3 юродивые и кликуши
Скачать 2.59 Mb.
|
| 89 Прыжов, правда, в некоторых местах оговаривается, что его рассказ описывает состоятельных,— все же он слишком обобщает свои наблюдения. Начав с того, что колокольчик (см. примеч. 74), не вовремя прозвеневший, вызывает у жителей тревогу, не становой ли едет, он кончает чуть ли не идиллией, не рассмотрев (или не рассказав), какой ценой куплено это благосостояние «Дома Зениных». Больше того: он так усиленно занят расхваливанием доброкачественности продукции Зениных и сообщениями о том, где и когда можно продукты эти видеть и приобрести, что у нас возникает подозрение, не «заинтересовал» ли Зенин (Василий Семенович, как его дружески называет Прыжов) приехавшего гостя и не есть ли весь конец статьи Прыжова — прямо реклама по заказу. Наше подозрение имеет тем большее основание, что в «Исповеди» Прыжов нам сам сообщает, как, находясь в крайней нужде, он иногда принужден был выступать и в качестве комиссионера. Не было ли и здесь некой «комиссии»?.. Во всяком случае, общение с кулаками действует разлагающе, и одна из лучших статей Прыжова оказалась в последней своей части (но только в последней) с «душком». Но и в этой части, минуя указанное, остаются ценными сообщения Прыжова о торговых предприятиях подмосковного села в 1861 г., о числе на отдельных предприятиях наемных работников и учеников, о росте предприятий, об их годовых оборотах. 90 Здесь Прыжов снова агитирует: вам нужны учителя; учителя имеются, и они к вам стремятся, но между ними и вами стоит начальство,— сделайте же нужные выводы... 91 Печатается по «Голосу», 1863, № 56. Об этой статье Прыжов писал Краевскому: «Посылаю вам статью об азартных играх в Москве. Будь я редактором, я бы заплатил за нее на вес золота...» («Письма», № 3). 231 92 «Мы созрели» и «мы не созрели» были двумя боевыми формулами начала 60-х гг. и пошли в ход со времени публичных выступлений Е. И. Ламанского в Пассаже (в декабре 1859 г.) и М. П. Погодина в Думе (март 1860 г.) на научном диспуте с Костомаровым. Н. А. Добролюбов в «Свистке» (№ 4) этим дебатам о «нашей зрелости» посвятил несколько сатирических статей и стихотворений. Так же саркастически звучит это «мы созрели» и в устах Прыжова. 93 Печатается по «Развлечению», 1865, № 20. Статья имеет подпись «Преображенский», но мы уже знаем, что под этим псевдонимом в «Развлечении» писал Прыжов (см. примеч. 10 и 18). Этот и следующие два очерка по форме своей полубеллетристичны,— жанр, которого мы за Прыжовым до сих пор не знали, хотя и имели свидетельство К. К. Ар-сеньева (защитника Прыжова на суде), что среди бумаг Прыжова он видел груды материалов и подобного рода. Рассказ Прыжова, несомненно, отражает какой-то подлинный факт, имевший место с одним из друзей его юности, и дает нам представление о Прыжове, каким он был в самые молодые годы, только что по окончании московской гимназии: он уже и тогда, оказывается, говорил, «князю Петру Сергеевичу» такие слова, от которых богатая хозяйка дома, где разговор происходил, «горела как на огне». 94 Печатается по «Развлечению», 1865, № 43. Статья в том же жанре, что и предшествующая, подписана тем же прыжовским псевдонимом: «Преображенский» (см. примеч. 10, 18 и 93). 95 Печатается по «Развлечению» 1866, № 14, подписана «Преображенским» (см. примеч. 10, 18, 93 и 94). Озаглавлен рассказ — «Смешное», и рассказчиком выбран человек, который сам не сознает всего ужаса им рассказанного; тем сильнее действует он на слушателя (Прыжова) и через него на читателя. Этот рассказ — хорошая иллюстрация к известным словам Белинского о том, что у крепостных нет даже имен, а только клички, даваемые им господами. 96 Печатается по «Современной летописи», 1868, № 13. 4 апреля 1868 г. Прыжов писал Краевскому: «Я заложил свою библиотеку, я оставляю Москву. Я нанялся смотрителем работ на железных дорогах между Орлом, Киевом, Харьковом и Витебском, на днях еду туда. С дороги буду писать вам письма обо всем, что встречу, а встречу целый новый мир... По сему предмету я уже вчера был приглашен и, приглашенный, наивежливейшим образом принят Катковым. Я обещал ему писать. Ему обещал я писать, но только не более двух статей...» («Письма», № 7). Одной из этих двух статей и является «От Москвы до Киева»; что до второй статьи, то ее Катков не только не пропустил, но, как выражается Прыжов, «сожрал». В вводной статье к «Письмам» мы подробнее останавливаемся на тех мотивах; которые Прыжова побудили предложить Каткову свои статьи,— здесь же отметим, что и сама служба Прыжова на железной дороге длилась очень недолго (об этом см. в «Исповеди»). Вся статья написана сугубо «эзоповски», ибо Прыжов подвергался здесь не только общей правительственной цензуре, но еще и дополнительно цензуре катковской. При этих условиях нужно удивляться не тому, как много в ней умолчено, а тому, что все-таки кое-что сказано. 97 В свете «исторического понимания», о котором здесь Прыжов говорит, нет сомнения, что «перевороты, преобразования, реформы» — это три приблизительных слова, потому что нельзя было сказать одного точного — «революция». И многоточие, которым фраза оборвана (по воле ли редактора, не давшего мысль докончить, или самого Прыжова, не решившегося ее окончить), сигнализирует, что «новые люди» и «вся современность, катящаяся по железному пути», куда-то ведут определенно, подталкиваемые «экономическими силами, почти неведомыми...» 98 Московско-Рязанская железная дорога была «построена» акционерным обществом, главными заправилами которого были П. Г. Дервиз и инженер Мекк. Концессионеры получили при этом правительственную гарантию на сумму, далеко превосходившую строительную стоимость дороги, так что она в сущности была построена на один облигационный капитал, который Дервиз разместил за границей. Подобного рода финансовые махинации сделались с ловкой руки Дервиза обычной традицией для всех последующих железнодорожных концессионеров. «Специалисты» получали, предварительно «заинтересовав» в будущем предприятии соответствующих лиц, концессию с правительственной гарантией на облигационный капитал, достаточный для постройки железной дороги. Акции получались даром, значительная часть облигационного капитала шла па уплату за рельсы и подвижной состав заграничным заводам, мизерная часть капитала шла на заработную плату (см. примеч. 106), а главный куш оставался у концессионеров. 99 Кусково — некогда знаменитая усадьба Шереметевых. По словам П. Бессонова (Прасковья Ивановна Шереметева. Ее народная песня и родное ее Кусково. М., 1872), в праздники число гуляющих в Кускове доходило до 50 000 человек. 100 Интересные данные о французских железнодорожных компаниях в России (Grande soci?t? de chemins de fer Russes) находим в «Воспоминаниях» A. A. Ауэрбаха (Исторический вестник. Т. 101. С. 762 и ел.). 101 речь идет о Коломенском чугуно-медно-литейном и механическом заводе, построенном в 1862 г. инженером Г. Е. Струве. В 1871 г. управление заводом перешло в руки акционерного общества. 102 Дедново (или Дединово) и Белоомутово — села Зарайского уезда, Рязанской губернии в 20 километрах ниже устья реки Москвы. 103 Полуразрушенный рязанский кремль — для Прыжова символ подавления «Москвой» местных народоправств и замены их «присутственными местами» или «губернией». В Прыжове здесь говорит не только ревнитель древностей, но и приверженец России федеративной, децентрализованной. Отсюда, порой, и некоторое увлечение такими местными особенностями, которые можно признать скорее провинциальными «идиотизмами», чем симптомами прогрессивными, как то, например, что подмосковный извозчик одет по форме, а рязанский просто «в обыкновенной поддевке», и тому подобные мелочи, которым Прыжов склонен придавать значение преувеличенное. Что до крупного различия, на которое он указывает, а именно, что «около Москвы и в ней самой каждый лавочник — кулак, каждая большая деревня или село после 19 февраля находится в полной власти кулака... а в Рязани, говорят, этого нет», то 232 233 Прыжов здесь не учитывает того, что процесс расслоения в деревне близ крупных центров, естественно, шел быстрей, чем в провинции, но что процесс этот один и тот же, и принципиальной разницы здесь нет. Вообще Прыжова-этнографа здесь должен был бы корректировать Прыжов-исто-рик. 104 Калибер — слово областное (Московской губернии); означает — простые дрожки, не пролетные, а долгие на малых рессорах (Даль). 105 Из частных железных дорог Московско-Рязанская была, особенно до 90-х годов (времени установления на дороге правительственных тарифов), самой доходной. Ее выгодное положение давало ей в течение долгих лет монополию на хлебные грузы на протяжении большого пространства черноземной полосы и возможность держать высокие тарифы на хлебные, лесные и другие грузы,— тарифы гораздо более высокие, чем на железных дорогах, к югу и востоку от нее, служивших ей питательными ветвями. 106 в связи с этими арифметическими выкладками, касающимися рентабельности дороги, кажется очень странным заявление Прыжова в «Исповеди» о том, что он вынужден был отказаться от своей службы на железных дорогах, так как «едва знал арифметику». Мы полагаем, что Прыжов говорит там об «арифметике» особого порядка, «арифметике», вернее, даже двух «арифметиках», пышно тогда расцветавших на железных дорогах: «арифметике» железнодорожных заправил и «арифметике» железнодорожных рабочих. Вспомним, что это было как раз то время, когда молодой русский капитал, почувствовав, что феодальные узы не в состоянии больше сдерживать его натиска и что ближайшее будущее за ним, стал совершать хищнические набеги на все отрасли народного хозяйства, и больше всего на новое железнодорожное строительство. «Средним числом концессии выдавались по такой цене за версту, что в карман входило около 50 тысяч рублей за каждую версту... ну, а 500—600 верст концессии — это, кроме процентов дохода, составляло «маленькие» капиталы в 25—30 миллионов рублей в виде запасов» (Мещерский В. П. Мои воспоминания. СПб. 1897. Т. II. С. 122). Это — одна «арифметика». А вот — другая. По официальному докладу тогдашнего ревизора Мясоедова, землекопы за полгода каторжной работы получали в среднем 19 рублей, т. е. три рубля в месяц. В частности, тот район, где служил Прыжов, был особенно тяжелым. «Это был самый несчастный народ во всей русской земле, который походил скорее не на людей, а на рабочий скот, от которого требовали в работе нечеловеческих сил, без всякого, можно сказать, вознаграждения» (Русская старина. 1901. Кн. VII. С. 39). Вот в этих-то двух «арифметиках» увязать, к удовлетворению хозяев, концы с концами Прыжов не смог и вынужден был от службы уйти. И мы считаем неслучайным обстоятельством, что именно с этих путей Прыжов свернул на иные пути, пути революционные. Прыжова с его, как он выражается, «историческим пониманием» именно железная дорога привела к локомотиву революции. http://pryzhov.narod.ru/ |
Похожие:
 | Священная болезнь Достоевского Священную болезнь иногда связывают также с особыми духовными качествами человека, со святостью. Есть, в частности, мнение, что некоторые... |
