4. Город как предмет антропологических исследований
Окончательное выделение городской антропологии на Западе в самостоятельную дисциплину произошло в 50–60 гг. В России до сих пор городской антропологии не удалось институционализироваться. Она так и осталась разобщенной между отдельными научными дисциплинами: этнографией, философией, социологией.
Городская антропология в США и Европе пережила научный бум в 1950-е гг., тогда же сложились два основных подхода к исследованиям. Одно направление ведет свое начало от археологии и истории древнейших времен. Эти исследования основывались на данных археологических исследований на Ближнем Востоке, в Индии, в странах Латинской Америки, в которых города были центрами торговли и культуры. В городах появились первые институты власти, науки.
Другое направление пыталось связать исторические феномены с современными городскими процессами. Р. Редфилд (R. Redfild), опираясь на выделенный им «идеальный тип» «патриархального», крестьянского (folksociety) общества, пытался объяснить роль города не просто через специфику места и сообщества, но и особого статуса города в трансформации культуры. В контексте отношений между элитной, городской культурой и культурой крестьянской.
Однако в своей классической стадии антропология в большей степени продолжала идентифицироваться с изучением примитивных обществ и базировалась на их основаниях. Во-первых, примитивное (или крестьянское), как объект исследований. Во-вторых, функционализм, как методология анализа. В-третьих, культурный релятивизм, как моральная основа. В-четвертых, включенное наблюдение, как исследовательский метод.
В числе несомненных заслуг антропологических исследований следует назвать углубленное развитие качественных методов исследований и изменение отношения населения развитых стран к социальному порядку на окраинах городов, в трущобах, этнических анклавах и сегрегированных сообществах. Если раньше все происходящее там объяснялось с точки зрения несовершенства и хаоса, то в результате исследований городских антропологов, жизнь национальных сообществ стала осознаваться с позиций культурного отличия и разнообразия.
Иными словами, все происходящее в районах Манчестера или Бирмингема, населенных выходцами из Центральной Азии, с Ближнего и Среднего Востока, стран Карибского бассейна и Латинской Америки, приобрело черты осознанности и понимания. Одобряемые их сообществами законы и нормы совместного проживания, арабы и латиноамериканцы принесли вслед за собой из тех стран, где они жили. «Культурная релятивация», воспитанная, во многом благодаря исследованиям городских антропологов, стала орудием борьбы против расизма.
В антропологическом изучении даже самого крупного города исследователи выделяли для изучения небольшие сообщества. В числе классических работ такого рода необходимо назвать работы: Р. и
Х. Линдов (R. H. Lynd) «Средний город» об изучении провинциальной, городской американской культуры; серию томов У. Уорнера (W. Warner) «Янки-сити» – об обычаях, идеях, верованиях, ритуалах американцев. В своих исследованиях города антропологи исходят из постулата, что, изучая общество в целом, необходимо изучить все его части. Из изученных фрагментов можно «собрать» все здание города. Названный постулат чаще других относят к порокам городской антропологии. Количество городских антропологических исследований продолжает увеличиваться, растет и число авторов, занимающихся этой дисциплиной. С 1972 в США начал издаваться журнал «Городская Антропология» (Urban Antropology and studies of cultural sistems and world economic development).
Городские поселения как объект географии
Базовыми вопросами, составляющими основу географического исследования, являются: где этот феномен обнаружен; почему он обнаружен здесь?
Ученые из других социальных наук также задают себе эти вопросы, но для географов эти вопросы являются основными. Этап развития географии, который условно можно назвать традиционным (1900–1955 гг.), знаменателен доминированием позиций европейской сельской региональной модели описания развития территорий. Главными задачами географов считались описание и изучение особенностей различных регионов. Среди тем, изучавшихся в тот период и имеющих непосредственное отношение к теме, следует назвать изучение конурбанизации (слияния) городов в городской агломерации. Наиболее характерные примеры такого рода демонстрировал Северо-Запад Англии – районы Манчестера, Бирмингема, Лидса, а также сам Лондон.
В 1950-е гг. в городской географии произошли существенные изменения, связанные с использованием количественных методов в исследованиях. Начавшись в США, мода впоследствии перекинулась на Британию. Задачами географов становятся, во-первых, поиск законов, управляющих проявлениями определенных черт пространства земли. Вторая задача была связана с развитием самой науки, которая нуждалась в надежном фундаменте, основанном на принципах позитивизма, данных, проверенных конкретными наблюдениями. Третья задача – максимальное привлечение к исследованиям количественных методов, статистики, моделирование процессов. Местом, откуда распространилась подобная тенденция в географии, иногда называют Вашингтонский университет и связывают с именем А. Гаррисона (A. Harrison). Необходимо указать на факт “вторичного рождения” в этот период ряда незаслуженно забытых европейских немецкоязычных авторов, ключевые тексты которых были переведены на английский язык гораздо позже того времени, когда они были написаны. Это тексты Г. Н. Ван Тюнена (теория сельскохозяйственного размещения), А. Вебера (теория индустриального размещения), В. Кристаллера (теория центрального места). Ядром этих теорий является привязка экономических цен (стоимостей) к географическому месту, выяснение зависимостей между ценами транспортировки сельскохозяйственной продукции, топлива и местами рыночной торговли.
Наряду с названными подходами, в географии того времени появились альтернативные феноменологические и психологические подходы к изучению пространства городской среды. Составление «индивидуальных карт» выявило наличие разного восприятия города у горожан. Существенные отличия образа одного и того же города были обнаружены в восприятии «синих воротничков», афро-американцев и белых представителей среднего класса в Лос-Анджелесе.
Город как предмет социологии
Аналогично другим дисциплинам, в социологии исторически сложились разные образы города.
У каждого ученого при рассмотрении им города превалируют положительные или отрицательные стороны образа. В первом случае, город рассматривается как источник преступлений, отклонений и разного рода девиаций. Во втором случае, город рассматривается как более интенсивное коммуникативное пространство, место концентрации науки, культуры и образования.
В других случаях город может выступать как объект микро- и макроанализа. Микроанализ города ставит во главу угла конкретные явления и феномены городской жизни. Увеличение масштаба анализа дает возможность взглянуть на город во всей его целостности и полноте.
Город как базар можно отнести к положительным образам. Это место, дающее рыночные возможности для выбора форм самоуправления. Это богатство и разнообразие черт, позволяющее каждому найти в городе свое. Ф. Зиммель (F. Zimmel) пишет о кругах – «паутине» человеческих взаимозависимостей. Если человек рождается как представитель лишь одного круга, то в течение жизни каждый расширяет круг своего проникновения в самые различные слои, начиная от семейных и заканчивая профессиональными. Впоследствии взгляды Зиммеля творчески развивались учеными, увидевшими в городе богатство представляемых возможностей.
Город как джунгли. Этот образ чаще других используется в описании предмета. В данном случае город предстает как место, где идет постоянная борьба за выживание. Это плотно населенная территория, различные части которой охраняются теми, кто имеет на нее права. Это каждодневные контакты с чужаками, которые в любой момент могут стать проблемами. Не следует отождествлять джунгли с хаотизмом и беспорядочностью. Социологи видят за кажущейся бессистемностью порядок и действие законов.
Основным отличием двух образов города является то, что рыночные возможности, предоставляемые городом, наталкиваются на постоянную борьбу за них с чужими в городе-джунглях. Если социологов, изучающих город-базар, интересует в основном личностная сторона взаимоотношений, то для другой части социологов в большей степени важна общественная, межличностная сторона взаимодействий. Зиммель в другой своей классической работе (Metropoli-sandmentallife. 1903) определил оба образа города, будучи большим мастером выявления дуальной сущности явлений.
Таким образом, для социологов данного направления главное – это изучение «мира незнакомых». И. Гоффман (E. Goffman) – один из наиболее известных авторов, изучавших поведение человека в городе именно в таком контексте. «Презентация себя в каждодневной жизни» – основной способ существования человека в незнакомом мире и название одной из основных работ классика.
Работы авторов Чикагской экологической школы позволили выделить в городе различные территориальные общности, занявшие в нем определенные ниши и успешно сосуществовавшие друг с другом. Количественный рост и возрастание сложности организации территориальных сообществ рассматривались через призму экологических терминов: вторжение, накопление, вытеснение. Город в работах этих авторов выступал отнюдь не как дезорганизованное пространство. Напротив, за всеми основными процессами прослеживалась борьба за недостающие ресурсы.
Город как организм. Такого рода традиции в описании города восходят к работам Г. Спенсера, синтезировавшего «эволюционистскую перспективу» с разделением труда А. Смита. Результатом подобного синтеза стал взгляд на социальное развитие в терминах увеличивающейся гетерогенности, к которой в наибольшей степени подходил образ организма. В рамках данного направления, город предстает как система, в которой имеется новое качество, иное, нежели чем в отдельных его частях.
В числе наиболее авторитетных авторов, изучавших город в таком контексте, можно назвать Э. Дюркгейма. «Органическая солидарность», лежавшая в основе современного ему общества, базировалась на связи социально специализированных единиц. В то время как «механическая солидарность» традиционного общества базировалась на гомогенных общественных единицах, в современном обществе каждая часть его системы зависит от другой, именно это не позволяет ему ввергнуться в пучину постоянных конфликтов. Через «органическую солидарность» разнообразие ведет к специализации – основе нового социального порядка. Подход к городу с позиций «органической солидарности» выводит предмет с позиций его внутренней замкнутости, характерной для социологов Чикагской школы. Таким образом, город начинал представать как часть сложной системы общества, где его формирование было лишь частью многомерного исторического процесса.
Город как машина. Наиболее ярко картину города, отвечающую данному образу, можно увидеть в фильме Ч. Чаплина «Новые времена». Эта машина создана ради собственного интереса создателя механизма. Ее целью является отнюдь не благополучие отдельных ее составляющих и обслуживающих, скорее наоборот. В работе 1988 г. Д. Логэна(J. Logan) и Х. Молоча (H. Molotch) «Городское богатство. Политэкономия места» анализируется возрастание зависимости города от интереса правящих элит, от выгоды и процветания данных групп городского населения. В рамках этого направления работает целая плеяда выдающихся социологов: Д. Харвей, М. Кастельс. Все они в основу анализа города кладут изучение экономических процессов и политического властного процветания, влияющего на формирование города.
Наиболее известной из всех социологических теорий городского развития, получивших институциональное закрепление, является «Чикагская экологическая школа». Не случайно деятельность выдающихся социологов — представителей этой школы Р. Парка,
Э. Берджесса, Л. Вирта и т. д. связана с США и Чикаго начала и середины ХХ в. В это время Чикаго, как и много других американских городов, переживал бурный рост индустрии, приток иммигрантов из Старого Света и массированный приток населения из сел и малых городов Америки. За 50 лет (с 1850 по 1900 гг.) население этого города практически удваивалось, а в отдельные периоды и утраивалось, каждые десять лет, достигнув к двадцатым годам нынешнего столетия 2 миллионов семисот тысяч человек. Этому городу был присущ весь спектр проблем быстрорастущих городов: перенаселенность, бездомность, высокий уровень девиаций и т. д. Однако едва ли не решающую роль в появлении школы все-таки сыграло наличие в Чикаго одного из крупнейших университетов, на факультете социологии и антропологии которого оказались сосредоточены ученые, заинтересованные городской проблематикой.
Роберт Э. Парк в 1915 г. оставил занятие журналистикой и организовал первый в США центр городских исследований. Истоки формирования теории Парка можно обнаружить в работах Г. Зиммеля,
Б. Кистяковского, а также в работе американского автора Л. Стеффенса «Стыд городов» (1904). В основу концепции Парка была положена теория эволюционного развития видов американского естествоиспытателя Ч. Дарвина. Именно от него Парк перенял идею экологически взаимосвязанного развития человеческого общества. Его сближали с американским естествоиспытателем также:
– общность веры во всемогущество научного метода изучения;
– подтверждение роли местности и климата в формировании видов;
– вера в незыблемость «неумолимого закона природы» – виды или приспосабливаются к окружающей среде или умирают;
– отсутствие представления о конечной цели развития.
Главные отличия «социальной экологии» Парка от биологической экологии обусловлены природой человеческого существования и сообществ, образованных людьми. Меняет природу и накладывает существеннейший отпечаток на социальную экологию разделения труда. Человек, в отличие от животных, может коренным образом менять окружающую его среду и природу. Таким образом, Р. Парк в основу своей теории заложил различия двух групп факторов, влияющих на городскую экологию: биотических и культурных.
Биотический уровень – уровень базисных потребностей человека, таких как потребность в воде и других ресурсах. Эти факторы определяют размер населения в месте проживания (ареале расселения). Борьба за существование и обладание ресурсами определяют законы этого уровня. Таким образом, борьба с необходимостью вовлекает в себя разные социальные группы, вынужденные сосуществовать, что приводит к симбиозу элементов человеческого общества. Термин «природные ареалы» был использован в анализе появления трущоб, богатых пригородов, кварталов доходных домов, потому что все это – результат стихийных сил биотического уровня. Эти естественные ареалы – результат борьбы за существование различных «видов» (групп населения), за обеспечение их жильем и услугами.
Культурный уровень выстраивается над биотическим и базируется на обычаях, нормах, законах и институтах. Все это создает уникальные черты человеческого общества. На примере расселения рабочих, Парк доказывает, что ареал их расселения определяется потребностями биотического уровня, зависит от их возможности платить за жилье и транспорт для проезда на работу. А уже на основе устойчивого ареала происходит формирование элементов культурного уровня – школ, церквей и прочих институтов. Рассматривая данный процесс в динамике, Парк указывает на существование множественных «миров» (различных частей города, заселенных социально, этнически или религиозно гомогенными группами) в рамках одного города. Сосуществование этих миров ведет к «вторжению» (invasion) одного мира на территорию другого, различные миры «перекрывают» структуру города, «вытесняют» одних с территории, занятой другими.
В 1916 г. Парк публикует работу «Город: предложения по изучению человеческого поведения в городском окружении», где формулирует исследовательскую программу для городских экологов на десятилетия вперед. Работа Р. Э. Парка особо значима потому, что ему впервые удалось преодолеть «философствование» и «теоретизирование» о городе и проверить свою теорию в реальном мире, в «полевых исследованиях». Таким образом, именно ему принадлежит заслуга обоснования нового направления социологической теории.
Эрнсту Берджессу удалось создать графическое приложение экологического подхода к городам – теорию концентрических городских зон (1925). Зонирование городов было изучено теоретиками школы на многих примерах. Один из наиболее известных примеров – работа
Х. Зорбауха (H. Zorbaugh) «Золотое побережье и трущобы» (1929). Работа строится на изучении северной части Чикаго, побережья озера Мичиган, населенного богатейшими семьями города, и беднейшей части городских трущоб «Хобохемии» (Hobohemia). Изучаемые районы расположены в нескольких кварталах друг от друга. Кроме того, в этой же части города есть кварталы богемы типа Гринвич – Вилидж, кварталы, населенные итальянцами. Всего там проживало около 90 тысяч человек. Это место Чикаго служило подлинной лабораторией для социологов. Зорбаух создал яркую картину жилья социальных миров этой части города. Ему удалось достичь цели благодаря использованию «включенного наблюдения» – качественного метода, ставшего весьма популярным благодаря исследованиям авторов Чикагской школы. В этой части города жили от 2 до 6 тыс. семей, включенных в «социальный регистр» – свод наиболее богатых и влиятельных семей Чикаго. На основе изучения вхождения семей в «социальный регистр», Зорбаух выявил «социальную игру» – процесс вступления новых членов в этот неофициально существующий клуб. Он, в частности, обнаружил искусную технику проникновения новичков, во-первых, за счет использования детей, как средства (через обучение в одних учебных заведениях) знакомства и установления контактов. Во-вторых, за счет участия в разного рода благотворительных акциях, устраиваемых женщинами из высшего общества. В исследовании было также установлено и то, что семьи, включенные в «социальный регистр», имели свой узкий круг общения из 10–12 семей, некоторые даже не знали соседей, живущих через дом от них.
В рамках Чикагской экологической школы работал еще один всемирно известный социолог Луис Вирт, ученик Р. Парка. В 1938 г. им была опубликована одна из наиболее известных в социологии статей «Урбанизм, как образ жизни» (Urbanism, aswayoflife). В ней американский социолог рассматривает психологические и поведенческие следствия жизни людей в городах. Вирт выделяет три основные характеристики города: размер населения, плотность и разнородность населения и следствия, к которым они приводят. Так, следствием огромного размера города становится превращение его в мозаику «социальных миров», в котором ослабляются узы дружбы, родства. Институты СМИ, полиция, бюрократия и т. д. призваны осуществлять механизмы социального контроля в индустриальном обществе. Несмотря на больший объем контактов, люди в городе знают не большее количество людей, чем деревенские жители, нарастает формализация контактов.
Следствием повышения плотности проживания населения является повышение числа воздействий на человека, увеличение контактов с незнакомцами, возрастание типов движения и появление сложных технологий в городе.
Следствием гетерогенности населения города является повышенная социальная вертикальная мобильность. Для горожан большое значение имеют их группы интересов в процессах социальной мобильности в отличие от традиционного общества, в котором место размещения в иерархии определялось семьей. Лишь новые городские институты позволяют сохранить социальный порядок в городе с меняющейся социальной иерархией.
Таким образом, в работе Вирта обосновывается важность вторичных культурных факторов и социальных институтов. Различного рода социальные потрясения происходят из-за сдвигов в размерах, плотности и гетерогенности населения городов.
Из-под пера авторов Чикагской школы вышла серия работ, посвященных реальному миру Чикаго: Н. Андерсен «Хобо» (1923);
Ф. Траммер «Банза» (1927); Л. Вирт «Гетто» (1928); К. Шоу «Ареалы отклоняющегося поведения» (1929) и др. Даже в этом неполном перечне можно увидеть широту и разнообразие тем исследований авторов Чикагской школы. Критики экологических подходов к изучению города сконцентрировались, главным образом, вокруг несогласия с выбором Чикаго в качестве «типичного города» для анализа. Концентрические зоны не были обнаружены в Сиэтле. Кроме того, сложности вызывало деление оснований расселения на биотический и культурный уровни. Многие биотические основания можно было с полным правом назвать и культурными. Взгляды Л. Вирта были подвергнуты критике за кажущуюся универсальность. Размер населения и гетерогенность не увеличивают число социальных отклонений и психологических стрессов в городах юго-восточной Азии. Однако главное содержание критики Вирта сосредоточено вокруг того, что «городской путь жизни» на самом деле – индустриальный и урбанизация – не причина городской жизни, а ее эффект.
5. Подход к изучению города
с точки зрения социопространственной перспективы
Одной из попыток избежать редукционизма свойственного марк-систскому и традиционному экологическому подходу к изучению городов, является синтетическая теория социопространственной перспективы (socio-spatialperspective – SSP). Американские социологи
Д. Фегин (J. Feagin. 1983, 1988.) и М. Готдинер (M. Gottdiener. 1977, 1985.) отошли от сведения своей теории к доминированию транспортных технологий в развитии городов; к циркулированию капитала; или к специфике производственного процесса в городах.
Основными отличительными чертами названного подхода являются, во-первых, рассмотрение развития недвижимости, как важнейшей черты изменений в метрополисах. Однако если другие подходы концентрируют внимание на индустриальной, коммерческой, потребительской стороне недвижимости, SSP-подход сосредотачивается на формообразующей стороне этого фактора для роста метрополий. Во-вторых, сторонники SSP-подхода рассматривают правительственное вмешательство и интересы политиков в росте, как принципиальный фактор изменений в городах. Другие подходы сводят правительственное участие к простому сопровождению процесса городских изменений. На самом деле у государства есть собственные интересы в развитии городской недвижимости. В-третьих, решающим фактором понимания городской жизни, с точки зрения социопространственной перспективы, является изучение культурных ориентаций. В-четвертых, понимание городских процессов невозможно без глобального видения. Города сегодня тесно связаны системой международного разделения труда, деятельностью транснациональных корпораций. Опираясь на глобальные экономические изменения, сторонники SSP-подхода пытаются определить, как местные факторы влияют на международные связи.
История капитализма в США свидетельствует об огромном значении вложений в недвижимость. Гигантские инвестиции в развитие железных дорог сопровождались также строительством городов в узловых транспортных точках. Беспрецедентный объем строительства односемейных домов в пригородах – другой фактор безудержного роста риэлтерского капитала в США.
Традиционные экологические подходы при анализе развития недвижимости обращали внимание лишь на роль технологических изменений как основы вытеснения одними социальными стратами других (push-factor). Марксистская политэкономия ставила во главу угла анализа процессы капиталистического инвестирования в промышленность и сельское хозяйство и влияние вложения инвестиций на облик местности.
В рамках SSP-подхода оформился синтетический подход, сочетающий факторы давления, связанные с изменениями в экономическом производстве, транспортные инновации и противодействующие факторы, в лице правительственной интервенции и деятельности риэлтеров, основанной на вторичным обращении капитала. Сторонники данного подхода пытаются совместить человеческое измерение со структурными измерениями. Они хотят знать, кто является акторами (действующими лицами изменений) и каково их поведение? Деятельность людей, вовлеченных в процесс изменения, подчиняется правилам классового поведения или же, в большей мере, таким признакам, как пол, возраст, расовые и этнические интересы? Все эти действия не рассматриваются как механизм (machine) роста. К примеру, Фегин рассматривает разнообразие путей привлечения денег в конкретные проекты, продвигаемые девелоперами, заинтересованными в развитии недвижимости (realestatedeveloper), и земельными спекулянтами. Агентами, имеющими интерес в росте, являются: финансовые институты, такие как коммерческие банки, трастовые и пенсионные фонды, сберегательные и ссудные ассоциации, страховые компании и ипотечные ассоциации; брокеры по торговле недвижимостью и члены коммерческой палаты; коммунальные службы и агентства. Возможность их развития содержится в усилении привлекательности конкретного места. Таким образом, недвижимость объединяет индивидуальных акторов и структуры, которые инвестируют свои средства в недвижимость.
Готдинер на примере изучения Лонг-Айленда (Нью-Йорк) показал наличие определенных типов социальных ролей, действующих в этой сфере:
– земельные спекулянты – единственная задача которых – купить землю для последующей выгодной продажи;
– земельные девелоперы – главной функцией которых является покупка земли в целях ее последующей застройки или приобретение существующих строений для их реконструкции в более выгодное жилье или офисы;
– собственники домов – вкладывающие свои средства в другое жилье с целью его последующей продажи. Сами они не нуждаются в жилье;
– местные политики, которые зависят от фондов риэлтеров, и профессионалы, получающие выгоду от процесса контроля за соблюдением государственных требований;
– отдельные корпорации, частные фирмы, фонды, намеревающиеся инвестировать в жилищное строительство, в целях получения доходов.
В отличие от подхода Логана и Молоча М. Готдинер не отделяет агентов роста и остальное население, также заинтересованное в развитии. Лишь только умозрительно можно отделить одних от других. Все чаще жители городов оказываются вкладчиками трастовых и иных фондов, вкладывающих свои средства в недвижимость. Поэтому отношения общества и пространства становятся все более усложненными и взаимопересекающимися.
SSP-подход предполагает, что рост городов – это не бесконфликтный продукт хорошо смазанной машины, это, скорее, результат сложного переговорного процесса, затрагивающего очень разные стороны. Девелоперы должны договориться с политиками и правительственными планировщиками, группы граждан должны развеять свои сомнения на различных встречах, удовлетворены должны быть также стороны, имеющие весьма специфическое видение городского роста, такие как компании по утилизации мусора или религиозные организации.
Таким образом, городская среда является социально сконструированной, вовлекающей в себя компромисс различных групп интересов. И в этом смысле весьма существенные ограничения имеет подход к локальной политике в качестве блюстителя машины роста, использованный в концепции Логана и Молоча.
Компромисс, достигнутый в месте роста, также может иметь свою выгоду. Местные политики выступают участниками достижения компромисса. Таким образом, более точным понятием, отражающим участие различных агентов в росте потенциала места, являются сети роста (growthnetworks). Под ними подразумеваются часто временные ассоциации людей (агентств), объединенные ради необходимости городского роста. Именно создание таких сетей позволяет минимизировать противодействие фракций, настроенных «за» и «против» роста. Каждое сообщество имеет собственные интересы, озвучиваемые местными политиками. Они объединяются с другими ради противодействия и поддержки противоположных или солидарных им целей. Рост – это не результат деятельности одной группы (машины роста), а часто компромисс равных возможностей.
В рамках социопространственного подхода большое внимание привлечено к особенностям культурных ориентаций в городах. Два разных города Нью-Йорк (в особой степени его центральная часть Манхеттен) и Лос-Анджелес демонстрируют совершенно отличные модели городского поведения, начиная от манеры одеваться и заканчивая образцами коммуникации. И это естественно, плотность населения в центральной части этих двух городов несопоставима. Так же как и необходимость использования автомобиля в одном и пешеходный образ жизни в другом.
Вопросы для проверки знаний
1. Назовите специфические черты изучения городов, присущие: антропологии, географии, политическим наукам.
2. В чем проявляется специфика социологического изучения городов?
3. С чьим именем связано появление научного изучения «образов города»? Охарактеризуйте основные черты данной научной концепции.
4. В чем основные отличия «города как машины» и «города организма», «города-базара» и «города-джунглей»?
ЛИТЕРАТУРА
1. Социология: Учеб. для вузов / Отв. ред. В. А. Глазырин. Мин-во образования и науки РФ. Основы наук. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт. 2011.
2. Федоров В. В. Планировка и застройка населенных мест: учебное пособие. М.: Инфра-М, 2010.
3. Иванова З. И., Никитина Д. С., Шныренков Е. А. Организация и проведение учебных социологических исследований. Учеб. пос. М., Изд-во МГСУ, 2009.
4. Аитов Н. А., Мордкович В. Г., Титма М. Х. Советский город – социальная структура. М.: Мысль. 1988.
5. Глазычев В. Л. Социально-экологическая интерпретация городской среды. М.: Наука. 1984.
6. Дмитриев А. В., Лола А. М., Межевич М. Н. Где живет советский человек. М.: Мысль. 1988.
7. Дмитриева А. В., Межевич М. Н. Город: проблемы социального развития. Л.: Наука.
8. Куцев Г. Ф. Новые города (Социологический очерк на материалах Сибири). М.: Мысль. 1982.
9. Линч К. Образ города / Пер. с англ. М.: Стройиздат. 1982.
10. Межевич М. Н., Сигов И. И. Урбанизация и развитие регионов областного уровня. Л.: Наука. 1990.
11. Яницкий О. Н. Города. Экологическая перспектива. М.: Мысль. 1987.
|
