленные мыслители не утратили чаяний на высокую и жертвенную роль своей культуры во всѐм мироустройстве. Эти «чаяния» замечательны в нашей истории и, слава Богу, продолжают ещѐ воспроизводиться в современности. Складывается впечатление, что Небо сообщает нам щедрую энергию, продлевает нам и нашей культуре жизнь, прежде всего, по великости сýдебных целей и ответственности. Русский человек в веках всеотзывчиво и всеедино молился, молится и теперь «о мире всего мира, благостоянии святых божиих церквей и соединении всех» (Великая ектения). В этом, может быть, и состоит главный секрет поразительной жизнестойкости русской культуры и еѐ хранителей. «Какие бы превращения и извращения народной психологии не произошли, – пишет современный яркий представитель русской мысли Г.Д. Гребенщиков, – я никогда не поверю, будто русский народ помирится на хорошей сытой жизни и на мелкобуржуазной пошлости».
Но пределы есть всему. Сегодня, как никогда в истории, встала проблема сохранения и укрепления жизненных сил человека и общества, жизненных сил русской культуры. Эту остроактуальную проблему активно и во многом первой разрабатывает алтайская социологическая школа под руководством профессора С.И. Григорьева. Именно социологи Алтайского госуниверсистета (С.И. Григорьев, Ю.Е. Растов, Т.А. Семилет и другие) поставили проблему и сделали первые принципиально важные шаги в еѐ осмыслении.
Культурология на конкретном, а не только на отвлечѐнно-теоретическом уровне даѐт глубокий сопоставительный анализ ценностей противостоящих цивилизаций. Основные нестроения и разрушения в отечественной и мировой культуре есть производные этого противостояния.
Тема 2. Методы культурологических исследований.
Вся культура – результат разнообразной человеческой деятельности. Разнообразие это великое и ни на какой момент времени окончательно не сложившееся. Это динамическое единство и разнообразие взаимопроникающих и взаимозависимых деятельностей. Деятельности специфичны по качеству затрачиваемых сил, характеру и целям, но всѐ множество их распределяется по иерархично сообразованным направлениям или фундаментальным подсистемам культуры.
И такими «подсистемами» являются производство материальных условий существования, научная, художественная и духовная деятельности. Следовательно, и структура культуры в своих элементах должна им соответствовать. Однако существует давняя традиция разделения культуры на два крупных элемента – материальную и духовную культуры. Встречаются предложения выделять душевную культуру – культуру человеческих чувств. В еѐ формировании участвуют, прежде всего, искусства – народные традиционные («неучѐные») и профессиональные («учѐные»). Но душевную культуру созидают и религия, и родная речь, и человеческие отношения, и созерцание красоты в природе. Итак, деление культуры на материальную, душевную и духовную будет более целесообразным, особенно теперь, когда душевный строй среднестатистического человека в России и мире явно погрубел и душа его продолжает деградировать.
П.А. Флоренский различает человека душевного от человека духовного по мотивам соблюдения ими нравственных и гражданских установлений, участия в делах богоугодных. Душевный человек незавершѐн, ещѐ не имеет «внутреннего сознания своего мирогражданства, своего назначения в историческом процессе». Он соблюдает принятые общественные нормы не по своей духовности, что равно подлинной свободе, а из страха наказания, потери чести, обесславления имени своего (Флоренский П.А. Христианство и культура. – М., 2001).
Душевность человека, душевная культура как приготовленное для сева весеннее поле, которое уже может принять в себя семена духовности, то, что русская педагогическая мысль именовала «разумным, добрым, вечным». С прорастанием и укоренением этих «семян» душевные силы человека обретают адрес, высший смысл, совершается окончательный выбор судьбы или свободное признание над собою суда Божия. Возделывание души, чтобы ей стать горницей в строении человеческом, и «сев» должны по времени быть рядом. В невозделанную горницу – душу – не поселится Дух Истины, а пустой она не останется.
При структурировании культуры особенно важно не забывать, что вся культура духовна, любой вид культурной деятельности совершается при «вложении» в его результат физических и духовных сил, переживаний. Идеальное непрерывно переходит в конкретную деятельность, деятельность не завершается произведением определѐнных культурных ценностей, они стимулируют новый творческий процесс. Результаты культурной деятельности различаются долей «вложений» человеческих сил – разума, чувств и воли. Ни одна вещь не может появиться без осмысления условий и способов еѐ изготовления, без наличия у производителя определѐнного духовного развития, знаний, навыков и чувств, которые в итоге и овеществляются. Так происходит с вещами. Что же касается, например, поэзии, музыки, молитвы, то мы здесь встречаемся с явлениями преимущественно и исключительно духовными. Подчеркнѐм ещѐ раз – вся культура духовна. Еѐ творит дух человеческий. Следовательно, еѐ разделение на материальную, душевную и духовную не абсолютное, но относительное, функциональное. Но это так только при условии наличия духовности, как «оси» в системе, как всесвязующего «нерва», «тока», власти над всем.
Учитывая тот факт, что многие ценности материальной, душевной и духовной культур имеют материальную, вещную форму, вводится дополнительный критерий структурирования культуры. Выясняется, какую потребность удовлетворяет та или иная ценность. Правда, и здесь есть некоторая сложность. Например, жилой дом, казалось бы, сооружение утилитарное, укрывающее человека от неблагоприятных и даже суровых сил природы, обеспечивающее другие бытовые удобства. Но одновременно дом может быть очень красивым, а то и шедевром архитектуры. И тем самым удовлетворять и эстетическую потребность. Однако главной будет утилитарная, бытовая. Трудно себе представить, чтобы мы удовлетворились редким по красоте домом, где только неустранимо холодно и сыро.
Было сказано «cultus» – возделывание, обработка. Если материальная культура есть результат возделывания природы, внешнего мира (cultus agri), практического освоения его веществ и энергий, овеществление творческой активности человека, то душевная и духовная культуры ориентированы на возделывание внутреннего мира – человеческой души, что соответствует латинскому выражению «cultus animi». Возделанная душа человеческая проявляется множеством граней Истины, Добра, Красоты. Если, используя грубоватый промышленный образ, «сжать» в некоем «прессе» три великие слова, «сжать» до единого, то мы получим величайшее и таинственное слово – Любовь.
Судьѐй, стражем, страшно сказать, и истязателем в душе человека является совесть. Незамутнѐнная совесть и только одна она, может точнее всего указать человеку на правильность или ошибочность его «возделывательских» усилий, вовремя уточнить или изменить вектор этих усилий. Совесть – величайшая спасительная сила, способная подвергнуть экспертизе мысли, чувства и поступки, всю жизнь человека на праведность и порочность. В наших конспектах лекций к совести как средоточию нравственных качеств мы ещѐ обратимся.
Затрагивая проблему возделывания души, надо сказать о непростой задаче – выборе «инструментов» этого возделывания. Нашего массового современника, едва пережившего суховеи принудительного атеизма, сегодня подстерегает высоко научно организованное навязывание ему суррогатов духовности, суррогатов искусства. Так, современное инфернальное искусство, это настоящее «бесиво», оскверняет душу, вносит в неѐ хаос и распад. Вообще бездуховное искусство даже и в относительно мягких своих формах в итоге заблуждает и губит человека. Задолго до беспрецедентных разрушений культуры постсоветского времени великий русский философ И.А. Ильин писал: «Современное человечество предаѐтся безрелигиозному и безбожному искусству, которое становится праздным развлечением и нервирующим зрелищем. Во все времена и у всех народов чернь требовала хлеба и зрелищ. Но чернь отличается от «нечерни» именно своим бездуховным, безрелигиозным низким уровнем. И вот, современное искусство, «светски» освободившее себя от религиозного чувства и чутья, идѐт навстречу потребностям современной безбожной массы; мода рождает «модернизм», скука и пресыщенность – нервирующую остроту; кинематограф заменяет храм; треск и рѐв радиоаппарата – вытесняют личную культуру музыки и слова. В искусстве отпадает «третье измерение» – художественности, священности, предметности». О таком искусстве можно прочитать: «творчество без адреса», даже если оно и тонко-изобретательное по форме и средствам. И всѐ-таки «адрес» есть. Если оно служит не истине, то – заблуждению, не добру, то – злу.
|
