Руководство по врачебной науке Тибета «Жуд-Ши» (фрагменты)
Скачать 3.38 Mb.
|
На Поклонной меня познакомили с моими старшими сестрами по отцу — Татьяной и Марией, а также с внуками Петра Александровича, почти моими ровесниками, Петей и Колей — детьми самой старшей дочери отца, Надюши. С ними у меня возникла дружба. Одни из племянников отца посадил меня на колени и сказал: «А ведь ты моя родственница». Я сердилась, не понимая этого, и Думаю, что эта его реплика, адресованная ребенку, звучала насмешкой. Ведь про отца я знала, что он умер. А Петр Александрович — мой крестный. Правда, он очень хорошо относился ко мне. Я была его последней дочерью... И узнала об этом при трагических обстоятельствах. Ранние воспоминания о Кулюше. Она в детской обедает, я играю па полу, жду, когда она выйдет (у нас своя игра). Кулюша, нарезав на тарелке суповое мясо, выходит из комнаты. Я быстро семеню к столу, карабкаюсь на стул и торопливо начинаю есть мясо, оставляю немного на тарелке и так же торопливо возвращаюсь к своей игре. Объясняется это просто. До трехлетнего возраста отец решил произвести эксперимент, и меня держали исключительно на молочной и растительной пище. Но... Кулюша рассудила по-своему: «Ребенок будет плохо расти, нечего мудрить»,— и давала мне таким образом мясо, формально не нарушая запрета. Она же «исправила» мой расплющенный нос: каждый раз, умывая меня, она обжимала мой нос двумя пальцами и добилась своей цели. Будучи очень религиозной, Кулюша начала рано водить меня в церковь. Одной из любимых была прогулка в Александро-Невскую лавру. Туда мы ездили на паровике или конке. Причащала меня часто, но, несмотря на глубокую веру, подносила меня к чаше первой, энергично расталкивая всех желающих,— боялась заразы. Однажды в Петербург привезли чудотворную икону Почаев-ской Божьей Матери. И Кулюша повезла меня. Помню невероятную давку у церкви, меня оттеснили от Кулюши и, удивляюсь, как не раздавили. Я оказалась на руках у городового, который поднял меня над толпой, поставил на клирос, откуда испуганная Кулюша, позабыв об иконе, вывела меня другим ходом. Росла я спокойной девочкой, сурово вымуштрованной бонной. Мать я видела редко. Жаловаться на суровость не приходило в голову. День был расписан по часам. Читать, играть в куклы, которых у меня было много, разрешалось лишь в определенное время. Гуляли также по часам. Бегать не разрешалось. Нужно было идти потихоньку, не глядя по сторонам. Гуляли в Летнем саду, серсо, иногда мяч — в саду разрешалось. Сестра моей гувернантки служила у двух мальчиков. И иногда мы гуляли вместе. Я шла посредине разодетая с двумя мальчиками в матросских костюмах. И вели благоразумные разговоры по-французски. Читать я научилась очень рано. Ярко помню, как мне хотелось читать, а как научилась — навек полюбила книги. Они были моими неизменными друзьями, единомышленниками. Пропускаю мелкие подробности моей жизни. До десяти лет было не много ярких впечатлений. Театр! Первый раз в театре днем слушала «Фауста», и эта волшебная музыка легла в памяти па долгие годы. Рояль. Меня начали учить рано, с пяти лет. Играть не любила, но знала, что все равно заставят. Около восьми лет я стала плохо видеть вдаль, и мне приходилось вставать, чтоб разбирать ноты. Заговорили об очках, но отец категорически отверг, сказав: «Пусть разбирает, очков не дам, с возрастом пройдет». Так и случилось: очки мне потребовались лишь в старости». НАКАНУНЕ ГРОЗНЫХ СОБЫТИЙ Примерно это время — 1912—1914 годы — вспоминает внук Бадмаева, ученый и изобретатель в области химии, ныне покойный Николай Евгеньевич Вишневский — один из сыновей Надежды Петровны, той, что вышла замуж за секретаря своего отца Евгения Ивановича Вишневского. С семьей он уехал служить в провинцию, откуда обычно начинали карьеру молодые чиновники. В последнюю нашу встречу Николай Евгеньевич рассказывал: — Каждый раз, когда мы приезжали, дед целовал нас с братом в голову, причем по монгольскому обычаю нужно было непременно прикоснуться не губами, а зубами... И мы подставляли свои макушки, чувствуя прикосновение зубов деда. Зубы у него были ровные, чистые, без единой пломбы, ни одного гнилого — на седьмом десятке лет! Вообще он был чрезвычайно силен физически. Останавливал коня на скаку. С нами, внуками, был нежен... Просил читать ему вслух стихи Пушкина, Майкова. По четвергам на Поклонной — день открытых дверей... Собиралась в основном военная молодежь — друзья нашего дяди Петра, офицеры. Вначале играли в городки, в теннис... Потом всех звали к обеду. За стол садилось человек двадцать... Лакеев не было. Только две хорошенькие горничные. Обед всегда вкусный, обильный, но без вина. Сам хозяин обыкновенно отсутствовал — принимал больных. Иногда появлялся к концу обеда, шутил, смеялся, сверкая белыми зубами. — А кроме военной молодежи, кто еще бывал? — Князь Ухтомский, генерал Курлов, думский деятель Протопопов...— они же его пациенты. Говорили, что и Распутин пожелал лечиться, но его ни разу не видел. Вся атмосфера на Поклонной была очень доброжелательной. Правда, бабка наша, Надежда Васильевна, бывала сурова, но это не влияло на общее настроение. По учению врачебной науки Тибета, окружающее нас пространство— тоже лекарство. Вот дед и стремился создать атмосферу всеобщей доброжелательности. Исключение составил, пожалуй, конфликт Бадмаева с Протопоповым, о котором я знаю со слов моей бабушки Елизаветы Федоровны. На Поклонную ездил член Государственной думы и впоследствии министр внутренних дел империи Александр Дмитриевич Протопопов. Петра Александровича он интересовал как больной. К тому же Протопопов пересказывал кулуарные думские новости. А дед имел возможность высказать заветные мысли о переориентации русской политики на Восток, о расширении ее сфер в Китае, Гибете, о строительстве дорог, свои тревоги о судьбах агинских бурят. Гость выслушивал все это, а потом говорил: — Ах, Петр Александрович, не в своем веке вы родились! Вам бы жить веков этак на шесть назад, во время вашего, если я не ошибаюсь, пращура Чингисхана... — Вы даже читаете мой труд?.. — Как же, как же! Но родство ото для России невыгодное: слишком много ваш предок кровушки русской пролил. — Кровь проливал не только монгол. Тверь шла против Москвы. А кто разорил и умертвил Новгород? Наш Батый туда не дошел... Болота помешали! кто больше русской крови пролил — мой предок или Иван IV — это еще вопрос! Такого рода беседы и велись. Говорили и о Распутине. Петр Александрович интересовался: — Что там, в Зимнем? Что государь? Вы имеете влияние на него? Я, как известно, отлучен... Протопопов отвечал: — Один человек имеет влияние там. Вы его знаете. Положим, Распутин груб, неотесан, пожалуй, и глуп, судя по тому, как он бездумно ведет себя, давая повод для огласки скандалов. Но факт, что он своим чудачеством, кувырканием благотворно действует на больного наследника. А пока это так — Распутин в силе. От гемофилии, кажется, даже у вас нет лекарств. — Можно! Медленно, трудно — и никаких вмешательств. Отдать его мне на лечение. — Но это же нереально!.. — Скажите, что реально?! Что можно сделать для России? Протопопов тяжко вздыхал. У него были собственные заботы, а главная из них — болезнь и вынужденный режим, исключавший почти все удовольствия здорового человека. Столкновение произошло, как считала бабушка, когда Протопопов был назначен министром. Он справедливо полагал, что теперь доктор должен являться к нему. Но не дождался визита. Очередная порция порошков подошла к концу. И Протопопову волей-неволей пришлось ехать на Поклонную — он не хотел показываться в новом ранге на Литейном в качестве больного вне очереди. Лишние разговоры, любопытство... Протопопов некоторое время оставался в кабинете Петра Александровича. Бабушка- не присутствовала при их разговоре. Но неожиданно услышала громкий крик Петсана: «Вон! Вон из моего дома!..» И из дверей кабинета чуть ли не выскочил Александр Дмитриевич, бледный. Увидев меня, говорила бабушка, Протопопов быстро подошел ко мне и сказал: «Уймите вашего безумного старика, иначе я его вышлю из города!» — и направился к лестнице. — Дурак, болван, осел! — крикнул ему вслед Петр Александрович. Бабушка так и не могла узнать, из-за чего же разразился скандал. Петр Александрович лишь повторял: «Министр!! Не знает, что делать,— какой он министр?! Честнее — в отставку... Карьеристы проклятые... Только власть иметь!» На вопросы бабушки, что все-таки произошло, дед замахал руками и повторил трижды: «Пропасть, пропасть ведет!..» Протопопов был связан с доктором как пациент. Сохранились его телеграммы деду с просьбой срочно прислать габырь — тибетское средство. Очевидно, поэтому, когда Петр Александрович остыл, он попросил бабушку съездить к Протопоповым, извиниться за непозволительную врачу, он подчеркнул — врачу, горячность и объявить, что тот снова может бывать. «...Лето 1914 года. День объявления войны был жаркий. Я спросила маму, что такое война. «Война — это ужас»,— последовал ответ. С этого дня я уже не говорила по-немецки. Помню надписи в магазинах: «Просят не говорить по-немецки». Этот язык я знала так же, как и французский, и свободно болтала... Помню разговоры о войне. В доме постоянно ждали газет с известиями. В госпиталь на Поклонную привезли тяжело раненного Николая — в голову и в кисти обеих рук. Ему хотели ампутировать пальцы еще в полевом госпитале, но он, придя в сознание, упросил отправить его в Петроград к отцу. Отец спас ему пальцы... Помню его выздоравливающим у любимого рояля. Он уже мог играть часами. Он мне нравился, от него я не видела ничего дурного. На Поклонной горе, кроме основного здания с лесенкой-башней в восточном стиле, имелись еще больница-санаторий и отдельно аптека. В первом этаже ее помещалась толкацкая — там сушили и толкли травы; лабораторная — где взвешивались и смешивались отдельные компоненты в единый порошок. Каждый порошок заворачивался в тонкую рисовую бумагу, затем порошки партиями отправляли на Литейный. В кабинете отца в иконостасе стоял образ целителя Пантелеймона, там всегда горела лампада. По праздникам в дом на Поклонной приходил священник и совершал молебен. Из лиц, приближенных к отцу, хорошо помню Павла Григорьевича Курлова и его жену — модную даму. Он подолгу жил в гостях у отца. Кроме того, что он был пациент, у них с отцом были приятельские отношения. Позднее, в эмиграции, П. Г. Курлов издал свои мемуары. Дико и противно было читать неумные высказывания Курлова об отце, забыл он отцовский хлеб-соль и подтвердил пословицу: «Не поил, не кормил и врага не нажил*. При дворе отец, насколько мне известно, в те времена бывал редко. Был долгий период, когда он вовсе не бывал там. Однажды при мне он возвратился из дворца во фраке (это было необычно для него) и рассказывал домашним об оказанном ему приеме. Было это уже в первую мировую войну, так как он говорил, что виде: дочерей царя, которые вернулись из лазарета, где работал! сестрами, и от них пахло карболкой. Отец шутил, что закрывала от них. Еще помню посещение кем-то из царской фамилии именно отца на Поклонной горе. Шли приготовления, все были особенно нарядно одеты, ковровая дорожка шла от ступеней крыльца до самых ворот... Постоянная и обширная переписка отца с Тибетом, Китаем была вызвана тем, что отцу присылали оттуда литературу и лекарственные травы. Зная Восток, он, как человек мыслящий, энергичный, выдвигал разные проекты, преследуя интересы и своих соплеменников, и России в целом. Неверно, что он преследовал личные корыстные цели, что приписывали ему в 20-е годы. Да, по убеждению он был монархистом — это так. И отрицать это бессмысленно. Более того, он был сторонником абсолютной, неконституционной монархии. Мне трудно судить верно о событиях политического характера, к которым так или иначе был причастен отец; уже одно то, что он был знаком с такими одиозными фигурами, как Протопопов, о чем-то говорит. Но то были деятели того времени и его пациенты. Одно твердо можно сказать: он был предан России и доказал это. Имея неоднократную возможность покинуть ее в тяжелые годы гражданской войны, он остался в России и испил горькую чашу крушения своих иллюзий, надежд. Как человек недюжинного ума и таланта, он, мне кажется, понял многое и, если б жил, пришел бы сам к новой жизни». Думаю, последнюю фразу — о том, что Петр Александрович Такие люди, как он, не меняют своих убеждений, не перестраиваются на старости лет. Судя по всем его философским трудам, он был настроен консервативно, и в письмах царю меж строк явно проскальзывают упреки венценосцу за отсутствие твердости и необходимой жесткости в борьбе с «левыми». Мама справедливо замечает, что ее отец был сторонником абсолютной монархии. Так, по-моему, истинная монархия может быть лишь абсолютной. И в России дела шли хорошо, пока все не погубили многопартийная дума и конституция. Но и прежде: когда монарх становился либеральным, в него же начинали стрелять, как в несчастного Александра II. И при нем появилось революционное разночинство, которое низвергало гениального Пушкина и молилось на бездарный роман Чернышевского. А потом пошли террористы, спешившие поскорее угробить царя-освободителя, опасаясь, что он новыми указами совсем выбьет почву у них из-под ног. И угробили... Александр III — вот тип правителя, нужный России. Он был наречен народом миротворцем, но Европа трепетала при его имени. ПЕРЕД РАЗЪЯРЕННОЙ ТОЛПОЙ «Как много пережито за эти годы! Из девочки, гулявшей по Летнему саду с мадемуазелью, я стала самостоятельным человеком, выполняющим серьезные поручения. Когда мама отрывалась от приема больных, она поручала мне аптеку, то есть выдавать лекарства по повторным рецептам: записать, какие лекарства следует приготовить и какие больные придут повторно для беседы. Но все это было позднее... Ближе к осени 1917 года на Поклонную прибыл комиссар Временного правительства с охраной. Разговор с отцом был недолог — отец попросту выставил пришельцев. Очевидно, комиссар не имел полномочий на арест его, но отношения с Временным правительством были испорчены. Бадмаева сопричислили к группе неугодных и неудобных лиц и решили выслать из России. Мать ехала с ним и колебалась, брать меня или оставить с Кулюшей. Она решила спросить меня, оставив за мной последнее слово. Несмотря на сильную привязанность к Кулюше, моей второй матери, я все-таки попросила маму взять меня с собой. После Долгих и горьких слез меня буквально оторвали от Кулюши и повезли на вокзал. Шел дождь, было холодно. Я продолжала тихонько плакать, прижимая к себе любимую куклу Лизу. На платформе Финляндского вокзала стоял состав. Нас посадили в последний вагон. У дверей встал караул. Мы устроились в одном из купе. Я стала бегать по коридору, присматриваться к спутникам. Как выяснилось, в нашем вагоне ехали Вырубова, Эльвенгрен, Глинка-Янчевский, Манасевич-Мануйлов. Поезд тронулся. Провожающие все плакали — разлука предполагалась навсегда. Мама была все время хмурой, встревоженной. Петр Александрович, напротив, шутил, успокаивал всех. Началась игра в шахматы. Взрослые зазывают меня в купе, угощают конфетами— словом, развлекались мной. Затем — граница, и поезд пошел по Финляндии. На станции Рахииьяки поезд был остановлен революционными войсками. Окружившим вагон матросам и солдатам сказали, что едут «царские приближенные». Толпа возмутилась... Как все меняется! Помню, ранним летом 1914 года мы с Кулюшей шли по Невскому. Вдруг шедшие остановились, образовалась толпа. Пронеслось: «Царь, царь едет!» Кулюша подняла меня на руки, и я увидела проезжающих в открытом ландо императора и императрицу. Их приветствовали... Наш вагон окружили. Солдаты приготовились стрелять прямо в окна. Началась паника. Сопровождающая вагон охрана исчезла, мы были брошены на суд народа. Вырубова рыдала, мама с потемневшим лицом металась между мной и Петром Александровичем. Кто-то молился... Вдруг отец направился к дверям вагона. Он решил выйти к толпе. Помню чей-то крик: «Остановите его!.. Нас растерзают...» Мама попыталась удержать его, но Петр Александрович оттолкнул всех, распахнул дверь вагона, сорвав пломбу (вагон был запломбирован) и предстал перед толпой. И тотчас стал говорить. Странно, но толпа смолкла. Не могу передать содержание его речи, хотя мама послала меня вернуть отца, я стояла рядом с ним, дергала за рукав и шептала: «Пойдемте, мама зовет вас, Петр Александрович!» Не знаю, что подействовало — его речь или мой вид, но вскоре я увидела улыбающиеся лица. Вагон наш отцепили от состава и оставили под охраной. Мы должны были ехать через Швецию в Англию, по судьба решила иначе. Ночью нас под охраной направили в Гельсингфорс на легковых машинах. Никаких грубостей допущено не было, но рядом с отцом сидел матрос с саблей наголо. И ночью же нас доставили на бывшую царскую яхту «Полярная звезда» для решения нашей участи. Всем задержанным предложили сдать оружие — не обыскивали; Петр Александрович и другие сдали револьверы, но Эльвенгрен заявил, что у него нет. Его обыскали и нашли два револьвера. Помню, что позднее отец резко выговаривал Эльвсигрену — его поступок лишил доверия всех. |
Похожие:
 | Клинические рекомендации вакцинопрофилактика в общей врачебной практике 2014 г Клинические рекомендации подготовлены Заикой Галиной Ефимовной – Заслуженным работником высшей школы Российской Федерации, к м н.,... | | Тема Содержание Нормативно-правовые документы и учебно-методическое обеспечение к началу учебного года |
 | Руководство: Общее руководство праздника осуществляется учителем... Использование средств физического воспитания в организации активного отдыха укрепление здоровья учащихся | | Методические рекомендации оформления и предоставления работ на соискание Вологодской области по науке и технике, государственной молодежной премии по науке и технике Вологодской области (далее – государственная... |
| 1. Руководство племенной работой. 1 Руководство племенной работой... Коучинг с помощью нлп: Практическое руководство по достижению поставленных целей / Джозеф О'Коннор, Андреа Лейджес. — Пер с англ.... | | Руководство по изучению дисциплины «Операционные системы, среды и оболочки» Руководство необходимо для общего ознакомления с дисциплиной и содержит сведения |
| Реферат по валеологии на тему методы народной медицины С появлением же письменности, стали создаваться разнообразные произведения врачевательного характера. В письменном наследии древних... | | Урок 7 Тема: нуклеиновые кислоты Задачи: познакомить учащихся с особенностями строения молекул ДНК и рнк, выявить основные различия и общие элементы в строении ДНК... |
| «дни тибета в барнауле – 2012» 1 мая, вторник Российской Федерации, Правительства Москвы, Департамента науки, промышленной политики и предпринимательства города Москвы, Всемирной... | | 7. Руководство практикой, обязанности руководителей практики Настоящее «Руководство по качеству» не может быть полностью или частично воспроизведено, тиражировано и распространено без разрешения... |
| Руководство к выполнению курсовой работы по дисциплине «Управление качеством» Руководство предназначено для студентов специальности 080401. 65 «Товароведение и экспертиза товаров (по областям применения)» всех... | | Руководство по изучению дисциплины «Экономика» для студентов специальности 080801(351400) Руководство необходимо для общего ознакомления с дисциплиной и содержит сведения |
| Клинические рекомендации инфаркт миокарда в общей врачебной практике 2013 Классы рекомендаций (табл. 1) и уровни доказательств (табл. 2) используемые в документе | | Пациент с гастроэзофагеальной рефлюксной болезнью в общей врачебной... Работа выполнена в гоу впо «Самарский государственный медицинский университет Росздрава» |
| «Дерматовенерология» Цель дисциплины формирование у студентов навыков диагностики и профилактики кожных и венерических заболеваний, оказания первой врачебной... | | Методическое руководство Руководство предназначено для разработчиков электронных обучающих материалов и электронных учебных курсов, отвечающих требованиям... |
