Методические рекомендации к учебнику В. И. Коровина и др. «Русская литература XIX века»
Скачать 1.26 Mb.
|
«Валерик», 1840. Стихотворение «Валерик» связано с важными процессами в лирике Лермонтова в частности и в русской литературе вообще. Во-первых, напряженная, форсированная, возвышенная стилистика постепенно уступает место «прозаической» речи, сниженному стилю, обиходному разговорному языку. Высокая романтическая поэтика с ее «несвязным и оглушающим языком», призванная выразить «бури шумные природы» и «бури тайные страстей», теперь вызывает эстетическое отторжение («Но красоты их безобразной Я скоро таинство постиг...»). Теперь художественные предпочтения отданы обыкновенному, часто разговорному, языку, лишенному патетики, возвышенности и риторики. Но надо при этом учитывать, что этот язык остается поэтическим, т.е. художественным языком, эстетически обработанным, а не живым языком, непосредственно перенесенным на бумагу. «Снижение» романтического стиля вовсе не означает, что чувства поэта лишаются глубины, силы и энергии. Напротив, спрятанные внутрь, они становятся более напряженными и более могучими. И язык выявляет эти их свойства. Стихотворение «Валерик» является примером нового, по сравнению с ранней лирикой и с некоторыми стихотворениями зрелого периода, отношения Лермонтова к слову, а через слово – к жизни. Например, в стихотворении «Валерик» высокая лексика, связанная обычно с декламацией, утрачивает патетичность, а элегические обороты («жизни цвет» и др.), способствующие напевности речи, тоже выговорены нарочито прозаично. В зрелой лирике чувства заметно притушены: Лермонтов избегает открытой эмоциональности. В связи с этим возрастает внимание к предмету и увеличивается роль повествовательно-лирических жанров. Во-вторых, смена поэтических ориентаций («поэзия» и «проза» меняются местами: обыкновенное, «прозаическое» становится поэтичным, а романтически-возвышенное, «поэтическое» – прозаичным) проявляется в диффузии и трансформации жанров. Рассказ сопрягается с элегией («Бородино»), с мелодиями, романсами («Свиданье»), с посланиями («Валерик»), с песнями, имеющими фольклорную основу («Казачья колыбельная песня»). Скрещивание жанровых форм становится одним из важных путей их обновления и оживления. В элегию неожиданно вплетается мещанский городской романс («Соседка»), в послание включаются батальные сцены («Валерик»), а сатирическая зарисовка совмещается чуть ли не с сентиментальной идиллией («Как часто, пестрою толпою окружен...»). Лермонтов становится строже в лирических высказываниях, разнообразнее в использовании интонационных средств и одновременно лаконичнее в выражении переживаний. Он более чуток к духовным процессам, к их «логике». В этом также легко убедиться, рассмотрев стихотворение «Валерик». По форме «Валерик» – любовное послание, включающее и охватывающее, однако, стихотворную повесть или стихотворный рассказ. Первая и последняя части выдержаны в духе типичного любовного послания, в котором патетика и серьезность искреннего признания несколько снижены условностью жанра и ироничностью тона: Во-первых потому, что много И долго, долго вас любил, Потом страданьем и тревогой За дни блаженства заплатил; Потом в раскаяньи бесплодном Влачил я цепь тяжелых лет; И размышлением холодным Убил последний жизни цвет. С людьми сближаясь осторожно, Забыл я шум младых проказ, Любовь, поэзию, – но вас Забыть мне было невозможно. Как правило, в послании воспроизводится некоторый итог размышлений и переживаний. В отличие от стихотворений «Дума», «И скушно и грустно», «Как часто, пестрою толпою окружен...» в послании «Валерик» нет синхронности (одновременности) переживания и размышления: чувства героя обдуманы, взвешены, и он пришел к некоему, пусть печальному, но все-таки вполне определенному итогу относительно своего отношения к любимой женщине и относительно самого себя. Он любит, любит сильно и глубоко, но не рассчитывает на счастье, потому что его возлюбленная, как он думает, равнодушна к нему («И вам, конечно, все равно»): И знать вам также нету нужды, Где я? что я? в какой глуши? Душою мы друг другу чужды, Да вряд ли есть родство души. Одни строки стихотворения напоминают вопросы из стихотворения Пушкина «Цветок» (ср. также стихотворение «Ветка Палестины», наследующее эту традицию), где затерянный в книге цветок должен рассказать об одиноком человеке, другие («Теперь остынувшим умом Разуверяюсь я во всем») – элегию Баратынского «Разуверение», где герой тоже потерял всякую веру в любовь и в счастье, третьи – элегии Баратынского и элегию «И скушно и грустно» самого Лермонтова («Да и притом что пользы верить. Тому, чему уж больше нет?.. Безумно ждать любви заочной? – В наш – век все чувства лишь на срок»), четвертые -- сугубо жж мадригальные строки («Но я вас помню – да и точно, Я вас забыть никак не мог!»), часто встречающиеся в альбомно-любовной лирике начала и середины века. Послание, стало быть, соткано из характерных словесно-речевых примет поэтического языка той эпохи. Но теперь поэтические клише («Потом в раскаяньи бесплодном Влачил я цепь тяжёлых лет; И размышлением холодным Убил последний в жизни цвет») звучат настолько прозаично, что нуждаются в обновлении и оживлении. Этого и добивается Лермонтов, обращаясь к разговорному языку, разговорным интонациям и к иронии. Прежде всего рифмовка лишена всякой упорядоченности: рифмы то перекрестные, то охватывающие, то смежные, причем могут рифмоваться два или три стиха без всякой регулярности. Это приближает литературную речь к речи разговорной. Та же цель преследуется «переносами», которых в обрамляющем рассказ послании немного, но они предваряют их господство в дальнейшей речи: Я к вам пишу случайно; право Не знаю как и для чего; Во-первых, потому, что много, И долго, долго вас любил...; Любовь, поэзию, – но вас Забыть мне было невозможно. Невольно сблизили. Притом И жизнь всечасно кочевая...; Приводит первобытный вид: Больную душу: сердце спит... Уверясь, что возлюбленной нет дела до него, поэт тем не менее рассказывает о себе, подводя итог своему нынешнему мирочувствию: Мой крест несу я без роптанья: То иль другое наказанье? Не всё ль одно. Я жизнь постиг; Судьбе как турок иль татарин За всё я ровно благодарен; У Бога счастья не прошу И молча зло переношу. Быть может, небеса востока Меня с ученьем их пророка Невольно сблизили. Притом И жизнь всечасно кочевая, Труды, заботы ночь и днем, Всё, размышлению мешая, Приводит в первобытный вид Больную душу: сердце спит, Простора нет воображенью... И нет работы голове... Итак, поэт перенесен из привычного светского общества в иное, естественно-природное бытие. Теперь он ведет иную, походную жизнь. Перерывы в военных действиях оставляют его наедине с природой, которая одновременно проста и прекрасна: Зато лежишь в густой траве, И дремлешь под широкой тенью Чинар иль виноградных лоз, Кругом белеются палатки; Казачьи тощие лошадки Стоят рядком, повеся нос; У медных пушек спит прислуга, Едва дымятся фитили; Штыки горят под солнцем юга. В это спокойное и мерное описание внезапно вторгается война сначала сшибками удалыми, своей игрой напоминающими «трагический балет», а потом – «иными представленьями», «Каких у вас на сцене нет...». И вот тут рассказ лирического героя идет о войне, доселе нисколько не похожей на другие войны, например, на Отечественную: войну 1812 года, о которой вел рассказ солдат-артиллерист в стихотворении «Бородино». Повествование о кровавом сражении в стихотворении «Валерик» воспринимается на фоне героического, приподнятого изображения войны (ср. описание боя в «Полтаве» Пушкина), увиденного глазами поэта-историка и государственного мыслителя, и на фоне не менее героического, но лишенного патетики и увиденного рядовым-участником («Бородино» Лермонтова) . Тут имеет значение и точка зрения рассказчика, и время рассказывания. Лирический герой находится внутри сражения и отделен от него несколькими днями. Таким образом, переживание о событии не остыло, и сейчас сражение снова встает перед глазами. Лирический герой мысленно погружен в бой. Весь стиль и тон стихотворения резко меняется: нет иронии, нет условного книжного языка романтической лирики, нет спокойной изобразительно-описательной речи. Рассказ становится прерывистым, нервным, число переносов значительно возрастает, фраза не вмещается в стих, определение отрывается от определяемого слова, подлежащее от сказуемого, сказуемое от дополнения. И все это вместе создает, во-первых, впечатление уродливости происходящего, атмосферу хаоса, иррациональности, не подвластной разуму, а во-вторых, неразличимости. Когда идет бой, людей (личностей) нет – одна сплошная масса, не понимающая, что происходит, но автоматически делающая свою кровавую работу. Для воспроизведения картины сражения Лермонтов ввел множество глаголов действия, но носителем действия в стихотворении выступила не личность, а масса («Скликались дико голоса», «в арьергард орудья просят», «Вот ружья из кустов выносят. Вот тащат за ноги людей И кличут громко лекарей», «Вдруг с гиком кинулись на пушки»). С этим связано и употребление слов с безличными и неопределенно-личными значениями («дело началось», «всё спряталось»), отсутствие личных местоимений единственного или множественного числа («подходим ближе. Пустили несколько гранат; Еще подвинулись: молчат...»). Лирический герой тоже не вполне сознает, что происходит, а после боя выглядит опустошенным: Но не нашел в душе моей Я сожаленья, ни печали. Люди едва ли не перестали быть людьми: ... и пошла резня. И два часа в струях потока Бой длился. Резались жестоко Как звери, молча, с грудью грудь, Ручей телами запрудили. Хотел воды я зачерпнуть... (И зной и битва утомили Меня), но мутная волна Была тепла, была красна. В дальнейшем, после окончания битвы снова различимы отдельные люди и среди них лирический герой: здесь можно увидеть солдата, умирающего капитана, генерала, сидящего в тени на барабане, чеченца Галуба. Картина войны нужна Лермонтову для того, чтобы передать ее бессмысленность, неестественность и уродливость. С этой целью ломается стих, который перестает быть мерно и плавно текущим, гармоничным и музыкальным. Жестокая проза жизни и литературы торжествует над поэзией жизни и литературы. Но это оценивается Лермонтовым не только знаком плюс, но и знаком минус: победа «прозы» над «поэзией» воспринимается отступлением от нормы и от идеала. Прозаически нарисованной картине войны противостоит поэтически переданная природа. Началу перестрелок и сражений дважды предшествует описание природы, выдержанное во вполне конкретной стилистике с легким налетом романтического стиля. В первом пейзаже («Зато лежишь в густой траве...») романтический стиль почти не ощущается, во втором он проявляется резче и определеннее: Раз – это было под Гихами, Мы проходили темный лес; Огнем дыша, пылал над нами Лазурно-яркий свод небес. И дальше: Над допотопными лесами Мелькали маяки кругом; И дым их то вился столпом, То расстилался облаками; И оживилися леса: Скликались дико голоса. Под их зелеными шатрами. Наконец, романтическая стилистика торжествует в заключительном описании природы: Окрестный лес, как бы в тумане, Синел в дыму пороховом. А там вдали грядой нестройной, Но вечно гордой и спокойной, Тянулись горы – и Казбек Сверкал главой остроконечной. Легко заметить, что здесь «перенос» («и Казбек Сверкал главой остроконечной») не ломает стих, не делает его прозаичным, а напротив, подчеркивает величественность картины, выделяя ее центр. Военным командам, военной профессиональной лексике, грубому и точному разговорному языку противопоставлены высокие и торжественные обороты речи, восходящие к традиционно романтической поэтической стилистике. И это свидетельствует о том, что Лермонтова интересует не смысл данного эпизода и не смысл русско-чеченской войны, а враждебность человека природе, себе подобным и всему мирозданию. Он не может понять, в чем заключается смысл этой враждебности, этого всеобщего, нескончаемого в истории человечества бунта, какую цель преследует этот мятеж: И с грустью тайной и сердечной: Я думал: жалкий человек. Чего он хочет!.. небо ясно, Под небом много места всем, Но беспрестанно и напрасно Один враждует он – зачем? Почему человек превращает прекрасную поэзию природы и жизни в безобразную прозу войны или разрушения? Любовное послание, включившее батальный «безыскусственный» рассказ, таким образом, наполняется серьезным философским содержанием, которое одновременно безнадежно-безысходно и иронично-саркастично («В самозабвеньи Не лучше ль кончить жизни путь? И беспробудным сном заснуть С мечтой о близком пробужденьи?»). В заключительных стихах философская романтическая ирония переведена в бытовой план: все описанное в стихотворении шутливо именуется «шалостью» «чудака», размышления которого над жизнью и смертью не стоят внимания. В лучшем случае они способны «развеселить» и не надолго занять мысль и воображение адресата послания. «Сон». 1841. Стихотворение «Сон» – одно из самых загадочных, мистических и совершенных у Лермонтова. Его сразу же назвали сном в квадрате, сном во второй степени. В самом деле: умершему или умирающему воину снится сон (1), в котором он видит «душу младую», тоже погруженную в сон (2), а в этом сне ей снится «знакомый труп». Воин видит себя дважды – и в своем собственном сне, как он лежит в долине Дагестана, и в отраженном сне своей возлюбленной. Композиция стихотворения образует «кольцо», в котором все стягивается к фигуре мертвого воина, к долине Дагестана. Здесь обращает на себя внимание указание на «мертвый сон» («спал я мертвым сном»), на сон «трупа». В стихотворении «Выхожу один я на дорогу...» Лермонтов писал: Я б хотел забыться и заснуть! Но не тем холодным сном могилы... Я б желал навеки так заснуть, Чтоб в груди дремали жизни силы, Чтоб дыша вздымалась тихо грудь... Смерть («навеки заснуть») выглядит здесь продолжением жизни, ибо силы жизни, силы души никуда не исчезают, а только засыпают, пусть навеки. Их деятельность со смертью не прекращается. Отсюда становится возможным, даже несмотря на физическую смерть, сон и даже обмен снами, которые устремлены друг к другу: сон воина и сон его подруги устремлены друг к другу. И это вносит еще один дополнительный мотив в стихотворение: оба возлюбленных одиноки («лежал один», «Сидела... одна») и трагически разъединены, но их души направлены друг к другу. Взор воина во сне находит его подругу, а взор девы «младой» обращен к «знакомому трупу». Это мистическое («И в грустный сон душа ее младая Бог знает чем была погружена...») общение двух душ пронзительно трагично: они никогда не встретятся и обречены на одиночество хотя бы потому, что он – «труп», лежащий в чужом краю, вдали от «родимой стороны», она же – живая и чужая среди веселых подруг на родине. Между ними лежат не только пространственные, временные, но и непреодолимые сверхчеловеческие преграды – состояния жизни и смерти, которые, однако, по-романтически допускают общение близких и навеки разлученных душ. Для понимания стихотворения важно то окружение, в котором находятся оба героя: он – один среди природы, обжигаемый палящим солнцем, она – одна «меж юных жен, венчанных цветами», ведущих «веселый разговор». Ему чужда южная природа, и снится «вечерний пир в родимой стороне», ей – тот же пир и «веселый разговор» (Лермонтов воспроизводит ситуацию стихотворения «Как часто, пестрою толпою окружен...»). Наконец, среди устойчивых и вполне традиционных эпитетов встречается необычное сочетание – «Знакомый труп лежал в долине той...». Что означает выражение «знакомый труп»? «Труп» «знаком» не среди других, незнакомых трупов, не на их фоне, а своей, уже известной и давно напророченной судьбой. «Душа младая» увидела во сне своего возлюбленного, судьба которого была для нее давно угадана и заранее предопределена. Иван Сергеевич Тургенев Базовый уровень Изучение темы "Иван Сергеевич Тургенев" предполагает знакомство учащихся с жизненным и творческим путем писателя и на этом фоне актуализацию отдельных аспектов его биографии, проблем творчества и осмысление таких произведений, как "Записки охотника", "Отцы и дети". В системе уроков по Тургеневу для учителя должен являться приоритетным нравственно-философский аспект художественного мышления писателя, во многом обусловленный его драматическим восприятием окружающего мира и места в нем человека, вытекающим из осознания всемогущества смерти, тщеты земного, равнодушия природы к миру людей. Вместе с тем, отразившееся сполна в произведениях Тургенева содержание современной жизни общества также должно стать предметом обсуждения в классе. Это касается антикрепостнической проблематики "Записок охотника" и отражения общественной борьбы 60-х годов в "Отцах и детях". Материал главы школьного учебника поможет учителю в определении содержательно-аналитических аспектов уроков, в системе планирования работы, в частности, по роману "Отцы и дети". Вместе с тем ряд проблем, обсуждаемых с учащимися (например, формирование антикрепостнических настроений Тургенева, его взаимоотношения с "Современником", полемика вокруг "Отцов и детей"), потребует от учителя обращения к дополнительной литературе. Что касается проблемы тургеневского романа и позднего творчества писателя, то здесь можно порекомендовать организацию уроков-семинаров, на которых активная роль будет отведена учителю. Первый урок может быть посвящен знакомству учащихся с художественным своеобразием романов Тургенева и с их типологией; второй – обзору последних десятилетий его творческой жизни. В качестве содержательно-организующей основы системы уроков, посвященных изучению творчества И.С.Тургенева в Х классе профильной школы, нами предлагается осмысление личности самого писателя, наделенного глубоко драматическим мироощущением, а также восприятие его произведений как своеобразного "акта раскрытия и самопознания его личности" (М.Гершензон). В связи с этим представляется органичным знакомство учащихся с биографией Тургенева, предваряющее непосредственное постижение мира художника и одновременно открывающее то, что в скором будущем не замедлит проявиться в тургеневском творчестве. В первую очередь – это устойчивое неприятие Тургеневым крепостничества и всяческой внешней и внутренней несвободы, сформированное в нем детством, жизнью в родительском доме. Этими личными чувствованиями и порожден рассказ «Муму», раскрывающий школьникам, как никакое другое тургеневское произведение, страстную любовь писателя к свободе, присущее ему болезненное ощущение зависимости одного человека от другого. Что же касается "Записок охотника", то здесь можно посоветовать учителю не торопиться рассматривать цикл как произведение, пронизанное яростным антикрепостническим пафосом. Гораздо важнее обнаружить в нем новые, во многом непроявленные смыслы. Содержание раздела школьного учебника ориентирует учителя на восприятие "Записок охотника" как глубоко патриотической книги, написанной рукой горячо любящего свою родину человека, а также явившей нам русских крестьян неповторимыми индивидуальностями и яркими личностями. И в этом отношении немаловажно показать взаиморастворение в "Записках охотника" социального и общечеловеческого ("Бирюк"), социального и общенационального ("Хорь и Калиныч", "Касьян с Красивой Мечи") начал в крестьянских судьбах. Но что еще более важное содержится в "Записках охотника", так это отраженная в "Бежином луге" "трагическая установка духа" писателя, проявляющаяся в понимании им проблемы "Природа и человек". Привлекая дополнительную литературу, учитель должен спланировать на одном из уроков осмысление "Бежина луга" как "ночного рассказа", отражающего сложные тургеневские переживания мира Природы и отведенного в нем места человеку. Большой и значительной проблемой на уроках по творчеству Тургенева предстает своеобразие тургеневского романа. И здесь логика непосредственного материала статьи, связанного с данной проблемой, самым непосредственным образом прогнозирует логику отводимого под нее урока-семинара. Учителю предстоит продемонстрировать учащимся художественные "слагаемые" романов Тургенева, выведя в конечном итоге своего рода "матрицу" тургеневского романа как такового. Желательно также, чтобы затем один из романов ("Рудин", "Дворянское гнездо") был проанализирован уже самими учащимися, которые при этом не только обнаружат свои знания в данном вопросе, но и навыки анализа художественного текста. Обратившись к работе над "Отцами и детьми", учитель может во многом опереться на главу учебника и руководствоваться ее содержанием. К тому же здесь он найдет ориентировочное планирование системы уроков по "Отцам и детям" (урок 1. "Отставные люди" и "наследники"; урок 2. "Что такое Базаров? – Он нигилист"; урок 3. Рефлектирующий нигилист; урок 4. Роман "Отцы и дети" в русской критике), актуализирующее нравственно-философский содержательный пласт романа. В контексте творческой истории "Отцов и детей" особое внимание следует уделить уходу Тургенева из "Современника", во многом проливающему свет на характер конфликта будущего романа. В главе учебника представлена характеристика позднего творчества Тургенева, в частности, его романов "Дым" и "Новь". Здесь соединены, насколько это возможно, обзор поздних творческих тургеневских лет и анализ последних романов писателя. Данный материал предназначен для изложения его в классе учителем с целью показать, как меняется у Тургенева тональность романного повествования (в "Дыме" преобладает сатирический пафос) и каковы общественные настроения писателя. Заключительные уроки по теме "Иван Сергеевич Тургенев" учитель может посвятить осмыслению "Стихотворений в прозе", ставших итогом тургеневского творчества, но главное, ознаменовавших всепобеждающую веру Тургенева в неиссякаемую гармонию и величие мира, лежащего под голубым куполом неба. *** Стандарт рекомендует ввести в программу для 10 класса творчество А. К. Толстого. Поскольку в учебнике по литературе для 10 класса под редакцией В.И. Коровина произведений А.К. Толстого нет, то предлагаем материал по этой теме. Алексей Константинович Толстой 1817-1875 Общественная позиция Алексея Константиновича Толстого отличалась противоречивостью. В современной жизни поэт не видел гармонии, а лишь косность, скуку и прозу. Отворачиваясь от грубой повседневности, Толстой идеализировал Древнюю Русь времен Киева и Новгорода. Эта романтизация древности послужила основой для его аристократической оппозиции самодержавно-бюрократическому режиму, предопределившей три струи поэзии Толстого – лирическую, сатирическую и историческую. Поскольку в современной ему общественной жизни нет ничего заслуживающего положительной оценки, то гармонию и светлое настроение можно почерпнуть только в отдаленной от социальных тревог сфере частной жизни, интимных переживаний. Главная тема поэта – природа и любовь. Конечно, современность часто вторгается в личный мир героя, но все же он сохраняет известную самостоятельность и не до конца подвластен ее разрушающему воздействию. Толстой не был поэтом узкого тематического или жанрового диапазона. Он считал, что поэта могут интересовать страсти. Однако современная ему российская государственность и существовавший порядок не вызывали в нем добрых чувств. Вот почему вполне закономерно обращение Толстого к сатире. В лучших сатирических произведениях поэт едко издевался над отвратительными порождениями царской деспотии: над безмерной тупостью чиновников-бюрократов, гримирующихся под либералов, над III отделением, которое в его глазах стало символом безудержного произвола, над монархами, беспомощными в государственных делах, над приказчиками, обирающими народ и ненавистными ему. Наконец, обращаясь к историческому прошлому в былинах и балладах, Толстой противопоставлял прозаическую современность яркому романтическому и героическому прошлому, поэтизировал цельную личность, способную на протест и мятеж. Эта позиция Толстого обусловила его особое место в литературной борьбе. Поэт не примкнул ни к одному лагерю, и сам сказал о себе: Двух станов не боец, но только гость случайный... Романтизация старины, героического прошлого наложила отпечаток на пейзажную лирику Толстого. В природе поэт видит не только не умирающую красоту и врачующую истерзанный дух современного человека силу, но и образ родины. Пейзажные стихотворения легко включают раздумья о степном просторе, о живой связи поэта с родной землей, о битвах за независимость страны, о единстве славянских племен. Русская природа формирует и характер человека – широкий, раздольный, удалой, не знающий краю и удержу, нравственно чистый и здоровый. В стихотворении «Колокольчики мои» бег коня, несущего всадника, осмыслен лихим, неукротимым и диким непокорством. От него веет простором, размахом, волей. Почти через всю лирику природы проходит у Толстого контраст между минувшим и нынешним. Созерцает ли поэт ночной пейзаж («Дождя отшумевшего капли...»), создает ли балладную ситуацию («Ой, стоги, стоги...») – повсюду «обман, и коварство, и зло» как бы заместили и вытеснили «светлые мысли», лишили теперешнего человека цельности, доброты. Стонут стога, еще недавно бывшие цветами, но уже скошенные острыми косами, жалуются на свою судьбу. Некогда они были одной семьей, а ныне их, разъединенных, одолевают галки да вороны. В этой символической картине снова поэт затронул мысль о всеславянском единстве. Пейзаж у него перерастает рамки простой зарисовки, превращаясь в философско-историческое раздумье. Толстого гнетет неподвижность современной ему жизни («По гребле неровной и тряской...», «Пустой дом»), но вместе с тем он всегда рад заметить искреннее чувство, подлинную силу души. Лучшие стороны русского характера сливаются с бескрайним простором, рисуемым Толстым в зримых, конкретных чертах. В стихотворении «Край ты мой, родимый край...» голос певца гармонирует своими интонациями, призывными возгласами с внутренней, полной звуков, движенья жизнью природы. Толстой жаждет безмерности переживаний, ему не нужны получувства, он хочет выразиться целиком. В этом для него заключена истинная ценность национального характера, проявляющего себя стихийно и вольно, без сдерживающих рассуждений и посторонних соображений. Так появляются стихотворения («Коль любить, так без рассудку...»), в которых воспеваются душевная отвага и широта натуры. И эти свойства он видит в любом человеке, хотя они порой подавлены и скрыты. Тяжело шагают колодники, закованные в цепи, изнуренные, задумчивые, но вот они затянули песню и сразу стали родными в этой вольной дикой степи. Родство между лирическим героем, персонажами, природой и страной становится особенно интимным благодаря фольклорным мотивам, широко вводимым Толстым. Поэт сознательно использовал народную образность, ритмы, интонации, стилизуя свою речь то под народную песню, то под былину, то под лубок. Рядом с пейзажами, выдержанными в народном духе и воссоздающими обобщенный образ многострадальной отчизны, в поэзии А. Толстого укрепился и другой тип стихотворений о природе, в которых передано его философско-лирическое отношение к ней. Его влечет тайная жизнь природы, за которой угадываются величие и мощь стихии, неизменно влияющей на все бытие человека. Созерцая природу, Толстой подмечает тонкие конкретные детали. Он зорок и чуток, причем всегда воспроизводит наблюдаемый в данный момент пейзаж. Ясность зарисовок сочетается с обобщением их назначения, но Толстой не пытается воссоздать какую-либо стройную общую картину мира. Лучшие лирические стихотворения Толстого психологически конкретны и точны. Поэт избегает романтического гиперболизма, форсированной напряженности речи, он тяготеет к простоте выражения чувств, хотя не всегда чужд декларативности. Отличительная особенность поэзии А. Толстого – искренний интимный тон, открытость лирического голоса, за которым угадывается сильная и незаурядная, но исключительно скромная натура. С какой-то деликатной нежностью поэт касается интимных сторон души или переживаний другого человека. Эти черты во многом определили успех его любовной лирики, где душевная чуткость и утонченный артистизм соединились с глубиной страсти и робкой застенчивостью. Толстой умел передать самую атмосферу нежной, влюбленности, едва уловимого интереса, который внезапно проявляют друг к другу совсем незнакомые и до тех пор чужие люди. Любовь, как и природа, противостояли у Толстого тусклой прозаической обыденности. В этих переживаниях цельно и полно выражалась его душа. Но была у поэта еще одна заветная тема –русская история, где дорогие для него черты национального характера воплощались в объективных образах. В свернутом, редуцированном виде эпический элемент присущ и лирическим стихотворениям поэта. Уже самый ввод в лирическое стихотворение не только носителя эмоции («я»), но и другого сознания лирического персонажа предполагал сюжетность и отчасти драматизацию лирических жанров. Но наиболее развернуто эпическое начало проявилось, конечно, в былинах и балладах. Баллады А. Толстого носят очевидные следы стилизации, но сохраняют все свойства балладной ситуации: легендарность сюжета, роковое стечение обстоятельств, непримиримость характеров, приводящие, к кровавой развязке. Толстой сосредоточивается на каком-либо одном эпизоде («Василий Шибанов», «Князь Михайло Репнин»), но в нем стремится раскрыть эпоху и характеры в целом. Легенды, выбираемые поэтом из русской истории, как правило, героичны. В балладе «Василий Шибанов» Толстого увлек характер человека подневольного, по существу раба, который, даже сознавая предательство князя, не изменяет долгу. Противоречивая сложность и цельность Шибанова подчеркнута и тем, что стремянный осуждает измену Курбского и кровавое правление Грозного, но не может ни нарушить слово, данное князю, ни стать предателем родины. Эти противоречия снимаются мольбой Шибанова за Курбского и за Грозного и смирением его души в любви и прощении. Толстого заинтересовала именно цельность характера Шибанова, стойкость и мужество человека, поставленного перед лицом противоречивых обстоятельств истории. Верность Шибанова обусловлена не только его рабской натурой. Слепая преданность князю совмещается с личным достоинством и честью. Толстой явно стремился преподать урок современникам, лишенным той цельности, а следовательно, прочного духовного стержня, и готовым к неоправданным компромиссам, легким изменам, как только на пути к высоким целям они встречают жизненные преграды. Поэтизация национальной истории не была связана у Толстого с какими-либо решительными выводами о перемене общественного порядка в России, а лишь оттеняла неприятие им самых мрачных сторон режима. Александр Николаевич Островский Базовый уровень Изучение темы «Александр Николаевич Островский», сохраняя монографический характер, приобретает черты обзорности. Глава учебника позволит эффективно решить проблему отбора наиболее существенных и характерных признаков, соотношение которых даст целостное представление о жизни и творчестве драматурга, и не только в фактологическом, но и, что не менее важно, в воспитательном аспекте. Выделенные графически текстовые фрагменты могут сыграть роль эпиграфов к тематическим блокам, первый из которых (вступительное занятие) станет программным для последующих занятий, выдвинув обобщающий тезис: Островский –«отец русской драматургии» (Л.Н. Толстой). Вводные разделы главы нацеливают на то, чтобы ученик и учитель в процессе совместной работы проследили эволюцию творческого пути драматурга, выделив в каждом периоде его эстетическую доминанту (традиции «натуральной школы» – в 1840-х гг., стремление осмыслить корни национального самосознания в «москвитянинский период» и т.д.). В то же время не должно утратиться впечатление целостности пути Островского, что закрепляется сквозными положениями главы о единых этических началах литературного наследия драматурга. Подробное текстовое рассмотрение драмы «Гроза» позволит проанализировать «самое решительное произведение Островского» с основных идейно-нравственных и эстетических позиций, а обзор материалов полемики вокруг «Грозы» поможет выявить разные идейно-творческие посылки истолкования пьесы. Кроме того, учащиеся получат представление о «репертуаре Островского», включая пьесы «после «Грозы»; смогут проникнуть в его творческую лабораторию, придя к итоговому выводу о многогранности и актуальности театра Островского с позиций нашего времени. Профильный уровень |
Похожие:
 | Утверждена Методические рекомендации по использованию учебников «Русская литература XIX века» под редакцией А. Н. Архангельского и «Русская... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Учебник: Русская литература XIX века. 10 класс. Под редакцией В. И. Коровина. В двух частях. М. Просвещение 2010г |
| Тематическое планирование по литературе 10 класс Введение. Русская литература XIX века в контексте мировой культуры. Основные темы и проблемы русской литературы XIX века. Выявление... |  | Методические рекомендации к учебнику Ю. В. Лебедева «Русская литература Х1Х века. 10 класс» Допущено Министерством образования Российской Федерации в качестве методических рекомендаций по использованию учебника для 10 класса... |
| Тематическое планирование по русской литературе в 10 классе Введение. Русская литература XIX века в контексте мировой культуры. Основные темы и проблемы русской литературы XIX века | | Рабочая программа по литературе составлена на основе федерального... М: Вентана-Граф, 2007,стр. 118-144; авторской программы: С. А. Зинин. Профильное обучение. Русская литература xix—xx веков./Методические... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Рабочая программа составлена по учебнику Ю. В. Лебедева «Русская литература XIX век» на основе программы литературного образования,... | | Поэта и поэзии в лирике А. С. Пушкина. «Поэт», «Поэту», «Осень»,... Введение. Русская литература XIX века в контексте мировой культуры. Основные темы и проблемы русской литературы XIX века. Выявление... |
| Программа вступительного экзамена в аспирантуру по специальности 10. 01. 01 «Русская литература» Программы, предполагающие знакомство с источниками и научной литературой, включенными в приведенные ниже списки. Первый и второй... | | Программа вступительного экзамена в аспирантуру по специальности 10. 01. 01 «Русская литература» Программы, предполагающие знакомство с источниками и научной литературой, включенными в приведенные ниже списки. Первый и второй... |
| Планирование 10 класс Количество часов в год 170 Количество часов в неделю 5 I полугодие Русская литература XIX века как самостоятельная часть мирового процесса. Основные этапы её развития. Особенности русской литературы... | | Литература. Зачет№1 К учебнику «Русская литературы», 8 класс, авторов В. Я. Коровиной, В. П. Журавлёва, В. И. Коровина |
| Приказ №129 от 14. 08. 2012 г. Рассмотрено руководитель Методического совета Федеральным компонентом «Стандарта основного общего образования по литературе» и «Программой для общеобразовательных учреждений 10-11... | | Программа дисциплины История русской литературы. Ч. II. Русская литература... Программа предназначена для преподавателей, ведущих данную дисциплину, учебных ассистентов и студентов направления подготовки 032700.... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... В. Я. Коровина к учебно-методическому комплекту Русская литература 19 века. 10 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений.... | | Литература Памятные даты, праздники К учебнику «Русская литературы», 8 класс, авторов В. Я. Коровиной, В. П. Журавлёва, В. И. Коровина |
