 
первичные традиции
вторичные традиции
Если первичные традиции неотрефлектированы и характерны для мифологии и религии, то вторичные отрефлектированы, т.е. способны к интенсивному развитию, предполагают возможность перестройки прошлого через его постоянную переинтерпретацию, осуществляют отбор элементов социокультурного опыта через изменение самих укоренных в культуре матриц (1). Вторичные традиции в большей степени характерны для науки. В качестве особого вида традиций Абушенко выделяет так называемые негативные традиции – основанные не на утверждении каких-либо ценностей, а на отрицании неприемлемых для данной культуры или субъектов ценностей (1). Последние или осуждаются, или запрещаются явно (через табу) или скрыто (через дозволение иного). Негативная традиция строится на основе образца того, как не следует поступать или на что не нужно ориентироваться. Тем самым она оказывается зависимой от своего "противника", а, следовательно, невольно способствует закреплению, сохранению и трансляции тех смыслов и значений, с которыми пытается бороться. Так, например, борьба с религиозными ересями способствовала сохранению идей, в них проповедовавшихся.
1.3. Научные революции как перестройка оснований науки
Традиция всегда оставляет простор для новаций, творчества в науке. Именно новации и революции являются источником появления нового знания. Поскольку речь идет об оценках, то очевидно, что здесь нет точных границ, и всегда возможны споры на тему о том, является или не является та или иная новация революцией. Однако не вызывает сомнений, что, во-первых, научные революции связаны с перестройкой основных научных традиций, а во-вторых, они, как правило, затрагивают мировоззренческие и методологические основания науки, изменяя нередко сам стиль мышления ученого. Академик В.С. Степин, анализируя, откуда пришел в философию науки термин «научная революция», пришел к выводу, что этот термин был введен в оборот еще до знаменитой куновской «Структуры научных революций» и использовался, например, в работе Ленина «Материализм и эмпириокртицизм». Идеи, что научная революция – это ломка фундаментальных понятий и представлений науки, существовали и раньше. Однако впервые именно Т. Кун сумел проанализировать структуру научных революций, выделив парадигму как то ядро, разрушение которого и есть научная революция.
Новации бывают двух видов:
а) корректирующие, видоизменяющие старую традицию;
б) вводящие новую традицию.
Со временем второй тип новаций тоже превращается в традицию путем концептуализации (публикации данной идеи в научной периодике) и воспроизведения в системе образования. В процессе концептуализации новаций идеи могут излагаться как на языке традиционной терминологии, так и с введением новых понятий.
О статистическом соотношении традиций и новаций в науке говорят следующие цифры: «если принять среднюю цифру в 4 млн., то количество продуктивных ученых, работающих в русле нормальной науки, будет равно 2000, а немногочисленный лагерь радикалов составит примерно 45 ученых» (2, 68). Кравец полагает, что эти данные вполне адекватны ситуации, «если учесть, что кардинальные научные перевороты случаются весьма редко, а на памяти поколений не приходит более одной научной революции» (2, 68-69). И, продолжает он, «круг революционеров в науке весьма узок, но именно это радикальное творческое меньшинство штурмует ее бастионы и готовит почву для нового базиса. Существующий баланс подавляющего числа консерваторов и ничтожно малого количества радикалов является залогом стабильного развития науки» (2, 69).
Революции являются видом новаций и отличаются не столько характером и механизмом своего генезиса, сколько своей значимостью, своими последствиями для развития науки и культуры. Научные революции – это целостная динамическая система, перестраивающая фундаментальные основания и принципы науки (по другому «парадигму» (термин Т. Куна), «исследовательскую программу» (термин Лакатоса), «исследовательскую традицию» (термин Л. Лаудана). Рассмотрим наиболее интересную концепцию научных революций, разработанную известным постпозитивистом Т. Куном.
1.3.1. Концепция научных революций Т. Куна
Выше мы проанализировали суть такого понятия, как парадигма, которая предстает как некий закрепленный на какой-то период времени и повсеместно принятый образец (модель) постановки и решения конкретных научных проблем. Она существует во времени, и ее существование обусловлено многими социокультурными факторами (личностью ученого, его репутацией, авторитетом и пр.). Переход от одной парадигмы к другой представляет собой, по мнению Куна, научную революцию. Понятие парадигмы и научной революции было выработано им в ходе анализа истории реальной науки, которая проходит в своем развитии некоторые циклы. Эти циклы можно разбить на следующие этапы.
1. Допарадигмальная стадия развития науки. На этой стадии парадигма отсутствует, и существует множество враждующих между собою школ и направлений, каждая из которых развивает систему взглядов, в принципе способную в будущем послужить основанием новой парадигмы. На этой стадии существуют разногласия в научном сообществе.
2. Стадия научной революции. Когда происходит возникновение парадигмы, она принимается большинством научного сообщества, все остальные, не согласованные с парадигмой идеи отходят на второй план. Достигается консенсус – согласие между учеными на основе принятой парадигмы. На этой стадии работает особый тип ученых, своего рода ученые-революционеры, которые способны создавать новые парадигмы.
3. Стадия нормальной науки. «Нормальной наукой» Кун называет науку, развивающуюся в рамках общепризнанной парадигмы. В рамках «нормальной науки» происходит:
выделение и уточнение важных для парадигмы фактов, например, уточнение состава веществ в химии, определение положения звезд в астрономии и т.д.;
проведение работы по получению новых фактов, подтверждающих парадигму;
осуществление дальнейшей разработки парадигмы с целью устранения существующих неясностей и улучшения решений ряда проблем парадигмы;
установление количественных формулировок различных законов;
совершенствование самой парадигмы: уточнение понятий, развитие дедуктивной формы парадигмального знания, расширение сферы применимости парадигмы и т.д.
В точном смысле этого слова наукой, считает Кун, можно называть только период нормальной науки. Только в этом периоде можно говорить о науке как о некоторой целостности, а также обнаруживать в развитии науки некоторую кумулятивность.
4. Стадия кризиса парадигмы. Это наиболее иррациональный этап в динамике роста научного знания. Постепенно происходит накопление различных аномалий – таких проблем, которые попадают в сферу нормальной науки, но оказываются неразрешимыми средствами имеющейся парадигмы. Оказывается, что «природа каким-то образом нарушила навеянные парадигмой ожидания, направляющие развитие нормальной науки. Это приводит <…> к более или менее расширенному исследованию области аномалии» (8, 84). Такой процесс может подталкивать парадигмальную теорию на приспособление к новым обстоятельствам, чтобы аномалии стали ожидаемыми (каким-то образом объясненными). Осознание аномалии является предпосылкой для всех изменений теории (8, 100).
Когда аномалии весьма значительны, тогда их объяснение в рамках существующей парадигмы сталкивается с серьезными трудностями. В этом случае, как считает Кун, следует «охарактеризовать затронутые ими области как области, находящиеся в состоянии нарастающего кризиса» (8, 101). Такое положение дел требует пересмотра парадигмы в большом масштабе. Однако же аномалии не всегда порождают кризис: они могут быть устойчивыми и осознанными.
Рост числа аномалий является неизбежным следствием все более детальной и тщательной разработки парадигмы. По сути, ученые сами рубят под собой сук, приводя свои теории ко все более совершенному виду. Столкновение с фактами, которые они не могут объяснить, приводит к постепенному накоплению аномалий, что в свою очередь вызывает кризис парадигмы. Вновь происходит раскол научного сообщества, распад нормальной науки (а значит и вообще науки), приближения ее к философии, где конкуренция теорий – это правило, а не исключение. «Конкуренция между различными группами научного сообщества является единственным историческим процессом, который эффективно приводит к отрицанию некоторой ранее принятой теории или к признанию другой» (8, 31).
В период кризиса старой парадигмы проявляется так называемая экстраординарная наука (8, 123). Т. Кун отмечает несколько ее особенностей. Некоторые ученые, сталкиваясь с аномалией, вначале пытаются выделить аномалию более точно, определить ее структуру. Они ищут новые явления, природа которых не может быть удовлетворительно объяснена в рамках существующей теории. Вследствие этого кризис парадигмы усиливается. Поскольку ни один эксперимент немыслим без существования хоть какой-то теории, в кризисный период ученый старается создать теорию, которая может проложить путь к новой парадигме или может быть безболезненно отброшена. Поиски предположений, включая те, которые будут отброшены, являются эффективным способом для ослабления власти старых традиций над разумом и для создания основы новой традиции (8, 125). Подчас ученые обращаются к философскому анализу как средству раскрытия загадок в их области. В этом смысле философия преодолевает узость определенной теории и выводит на новый уровень осмысления исследуемой реальности.
Кун показывает, как мучительно и долго «ломается» старая парадигма, ведь обращение к новой парадигме нельзя навязать силой и произвести в одночасье. Ученые, придерживающиеся существующей парадигмы, от нее легко не отказываются. Нередко они более склонны изобретать различные модификации и интерпретации существующих теорий, для того, чтобы устранить явное противоречие (8, 113). Относительно дальнейшего развития научных кризисов Кун полагает, что все они заканчиваются одним из трех возможных исходов:
нормальная наука в конце концов доказывает свою способность разрешить проблему, порождающую кризис;
нерешенные проблемы оставляется в стороне в наследство будущему поколению;
кризис разрешается с возникновением нового претендента на место парадигмы и последующей борьбы за его принятие.
Как отмечалось выше, в понятие парадигмы Кун вкладывает некое иррациональное содержание. Процесс смены парадигмы, т.е. осуществление научной революции также не поддается полному рациональному обоснованию. Например, новая и старая парадигма не сравниваются по объему подтвержденных фактов, поскольку, если бы это делалось, то должна была бы выбираться старая парадигма, т.к. она всегда лучше разработана и обоснована, чем только возникающая новая парадигма. Тем не менее, выбирается всегда новая парадигма. Причины жизнестойкости новой парадигмы в ситуации ее изначальной непроработанности, спорности, слабости объяснить довольно не просто. Ведь старая парадигма неточно, с натяжками, но все же как-то объясняет весь круг вопросов, относящихся к данной проблеме. Новая альтернативная гипотеза блестяще решает некоторые ключевые вопросы, однако не в состоянии охватить проблему во всей ее широте. «Обычно противники новой парадигмы могут на законных основаниях утверждать, что даже в кризисной области она мало превосходит соперничающую с ней традиционную парадигму. <...> Если бы новая теория, претендующая на роль парадигмы, выносилась бы в самом начале на суд практичного человека, который оценивал бы ее только по способности решать проблемы, то науки переживали бы очень мало крупных революций» (8, 203-204).
В период конкурентной борьбы ни одна из двух соперничающих парадигм не может полностью решить все имеющиеся в данной науке проблемы. Поэтому одним из ключевых моментов в дискуссии является выделение наиболее существенных проблем. Сообщество выберет ту парадигму, которая решит проблемы, признанные важнейшими. Однако даже тогда, когда появятся весомые аргументы, этого еще недостаточно, чтобы новая парадигма закрепилась. Необходимо доверие среди широкой группы специалистов (содружества ученых).
На выбор ученого новой парадигмы существенное влияние, считает Кун, оказывают различные иррациональные и социокультурные факторы, например, индивидуальность ученого, его национальность, репутация, среда воспитания, культура и т.д. Зачастую принять новую парадигму побуждает вера в истинность научной теории и убеждения личного плана, что само по себе предшествует аргументации и научно доказанным фактам. Получается, что нечто вненаучное в этом случае определяет собою науку.
С переходом к новой парадигме, как полагает Кун, начинает действовать закон необратимости переключения сознания – после принятия новой парадигмы ученые уже не способны понимать старую парадигму «изнутри». Они и на старую парадигму теперь начинают смотреть глазами новой парадигмы, перетолковывая ее по-новому. Отсюда возникает иллюзия кумулятивного развития парадигм, в то время как на самом деле они несравнимы. Переход на новую парадигму для ее первых сторонников основывается на не очень определенных соображениях, которые Кун называет эстетическими и которые способны принять далеко не все члены сообщества (простота, ясность, привлекательность новой теории). Ученые-революционеры склонны к риску, так как переход к новой, непроверенной теории, которая в будущем, возможно, будет отвергнута, – шаг в личном плане весьма рискованный. Нетрудно сообразить, что обладающие такими качествами ученые являются менее, а не более авторитетными для научного сообщества.
Кун также пытался решить очень важный для философии и методологии науки вопрос: как смена парадигмы, т.е., по сути, разрушение предшествующего знания, может привести к накоплению нового знания. Ведь многие прежние теории, правила и т.п. оказываются ненужными. Куда девается накопленный за долгие годы багаж научных открытий? При переходе от прежней парадигмы к новой некоторые старые проблемы устраняются, передаются другим наукам или отменяются. Новые проблемы вырастают из прежних – тривиальных или ненаучных. «Традиция нормальной науки, которая возникает после научной революции, не только несовместима, но часто фактически несоизмерима с традицией, существовавшей до нее» (8, 143).
Вопрос о соотношении старого и нового знания не может быть решен однозначно и логическим путем. Несовпадение между старой и новой парадигмой Кун назвал несовместимостью миров. Каждый из миров придает свой смысл научным терминам, имеет свои связи и отношения между предметами. Оба мира замкнуты, отличаются взаимным непониманием, а коммуникации между ними ограничены. Аргументация в пользу каждой парадигмы идет, в некотором смысле, по логическому кругу. Каждая парадигма более или менее удовлетворяет критериям, определяемым ее сторонниками. Это означает, что каждый ученый, принимая лично для себя новую парадигму, должен увидеть мир в ином свете, даже перейти из одного мира в другой, несовместимый с прежним. К тому же Кун, рассматривая психологию такого перехода, показал, что он совершается не постепенно, а только сразу, не по частям, а в полном объеме, внезапным «переключением» сознания в процессе изучения и понимания новой парадигмы.
Переключение сознания ученого происходит внезапно, как озарение, однако ж внедрение новой научной гипотезы или идеи проходит этапы длительной борьбы и непонимания в научном сообществе. Кун рассматривает взаимное непонимание участников дискуссии в трех основных аспектах:
1) среди научного сообщества отсутствует согласие в перечне решаемых проблем;
2) участники дискуссии не имеют общих точек соприкосновения (находятся как бы в разных мирах);
3) переход от одного мира к другому не может быть постепенным.
Помимо этих аспектов непонимания есть еще несколько обстоятельств, которые могут мешать ученым быстро принимать новую теорию. В спорах о преимуществах парадигм бывает важной ненаучная аргументация – персональная, философская или политическая. Так, например, о гипотезе всемирного тяготения говорилось в свое время как о возврате в средневековье. Спор о парадигмах во многом бывает не обсуждением уже проведенных исследований, а дискуссией о перспективах, направлениях будущих исследований. Это затрудняет возможность строго логичного решения. Ученые, как правило, не знают законов научной революции. Поэтому каждое поколение оказывается застигнутым ей внезапно. После каждой революции учебники переписываются на основе новой парадигмы, а новые поколения ученых не знают о революциях, происшедших в прошлом. Это затрудняет восприятие научных революций в будущем.
Важным итогом рассуждений Т. Куна является положение, что в борьбе двух парадигм, строго говоря, не может быть правой и неправой стороны. Дискуссия логически не формализуема. «Конкуренция между парадигмами не является видом борьбы, которая может быть разрешена с помощью доводов. <...> Как в политических революциях, так и в выборе парадигмы, нет инстанции более высокой, чем согласие соответствующего сообщества» (8, 193). Массовый переход ученых на сторону новой парадигмы происходит тогда, когда в результате ее применения будут достигнуты два очевидные результата. Во-первых, будут успешно решены те осознанные спорные проблемы (аномалии), ради которых появилась эта парадигма. Во-вторых, будут решены или появится перспектива решить большинство проблем, решаемых также и прежней парадигмой. Но даже и в этом случае останутся отдельные ученые или группы ученых, которые так и не перейдут на новые позиции. Многих ученых не переубедить за всю жизнь. Поэтому смена парадигм совпадает со сменой поколений.
Таким образом, научная революция обязательно сопровождается борьбой двух парадигм – интеллектуальным процессом, происходящим внутри научного сообщества, плохо формализуемым, неоднозначным, тонким, деликатным и т.д., однако приводящим в итоге к вполне однозначному результату. Двое ученых могут одновременно придерживаться разных точек зрения, но ни об одном из них нельзя сказать, что он ошибается. Оба взгляда научны. |
