Функциональные особенности формы родительного падежа множественного числа существительных в современном русском языке
Скачать 360.67 Kb.
|
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обосновывается актуальность выбранной темы и ее научная новизна, определяется объект исследования, формулируются цели и задачи работы, методы исследования, отмечается теоретическая и практическая значимость диссертации и указываются основные положения, выносимые на защиту. В первой главе «Вариантность формы родительного падежа множественного числа в теоретическом, синхронном и диахронном аспектах» рассматривается история генитива pluralis, соотношение вариантности и языковой нормы, а также стилистические функции словоизменительных вариантов в художественных текстах и языке СМИ. Вариантность падежных форм была издревле свойственна системе русского именного склонения на протяжении всей истории развития литературного языка и потому традиционно пользуется вниманием лингвистов. Вариативность форм род. мн. в современном русском языке явилась следствием исторических преобразований в системе субстантивного словоизменения. Материалы многочисленных работ, посвященных истории падежных форм в целом и генитива pluralis в частности, показывают, что причиной вариантности флексий -ов и Ø в существительных, относящихся к определенным лексико-тематическим группам, стало взаимодействие основных типов склонения существительных *ŏ- и *ŭ-основ. Одной из причин указанного взаимодействия явилось стремление ликвидировать межпадежную омонимию форм им. ед. и род. мн. существительных *ŏ-основ. Процесс вытеснения окончания -ъ начинается с XI – XII вв. и усиливается к XIII – XIV вв. К концу древнерусского периода число нулевых форм род. мн. существительных мужского рода значительно сокращается. Форма род. мн. на Ø сохраняется в группе существительных, семантика которых связана с религиозно-церковной сферой, а в народно-разговорном языке окончание -∅ в род. мн. сохраняется в количественно-именных сочетаниях и группе наименований лица. В XVI – XVII вв. варианты -ов/Ø в форме род. мн. функционируют в кругу лексем, являющихся названиями парных предметов, денежных единиц и единиц меры и веса; лиц по социальному положению, национальному признаку, вероисповеданию, месту жительства и роду войск; а также лексем, часто употребляющихся с числительными. В течение XVIII –XIX веков ведущее положение род. мн. сохранялось за формой на -ов (партизанов, сапогов, славянов, солдатов, чулков), что же касается нулевых окончаний, то в конце XIX века форма с нулевым окончанием стала активно использоваться для названий единиц измерения. Конкуренция флексий Ø и -ов продолжала укрепляться и в языке XX века. Основная причина варьирования форм род. мн. на -ей и Ø у существительных женского рода объясняется взаимодействием двух типов склонения существительных: *ja-основ и *ĭ-основ, при этом, в первом типе, как известно, существительные имели нулевую флексию, во втором – окончание -ей. Сближение *ja- и *ĭ-основ также стимулировало наличие параллельных вариантов им. ед. (басня / баснь). Единичные дублетные формы на -еи (за исключением слов с основами на -j и -ц) появляются в языке начиная с середины старорусского периода. В русском языке XVIII – первой половины XIX вв. колебание в формах род. мн. распространялось на значительное количество слов женского рода и некоторые существительные мужского и общего рода с основой на мягкий согласный (преимущественно -н, -л, -р) или шипящий (афишей, баней, басней, бурей, вельможей, встречей, грушей, депешей, дулей, дыней, калошей, клячей, кучей, милей, невежей, неделей, ношей, пашней, песней, петлей, потерей, притчей, просвирней, пулей, пустыней, рожей, рощей, саблей, сечей, сплетней, твердыней, туфлей, тучей, тысячей, цаплей, чашей, чащей в соответствие современным нормативным формам с нулевым окончанием). Во второй половине XIX – начале XX вв. число форм на -ей в этом падеже сокращается. Сосуществование параллельных способов выражения, имеющих одинаковое грамматическое значение в род. мн., является объективным следствием развития русского языка. Образование формы род. мн. показательно и в плане соотношения литературных и ненормативных (разговорных и др.) вариантов. Проблема упорядочения языковых норм особенно остро стоит в период динамичного развития языковой системы русского языка на рубеже XX – XXI вв. и, в частности, процесса демократизации литературного языка. Сложившийся в языкознании подход к норме как историческому развивающемуся социальному явлению обусловливает значимость проблемы нормализации современного литературного языка. Значительный вклад в теоретическое осмысление природы языковой нормы внесли В.В. Виноградов, Л.В. Щерба, А.М. Пешковский, Н.Ю. Шведова, Г.В. Степанов. Изучение языковых вариантов в связи с разработкой проблем нормализации русского языка и анализа динамики литературной нормы получило развитие в работах Г.О. Винокура, В.И. Чернышева, С.П. Обнорского, С.И. Ожегова, В.А. Ицковича. Теоретические проблемы языковой вариативности разрабатываются в трудах К.С. Горбачевича, Р.П. Рогожниковой, В.Н. Немченко, В.М. Солнцева. В современных лингвистических исследованиях используются два термина: вариантность и вариативность. Под вариативностью, как правило, понимают взаимозаменяемость равноправных литературных вариантов в пределах синхронного подхода. Понятие вариантности имеет более широкое значение и предполагает соположение неравноправных вариантов (литературный – нелитературный, старый – новый и т.п.) как в синхронном, так и в диахронном аспекте. Колебание, отражающее сосуществование нормативных вариантов, может иметь две разновидности: наличие равноправных или неравноправных литературных вариантов. Во втором случае один из вариантов в словарях снабжается пометой «допустимый» или «устаревающий». При колебании, отражающемся в существовании литературного и нелитературного вариантов, последний является отклонением от литературной нормы и снабжается пометой «разговорное». Динамика языкового развития на рубеже XX – XXI вв. столь ощутима, что указанному процессу посвящается значительное количество современных лингвистических исследований. К подобным работам относятся: «Русский язык конца XX столетия (1985-1995)» под ред. Е.А. Земской (2000), учебное пособие Н.С. Валгиной «Активные процессы в современном русском языке» (2001), монография «Современный русский язык: Активные процессы на рубеже XX – XXI веков» под редакцией Л.П. Крысина (2008), «Русская речь 1990-х: Современная Россия в языковом отображении» В.Н. Шапошникова (2010). В современной русистике наблюдается повышенный интерес к проблемам всестороннего изучения языка средств массовой информации, поскольку «данная сфера языка наиболее оперативно реагирует на новые явления в языке, в определенном смысле актуализирует их» [Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке. М., 2001. С. 5]. На рубеже XX – XXI вв. язык средств массовой информации становится основным источником нормативно-литературных стилистических вариантов в род. мн. Тексты СМИ, ориентированные на речевые навыки массового читателя, допускают проникновение продуктивных разговорных элементов в эту форму и отражают явления, получившие развитие в речи. Тем не менее, чрезвычайно важным остается изучение проблемы соотношения литературной нормы и языка художественной литературы, на что не раз обращали внимание многие лингвисты (В.В. Виноградов, Т.Г. Винокур, Л.И. Скворцов и др.). Морфологические эстетические средства недостаточно изучены в современной лингвистической литературе, поскольку большинство исследователей, как правило, обращают внимание на выразительность лексических, словообразовательных или синтаксических единиц. Некоторые исследователи вообще отказывают морфологическим средствам в способности обладать эстетическими функциями [Тарасов Л.Ф. Поэтическая речь: (типологический аспект). Харьков, 1976]. Проблема эстетических возможностей грамматических средств рассматривались в трудах Л.В. Щербы, Р. Якобсона, В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, Д.Н. Шмелева, В.П. Григорьева, Ю.М. Лотмана, В.П. Ковалева, И.А. Ионовой, С.О. Цаленчук, В.В. Одинцова, Я.И. Гина и других лингвистов. Однако в современной русистике пока ещё не сложилась системная характеристика выразительных возможностей морфологических средств в художественном тексте. В частности, недостаточно изучен эстетический потенциал вариантных форм род. мн. существительных. Стилистические особенности вариантных окончаний (нормативное – разговорное, просторечное) позволяют сообщать речевым характеристикам героев специфический оттенок: «Но ты не бойся, делов в доме на всех хватает...» (Л. Улицкая. Путешествие в седьмую сторону света // Новый Мир, № 8-9, 2000). Стилевая принадлежность формы наиболее выразительна, когда в тексте она чередуется со своим парным нормативным вариантом: «– Прописываю тебе Spiritus vini три раза в день по сто пятьдесят грамм. – Павел Алексеевич наливал точнехонько сто пятьдесят граммов в стакан и укладывал толстый кусок сала на грузный ломоть хлеба...» (Л. Улицкая. Путешествие в седьмую сторону света // Новый Мир, № 8-9, 2000). Л. Улицкая строго разграничивает словоизменительные варианты: в словах персонажа выбирает характерную для разговорной речи форму с нулевым окончанием (грамм), в авторском комментарии – нормативную для книжной речи форму с флексией -ов (граммов). Значительно сложнее стилистическая дифференциация подобных вариантных форм, когда обе выступают в словах автора. Как правило, примыкающие к речи персонажа слова автора более субъективны; авторская же речь, оторванная от диалогической, более объективна и соответствует литературным нормам. В ряде случаев вариантные или потенциальные грамматические формы, противоречащие современной языковой норме, не только отличаются стилистической окраской, но и несут дополнительный эмоционально-экспрессивный оттенок: «Белосельцев издали углядел Прокурора, его дряблое, как остывший кисель, лицо, маслянистые, как ягодки облепихи, глазки, белесую лысеющую голову, напоминающую кукурузный початок в путанице блеклых волосьев» (А. Проханов. Господин Гексоген, 2001). В данном тексте просторечная форма волосьев используется в словах автора, но не является приметой ни речи рассказчика, ни речи персонажа, а приобретает дополнительную экспрессивную функцию – выражает отрицательную оценку. По замечанию Е.Н. Ремчуковой, «у неправильной, но употребительной грамматической формы постепенно складывается свой ассоциативный потенциал, свои устойчивые стилистические коннотации – в отдельных случаях они приобретают характер речевых идиом» [Креативный потенциал русской грамматики: Морфологические ресурсы языка: дисс. д.ф.н. М, 2005]. В современной художественной литературе встречаются стилистически маркированные архаичные формы, характерные для поэтического языка XVIII – начала XIX вв.: братий, крыл/ крылий, камений, дерев. Часто употребление подобных грамматических архаизмов мотивировано окружающим контекстом: «...он увидел бы огромную крылатую фигуру, окутанную золотисто-зеленым опереньем сложенных крыл. Ангел стоял, вытянув правую руку высоко над головами сидящих» (Е. Хаецкая. Синие стрекозы Вавилона, 2004); «Я иду по звездно-елисейскому буераку среди хилых дерев-гамлетов, выбравших свое право «быть!» (Г. Щербакова. Моление о Еве, 2000). Использование разговорных форм в поэзии практически не отличается от их употребления в прозе. И в прозе, и в поэзии эти формы служат для создания речевых характеристик персонажей, но в прозаических произведениях они включаются в монологическую речь или диалог, а в поэтических текстах нелитературные грамматические формы становятся средством речевой характеристики лирического героя произведения. Среди используемых в поэзии формообразовательных средств выразительности особую роль играют потенциальные возможности формообразования, заложенные в грамматической системе языка. В художественной литературе раскрываются не только изобразительные, эстетические, но и собственно грамматические и стилистические возможности языка. Грамматические неправильности в художественном тексте эстетически оправданы и различны по своим функциям. Форма род. мн. представляется плацдармом для функционирования разнообразных стилистических вариантов. Во второй главе «Лексико-грамматические и морфонологические условия образования форм родительного падежа множественного числа» исследуется функционирование форм род. мн. существительных определенных лексико-тематических групп, имен pluralia tantum, а также существительных с основой на мягкий согласный или шипящий. В главе уделяется особое внимание лексико-грамматическому взаимодействию в отдельных формах род. мн. В современной русистике усиливается интерес к такой области науки о языке, как лексическая грамматика (по определению Казанской лингвистической школы «грамматическая лексикология»). В качестве рабочего мы принимаем термин «лексическая грамматика», так как в центре внимания нашего исследования, прежде всего, грамматическая категория – флективная вариантность, часто обусловленная действием лексических факторов. Проблема взаимодействия лексики и грамматики затрагивается в работах В.В. Виноградова, Э.В. Кузнецовой, В.М. Маркова, А.Л. Шарандина, В.П. Даниленко, Э.А. Балалыкиной. Необходимо отметить, что в работах подобного типа, к сожалению, нет исчерпывающего описания характера связи между лексическими и грамматическими явлениями в современном русском субстантивном словоизменении, в частности в формах род. мн. Лексическая грамматика оказывается закономерным этапом развития традиционной и функциональной грамматики и предполагает рассмотрение грамматических форм с особым вниманием к их лексической семантике. Основной задачей данного междисциплинарного уровня языкознания является определение роли лексических факторов в развитии морфологических категорий, а также причин избыточности или дефектности соответствующей парадигмы. Особо необходимо выделить многочисленные существительные мужского рода с основой на твердый согласный определенных лексико-тематических групп: названий лиц по принадлежности к национальным, племенным, этническим группам и воинским соединениям; названий видов пищи; названий предметов, состоящих из двух частей; названий единиц измерения; существительных pluralia tantum. Для лексем, входящих в перечисленные группы, характерно частое употребление в форме множественного числа, что затрудняет определение их родовых признаков, и, как следствие, стимулирует смешение типов склонения. Нулевая флексия в род. мн. рекомендуется словарями для этнонимов: абазины, башкиры, балкары, грузины, имеретины, лезгины, мадьяры, осетины, румыны, сарацины, турки, хазары, цыгане. Употребление окончания -ов вместо нормативного нулевого характерно для большинства приведенных лексем (кроме абазины, балкары, имеретины, цыгане). Флексия -ов является нормативной для слов: абхазы, адыги, айсоры, алеуты, анты, бушмены, вандалы, варяги, вогулы, гагаузы, галлы, гиляки, гольды, греки, гунны, гуцулы, казахи, калмыки, кельты, киприоты, киргизы, креолы, курды, маньчжуры, монголы, нивхи, норманны, персы, сваны, финны, эвены, эллины, эскимосы, якуты и др. В исследуемых текстах нулевые образования в форме род. мн., не соответствующие современной литературной норме, отмечаются у небольшого числа существительных: варяги, вогулы, маньчжуры, монголы, якуты. Нормативными словарями и справочниками вариативные флексии в форме род. мн. отмечаются у существительных: авар – аваров, бурят – бурятов, карел – карелов, мегрел – мегрелов (мингрел – мингрелов), османов – осман, сармат – сарматов, туркмен – туркменов, тюрок – тюрков, уйгур – уйгуров. По материалам НКРЯ, наибольшее число словоупотреблений зафиксировано у частотной лексемы буряты. Исследуемые тексты иллюстрируют доминирование нулевого образования в вариантной паре бурят – бурятов. Особый интерес в указанной группе слов представляет столкновение нормативного и разговорного вариантов в рамках одного предложения: «территория, которая пропитана кровью грузин, где головами грузинов играли в футбол» (Итоговый выпуск вечерний // Новый регион 2, 2004.08.05). В таком случае разграничение словоформ (как и в группе наименований родов войск) объясняется следующим образом: нулевое окончание характерно для лексем в собирательном значении, флексия -ов – при обозначении отдельных лиц. В связи с этим уместно привести замечание Б.А. Успенского: «Формы на -ов могут окказионально выступать при конкретизации: как кажется, более естественно сказать много турок, но много бедных турков» [Успенский Б.А. Часть и целое в русской грамматике. М., 2004. С. 38]. Все существительные той же семантики на -анин/-янин, (как и слова болгарин, татарин) образуют формы множественного числа от основы, равной основе единственного числа с усечением -ин: англичанин – англичане, англичан; болгарин – болгары, болгар; славянин – славяне, славян; татарин – татары, татар. В группе наименований лиц по принадлежности к воинским соединениям вариантные окончания характерны преимущественно для лексем, относящихся к пассивному словарному запасу (гардемарин – гардемаринов, гренадер – гренадеров, гусар – гусаров, драгун – драгунов, кадет – кадетов, кирасир – кирасиров, улан – уланов, янычар – янычаров). В «Практической стилистике современного русского языка» Ю.А. Бельчиков отмечает: «когда речь идет о роде войск, т.е. соответствующее слово выступает в собирательном значении, в родительном падеже множественного числа употребляется нулевое окончание; когда же говорится об отдельных гусарах, драгунах, янычарах и т.д., необходимо окончание -ов» [Бельчиков Ю.А. Практическая стилистика современного русского языка. М., 2009. С. 117]. Однако в художественных и публицистических текстах встречаются примеры, нарушающие данную закономерность: «"Эскадрон гусаров" (чемпион 1995 года),… и другие» (Клуб веселых и находчивых. 45 лет в эфире // РИА Новости, 2006.05.31); «оживают гены казаков, которые многие, не зная истории, опрометчиво принимают за гены гусар» (М.Н. Задорнов. Фантазии сатирика // «Октябрь», 2001). Для активно функционирующих в современном русском языке наименований генералы, майоры, минёры, сапёры, солдаты, партизаны словари не отмечают вариантных флексий. За существительными солдат, партизан закрепилась нулевая флексия, за словами генерал, майор, минёр, сапёр – окончание -ов. Можно предположить, что закрепление за наименованиями солдат, партизан нулевого окончания связано с тем, что данные слова, как правило, употребляются в конструкциях с существительными рота, полк, батальон, отряд, сотня и т.п., в отличие от существительных генерал, майор, минёр, сапёр и др., сохраняющих значение единичности и окончание -ов. Однако в разговорной речи и газетных жанрах публицистики слова солдат, партизан испытывают колебания в форме род. мн., что объясняется действием закона аналогии: «Их построили вьетконговцы в годы войны с США для передвижения партизанов» (Вьетнамские каникулы // Комсомольская правда, 01.03.2006); «Родственники солдатов и призывников жалуются, что лично с вами очень трудно связаться» (Дедовщина в армии: есть ли решение проблемы // РИА Новости, 04.10.2006). Тематическая группа наименований парных предметов выделяется как у существительных мужского, женского и среднего рода, так и у имен pluralia tantum. Существительным этого класса академик А.Б. Серебренников отводил особую роль в процессе сохранения архаичной нулевой формы: «В истории русского языка некогда создавался новый тип родительного падежа множественного числа в склонении на -о-, ср. волков вместо старого вълкъ. Слова, обозначающие парные предметы, сопротивлялись этому изменению. Отсюда, например, такая аномальная форма, как сапог, чулок, глаз вместо сапогов, чулков, глазов и тому подобных. Наличие линий сопротивления приводит к тому, что сферы распространения типовых изменений оказываются неодинаковыми» [К выяснению сущности внутренних законов развития языка // Доклады и сообщения Института языкознания АН СССР. Вып. 5. М., 1953. С. 9]. Безальтернативная нулевая флексия в род. мн. отмечается словарями для существительных: ботинки, брюки, валенки, кальсоны, колготки, лосины, мокасины, панталоны, плавки, погоны, рейтузы, сапоги. Многие из приведенных существительных в XIX – начале XX вв. употреблялись в женском роде (ботинка, валенка, кальсона, панталона, погона, рейтуза), что могло способствовать закреплению нулевого окончания: «дошел до того перла создания, который представляет собой современная изящная ботинка» (М.Е. Салтыков-Щедрин. Письма к тетеньке, 1881-1882); «спросил приятный мужской голос и триковая кальсона откатилась книзу» (М.А. Булгаков. Собачье сердце, 1925); «пышные княгинины юбки…задели слегка его стройное колено, обтянутое пáлевою лосиной» (Б.А. Садовской. Лебединые клики, 1911); «Бывало, в гимназии, зацепится у учителя панталона за заднее ушко штиблета, – какой смех!» (И.А. Бунин. Дневники); «Новый мундир его был весь в мелу, одна погона глядела в сторону» (А.П. Чехов. Капитанский мундир); «Бахтин откидывался назад… поигрывая ногой в рейтузе вишневого цвета» (И.А. Бунин. Деревня, 1909-1910). Случаи употребления ненормативной флексии -ов демонстрируют потенциальную вариантность приведенных лексем: «А сапоги я вам блестящие принесу, еще красивее ваших ботинков!» (О. Павлов. Карагандинские девятины, или Повесть последних дней // «Октябрь», № 8, 2001); «Скажи, как руководить в ней, если нет должностей, звездочек, погонов, ритуалов?» (А. Клейн. Вожжи, которые не вожжи // «Пятое измерение», 2003); «на лестнице для надежности перепрятала его под резинку рейтузов» (М. Вишневецкая. Вот такой гобелен, 1999). С окончанием -ов образуют род. мн. лексемы: бермудов, ботфортов, гольфов, джинсов, лампасов, ползунков, чувяков. На уровне разговорной речи быстро осваивают нулевую флексию заимствования XX в.: «Для большинства моделей (юбок, блузок, шорт, бермуд) были характерны воздушные силуэты» (Трудно быть немодным // Труд-7, 2005.11.03); «Силин достал из заднего кармана джинс смятый платок» (Е. Шкловский. Холодные руки, 1990-1996). Активную вариативность в форме род. мн. проявляют существительные: клипсы, носки, портки, шорты, боты, ласты, кеды, чувяки. Слова той же семантики, относящиеся к женскому роду, согласно общему правилу, имеют в род. мн. нулевое окончание: бахилы, бурки, бутсы, гетры, манжеты, пинетки, сандалеты, тапки, шпоры, штиблеты, эполеты. Принадлежность к определенному грамматическому роду у этих слов несколько затемнена, что вызывает родовую вариантность лексем и способствует смешению типов склонения: «Даже слышен скрип бутсов на траве» (Зинедин Зидан: ждите от меня сюрпризов // Труд-7, 2006.06.03); «блуза с широкими рукавами без манжетов» (Вы будете неотразимы! // Труд-7, 2001.11.19); «воротник мешает ему увидеть кончики собственных штиблетов» (М. Голованивская. Дома с совершенно гладкими стенами, 1990 - 2000); «В этом фильме столько кокард и эполетов» (Сериал «Война и мир» // Комсомольская правда, 2007.11.09). Рассматриваемую тематическую группу можно считать продуктивной, количественный состав ее растет за счет пополнения новейшими заимствованиями, для которых в форме род. мн. словарями рекомендуется флексия -ов: дольчики, ботильоны, кюлоты, легинсы, стринги, тайтсы, флэпсы и др. Согласно рекомендациям нормативных справочников существительные, обозначающие названия овощей, плодов, видов пищи, в род. мн. имеют, как правило, окончание -ов абрикосов, апельсинов, артишоков, баклажанов (и допустимое баклажан), бананов, гранатов, корнишонов, лимонов, мандаринов, помидоров, цукатов и не рекомендуемые словарями разговорные варианты род. мн. абрикос, апельсин, мандарин, помидор. Некоторые существительные подобной семантики сохраняют родовую вариантность: баклажан, артишок и устаревшие формы женского рода баклажана, артишока; абрикос, помидор и просторечные родовые варианты абрикоса, помидора. По наблюдениям грамматистов, словоизменительные варианты в рассматриваемой семантической группе обнаруживают определенную зависимость от характера словосочетаний: варианты с нулевой флексией в разговорной речи реализуются обычно в стандартных количественно-именных сочетаниях. Случаи употребления нулевой флексии в иных синтаксических конструкциях нарушают указанную закономерность: «она сидела на диете из одних лишь помидор и яблок» (Модель с анорексией…// Новый регион 2, 2007.09.25); «жизни, сдобренной духом тушеных баклажан» (Д. Маркиш. Стать Лютовым. Вольные фантазии из жизни писателя Исаака Бабеля // «Октябрь», 2001). Вариантные формы представлены у большинства названий единиц измерения: амперов, аршинов, байтов, битов, вольтов, каратов, кулонов и в количественном значении ампер, аршин, байт, бит, вольт, карат, кулон и т.д. В литературный язык XX в. нулевая форма род. мн. проникла из профессиональной речи. В данной группе слов нулевая флексия утверждается наиболее последовательно. С развитием науки и техники за последние десятилетия появилось множество новых единиц измерения, которые принимают нулевую форму по аналогии с предшествующими техническими единицами измерений. Широкое распространение получили единицы измерения, относящиеся к компьютерной терминологии (байт, бит и производные от них килобайт, мегабайт, терабайт): «поддержка форматов данных с разными порядками следования байт» (Н. Дубова. Рождение PowerPC // «Computerworld», 2004.07.09). Отсутствие форм единственного числа (и, следовательно, невозможность определить тип склонения) закономерно порождает вариантность в род. мн. у слов группы pluralia tantum и существительных, употребляющихся преимущественно во множественном числе. Важным источником формирования группы pluralia tantum как в современном, так и в древнерусском языке большинство исследователей называют лексикализацию формы множественного числа, закрепившую одно из значений полисемантического имени. В современном русском языке вариантные флексии в форме род. мн. отмечаются словарями в следующих случаях: сот – сотов, будней и допустимое буден, коррективов и не рекомендуемое словарями корректив, а также у слов определенной словообразовательной структуры выжимок – выжимков, выпарок – выпарков, высевок – высевков, вытопок – вытопков, вычесок – выческов, очёсок – очёсков. Безальтернативная нулевая флексия рекомендуется словарями для слов: брызг, бубен (карточная масть), буф, горелок (игра), дрог, дрожек, дрязг, жмурок, задворок, запяток, именин, каникул, крестины, кусачек, лат, мириад, нар, ножниц, палат, потемок, похорон, пряток, пятнашек, салазок, смотрин, сумерек, суток, треф, хором, шахмат. Особую роль в закреплении нулевой флексии сыграли следующие факторы: наличие родового параллелизма у некоторых слов (брыз / брызга), а также утрата формы единственного числа женского рода (буфа). Доминирующей нулевая флексия является и для существительных, к числу которых можно отнести отглагольные образования с суффиксом -к-, характеризующиеся достаточно низкой частотностью в современном русском языке. Вариантность слов pluralia tantum может быть связана со словообразовательной структурой имен типа выварки, выгарки, выжимки, выпарки, высевки, вытопки, вычески. С окончанием -ей образуют форму род. мн. существительные с основой на мягкий согласный: дровней, козней, полатей, пошевней, розвальней, саней, сеней, стапелей, сходней. Для данных существительных вариантность не отмечается ни на уровне языка, ни на уровне речи, что, с одной стороны, объясняется фонетическими причинами (односложность, стечение согласных на конце основы), с другой стороны – малой употребительностью лексем. Форма род. мн. существительных женского рода с основой на мягкий согласный или шипящий уже достаточно стабильна по сравнению с языком XVIII – XIX вв. Вариантные флексии -ей/Ø в форме род. мн. в современном русском языке характерны для существительных, сохраняющих на уровне разговорной речи вариантность им. ед. (простыня / простынь, туфля / туфель). Достаточно быстрая стабилизация формы род. мн. у существительных женского рода связана с тем, что данные лексемы четче маркированы в отношении рода и в меньшей степени употребляются во множественном числе, в отличие от названий национальностей, единиц измерения и т.д. Противопоставление вариантных форм род. мн. у существительных женского рода, как правило, характеризуется как нормативное – устаревшее. Так, тексты СМИ фиксируют конкуренцию устаревшего варианта свеч и нормативной словоформы свечей: «Постников задел горящую свечу, хотя он утверждает, что свеч не было рядом» (Святой Пантелеимон послал знак детскому писателю? // Комсомольская правда, 23.11.2004); «В этот момент на сцене зажглось множество свечей, что напомнило некий ритуал» («Голубоглазый соул» добрался до Кремля // Известия, 24.12.2007). У значительного количества существительных словоформа род. мн. отсутствует или затруднена. Малоупотребительны рассматриваемые формы от существительных: питье, помело, ярмо. Несвободно употребляется род. мн. от слов: госпожа, кабарга, кайма, карга, киста, клюка, чадра, корма, кочерга, пустельга, хвала, чалма. Не образуют форм род. мн. существительные: ага, башка, бразды, дуда, мгла, мзда, тьма (в значении мрак), кисá, мечта, мольба, похвальба, казна, тоска, темя, сума, фата, хула, чета, чудо-юдо, юла, копьецо, пальтецо, письмецо, ружьецо, а также существительные со значением лица баба-яга, балда, брюзга, егоза, зудá, раба, тамада, кума. Затруднения, связанные с образованием род. мн. существительных с исходными формами на -а и -о с неподвижным ударением на флексии, объясняются недостаточным автоматизмом, «с каким происходит в языке сдвиг ударения влево (а также переход его с флексии на беглую гласную)» [Орфоэпический словарь русского языка. М., 1988. С. 688]. Среди причин, вызывающих затруднения в образовании формы род. мн., следует также отметить стечение согласных на конце основы (карга, чадра, бразды, мгла, мзда, мечта, балда, брюзга и под.). В некоторых случаях форма род. мн. омонимична им. ед. существительного мужского рода: корма – сухой корм, зуда – сильный зуд, раба – беглый раб, кума – дорогой кум. Такие существительные, как башка, кайма, тахта, хурма, чалма и т.п., являются заимствованиями из тюркских языков. Хотя они давно вошли в состав русского языка, однако последовательно не вовлекаются в систему русского словоизменения. Таким образом, невозможность или ограничения образования формы род. мн. для данных слов могут быть объяснены малой употребительностью, стилистическими, фонетическими и семантическими причинами. В публицистических и художественных текстах можно отметить потенциальные формы род. мн. от подобных существительных: «Пожилая женщина, не выдержав мольб внучки, дала-таки ей стакан воды» (Вставай, сынок, - война! // Труд-7, 2005.04.08); «Как замечтались и жмурились от своих мечт…» (Ющенко уволил 18.000 чиновников // Комсомольская правда, 2005.04.29). |
Похожие:
 | Синтез полиядерных азолсодержащих систем 02. 00. 03-Органическая химия Обучающие: обучение учащихся применению правил на определение числа, рода, склонения, падежа имен существительных. Познакомить учащихся... |  | 1. Множественное число имен существительных. Притяжательный падеж В английском языке существительные имеют два числа: единственное и множественное. В единственном и множественном числе употребляются... |
| «Загадка множественного числа» (Имена существительные, имеющие форму... Выделять из группы существительных существительные, которые имеют форму только множественного числа | | Пресс-релиз об итогах работы Комитета комиссии «Кодекс Алиментариус» по загрязняющим веществам Обучающие: обучение учащихся применению правил на определение числа, рода, склонения, падежа имен существительных. Познакомить учащихся... |
| Программы вступительных испытаний по иностранным языкам Имя существительное. Образование множественного числа. Форма притяжательного падежа. Сочетание существительных с предлогами, выражающими... | | Учебник «Русский язык» Т. Г. Рамзаевой для учащихся 4 класса (1 часть);... Обучающие: обучение учащихся применению правил на определение числа, рода, склонения, падежа имен существительных. Познакомить учащихся... |
| Урок русского языка 3 класс Тема урока: написание окончаний имен... Обобщить знания детей о написании окончаний имен существительных множественного числа в родительном падеже | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Ознавательная: формировать умения правописания падежных окончаний имён существительных множественного числа в дательном, творительном... |
| Единственное и множественное число имен существительных. Имена существительные,... Цели: формировать умения употреблять в речи формы единственного и множественного числа, определять число имен существительных, дать... | | Урок №1 Класс: 2г тема: Закрепление множественного числа существительных... Цель: Ввести новую лексику, а также повторить и закрепить конструкцию He/She has и множественное число существительных |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Единица содержания: применение способа определения падежей имен существительных на примере родительного падежа в словосочетаниях... | | Презентация к уроку, тесты по теме «Склонение существительных» Цели: развивать умение распознавать склоняемые, несклоняемые и разносклоняемые существительные; имена существительные, имеющие форму... |
| Основные публикации Г. В. Беляковой Белякова Г. В. Словообразовательная категория суффиксальных локативных существительных в современном русском языке: монография. –... | | Основные публикации Г. В. Беляковой Белякова Г. В. Словообразовательная категория суффиксальных локативных существительных в современном русском языке: монография. –... |
| Конспект проблемного урока русского языка на тему: «Множественное число имён существительных» Цели урока: Познакомить учащихся с особенностями имён существительных в форме множественного числа | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Активизация и актуализация словаря по изучаемой лексической теме, совершенствование грамматического строя речи (образование существительных... |
