Александр Викторович Филатов Валентина Николаевна Филатова Вариант "Дельта" (Маршрут в прошлое 3)
Скачать 2.53 Mb.
|
В институте МБП - 3. Прорыв.Двадцать четвёртого августа две тысячи седьмого года профессор Черкасов позвонил из своей лаборатории генералу Петрову: – Евгений Никифорович, есть ли у вас время со мной поговорить? – Конечно, Андрей Васильевич! Подходите… скажем, минуток через пятнадцать. Годится? – Спасибо. Буду! – ответил Черкасов, глянув на висевшие над входной дверью часы. ________________ Совсем недавно, по завершении работы в архивах он был внезапно вызван на площадь Дзержинского. Там, вопреки его предположениям, ему в считанные секунды выдали пропуск. Оформлен он был почему-то в виде красной книжицы и с фотокарточкой. Но в те минуты Андрей не обратил на это совершенно никакого внимания. Но если бы обратил, то у него появилась бы масса вопросов. И первыми среди них были бы: „Как это так? Какой такой я сотрудник КГБ? Что же, получается – без меня меня женили?!“ А произошло это нелепое событие по причине двух совпавших случайностей – внезапной инфекционной болезни его давнего институтского куратора Петрова и смерти тёщи того лейтенанта, который должен был дать Черкасову от имени генерала Петрова все подобающие случаю предложения и разъяснения. Так что, в общем-то, всё верно: Черкасова приняли в штат конторы без его ведома, хотя он и знал (уже в течение последних пары лет), в чьём ведении находится его лаборатория, и каким именно „представителем“ является Е.Н.Петров. А здесь, в „предбаннике“ ведомства на площади Дзержинского он настолько волновался, что даже не заглянул вовнутрь книжечки, расписываясь в её получении. Да, честно говоря, и времени не было: похоже, здесь всё было расписано не только по часам, но и по минутам. Едва Черкасов успел расписаться, как предупредительный, вежливый прапорщик уже пригласил следовать за ним, „чтобы не ошибиться дверью“. А за дверью довольно просторного кабинета его ждали целых три генерала – два генерал-майора и сидящий сбоку генерал-полковник. Причём, одним из генерал-майоров был давнишний знакомый Андрея Васильевича Евгений Никифорович Петров… Другой, самый старший по званию, очень походил на Фёдорова, знакомого Черкасову по Академии Наук … Вот тогда-то всё и разъяснилось. Тогда же Черкасову рассказали, что кроме него ещё шесть человек руководили похожими лабораториями и все шесть зашли в тупик, что лишь в „лаборатории № 11“ были достигнуты результаты, внушающие оптимизм. Наконец, Андрею было сказано, что именно его давняя заинтересованность в возможности воздействия на моральные качества человека, что его страстное желание найти способ безвозвратно пробуждать в людях Честь и Совесть как раз и являются тем, чего хотели бы достичь собравшиеся в этом кабинете руководители „конторы“. ________________ Все эти недавние события вспомнились Андрею Васильевичу, пока он проделывал не такой уж короткий путь от своей лаборатории до кабинета Петрова. Петров, как и всегда, был доброжелателен, внимателен и приветлив. Всем своим обликом и манерами опытный психолог располагал к доверию и открытости в беседе. Суть просьбы (или, скорее, предложения) Черкасова сводилась к тому, чтобы пригласить из Воронежа в институт, хотя бы на какое-то время, его старинного друга и толковейшего математика-прикладника профессора Ивана Кузьмича Черных. Одновременно Андрей доказательно пояснил генералу, что тот математический аппарат, который применялся в его исследованиях до сих пор, совершенно не соответствует задаче, стоящей перед лабораторией, что применявшиеся им до сих пор (на его собственной лиэвме) методы математического анализа и обработки получаемых результатов кустарны и примитивны, что его – Черкасова – знаний и навыков в математике совершенно недостаточно. И, главное, что тема исследований лаборатории № 11 известна Черных… с детства. – Ну, что же, Андрей Васильич, я не против. Только… Ведь у Ивана Кузьмича трое маленьких детей и жена в декретном отпуске по уходу за меленьким ребёнком… Как-то не по-человечески было бы в такой ситуации семью разрывать… – А зачем разрывать, товарищ генерал! – возразил Черкасов, – Маша, вы правильно сказали, в отпуске; ведёт заочное обучение студентов. Будет это делать здесь – по сети. А у меня в квартире, – лицо Андрея помрачнело, но лишь на секунду, – У меня места много, всем хватит… – Ну, хорошо! А сроки? Сколько вам понадобиться времени, чтобы придумать и отладить математический аппарат? – Пожалуй, если постараться… – не сразу ответил Андрей, прикидывая предстоящие сложности и требуемые результаты, – Пожалуй, двух–трёх месяцев должно хватить. ________________ Стоит ли пояснять, что ни двух, ни четырёх, ни даже шести месяцев не хватило. А когда хватило, Иван, по уши влюбившийся в тему своего школьного друга, изъявил желание „оставаться в теме до конца“. Но до „конца“, до завершения темы было ещё далеко. Математическая модель, и в самом деле, была вчерне завершена через три месяца, но этого исследователям оказалось недостаточно. Для использования математической модели, для работы с ней в лаборатории была установлена специальная ЭВМ, занимавшая целую тумбу письменного стола, на столешнице которого был закреплён огромный (80 х 60 см) жидкокристаллический экран. Системный блок, смонтированный в левой тумбе стола, содержал целых четыре процессора. В целом это было чудовищно быстроходное устройство, позволяющее решать одновременно множество задач. Когда Иван, всю свою профессиональную жизнь связанный с ЭВМ, впервые увидел это „счётно-решающее устройство“, то только присвистнул: – Фью, Андрюха! Ну, ты, я вижу, большим человеком стал! Это надо же – такую лиэвму для тебя персонально отгрохали! Черных настроил яркую лампу на гнущейся во все стороны ножке, открутил четыре винта, крепивших отделанную под дерево металлическую крышку левой тумбы „стола“ и замер. Так, рассматривая внутреннее устройство системного блока, он просидел на корточках несколько минут. Потом сказал Андрею, сидящего на низенькой скамеечке рядом, тихим голосом: – Слушай, а документацию-то прислали? Я тут что-то не пойму – никогда ещё такого зверя не видел. Это – нечто совсем новенькое! Черкасов вернулся к дощатой, только что снятой со „стола“ упаковке и с лихим хрустом оторвал приклеенный изнутри чёрный пакет из плотного полиэтилена и протянул его Ивану: – Вот. Это, наверное! – Давай-ка, пристроим здесь, на табуретке. Чтоб и читать, и устройство видеть. Черкасов, уже превосходно освоивший работу на лиэвме, умевший найти и устранить практически любые неисправности, всё же не имел специального образования и опыта в устройстве других ЭВМ. Черных же считался в Союзе крупным специалистом именно в этой области. Именно поэтому он, знакомый практически со всеми типами и марками отечественных и зарубежных „компьютеров“, был поражён устройством новой машины, присланной сюда по спецзаявке из Калининграда. Он уже с первых минут не сомневался в том, что машина эта – сверхсекретная, предназначенная лишь для военных целей. Выходило, что работа, на участие в которой его пригласили в Москву, имела серьёзное оборонное значение. Около двух часов друзья провели в изучении устройства машины и приложенной к ней инструкции. Странное дело, но неспециалист Андрей улавливал некоторые детали устройства быстрее профессионала Черных. Объяснение тому было одно, то которое Иван высказал вслух в виде вопроса: – Послушай, дружок, а не ты ли писал техзадание на создание этого зверя? – Ну, я. И что? – А то, что эта машина не только идеально подходит для загрузки в неё именно нашей математической модели, но и для решения именно твоих задач… Я теперь понимаю, почему ты так упорно спорил со мной, настаивая на своём: знал, какая именно машина окажется в твоём распоряжении! Вот, например, этот блок, – ткнул он пальцем в схему, – Это же дискретный звуковой генератор со ступенчатой шкалой в одну тысячную герца… Ты, я вижу, здорово поднаторел в вычислительной технике. – Видишь ли, Ваня, я с самого начала знал, что без сложнейшего математического аппарата не обойтись. Можно сказать – знал с детства… Ну, и потом, наши с тобой ночные бдения, когда я жил у тебя, а Машка всё ругалась… Наконец, та машинка, что собрали для меня твои ребята на прощание, здорово мне помогла. Но, видишь, её сейчас, для наших нынешних задач, никак не хватит. – Ничего, дома мы с тобой будем отрабатывать кое-что на упрощённой модели… Но ты посмотри: операционная система-то здесь – встроенная! Вот в этого зверя прошита, – показал он пальцем на огромную микросхему без маркировки, но со множеством серебряных выводов, – Представляешь, какая надёжность? При запуске операционная система от БСВВ[6] загружается в оперативную память. Сколько её тут…– ага, шестнадцать гигов… так, – тоже наша, отечественная. А давай быстродействие проверим? У меня тут „3DMark“ свежайший есть. Черных достал из кармана оптический диск восьмисантиметрового международного стандарта, сунул его в оптический привод (все второстепенные и периферийные устройства не были отечественными, а поставлялись из КНР), пошевелил „мышью“ и нажал в выскочившем окне на „кнопку“ „Setup“. Одновременно он получил возможность убедиться в том, что отечественная операционная система прекрасно совместима с приложениями, предназначенными для американского „Виндо са“, как это с оттенком пренебрежения было принято говорить среди отечественных „компьютерщиков“. Запустив установку, он, наконец, поднялся с низкой скамеечки, чтобы размяться, рассчитывая на ожидание окончания установки минут не менее, чем через пяток. Но едва он поднялся, как машина мелодично пискнула. „Что за неполадка? Несовместимость с системой?“ – мелькнула мысль. Но на огромном экране (производства КНР) сияла надпись „установка успешно завершена“. Такого быстродействия он не ожидал, даже изучив инструкцию, даже зная, что машина 128-битовая (со встроенными эмуляторами на 16, 32 и 64 бит). Вслух же он прокомментировал это обстоятельство так: – Всё, Андрюха! Живём! При таком быстродействии мы за месячишко выжмем из твоих экспериментальных данных всё, что только возможно! „Машына – звэрь, слюшай!“ В тот день и в ту ночь друзья совсем не спали. Им не терпелось загрузить в машину уже подготовленную ими математическую модель. Дело шло сравнительно быстро, потому что почти всё необходимое с помощью прежней лиэвмы Андрея уже было перенесено на оптические носители. Но закончив эту работу к пяти часам утра, они глянули друг другу в глаза, кивнули в знак понимания и согласия: начало работы с моделью стоило отложить. ________________ С помощью новой ЭВМ работа пошла быстрее. Разумеется, собранных лабораторией данных не всегда хватало. Отчасти на общем собрании лаборатории было решено использовать метод экстраполяции данных. Но некоторые моменты потребовали дополнительных экспериментов. Зато, когда все эти дополнительные опыты и расчётные работы были завершены, дело двинулось вперёд с космической скоростью. Мы не имеем здесь возможности говорить о том, какие же именно результаты были получены, какие способы воздействия и какими частотами были предложены лабораторией № 11: всё это представляет собой государственную тайну. Но кое-что сообщить читателю можно. Было установлено, что одни из звуковых (и… иных) колебательных воздействий могут приводить к необратимым последствиям – вплоть до гибели организма. Другие же, и их было большинство, к счастью, имели обратимый характер. Третьи – существенно сказывались на наследуемых свойствах живых организмов. А иные из этих последних были способны серьёзно повредить наследственность. Оказалось возможным не только влиять на эмоциональную сферу (это-то известно давно: иначе бы никакой музыки никогда не возникло!), но непосредственно на моральные качества человека. Да, после того как это подтвердилось на собаках и обезьянах, в лаборатории нашлось множество добровольцев, изъявивших желание проверить полученные данные на себе… Много препятствий пришлось преодолеть Черкасову, пока он получил право проводить испытания на людях, и никакая госбезопасность тут почему-то нисколько не помогла. Тем не менее, к приезду Черных и этот этап оказался проработанным в общих чертах. Теперь же, после создания математической модели, работы значительно упростились и сократились. Не хватало лишь тех сведений, которые касались… как бы это сказать, не затрагивая секретов… которые касались строго направленных результатов воздействий. Главными же результатами, тем важнейшим, что более всего интересовало Черкасова, стали возможность стойкого пробуждения в людях Чести, стремления к Справедливости, на обретение духовно высоких устремлений и целей. Впрочем, всё предшествующее развитие личности Черкасова и его жизненный опыт способствовали его заострённости, сосредоточенности на получении именно таких результатов работы. ________________ Тут мы обязаны дать читателю некоторые пояснения и привести здесь те сведения на тему понятия справедливости, которые были получены в иной реальности , в той, которая через расчленение СССР, разрушение сельского хозяйства, промышленности, науки, систем образования и здравоохранения и культуры привела к ликвидации остатков суверенитета частей бывшего Союза и оккупации их НАТО… Русское, советское понятие справедливости имеет вовсе не такое содержание, как в странах Запада. Вот что было известно на эту тему в той, деструктивно искажённой реальности: „Разные исследователи в разное время приходили к выводу, что ценность справедливости занимает одно из ведущих мест в русской культуре. Существует идея, что справедливость — системообразующая ценность русской культуры и что её эрозия разрушает фундамент моральных и правовых представлений россиян “ (Наумова Н. Жизненная стратегия в переходном обществе // Социологический журнал. 1995. № 5). В качестве системообразующего фактора справедливость понимается русскими (если угодно, – советскими) людьми совершенно иначе , чем в странах западной культуры. Это находит своё отражение в языке. В западных языках, собственно, отсутствует понятие справедливости как таковое: там оно заменено словом, соответствующим русскому понятию правосудия . Так, в немецком языке слово „гэрэхтихькайт“ (die Gerechtigkeit) – обозначает одновременно и „правосудие“, и „справедливость“, понимаемую как „законность“; есть ещё устаревшее значение – „право“, „привилегия“. Как всё это далеко от того, что вкладывает в понятие Справедливости русский (и советский) человек! А французское слово „ justice“ мы вообще комментировать не станем: и без того понятно, что то, чем переводчики с русского на французский заменяют русское понятие справедливости, на самом деле никакого отношения к ней не имеет! Как писала О.М.Здравомыслова (Мир России, 2004, №3), участвовавшая в совместном российско-французском социально-психологическом исследовании, „В исследовании образов права, осуществлённом в 1993 году, мы нашли подтверждения тому, что представление о справедливости занимает особое место в комплексе российских правовых представлений. “ При этом, „… российские представления о справедливости соответствуют трём образам: 1) моральное добро (правда, честность); 2) равная ценность людей; 3) воздаяние по заслугам. При этом ведущий образ – «торжество правды», или «добро». Справедливость, таким образом, выступала в качестве морального закона в обществе и в межличностных отношениях и являлась моральным стержнем правового сознания. ... В противоположность этому во французских ответах справедливость почти целиком укладывалась в область юстиции, а моральная нагруженность не имела сколько-нибудь важного значения. В чём это выразилось? По мнению французских респондентов, справедливость обеспечивает суд; в русских ответах, напротив, справедливость часто противопоставлялась закону и возвышалась над ним “. Иначе говоря (также, если суммировать результаты названного международного исследования), у русских доминирует моральная концепция справедливости, а у западноевропейцев – правовая : „как суд решил (по закону или за взятку – неважно!) – то и справедливо!“, что, собственно, и закреплено отсутствием в западноевропейских языках слова, адекватного русскому понятию справедливости. Иначе, говоря языком психологии, с точки зрения понятия „справедливости“ русский человек в большей степени контролируется изнутри, тогда как западноевропейский – в большей степени извне… Ну, и кто же из них, в таком случае, ближе к рабу (управляемому извне роботу) и кто более свободен?! Полагаем понятным, что при таких различиях и результаты воздействий „упорядоченными колебаниями акустических частот“ лаборатории № 11 на представителей разных культур были не одинаковыми, хотя их направленность была одной и той же. ________________ И последним, что мы вправе здесь раскрыть, стало обнаружение того обстоятельства, что вовсе не обязательными были именно звуковые воздействия: ведь вся суть этого внешнего фактора состоит в том, какие резонансные… процессы он способен запустить или, напротив, в силу резонанса, затормозить. Так что, одним из разработанных в лаборатории приборов стал беззвучный генератор, который, тем не менее, вызывал в организме точно такие же реакции, как и весьма специфическая, синтезированная в лаборатории „музыка“. Когда основные этапы всех работ – экспериментальных и опытно-конструкторских – в лаборатории № 11 были завершены, Андрей и Иван решили провести один небольшой публичный эксперимент. То есть, идею-то выдвинул физиолог и психолог Черкасов, а математик Черных возражал, опасаясь, как он говорил, „непредсказуемых и опасных последствий“ такого эксперимента. Понятно, что со стороны профессора Черных это было вызвано, с одной стороны, его добросовестностью, но, с другой стороны, просто вполне естественной для математика нехваткой знаний в области психологических, физиологических и наследственных реакций человеческого организма на изобретённые в лаборатории „упорядоченные, ритмические акустические колебания“. Впрочем, спор между друзьями был недолог. И конец ему положила не аргументация Андрея, не его ссылки на результаты опытов с добровольцами, но простое замечание не научного, а бытового уровня: „А как же в таком случае быть с теми „экспериментами“, которые проводили надо всеми нами наши школьные учители, когда заставляли нас слушать вредоносные образцы западной, так сказать, музыки?!“ Черных на пару секунд задумался и сдался… Предварительную сдачу работы профессор Черкасов предложил провести в одном из конференц-залов института. Представитель администрации и куратор темы от КГБ генерал-майор Евгений Никифорович Петров внимательно выслушал это предложение. Опытнейший психолог пристально поглядел на руководителя темы, чуть улыбнулся с хитринкой и сказал: – Полагаю, что профессор Черкасов решил не только отчитаться перед комиссией о проделанной работе, но и произвести над нею небольшой опыт практического использования достигнутых результатов? – Ну, вообще… да! – несколько смутившись, признал Андрей Васильевич. – Ну, что же: я, в принципе, не против. Только, давайте договоримся: никому об этом ни слова. Кому нужно – пускай сам поймёт. Я же постараюсь собрать побольше противников вашей… нашей темы. Ясно – из числа допущенных к этому уровню секретности. Как, не повредит это делу? – Так ведь, именно этого мы и хотим! – А получится? Так сказать, акустическая „сыворотка правды“… – Ну, если не получится, то цена всей нашей работе – грош, а я… а мне пора на помойку… – Договорились. Действуйте! Я – за! Конференц-зал был небольшим, но и в нём, когда началось заседание, более половины мест пустовали: уровень секретности работ обусловил ограниченность числа „посвящённых“. А собрались они здесь практически в полном составе. Петрову удалось уговорить прибыть на отчёт лаборатории № 11 даже самого маршала Шебуршина и кое-кого из его заместителей. Вход в зал для конференций оборудовали тамбуром со звуконепроницаемыми дверями. С наружной стороны тамбура стоял пост из двух капитанов госбезопасности в штатском, приглашённых сюда генералом Петровым. Как и обычно в подобных случаях, кто-то пришёл заметно раньше, кто-то – перед самым началом. Но все участники совещания сразу же обращали внимание на то, что в зале звучит какая-то странная, тихая, но почему-то проникающая в самую глубь души музыка. Эта музыка была совершенно лишена тех диссонансов, которые умышленно используются многими композиторами. Музыка не была лишена ритма, но уловить его закономерность не удавалось. И ещё: собравшиеся в зал люди отметили, что им стало как-то спокойнее в этой звуковой среде. Других изменений в своём состоянии и настрое не обнаружил никто, хотя изменения и происходили… Совещание началось с умышленным опозданием в три минуты. Генерал Петров посмотрел в конференц-зал через „окно“, выглядевшее „с той стороны“ как зеркало и спросил Черкасова: – Ну, что? Можно начинать? А ведь я, признаюсь, с самого начала совершенно не верил ни в ваши идеи, ни в вас. – Меня наша музыка тоже призывает быть честным и откровенным: вы мне, Евгений Никифорович, поначалу так не понравились, показались таким ограниченным и без нужды педантичным администратором, что я даже пожалел о своём приходе в институт… Лишь много позже пришли понимание и благодарность… Давайте, я выйду, начну доклад… Полный текст своего отчётного доклада Черкасов подготовил на бумаге. Он и читал его, не отрываясь от этой бумаге ни на секунду. Иначе было нельзя: неизвестно, куда бы завела „акустическая сыворотка правды“ своего главного создателя в процессе отчёта. Но и этот фактор – „бубнение“ отчёта по бумажке – стал составной частью того, что Андрей назвал „отчётом–экспериментом“. Первый же из оппонентов честно и открыто заявил, что ему очень не понравилось это, как он выразился, занудное чтение с листа: ведь, как всем в зале ясно, докладчик не только прекрасно знает свой материал, но и, похоже, продумал каждое слово в отчёте; тогда зачем же эта бумажка? Потом оппонент перешёл к практической стороне работы лаборатории и разнёс её в пух и прах, каждым своим словом выражая свою предубеждённость и неверие в возможность достижения тех результатов, о которых докладывал руководитель темы. В заключение первый оппонент сказал: – Хочу сказать вам, уважаемая комиссия, ещё две вещи. Я тут был перед вами совершенно откровенен и открыт, не скрыл ни своей предубеждённости, ни отношения к руководителю лаборатории. Я никогда ранее не позволял себе такого, всегда предпочитая дипломатичность. Но сегодня сделал это, не знаю – почему… Видимо моё чувство Справедливости потребовало именно таких слов. И последнее: да, выключите же вы, наконец, эту музыку! Нет, не скажу, что она неприятна или раздражает. Но не принято делать доклады и выступления под какое бы то ни было музыкальное оформление! Спасибо за внимание! Видавшие виды члены комиссии и приглашённые были в полном недоумении: им прекрасно был знаком этот оппонент Черкасова, они знали его непростой характер, не без некоторой склонности к небольшим интригам, знали его дипломатичность, склонность говорить намёками, не упрекать никого открыто и не хвалить. Что же с ним стало? Откуда такие открытость, честность, стремление к справедливости с большой буквы?! Более того: рассказывая аудитории о своих предубеждениях, оппонент практически разоружился, потому что всё высказанное им против проекта было до этого методично и доказательно заранее опровергнуто автором отчёта! И для чего, в самом деле, Черкасов бубнил свой отчёт по бумажке?! Что же касается этой странной музыки… Но додумать эту мысль, которая очень скоро смогла бы привести большинство из членов комиссии к правильным выводам, довести предположения и рассуждения до логического конца присутствующим не удалось: музыка исчезла, а на трибуну для ответа оппоненту вышел руководитель темы профессор Черкасов: – Уважаемая комиссия! Уважаемые товарищи! Только что вы испытали на себе действие одного из созданных в лаборатории акустических воздействий. Евгений Никифорович Петров образно назвал его „акустической сывороткой правды“. Прошу уважаемого оппонента нас извинить! Мы не хотели никого задеть, обидеть или выставить в неприглядном свете. Тем более, что убеждены: Правда, Честность, чего бы они ни касались, не могут оскорбить или унизить никого! А теперь, если позволите, мы бы хотели продемонстрировать вам ещё три из найденных в нашей лаборатории эффектов: мы бы предложили погрузить всех присутствующих в глубокую грусть, затем – дать возможность побыть в состоянии счастья, а потом, в заключение, привести ваши вас в состояние покоя, которое будет сочетаться с активацией ваших интеллектуальных и критико-аналитических способностей… В зале поднялся шум. Выдержанные, маститые, обременённые опытом и чинами члены комиссии и приглашённые были единодушны в своём изумлении. Объяснение, которое им в такой необычной форме дал завлаб Черкасов, не оставляло никакого места ни сомнениям, ни недоверию. А его последнее предложение… нет, тут стоит подумать! А безопасно ли всё это?! Но тут вышел генерал Петров и встал рядом с Черкасовым, ещё не покинувшим трибуны: – Товарищи! Уверяю вас, что та небольшая практическая демонстрация достигнутых лабораторией результатов, которую предлагает осуществить полковник, профессор Черкасов, совершенно безопасна и никаких неприятных или необратимых последствий иметь не будет! – Петров выждал несколько секунд и завершил, – Ну, так, что же, товарищи? Согласны? Кто за – прошу поднять руки… Нет, нет, сотрудникам лаборатории голосовать не надо – вы, разумеется, лучше всех знаете тему, но вы – не члены комиссии!… Так, вижу… Кто против? Никого! Воздержавшиеся?… Один человек… Полагаем, читателю уже стали ясны два обстоятельства: то, что происходило на отчёте лаборатории № 11 потом, совершенно не соответствовало ни форме, ни традициям проведения подобных отчётов; во-вторых, понятно, что ни сомневающихся, ни – тем более – противников в ходе трёхчасовых обсуждений не осталось. В заключение конференции взял слово приглашённый на неё первый заместитель председателя КГБ академик Фёдоров. Его выступление оказалось коротким: – Уважаемые члены комиссии! Уважаемые товарищи! Сообщаю вам, что работы лаборатории и само её создание были инициированы председателем КГБ СССР маршалом Шебуршиным и согласованы с президентом страны Никитиным. Результаты работы имеют стратегическое оборонное значение. Поэтому сообщаю вам, что к концу обсуждения его результаты были доложены нами – маршалом Шебуршиным и мною – руководству страны. Получено распоряжение подвергнуть всех присутствующих такому созданному лабораторией акустическому воздействию, которое полностью исключит возможность утечки информации или непроизвольного раскрытия факта или хотя бы части содержания состоявшейся конференции. На всякий случай, если остались сомневающиеся… (в зале послышались необычные для отчётных конференций такого рода возгласы: „нет!“, „какие сомнения“, „не сомневаемся!“). Ну, всё равно! Напомню, что всё это – совершенно безопасно! Так получилось, что никто и никогда ни словом, ни намёком, ни промахом своего поведения не выдал, не обмолвился и не намекнул на ошеломляющие результаты работы лаборатории НИИ МБП МЗ СССР № 11. ________________ Конец же, точнее – завершение работы над темой, наступил ровно год спустя после того, как Черкасов высказал своё пожелание генералу Петрову, как был из Воронежа в Москву приглашён Черных. Двадцать шестого августа две тысячи восьмого года уже упомянутый здесь отчёт, подписанный „руководителем темы“ Черкасовым и „ответственным исполнителем“ Черных, был передан генералу Петрову. Вкратце описанная отчётная конференция состоялась в субботу 18 октября. А в канун Нового 2009 года профессоры Черкасов и Черных были приглашены на закрытое торжественное вручение Сталинской премии Первой степени. Премию вручал сам Председатель Совета Министров СССР Александр Григорьевич Лукашенко. Ивану Кузьмичу, который видел Предсовмина впервые, почему-то больше всего запомнилось, что тот при его богатырском росте был как-то неуловимо изящен, а взгляд его казался одновременно строгим и добрым. Черкасова же более всего заботило другое – чтобы никто из его сотрудников не остался без значка лауреата государственной премии. Так что, ни на взор, ни на облик Предсовмина Андрей внимания не обратил, находясь во время приёма в приподнятом состоянии и даже испытывая лёгкое головокружение… Нет, это не было тем „головокружением от успеха“, о котором писал в своё время Сталин. Совсем наоборот! Читатель спросит: „А причём тут вообще Сталин? Потому, что госпремия носит его имя?“ Да, но не только. Просто за последние лет пять – десять в гуще народа всё чаще можно было услышать выражения вроде „батька Лукашенко“ и даже „Лукашенко – это Сталин сегодня“. Да, в исправленной реальности руководители Советского государства пользовались уважением. И это уважение было заслуженным… как и награда, которая была в тот предновогодний день вручена коллективу лаборатории № 11, завершившему подготовительный этап „Операции Дельта“. ________________ [6] Базовая Система Ввода-Вывода информации. Содержит основные сведения о конфигурации ЭВМ. Содержащаяся в ней микропрограмма необходима для запуска ЭВМ. |
Похожие:
 | Александр Викторович Филатов Маршрут в прошлое (Будни нии хронотроники.) Гайя предлагает нам свои собственные решения самых насущных проблем, с которыми сталкивается человечество в нынешнее непростое, переходное... |  | Проект «Путешествие в прошлое одежды» Автор: Косарева Валентина Николаевна... Цель: познакомить с путешествием зернышка от поля до стола (как получается хлеб) |
| Александр Викторович Филатов Тайна академика Фёдорова Все живое и неживое во Вселенной находится во власти Господа и принадлежит Ему. Поэтому каждый должен пользоваться только тем, что... | | Виды красной книги россии и белгородской области на территории заповедного... Гусев Александр Викторович, директор, к г н., Ермакова Елена Ивановна, методист, Россия, Белгородская область г. Новый Оскол, моудод... |
| Архитектуры многопроцессорных вычислительных систем Авторы: Богданов... ... | | Программа дисциплины Правоведение ... |
| Программа профориентационного курса «Мой выбор» Составила: Сакенова Валентина Николаевна, учитель высшей категории моау «сош №5 г. Соль – Илецка» | | Исследовательская работа Тема : «Стилистические функции устаревших... Берестюк Валентина Николаевна, учитель русского языка и литературы |
| Протокол Оценочных листов Секция Филология (русский язык и литература) Ф. И. О (полностью) членов жюри: Нефедова Галина Михайловна, Сорочинская Валентина Николаевна, Проскурнина Елена Александровна | | Конспект урока гигиена питания. Профилактика кишечно-инфекционных... Форма предъявления информации (иллюстрация, презентация, видеофрагменты, тест, модель и т д.) |
| И. В. Крылова московская детская больница имени Н. Ф. Филатова исторический... Московская детская больница имени Н. Ф. Филатова (исторический очерк). — М.: Медицина, 2004. — 352 с.: ил. I8Вn 5-225-04817-Х | | Ф. И. О. Покровская Валентина Николаевна Жалобы на момент курации: на постоянные тянущие боли внизу живота, которые появились примерно полгода назад. При физической нагрузке... |
| Степанцова Валентина Николаевна, председатель Егорлыкского районного... Особенности рассмотрения уголовных и гражданских дел в отношении несовершеннолетних | | Конспект урока Жданова Валентина Николаевна, учитель начальных классов,... Конспект урока по геометрии в 7 классе с использованием электронного учебника бином |
| Реферат Авторы: Артёмова Татьяна Константиновна, Гвоздарев Алексей Сергеевич, Артемов Константин Серафимович, Фомичев Николай Иванович, Фомичев... | | Задача 1 22 Вариант 3 22 Задача 1 22 Вариант 4 23 Задача 1 23 Задача... «Менеджмент». Дисциплина реализуется кафедрой экономики и управления. Дисциплина нацелена на формирование общекультурных компетенций... |
