Издание третье
Скачать 9.37 Mb.
|
| § 19. ТЕНДЕНЦИИ К РЕСТАВРАЦИИ ЦЕРКОВНОКНИЖНОЙ ТРАДИЦИИ ВО ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XVIII в. Борьба с засильем иностранцев в высшем правительственном и бюрократическом аппарате, рост национального самосознания в русском обществе 40-х годов XVIII в. отразились на понимании литературных функций церковнославянского языка, особенно в сфере высокого слога. Стремление ограничить увлечение «европеизмами», искоренить искажения русского языка на немецкий или французский лад вело к переоценке исторической роли церковнославянского языка в системе национального русского литературного языка. Приобретал необыкновенную остроту вопрос о регламентации литературных стилей на основе смешения в разных дозах и пропорциях церковнославянского языка с народным русским. Исторически целесообразные пути 1 Цит. по: Пекарский П. П. История Академии наук в Петербурге, т. 2, С 189. 2 Сума роков А, П. Поли. собр. всех соч. в стихах и прозе, ч. 10, с. 95. — 99 — решения этого вопроса были найдены не сразу. Обозначились крайние течения. Так, новые общественные настроения стремительно отбросили чуткого к веяниям времени Тредиаковского в другую сторону, вернув его к церковным истокам «славянщизны». В 40—50-х годах начинается усиленная реставрация литературных прав церковнославянского языка. В это время громче раздаются протесты против засилья западноевропейских языков и в то же время еще резче обнаруживается отрыв высоких стилей литературы от русских национально-языковых основ. «На чгож нам претерпевать добровольно скудость и тесноту французскую, имеющим всякородное богатство и пространство сла-венороссийское?...» («Предъизъяснение об ироической пииме» при «Тилемахиде»*1). «Когда некоторый из наших (привыкших к французскому и немецкому языкам, не имеющим кроме гражданского употребления, а в нашем гражданском сочинении увидевших два, три речения славенские или славенороссийские) восклицают, как будто негодуя, это не по-русси, то жалобы их не в том, чтоб те речения были противны свойству российского языка, но что оные положены не площадные, не рыночные, и словом не подлые, да и знающим знаемые». Таким образом, здесь звучит одновременно протест против расширения литературных прав простонародной речи и против нормативного приспособления «высоких» стилей литературного языка к системе французского и немецкого языков. Утверждается значение стилей, организуемых «сланенским языком или уже славенороссийским, непосредственно проистекающим от того»; особенно в таких сочинениях, «когда содержание пишемого или прямо возносится к святилищу божества или принадлежит токмо до священного обиталища любомудрыя мусы». Торжественные и официальные стили литературного языка архаизуются. Внешним выражением этой архаизации высокого слога являются, между прочим, изменения во внешней форме слов, их морфологическая славянизация. «В гражданском языке писать бы по западных выговору, а в церков-нейшем несколько по восточных и правописанию для взора, и произношению для слуха. Сия есть причина, что в «1 илемахиде», нашей (книге, по содержанию своему и языку, высящейся толико над градскою площадию, колико святый холм Афона превышает подлежащую себе дебелобренную в низостях земных основу) Тилемах написан есть и произнесен Тилемах, а не Телемах или не право Телемак; Одхссей или 0.4Vcc, a не У/П'сс или Улхкс; Ментор (Mentor), a не всемерно ложно Мантор; Омир, а не Гомер; Ирой, ироический, а не герой, героический; пиима, а не поэма» и т.д. Такой несколько архаизирующий оттенок принимает борьба с неумеренной «европеизацией» внешних форм литературной речи у выходца из духовенства. В 1752 г., перепечатывая «Речь к членам Российского собрания» 1735 г., Тредиаковский подвергает ее систематической обработке, сознательно славянизируя и архаизируя свой язык, изгоняя из него элементы живой устной и приказно-канцелярской речи. Примеры, извлеченные П. Н. Берковым для сопоставления двух редакций «Речи», достаточно выразительны: — 100 — Издание 1735 г. Издание 1752г. пред мои представляют очи ...мысленному зрению моему пред ставляют... вижу уже ту любезну, прибыточну, вижу ее уже любезну, плодоноси)-, честну... похвальну... < ие будет никаковыя отговорки ...не будет отнюд отречения ...достойным меня несколько быть ва- несколько меня достойным изобря- шего сообщества найдет щает вашего сообщества ...один все хотя вскатить ...один токмо хотя вскатить что все чрез меру а сие все безмерно '. Обличая Сумарокова в склонности к «подлому» словоупотреблению, Тредиаковский утверждает, что «толикие недостатки и толь многие как в речах порознь, так и вообще в сочинении, проистекают из первого и глаанейшего сего источника, именно же, что не имел в малолетстве своем автор довольного чтения наших церьковных книг, и потому нет у него ни обилия избранных слов, ни навыка к правильному составу речей между собою»*2. Тредиаковский, по словам Сумарокова, старался в последний период своей деятельности испортить литературный язык «глубокою и еще учиненною самим собою глубочайшею славенщизною», вопреки молодому увлечению своему «простонародным наречием». Отсюда Сумароков выводит мораль: «Истина никакая крайности не причастна»*3. Преодоление «крайностей» могло быть достигнуто лишь стройным синтезом живых церковнославянских, русских народных и необходимых западноевропейских элементов в структуре национального русского языка. Тредиаковский же бросался из одной крайности в другую. Ему не хватало художественного вкуса, «чувства соразмерности и сообразности» (Пушкин) и исторической широты гения. Проблема синтеза национально-языковой культуры и в то же время широкого раздвижения границ литературного языка в сторону живой народной речи была по-разному разрешена двумя великими русскими писателями XVIII в. — М. В. Ломоносовым и А. П. Сумароковым. * * * Таким образом, в первых десятилетиях XVIII в. проблема создания литературной системы русского национального, «природного» языка и проблема структурного объединения в ней церковнославянских, русских и западноевропейских элементов остались не вполне решенными. Хотя и обозначались контуры новых «европейских» стилей русского литературного языка, однако роль и соотношение разных социально-языковых стихий в процессе общенационального литературно-языкового творчества еще недостаточно определились и традиции феодальной эпохи в литературном языке еще не были преодолены. 1 Берков П. Н. Литературно-теоретические взгляды Тредиаковского.— В кн.: Тредиаковский В. К. Стихотворения. Л., 1935, с. 312—313. — 101 — III. Нормализация трех стилей на основе синтеза народного и церковнославянского языков. Распад этих стилей в связи с расширением национальных и западноевропейских элементов в литературном языке § 1. ПРОБЛЕМА СИНТЕЗА ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОЙ И РУССКОЙ ЯЗЫКОВЫХ СТИХИЙ Расширение границ русского литературного языка в сторону живой народной речи, смешение стилей и контекстов (особенно «высокого» с «простым»), бурный процесс освоения «внешних» лексических заимствований из западноевропейских языков, политехнизация языка, осложнение функций и содержания деловой, официально-канцелярской речи, распад тех идеологических звеньев церковнославянского языка, которыми раньше, до XVII в., скреплялась система литературной речи, — все эти явления социально-речевого брожения к 40-м годам XVIII в. умерили свой темп. Процесс демократизации и европеизации русского книжного языка не мог сгладить резких различий между социально-групповыми и стилистическими разновидностями литературной речи. Русская культура еще не выработала устойчивой системы литературно-языковых стилей и жанров, хотя уже с Петровской эпохи стали рельефно обозначаться новые формы литературного выражения. Стилистические противоречия в литературном языке, его хаотическая бессистемность, совмещавшая варваризмы, канцеляризмы, просторечие и церковнокнижную речь, отсутствие твердых признаков жанра и стиля могли бы быть преодолены или новым синтезом тех языковых элементов, тех стихий, которые и в прошлой истории русского языка имели основное национально-объединяющее значение, т. е. церковнославянского языка и разных стилей русской письменной и разговорно-бытовой речи, или же построением новой «европеизированной» структуры русского национально-литературного языка, которая удовлетворяла бы идеологическим и культурно-политическим потребностям реформирующегося русского общества и вобрала бы в себя основные категории грамматики, семантики и стилистики западноевропейских языков, их освоив. Путь нового синтеза церковнославянской и русской разговорно-бытовой стихий более соответствовал принципам национально-исторического реализма и мог скорее всего содействовать демократизации литературного языка. Кроме того, здесь открывалась возмоЖ' — 102 - ность на почве новой системы литературных стилей постепенно ассимилировать и национализировать внутренние конструктивные формы западноевропейских языков и освободиться от «внешних» лексических заимствований, от «диких и странных слова нелепостей». Западноевропейская струя в литературных стилях начала XVIII в. была еще слишком слаба и поверхностна, чтобы претендовать на равноправие с церковнославянским языком в системе русской литературной речи. § 2. ИСТОРИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ТЕОРИИ ТРЕХ СТИЛЕЙ С именем Ломоносова — великого реформатора русского языка и создателя первой научной русской грамматики — связана попытка теоретически обосновать новую систему литературных стилей, обусловленных взаимодействием церковнославянских и русских, народных элементов в составе литературной речи. Теория Ломоносова известна под названием учения о трех стилях. Учение о трех стилях, знакомое античным риторикам и встречающееся во многих старых славянских риториках XVI—XVII вв., послужило Ломоносову лишь удобной рамкой для схематического разграничения основных стилистических контекстов русского литературного языка*1. Предпосылки ломоносовской реформы сводились к трем основным положениям: 1) к констатации того, что пределы и функции литературного употребления церковнославянского языка сузились и что реставрация «обветшалых» систем церковнокпижной речи нереальна и нецелесообразна, что следует развивать и разрабатывать из круга старой славянской традиции лишь живое, понятное, образно-выразительное и идейно-содержательное; 2) к доказательству того, что живые структурные элементы церковнославянского языка необходимо искать в кругу библии, употребительных богослужебных книг, популярных религиозных сочинений вроде прологов *2, житий святых и т. п., т. е. не в старых традициях профессионально-богословской (догматической, полемической, обличительной) литературы, а в сфере «обобществленной», широко известной массам и признанной государством бытовой практики религиозного культа; 3) к утверждению того исторического факта, что формы народной речи являются существеннейшей составной органической частью структуры литературного языка и что состав и соотношение разных жанров литературы обусловлены приемами и принципами смешения и взаимодействия церковнославянизмов с русизмами. 1 аким образом, Ломоносов делает новый крупный шаг на пути национализации и демократизации русского литературного языка. Уже в своих пометках на экземпляре «Нового и кратного способа к сложению российских стихов» В. К. Тредиаковского Ломоносов (1736) выступает против устарелых и ветшающих церковнославянизмов (в морфологии и лексике, вроде .ия, тя, вем, бо), иноязычных заимствований и просторечных вульгаризмов (ср. замену слова — угре - 103 - общерусским завтра)1. Любопытен и прогрессивен общий морфологический принцип, выдвигаемый здесь великим реформатором: «Новым словам ненадобно старых окончаниев давать, которые неупотребительны». Но еще ярче новые национально-демократические тенденции ломоносовской реформы выражаются в «Письме о правилах российского стихотворства» (1739). Тут Ломоносов углубляет ту мысль, что русский литературный язык должен развиваться «соответственно его национальному складу, но не. в отрыве от общечеловеческой культуры»2. Он выдвигает такие тезисы:
В другом своем рассуждении («О качествах стихотворца рассуждение») Ломоносов *3 еще более остро и выразительно формулирует свой взгляд на национальные основы русского литературного языка в виде совета начинающему писателю: «Рассуди, что все народы в употреблении пера и изъявлении мыслей много между собою разнствуют. И для того береги свойства собственного своего языка. То, что любим в стиле латинском, французском или немецком, смеху достойно иногда бывает в русском. Не вовсе себя порабощай однакож употреблению, ежели в народе слово испорчено, но старайся оное исправить»3. Итак, Ломоносов стоит за «рассудительное употребление» «чисто российского языка», обогащенное культурными ценностями языка церковнославянского. В новом «понятном и вразумительном» литературном языке необходимо «убегать старых и неупотребительных славенских речений, которых народ не разумеет, но при том не оставлять оных, которые хотя в простых разговорах не употребительны, однако знаменоваиие их народу известно»4. Основные идеи, лежащие в основе ломоносовской системы трех стилей, Ломоносов изложил и развил в рассуждении «О пользе книг церьковных в Российском языке»*4. Значение церковнославянского языка здесь обосновано и укреплено историей. Прежде всего он — восприемник и передатчик античной и христианской византийской культуры, «греческого изобилия»: «Оттуду умножаем довольство российского слова, которое и собственным своим достатком велико и к приятию греческих красот посредством славенского сродно». Из славянского языка вошло в русскую литературную речь «множество речений и выражений разума» 1 См.: Берков П. Н. Ломоносов и проблема русского литературного языка в 1740-х годах.—Изв. АН СССР. Отд. ОН, 1937, № 1, с. 207—210. 2 Там же, с. 204. 3 Цит. по: Берков П. Н. Ломоносов и литературная полемика его времени. 1750—1765. М—Л., 1936, с. 184. 4 Ломоносов М. В. Соч СПб., 1895, т. 3, с 67—68, — 104 — (т.е. отвлеченных понятий и научно-философских терминов). Историю русского литературного языка Ломоносов противопоставляет истории литературных языков Западной Европы. Там процесс образования национальных литературных языков был связан во многих странах с отрывом от культуры церковнокнижного языка феодальной эпохи. В отличие от «интернационального» — культового и ученого— языка западноевропейского средневековья, именно языка латинского, который был далек от родной национальной речи многих европейских народов, например немцев и поляков, церковнославянский язык состоит в прямом, непосредственном, ближайшем родстве с русским народным языком. Церковнославянский язык национализирован русской культурой и, будучи «священным» языком религии и церковных книг, в то же время обогащает, развивает народную речь, является неисчерпаемым источником идейного и художественного воздействия на стили общественного языка. Это сродство церковнославянского и русского языков, по Ломоносову, — непререкаемое доказательство необходимости строить систему литературного языка русской нации на основе синтеза церковнокиижных и народных русских форм речи. Таким образом, русское общество, стремясь к созданию новой системы национального языка, соответствующей идейному, научно-техническому и культурному уровню века, может построить ее (по убеждению Ломоносова) не путем огульного отрицания всей культуры церковнославянского языка, языка средневековой науки и литературы, но в действенном союзе и общении с живыми традициями церковнокнижной речи. В этом отношении Ломоносов противопоставлял историческую судьбу русского литературного языка истории немецкого и польского языков, т.е. тех европейских языков, которые с XVII в. сильнее всего влияли на русский язык. «Немецкий язык по то время был убог, прост и бессилен, пока в служении употреблялся язык латинский. Но как немецкий народ стал священные книги читать и службу слушать на своем языке, тогда богатство его умножилось и произошли искусные писатели». Напротив, богатство и «великолепие» русского литературного языка только возрастают от связи и единения его с родственным церковнославянским языком. Когда же церковный язык чужд народу, он только тормозит развитие национального языка. Пример — поляки. «Поляки, преклонясь издавна в католицкую веру, отправляют службу по своему обряду на латинском языке, на котором их стнхи и молитвы сочинены во времена варварские по большей части от худых авторов, и потому ни из Греции, ни от Рима не могли снискать подобных преимуществ, каковы в нашем языке от греческого приобретены». В этой исторической концепции не только утверждается тесная связь между традицией церковнославянской письменности и последующим развитием национально-русского языка, но церковнославянский язык провозглашается даже хранителем национального единства русского языка. Ломоносов еще в «письме о правилах российского стихотворства» выдвигает ту точку зрения, что славянский язык «с нынешним нашим не много разнится». В «Предисловии о пользе книг церьковных в российском языке» он этот взгляд развивает - 105 - дальше. «Народ российский, по великому пространству обитающий, невзирая на дальное расстояние, говорит повсюду вразумительным друг другу языком в городах и селах. Напротив того, в некоторых других государствах, например в Германии, баварский крестьянин мало разумеет мекленбургского или бранденбургского, швабского, хотя все того же немецкого народа». Таким образом, Ломоносов подчеркивает структурное единство национального русского языка, отсутствие в нем такой резкой диалектной разобщенности, как, например, в языке немецком. Ломоносов склонен объяснять эту «однородность» русского языка, сравнительно слабое отражение в его диалектах феодальной раздробленности воздействием церковнославянского языка. «Ломоносов считает церковный язык как бы уравнительным маятником, который своим влиянием сближает расходящиеся диалектические формы и задерживает слишком быструю изменчивость языка живого»1. Действию церковнославянского языка Ломоносов приписывает также историческую устойчивость основного ядра литературного языка. «Российский язык от владения Владимирова до нынешнего веку, больше семи сот лет, не столько отменился, чтобы старого разуметь не можно было: не так как многие народы, не учась, не разумеют языка, которым предки их за четыреста лет писали, ради великой его перемены случившейся через то время». Таким образом, церковнославянский язык выступает не только как источник и опора национального единства русского языка, но и как конструктивная основа русской литературной речи. Отсюда и вытекают своеобразия теории трех стилей — высокого, среднего и низкого. |
Похожие:
 | Рефераты и презентации, подготовленные в рамках изучения дисциплины Экономическая информатика. Третье издание. Под ред. Косарева В. П. М : Финансы и статистика, 2006 г | | Информационно-библиографический отдел Третье издание, исправленное и дополненное Члены редакционного совета: Н. З. Шатохина, В. Г. Сидоров, Л. Н. Комиссарова, Ю. В. Жукова, В. А. Щекотихина, Е. В. Тимошук |
| Б. И. Кудрин электрика как развитие электротехники и электроэнергетики третье издание томск 1998 Першинский филиал ОАО нпо «Наука» осуществляет производство и отпуск тепловой энергии в виде теплоносителя (горячая вода) | | Ооо «Интерсертифика-тюф совместно с тюф тюринген» международный исо 9004 стандарт третье издание Менеджмент в целях достижения устойчивого успеха организации. Подход на основе менеджмента качества |
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Информатика и икт учебник для 8 класса (третье издание), Семакин И. Г., Залогова Л. А., Русаков С. В., Шестакова Л. В, М.: Бином,... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Информатика и икт учебник для 8 класса (третье издание), Семакин И. Г., Залогова Л. А., Русаков С. В., Шестакова Л. В, М.: Бином,... |
| Б. В. Прасолов учебно-методические Прасолов Б. В. Учебно-методические материалы по Жилищному праву. М., Ргу нефти и газа, 2009. – 112 С. Издание третье, переработанное... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Планирование составлено на основе программы (название, авторы) «Изобразительное искусство» Интегрированная программа 1-4 классы,... |
| Урока музыки в 5 классе по теме «Третье путешествие в музыкальный театр. Мюзикл» «Третье путешествие в музыкальный театр. Мюзикл» с использованием современных педагогических технологий | | Йога: искусство коммуникации издание третье, исправленное и дополненное «Под йогой индиец понимает стремление достигнуть освобождающего познания или самого освобождения посредством систематической тренировки... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Это новое, третье издание данной книги требует небольшого предисловия. Я перевёл её на английский язык в 1985 году, и сейчас, перед... | | Календарно-тематическое планирование на 2013/14 учебный год Учебный... Планирование составлено на основе программы (название, авторы) «Изобразительное искусство» Интегрированная программа 1-4 классы,... |
| Календарно-тематическое планирование на 2013/14 учебный год Учебный... Планирование составлено на основе программы (название, авторы) «Изобразительное искусство» Интегрированная программа 1-4 классы,... | | Электронное издание Электронное издание — издание, представляющее собой электронную запись информации (произведения) на магнитном диске, компакт-диске... |
| Дневники том 50 Издание: Л. Н. Толстой, Полное собрание сочинений в 90 томах, академическое юбилейное издание, том 50, Государственное Издательство... | | Электронное издание монографии «История репрессий в Нижнетагильском... Электронное издание состоит из 2-х блоков: 2-х страниц формата pdf с оглавлением, оформленном в виде гиперссылок |
