Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 1.33 Mb.
|
| Глава I «Функциональное развитие языков: история и современность» посвящена изучению исторических и современных аспектов проблемы развития функциональной мощности языка. Раздел 1 «Социальный характер языковых процессов. Понятие функциональной мощности языка» рассматривает концептуальные теоретические аспекты социолингвистики как самостоятельного направления филологической науки и современные подходы к понятиям «функция языка», «социальное функционирование языка», «функциональная классификация и типологизация языков», «функциональная мощность языка». Социолингвистика – отрасль языкознания, имеющая междисциплинарную природу и изучающая язык во взаимосвязи с его социальным окружением. Наиболее точно объект социальной лингвистики определил один из основоположников современной социолингвистики американский ученый Уильям Лабов – «язык в его социальном контексте»16. Следовательно, социолингвисты изучают не собственно язык и его внутреннее устройство, а то, как он функционирует в обществе в различных условиях: социальных, политических, экономических. Таким образом, объектом исследования является процесс функционирования языка, в то время как его внутренняя структура не подвергается специальному исследованию и принимается как данность. Основополагающей целью социолингвистики является изучение использования языков членами общества и влияний, которые оказывают на функционирование языка различного рода изменения, происходящие в этом обществе. В соответствии с этой целью возникает несколько кардинальных проблем, одной из которых является социальная дифференциация языка. На начальном этапе социолингвистических исследований ученые довольно четко дифференцировали язык в контексте социальной градации общества (Л. П. Якубинский, А. М. Иванов)17. Такой подход обусловливал выводы о формировании классовых форм и диалектов языка в зависимости от социальных классов, присущих тому или иному сообществу. На сегодняшний день признается более сложный характер взаимоотношений структуры общества и социальной структуры языка - темпы развития языка уступают темпам развития общества и характеризуются достаточной степенью инертности. На структурное состояние языка влияет не только актуальное состояние общества, но и все этапы становления общества в историческом развитии. Языковая структура, являясь связующим компонентом между поколениями, значительно консервативнее любой другой социальной структуры. Еще одной важной проблемой, которая вытекает из предыдущей, является попытка полностью соотнести свойства социальных структур общества и языка. Это во многом обусловлено отсутствием до определенного этапа, а именно до второй половины XX века конкретных социолингвистических исследований, которые могли бы научно обосновать социально-языковые связи. Реализация системных научных исследований в социолингвистике впоследствии показала, что социальный аспект достаточно неоднозначно и комплексно воплощается в языке. Этим двум социальным структурам присущи индивидуальные специфические черты, которые часто не находят аналогий друг в друге. Тем не менее социальная обусловленность языковой эволюции не вызывает сомнений. Развитие или упадок языка зависит от разного рода процессов в обществе, однако эти процессы не равны по силе и диапазону воздействия на язык и имеют разной степени языковую значимость. Некоторые несут в себе глобальные изменения, примером могут быть процессы развития просвещения, науки, государственности, менее социально значимые факторы ведут к развитию или изменению лишь отдельных аспектов языка. Различные аспекты понятия «функциональная мощность языка» исследовалась в трудах таких ученых, как А. А. Леонтьев, В. А. Аврорин, Ю. Д. Дешериев, Л. Б. Никольский и др.18 Современным условиям функционирования языка отвечает определение Т. Т. Камболова, который трактует его как совокупность показателей использования языка в различных сферах жизни региона19. На современном этапе социолингвистика рассматривает два основных количественных показателя социального функционирования языка – демографическая мощность (ДМ) и функциональная мощность языков20. Первый показат ель имеет два типа измерения – по отношению к языковой общности и по отношению к общему числу населения в данном ареале. В. Ю. Михальченко выделяет 7 функциональных типов языков:
Для определения типа языка В. Ю. Михальченко предлагает ряд релевантных признаков: – наличие языковой общности, владеющей и использующей этот язык; – демографическая мощность языка данной языковой общности; – функциональная мощность языка; – функционирование языка в доминантных сферах общения; – тенденции функционирования – расширение или сужение функций. Данный подход к функциональной классификации языков способен стать основой для социолингвистической классификации языков не только в пределах РФ, но и в других регионах мира21. В нашем исследовании функциональная мощность языка определена как объем выполняемых им коммуникативных функций. Для изучения перспектив развития функциональной мощности необходимо ввести понятие «активный функциональный потенциал языка». В исследовании оно было определено как способность языка в короткие сроки адаптироваться к новым коммуникативным реалиям. Эта характеристика языка базируется на ряде социолингвистических параметров, показатели которых определяют уровень активного функционального потенциала и напрямую влияют на функциональную мощность языка. Такими параметрами выступают: – исторические предпосылки развития языка (опыт функционирования как государственного, интенсивность ассимиляционных процессов); – стандартизированность, устойчивая литературная норма; – научная регламентированность, перманентная терминологическая модернизация. Таким образом, активный функциональный потенциал растет при благоприятных показателях данных параметров и создает основу для развития и поддержания функциональной мощности регионального языка. Раздел 2 «Политические, социально-культурные и экономические основы функционального развития татарского языка: исторический аспект» – краткий диахронический анализ функционального развития татарского языка. Высокоразвитые ремесла первого независимого государства предков современных татар Волжской Булгарии22, которые лежали в основе торговых международных контактов, не могли не оказывать влияния на языковую картину данного периода истории татарской нации. Исследователи единодушно отмечают, что после принятия ислама в качестве официальной религии в Булгаре культура, наука и литература поднялись на новый уровень. В Волжской Булгарии развивались различные науки: математика и астрономия, химия и медицина, география и история. Таким образом, язык обслуживал широкий круг социально-экономических сфер. Став частью Золотой Орды в XIII веке, Булгария достаточно быстро оправилась от разрушительной войны и смогла сохранить свои города, правителей и экономику23. В этот период были написаны памятники средневековой тюрко-татарской литературы Сайфа Сараи, Кутба, Хорезми, Хисама Кятиба, Рабгузи, Махмуда аль-Булгари. Все эти произведения свидетельствуют о достаточно высоком для своего времени уровне развития письменной литературы тюрко-татар и их духовной культуры в целом. Развитая булгарская культура домонгольского периода сыграла важную роль в формировании синкретичной культуры Улуса Джучи24. Примерно с середины XV века, после начала распада Золотой Орды на отдельные ханства, исторический процесс формирования татарского народа, его духовной и материальной культуры протекает в условиях самостоятельного государства, центром которого становится Казань. Казанское государство вступило в этот этап исторической жизни с прочно сложившимся бытовым и культурным укладом; оно совершенно не знало стадии постепенного формирования, и это явление может быть объяснено лишь древностью его населения и преемственностью культуры и расы25. С присоединением Казанского ханства к Московской Руси было положено начало формированию диглоссной ситуации. Л. К. Байрамова характеризует это явление как политическая диглоссия, ибо русский язык насаждался правительством в качестве господствующего и социально престижного языка. Однако данное положение не привело к развитию двуязычия в тот период, так как татарский язык к тому времени сформировался как государственный язык, используемый в административно-дипломатической сфере, науке, литературе и т. д.26 Старотатарский язык в тот период выступал полноценным государственным языком, выполняющим все налагаемые на этот статус функции. Функциональный потенциал татарского языка XVI – XVIII вв. подробно изучен в трудах Ф. М. Хисамовой.27 В работах ученого представлена функциональная парадигма татарского языка в данный период, которая доказывает функциональную развитость татарского языка, являющегося старописьменным, его способность удовлетворять весь спектр коммуникативных потребностей. На основе анализа документов и текстов официально-делового содержания автор доказывает тот факт, что татарский язык служил языком общения Российской империи с Востоком, выполняя тем самым функцию языка межнационального общения. Формирование капиталистических отношений в Среднем Поволжье и Приуралье, становление национального самосознания татарского народа вызывало и изменения в духовной жизни татарского общества. В 1758 году в Казани открывается гимназия, в 1804 – университет и для татарской молодежи, которая получала образование в Средней Азии и на Ближнем Востоке, открываются перспективы более европеизированного образования на родине28. Обновления затрагивают язык и литературу. Появляются новые жанры: роман, повесть. Рождаются драматургия, театр. На рубеже XIX – XX веков обновляется и средневековый литературный татарский язык, трансформируясь в современный, доступный каждому29. В первой половине XIX века Казань стала одним из мировых центров востоковедения. Сюда для повышения своего образования приезжали В. В. Радлов, И. А. Бодуэн де Куртенэ, Х. Д. Френ и др. Ректор университета Н. И. Лобачевский проводил активную кадровую политику и в Восточном разряде университета, который включал арабо-персидскую, турецко-татарскую, монгольскую, китайскую, санскритскую и армянскую кафедры, работали русские и татарские педагоги. Вторая половина XIX века – наступление эпохи Нового времени для татарской духовной культуры. Это был период пробуждения национального самосознания татарской нации, зарождения прослойки предпринимателей-меценатов, осознающих себя частью татарского народа. На страницах русской печати второй половины XIX века по проблеме этногенеза татарского народа также не было единой точки зрения. Само время диктовало необходимость толкования этногенеза татар и татарскими учеными-просветителями. Татарская интеллектуальная элита на рубеже XIX – XX веков вела активный поиск путей конструирования нации. В первых рядах движения за изучение прошлого, истории татарского народа стояли Х. Фаизхан, Ш. Марджани, К. Насыри. Осознав влияние времени, они взяли на себя выполнение этой комплексной задачи, которая была сопряжена со многими трудностями как научного, так и социального характера. Во второй половине XIX века татарские просветители создали собственные концепции происхождения татарского народа. Взгляды Х. Фаизхана, Ш. Марджани и К. Насыри на этногенез татарской нации оказали большое воздействие на пробуждение национального самосознания татарского народа, осознания им национального единства30. В отношении языковой ситуации этот длительный этап развития татарской нации можно охарактеризовать как параллельное существование диглоссии и двуязычия (билингвизма). С усилением межнациональных контактов русские и татары почувствовали необходимость знания языка друг друга для неизбежного межнационального общения31. Формирование ТАССР (Татарской Автономной Советской Социалистической Республики) в том ее статусе, в котором она просуществовала до распада СССР, шло непросто. Для татар, разбросанных по всей России, вопрос национального самоопределения имел принципиальное значение. Национально-государственное устройство татар могло быть реализовано в виде как национально-культурной, так и территориальной автономии. В татарском национальном движении были сторонники обоих вариантов. Приверженцами территориальной автономии, выступавшими за федеративное устройство России, были такие татарские просветители, как Г. Ибрагимов, И. Алкин, М. Вахитов, Г. Шараф и др. За единство нации на религиозной основе, в виде культурно-национальной автономии выступали Дж. Хурамшин, Г. Исхаки, С. Максуди, И. Биккулов и др. На I Всероссийском мусульманском съезде в мае 1917 года верх одержали территориалисты (татаристы). Однако на II мусульманском съезде, прошедшем уже в июле, была провозглашена национально-культурная автономия мусульман Внутренней России и Сибири, был учрежден Национальный совет, местопребыванием которого стала Уфа. Но реальность требовала от России перехода к федеративному устройству. В процессе работы этого совета в период с ноября 1917 по февраль 1918 года шли дискуссии о возможных вариантах устройства жизни татар в России. Самым главным результатом этой работы стало достижение согласия между сторонниками культурно-национальной и территориальной автономии. Совет принял решение о создании автономии по территориальному признаку. Идея государственности была предложена в форме штата32. Штат «Идель-Урал» или Урало-Волжский штат был провозглашен территориальной автономией татарской нации, основным принципом которой было равноправие всех его народов, при соблюдении их религиозной и национально-культурной автономии33. Однако большевики выступили против создания штата, разработав положение о создании Татаро-Башкирской Советской Республики. Но и этот проект не осуществился, так как затянувшееся регулирование этого вопроса было прервано гражданской войной. В мае 1920 года был подписан декрет об образовании Автономной Татарской Советской Социалистической Республики. Задачи, поставленные в области реализации татарского языка в начале 20-х годов XX века, во многом соотносимы с задачами языковой политики современного Татарстана. С середины 1922 года стали выходить новые декреты, посвященные реализации татарского языка (РТЯ). Планировалось завершить этот процесс к 1930 году, то есть меньше чем за 10 лет. Основными задачами были определены установление юридического и практического равноправия татарского и русского языков во всех государственных и общественных учреждениях республики. Работа охватывала обширный круг сфер деятельности человека для расширения функциональных возможностей татарского языка, что в основе своей является главной задачей реализации языковых реформ современного Татарстана. К концу 20-х годов процесс РТЯ как государственного, значительно замедляется. ЦК РТЯ работает до 1932 года, но ее отчеты и доклады ни на одном съезде или сессии правительства отдельно не рассматриваются34. После 30-х годов татарская культура, включая татарский язык, вошли в фазу постепенного, последовательного и контролируемого советской властью угасания. Данный этап характеризуется Л. К. Байрамовой как двуязычие и диглоссия, сопровождающиеся сдерживанием функционального развития татарского языка35. К 90-м годам XX века татарский язык не имел коммуникативной мощности в определяющих развитие республики сферах: политической, профессиональной, СМИ и др. Результатом одностороннего приобщения татар к русскому языку, как отмечает Л. К. Байрамова, явилось то, что выросло целое поколение татарской интеллигенции, не владеющее татарским языком36. Языковая ситуация с принятием закона о языках начала приобретать признаки двуязычия без диглоссии37, то есть постепенно приближаться к состоянию, которое Л. К. Байрамова определяет как «…попеременное употребление двух языков в пределах определенной социальной общности, характеризующейся культурным плюрализмом»38. Таким образом, краткий исторический обзор политических социально-экономических факторов, влиявших на протяжении развития татарского этноса на функциональный аспект языка, подтверждает неразрывную связь и взаимозависимость между уровнем функциональной мощности языка и такими экстралингвистическими параметрами развития общества, как политика, экономика, социальное развитие, образование и наука, уровень жизни и т. д. Диахронный подход к изучению данного аспекта, предпринятый для изучения перспектив функционального развития татарского языка на современном этапе, доказал наличие обширного исторического опыта использования татарского языка в качестве активного коммуникативного инструмента в основополагающих сферах жизнедеятельности этноса на всем протяжении периода развития татарской нации. Данный факт определяет высокий активный функциональный потенциал татарского языка и является поддерживающим параметром для развития функциональной мощности татарского языка в современных условиях. Раздел 3 «Современные подходы к развитию функциональной мощности татарского и других региональных языков России и Европы: мотивация, престиж, укорененность» посвящен анализу актуальных тенденций по развитию функциональной мощности региональных соофициальных языков. Функциональная мощность языка, как было определено выше, – это объем выполняемых им функций на определенном этапе. В отношении региональных языков современных федеративных государств проблема функционального развития языка стоит особенно остро в контексте глобализационных процессов. Процессы поддержания и расширения функциональной мощности региональных языков на современном этапе сопровождаются активной диглоссией в сторону федеративного языка, которая обусловлена множеством факторов, являющихся характеристиками современности и требующих новых подходов. В свете социально-экономических и культурных тенденций на первый план выступают такие явления, как мотивация изучения и владения региональным языком и его социальный престиж. Рассмотрим данные характеристики в контексте их влияния на функциональную мощность языка. Впервые термин «мотивация» был употреблен А. Шопенгауром39. Теория мотивации в рамках психологической теории деятельности разрабатывалась А. Н. Леонтьевым и С. Л. Рубинштейном. Ключевым аспектом здесь выступает мотив, который А. Н. Леонтьев определил как «опредмеченную потребность»40. Мотивацию определяют по-разному. В. К. Вилюнас называет мотивацией совокупную систему процессов, отвечающих за побуждение и деятельность41. К. К. Платонов обозначает этим термином совокупность мотивов42. Таким образом, в исследовании определено, что в качестве мотивации изучения и использования регионального соофициального языка выступает комплекс мотивов, побуждающих либо к сознательной деятельности по овладению этим языком, либо к сознательному выбору данного языка в качестве средства коммуникации. В контексте нашего исследования для определения факторов, влияющих на повышение мотивации изучения и владения языком, рассмотрим типы возможных мотиваций и попытаемся разработать структуру мотивационных процессов. Мотивацию по степени интенсивности условно можно разделить на мотивацию сохранения и мотивацию достижения. Первый случай предполагает гораздо менее интенсивную деятельность, чем второй, когда мотивация обусловлена желанием достичь поставленных целей. Очевидно, что для овладения языком требуется именно мотивация достижения. Следовательно, владение языком должно быть неотъемлемым условием достижения жизненных целей. Создать такую мотивацию возможно в рамках реализации языковой политики. В Каталонии, автономии Испании, языковая политика направлена на формирование мотивации достижения посредством законодательно закрепленных требований по владению каталанским языком для граждан, работающих в определенных сферах. Подобные инициативы входят и в Государственную программу Республики Татарстан по сохранению, изучению и развитию государственных языков РТ и других языков в РТ на 2004 – 2013 годы. В части документа, где представлено нормативно-правовое обеспечение программы, прописана разработка положений, регламентирующих использование государственных языков Татарстана в делопроизводстве, потребительской сфере, запланирована разработка перечня должностей народного хозяйства и органов государственной власти РТ, подлежащих аттестации на знание двух государственных языков РТ, и изменений в квалификационных требованиях и должностных инструкциях для применения двух государственных языков РТ в работе43. Однако современным федеральным и республиканским законодательством44 не предусмотрена аттестация работников народного хозяйства и органов государственной власти на знание двух государственных языков Татарстана. Данный факт усложняет формирование второго типа мотивации – достижения – посредством языковой политики. Единственным фактором повышения внешней мотивации в таких условиях, очевидно, выступает материальная стимуляция использования двух государственных языков в ходе профессиональной деятельности. Степень устойчивости мотивации основана на собственных потребностях и нуждах человека, следовательно, введение в личные интересы граждан владения региональным соофициальным языком способствует укреплению устойчивости мотивации. Мотивация достижений является частью внешней мотивации, обусловленной внешними факторами и обстоятельствами, побуждающими человека к деятельности и выбору. Этот тип мотивации в контексте изучения регионального языка наиболее характерен для нетитульного населения, для которого соофициальный язык региона не является родным. Устойчивая внешняя мотивация способна повысить демографическую мощность языка среди нетитульного населения, что, в свою очередь, приближает языковую ситуацию к симметричному билингвизму или паритетному двуязычию. Этот тип мотивации довольно сложен в формировании на современном этапе, однако опыт европейских государств (Испания, Швейцария) доказывает возможность ее развития. Наиболее перспективным типом мотивации изучения региональных языков и владения ими в современных условиях является внутренняя мотивация, или самомотивация. Однако по своей сущности она может развиться преимущественно у титульного населения. Внутренняя мотивация основывается на собственных психологических потребностях человека и во многом опирается на чувство долга. Внутренняя мотивация владения родным языком развивается параллельно с национальным самосознанием, формированием национальной идентичности и патриотизма. Она является частью процессов развития личности, то есть составляющей сферы воспитания, и тем самым неразрывно связана с образованием. Процесс формирования внутренней мотивации владения родным языком сопоставим по времени с формированием личности. Таким образом, создать внутреннюю мотивацию гораздо сложнее, чем внешнюю. По своей устойчивости они несопоставимы. Вместе с изменением содержания внешних мотивирующих факторов в ту или иную сторону меняется и внешняя мотивация. Однако устойчивую, развитую внутреннюю мотивацию практически невозможно уничтожить. Высокая внутренняя мотивация титульного этноса, основанная на собственных потребностях знать и использовать родной язык, – один из наиболее значимых поддерживающих параметров развития регионального языка. Процесс формирования внешней и внутренней мотивации изучения языка в исследовании был разделен на три этапа: привлечение, вовлечение и удержание. Первый этап – привлечение – формируется по-разному для титульного и нетитульного этносов, проживающих в регионе. Для формирования внутренней мотивации с раннего детства дети должны быть вовлечены в использование родного языка как в семье, так и в дошкольных образовательных учреждениях (ДОУ). Процесс привлечения для нетитульного населения начинается преимущественно со школьного образования. Вовлечение в процесс изучения соофициального языка для нетитульного населения происходит посредством адекватного учебно-методического комплекса (УМК), который, повышая эффективность обучения, обеспечивает удержание учащихся в данном процессе. Вовлечение в процесс изучения и активного использования родного языка для титульного населения региона также происходит за счет модернизированного УМК, однако должен сопровождаться дополнительными инициативами, направленными на дальнейшее формирование и развитие внутренней мотивации. Здесь свою роль играют введение в расписание предметов изучения истории, культуры, музыки, географии родного края, систематические внеклассные мероприятия по формированию и укреплению национальной идентичности учащихся, активное использование национальной визуальной атрибутики и т. д. Комплекс таких мер способен повысить уровень национального самосознания и развить внутреннюю мотивацию. Любой тип мотивации тесно связан с функциональным потенциалом языка. С одной стороны, эффективная реализация мотивации владеть языком возможна лишь при высокой функциональной мощности языка, с другой – широкий круг обслуживаемых языком сфер способствует повышению мотивации. Таким образом, анализ данных параметров доказал, что функциональная мощность языка и мотивация являются взаимозависимыми явлениями, развивающимися параллельно. Другим явлением, характерным для современных процессов сохранения, поддержания и развития функциональной мощности региональных соофициальных языков является социальный престиж языка. Опираясь на толкование понятия «социальный престиж»45, дадим определение понятию «социальный престиж языка». Он может быть определен как отражение в общественном сознании реального положения языка в системе общественных отношений, характеризующее то влияние, которым он пользуется в обществе. По-другому можно сказать, что социальный престиж языка обозначает место, которое, с точки зрения общественного мнения, занимает тот или иной статус языка в иерархии других статусов языков. Другое определение социального престижа46, как такового, позволил автору охарактеризовать социальный престиж языка как сравнительную оценку значимости авторитета языка. Согласно определению социального престижа языка, данному выше, он является отражением значимости языка в общественном сознании. Значимость языка – это его функциональная роль в обществе. Следовательно, повышение социального престижа языка проходит параллельно с его функциональным развитием. Эти процессы взаимосвязаны и взаимозависимы. В свою очередь очевидна связь социального престижа языка и мотивации его изучения и владения им. Выше мы определили, что мотивация изучения и использования включает комплекс мотивов, побуждающих сознательную деятельность по овладению языком и сознательный выбор по использованию языка. Побудителем к деятельности и выбору здесь выступает вместе с внешними факторами и внутренней мотивацией высокий социальный престиж языка. Таким образом, в исследовании сделан вывод о том, что развитие функциональной мощности языка неразрывно связано с ростом его социального престижа и мотивацией его изучения и использования. Высокий социальный престиж соофициального регионального языка является целью языковой политики регионов и одним из результатов ее эффективной реализации. Сегодняшний высокий уровень социального престижа титульного языка республики – результат проводимой языковой политики. Однако в данном контексте эффективность языковой политики проявилась односторонне. Ее реализация способствовала коренному перевороту в отношении социального престижа языка, который был значительно повышен, однако несущественно повлияла на мотивацию его изучения. Именно этот пробел в языковой политике на сегодняшний день тормозит развитие функциональной мощности языка. Как было отмечено выше, мотивация, престиж и функциональная мощность взаимосвязаны и низкие показатели по одному из компонентов ведут к понижению уровня остальных. Имеющийся на сегодня уровень социального престижа татарского языка, таким образом, недостаточно высок в связи с тормозящим его рост низким уровнем мотивации. Одной из характеристик, являющейся результатом функциональной развитости языка на современном этапе является «укорененность». Данный термин введен В. Н. Расторгуевым в процессе разработки эколого-региональной концепции47. Ключевыми принципами концепции автор называет: – единство природного и культурного наследия; – примат природной программы (признание самоценности естественного природного региона, а также признание приоритета «природной логики» над задачами освоения и преобразования при построении стратегий развития регионов); – принцип «живой кровли» – признание за исторически сложившимся этнокультурным многообразием статуса гаранта сохранения регионального природного многообразия (данный тезис был принят в качестве принципа построения региональных и национальных стратегий на межпарламентской конференции ООН в Таиланде и включен в преамбулу Пхукетской декларации 1994 года). Если обобщить основные тезисы эколого-региональной концепции В. Н. Расторгуева, то на первый план выходит защита и поддержка природной целостности региона. Так называемый принцип «живой кровли» предполагает, что именно сложившаяся стабильная этнокультурная составляющая региона становится гарантом сохранения регионального природного многообразия. Для Российской Федерации это, несомненно, актуальный принцип. Национальные регионы России составляют ее основу, социально-культурную и экономическую. Таким образом, согласно автору теории, «укорененность» ее народов – залог политической и экологической стабильности в масштабах страны – и, согласно принципу «живой кровли», обеспечивает высокую степень экологической ответственности. Одним из важнейших признаков стабильности и развития этноса, а значит, и его прочной «укорененности» является высокоразвитое национальное самосознание. Кроме исторически сложившихся условий жизни этноса, на формирование, развитие или деградацию национального самосознания огромное влияние оказывает политика государства, особенно если государство полиэтнично в той высокой степени, которой характеризуется Российская Федерация. Основным этническим маркером, который отличает один этнос от другого, в регионах Российской Федерации является язык. Его функция в развитии этноса вообще и национального самосознания его представителей в частности – основополагающая. Свободное развитие национального образования, в первую очередь литературы, искусства, науки и других составляющих жизни нации, реализует высокоразвитый и функциональный язык. Феномен роста национального самосознания тесно связан с престижем языка, который, в свою очередь, зависит от функциональных возможностей языка, регулируемых языковой политикой, то есть государством. Если развитие и престиж языка влияют на рост национального самосознания, то можно говорить о государственном регулировании степени «укорененности» этносов посредством влияния на функциональные возможности их языков. В таком случае языковая стратегия, планируемая и реализуемая государством, несет ответственность за ее влияние на комфортное развитие национального самосознания, укрепление «укорененности» и, следовательно, за общую стабильность. Таким образом, в результате анализа теоретических основ функционального развития татарского и других языков на современном этапе была выявлена связь и взаимосвязь роста функциональной мощности языка с множеством количественных и качественных социолингвистических параметров. Для систематизации и структуризации данных связей и взаимозависимостей необходимо последовательно исследовать показатели данных параметров и разработать единую схему, которая позволила бы оценить функциональную мощность языка, выявить уязвимые звенья, определить перспективы развития. Социолингвистическими параметрами, анализ которых необходим для достижения этой цели, выступают характеристики трех структурных элементов языкового развития на современном этапе:
– численность этноса-носителя соофициального регионального языка в регионе (ЧЭ); – соотношение ЧЭ и численности этноса-носителя федеративного языка; – ЧЭ за пределами региона; – демографическая мощность соофициального языка в регионе (ДМ); – демографическая мощность соофициального регионального языка внутри этноса-носителя (ДМ1); - демографическая мощность соофициального языка среди нетитульного населения (ДМ2); 2) языковая политика: – исторические предпосылки развития языка; – федеральная законодательная база; – региональная законодательная база; – социально-экономическое развитие региона; – степень использования нормативного ресурса. 3) система образования – заложенный нормативный ресурс по функционированию соофициального языка в образовании; – стандартизированность, давность письменной традиции, научная база; – перманентная модернизация терминологической базы; – модернизированный УМК (учебно-методический комплекс). – преемственность функционирования соофициального языка в образовании; – использование соофициального языка в качестве инструмента обучения. Комплекс вышеназванных параметров составляет социолингвистическую парадигму настоящего исследования. Последовательное изучение данных параметров и их взаимовлияния согласно социолингвистической традиции, обусловленной высокой достоверностью результатов, было реализовано в последующих главах реферируемой работы в контексте сопоставительно-контрастивного исследования. Такой подход позволил выстроить систему взаимосвязи вышеназванных параметров, оказывающих влияние на функциональное развитие языка, определить проблемные зоны, тормозящие рост коммуникативной мощности татарского языка и других региональных языков. В условиях современного коммуникативного процесса, который имеет уникальные черты, порожденные ростом научно-технического прогресса и развитием глобальных тенденций, престиж языка и мотивация его использования и изучения являются наиболее сложными в регулировании и управлении явлениями. Взаимообратная связь этих характеристик с функциональной мощностью языка обусловливает поиск путей их развития, которые соответствовали бы языковым реалиям современности. В Главе II «Функциональное развитие татарского и других региональных языков РФ и Европы в контексте сопоставительно-контрастивного анализа языковой ситуации» исследуются и классифицируются социолингвистические параметры языковой ситуации Республики Татарстан, 19 других национальных субъектов РФ с соофициальными языками. Анализ был реализован в контексте контрастивного изучения языковой ситуации в европейских государствах, ратифицировавших Европейскую Хартию региональных языков или языков меньшинств. Раздел 1 «Теоретические основы изучения и типологизации языковой ситуации» посвящен анализу основных теоретических разработок в сфере систематизации данных по языковой ситуации. Определение понятия «языковая ситуация» было дано рядом российских и зарубежных социолингвистов48. Наиболее адекватным нашему исследованию является определение Ч. Фергюсона, который придавал значение прежде всего количественным параметрам языковой ситуации и определял ее как «общая конфигурация использования языка в данное время и в данном месте»49. Языковая ситуация обладает разноплановыми характеристиками, которые выдвигаются на передний план в зависимости от целей и задач ее исследования. Таким образом, и типология языковых ситуаций вырабатывается в зависимости от исследуемых критериев. Наиболее перспективными представляются классификации, предлагающие учет не одного, а нескольких признаков языковой ситуации, в какой-то степени связанных между собой и способными обобщить представление о ней. Подобные научные разработки есть у В. А. Аврорина, Ю. Д. Дешериева, Л. Б. Никольского, У. Стюарта, Ч. Фергюсона, Г. Клосса и др. Проведенный в диссертации сопоставительный анализ рассматривал языковые ситуации семасиологически, то есть с точки зрения функций, выполняемых языковыми системами. Возможен другой вариант анализа – ономасиологический, при котором изучаются языковые системы, выполняющие те или иные функции50. Распространенным в социолингвистике является деление языковых ситуаций на эндоглоссные (взаимодействие разных языков) и экзоглоссные (взаимодействие подсистем одного языка), предложенное Л. Б. Никольским и А. Д. Швейцером. Каждый тип делится на сбалансированную (компоненты функционально равнозначны) и несбалансированную (социальная и функциональная неравнозначность компонентов). Языковая ситуация может характеризоваться билингвизмом (двуязычием) и диглоссией, которая может носить как межъязыковой, так и внутриязыковой характер. Таким образом, все языки, составляющие ту или иную языковую ситуацию, характеризуются двумя проекциями взаимодействия – друг с другом и с внешней социально-политической, культурной и экономической средой. Языковую ситуацию в данном контексте Т. Т. Камболов называет компонентом внешнелингвистической среды для каждого из остальных компонентов языковой ситуации51. Согласно Т. Т. Камболову, «…языковая ситуация обычно отражает существующие социально-экономические условия жизни общества. Как она сама, так и связанные с ней коммуникативные отношения исторически обусловлены, они вытекают из ситуаций и состояний предшествующего времени и хранят в себе элементы будущего развития». В разделе 2 «Типологическая классификация языковой ситуации в Республике Татарстан, других национальных регионах РФ и Европе» представлен последовательный контрастивный анализ социолингвистических параметров языковой ситуации в Республике Татарстан, других национальных субъектах РФ с соофициальными языками и европейских государствах, ратифицировавших Хартию. Типологическая модель, разработанная для анализа языковых ситуаций в национальных субъектах РФ по материалам переписи 2002 года М. А. Горячевой52, опиравшейся в разработке на типологическую модель В. А. Виноградова, была усовершенствована в соответствии с социолингвистическими реалиями и целью исследования. Для классификации языковых ситуаций по числу языков-компонентов языковые ситуации разделены на 4 группы:
– языками, являющимися титульными в национально-территориальных образованиях (например в автономных округах); – языками этносов, не являющихся титульными, демографическая мощность которых превышает 3%. 3. Бикомпонентные – языковые ситуации, социально-коммуникативная система которых состоит из общегосударственного языка и республиканского (регионального) государственного языка. В ряде случаев эти языковые ситуации могут быть осложнены дополнительными языками-компонентами. 4. Поликомпонентные – языковые ситуации, социально-коммуникативная система которых состоит из общегосударственного языка и двух и более республиканских (региональных) государственных языков. Эти языковые ситуации также могут быть осложнены дополнительными языками-компонентами. Для адаптации данной модели под комплексную цель исследования, то есть контрастивного исследования языковой ситуации в Республике Татарстан, других национальных регионах и Европе, были добавлены классифицирующие уровни, которые позволили комплексно рассмотреть языковую ситуацию в независимых европейских государствах, где она развивается в соответствии с собственной нормативной базой, в отличии от национальных субъектов РФ, чье языковое законодательство регулируется общефедеральными нормативами. В качестве объекта социолингвистического исследования европейского региона на всех этапах данной работы были выбраны государства, ратифицировавшие Европейскую Хартию региональных языков или языков меньшинств и имеющие опыт реализации этого документа не менее 10 лет. В ходе анализа были проведены параллели между монокомпонентными российскими регионами и европейскими государствами. В числе субъектов РФ – 35 регионов, которые являются относительно монокомпонентными, и 28 субъектов, где языковая ситуация осложнена одним или несколькими дополнительными языковыми компонентами, в числе которых могут быть как языки автохтонных народов, так и языки, чья демографическая мощность не позволяет игнорировать проблемы их поддержки. Для этих регионов может быть актуален опыт 10 европейских государств, чье законодательство не предусматривает соофициального статуса языков, однако языковая ситуация в которых характеризуется присутствием языков меньшинств и их поддержкой, и 7 стран, где статус соофициального возможен для тех языков, чьи носители проживают компактно и составляют определенный процент населения (обычно 15 – 20%). В первой части Раздела 2 исследованы параметры языковой ситуации в Татарстане и 19 других национальных субъектах РФ с соофициальными языками. Используя классификацию М. А. Горячевой, языковые ситуации субъектов РФ можно разделить на четыре типа в соответствии с их языковым составом и статусом. Тип I – монокомпонентные языковые ситуации (в регионах с однородным языковым составом, социально-коммуникативная система которых состоит из одного доминирующего компонента – государственного (русского) языка, демографическая мощность языков имеющихся малочисленных этносов незначительна). Тип II – монокомпонентная языковая ситуация с дополнительными компонентами – в регионах, где социально-коммуникативная система осложнена двумя вариантами дополнительных языковых компонентов: – языками титульных этносов национально-территориальных образований, которые, тем не менее, не являются государственными языками региона (автономные округа). Титульные языки таких субъектов РФ рассматриваются как дополнительные компоненты, даже если их демографическая мощность незначительна; – языками, не являющимися титульными, демографическая мощность которых, однако, превышает 3 %. Тип III – бикомпонентные языковые ситуации (в регионах с равноправным функционированием двух государственных языков – общефедерального и регионального, в некоторых случаях эти языковые ситуации могут быть осложнены дополнительными компонентами). Тип IV – поликомпонентные языковые ситуации (субъекты РФ, в которых социально-коммуникативная система характеризуется наличием и функционированием общегосударственного и более чем одного регионального государственного языка). Согласно актуальным социолингвистическим данным 35 субъектов РФ были отнесены автором к Типу I, 28 – к Типу II, 15 – к Типу III (15 национальных республик, включая Татарстан), 5 – к Типу IV. Тип III М. А. Горячева делит на 2 подтипа – бикомпонентные языковые ситуации (2 государственных языка) и бикомпонентные с дополнительным компонентом (2 государственных языка с дополнительным компонентом, демографическая мощность которого превышает 3%). Деление республик Российской Федерации, в которых функционируют два государственных языка согласно этому критерию, на современном этапе представлено в следующей таблице.
| ||||||||||||||||||||||||
