Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 143.34 Kb.
|
Статья взята с сайта diletant.ru (старше 12 лет)Камбоджа: как демонтировать адВ истории человечества на самом деле не так много примеров, когда события, происходившие в обычной стране с живыми людьми кажутся буквальным описанием какой-то особенно болезненной фантастической антиутопии. Обычно между плодами дурного воображения и тем, как можно воплотить любые замыслы на «живом материале» существует какое-то видимое пространство здравого смысла и человеческих обстоятельств. Именно поэтому то, что происходило в Камбодже в период правления Пол Пота до сих пор с трудом укладывается в рамки обыденных представлений – для многих это просто символ внезапно наступившего ада на земле. Впрочем, даже если это так, то «на земле»– очень важная часть определения. Возвращать жизнь в хоть сколько то близкое к норме положение после «экспериментов», подобных пол-потовскому, приходится при помощи вполне земных мер. Возможно, истории о том, как можно выходить из рукотоворных кошмаров вообще гораздо важнее чем уже усвоенные за 20 век уроки, что кошмары случаются. 7 января 1979 года в ходе молниеносной операции, начатой в конце декабря, вьетнамские войска вошли в столицу Камбоджи (тогда называвшейся Демократической Кампучией) Пномпень. Город, в котором когда-то проживало полтора миллиона человек, был абсолютно пуст. Пол Пот и остальные члены руководства Демократической Кампучии бежали в горы на границу с Тайландом, куда отступили сохранявшие боеспособность подразделения Красных Кхмеров, но на большей части страны прежний режим, стремившийся построить особое социалистическое общество, прекратил существование. Власть перешла к Единому фронту национального спасения Кампучии – организации, состоявшей из прежних сподвижников Пол Пота, которые частью опасаясь за свои жизни во время начавшихся политических чисток, частью понимая, куда движется страна, бежали во Вьетнам – другую социалистическую страну. Впрочем, смена одних социалистических правителей на других, в данном случае обозначало принципиальный поворот. Если отбросить идеологические определения, то перед новыми властями стояла задача вернуть жизнь в стране хоть к какому-то подобию общечеловеческих норм – иными словами, чтобы люди могли жить своей жизнью и перестали бы массово умирать. Учитывая, во что превратилась жизнь в Камбодже к 1979 году, делать это надо было срочно. Однако готовых рецептов ни у кого не было. Положение, в котором оказалась страна, было практически не с чем сравнивать. Погружение в антиутопию Когда говорят про Пол Пота и режим Красных Кхмеров, то обычно вспоминают, что он уничтожил миллионы людей, запретил жить в городах, поголовно вырезал местную интеллигенцию и отправил всех трудиться на рисовые поля. В целом это почти соответствует действительности. Но когда читаешь про такое не дурном фантастическом романе, следует хотя бы в общих деталях понять, как это выглядело на практике. Идеологию Пол Пота сложно назвать коммунистической в классическом понимании этого слова. Впрочем, к третьей половине 20 века мало кто задумывался о классике. Пол Пот победил в гражданской войне и грезил о преобразовании страны на организованных принципах. В его распоряжении была армия партизан и кадры, преданные делу революции. Он мечтал построить страну, которая бы самостоятельно обеспечивала бы себя всем необходимым. Решение – если не отвлекаться на моральную сторону вопроса - казалось простым – отправить заниматься сельским хозяйством всех. Через несколько дней после занятия Пном Пеня его жителям было предписано эвакуироваться из города. Такое же предписание отправили и в другие города. Эвакуации населения обычно представляются организованным и регламентированным процессом – по опыту европейских государств с работающей бюрократической машиной и налаженной системой коммуникаций. Ни о чем подобном в Камбодже нельзя было и думать. Поэтому сама эвакуация была в чем-то человечной. Людям сказали идти из городов, куда им хочется и разрешили остановиться в любой деревне, где их примут и дадут работу. Брать с собой разрешалось минимум вещей. Кормили переселенцев, как правило, в придорожных деревнях – по «настоянию» сопровождавших колонны солдат. В некоторых пунктах осуществлялась перепись, преследовавшая разные цели. Так, квалифицированных рабочих регистрировали, чтобы вернуть на имевшиеся в городах промышленные производства (в этом смысле, Пол Пот был материалистом –производящие центры были сохранены, но при том минимуме промышленности, который имелся в Камбодже это означало почти полное опустошение городов). Офицеров же и чиновников прежнего режима, а часто и вообще лиц с свысшим образованием, в том числе университетских профессоров и даже врачей , заявивших о своем прошлом, после выявления чаще всего ликвидировали. Добравшимся до деревень (как правило, у всех жителей городов были деревенские родственники) «новым людям» ( так вновь прибывших в деревню называли официально и противопоставляли «старым людям» - крестьянам, жившим на земле и поддерживавшим партизан) предстояло включиться в сельские работы.На тот момент в селах уже были организованы небольшие кооперативы из 10-15 семей, совместно обрабатывавшие поля. Переселенцам подключали к ним. Как это следует из многих интервью переживших полпотовский режим, поначалу отношение к поселенцам было вполне сочувственным. И крестьяне, и даже проживавшие в деревне сознательные «красные кхмеры», скорее, старались научить людей непривычным занятиям и как-то воодушевить в новых обстоятельствах Пол Пот отменил денежное обращение. Здание государственного банка было взорвано. Люди должны были работать и получать рис и вообще то, что им нужно, в кооперативах, в которых состояли. Это была архаичная экономика – впрочем, даже она не могла обойтись без влияния окружающего мира. Так, согласно многим воспоминаниям – меркой для определения нормы риса повсеместно служили пустые консервные банки из-под сухого молока Nestle, оставшиеся еще от времен американских поставок. В банку входило 250 грамм риса, более удобного инструмента для стандартизации у Красных Кхмеров не было. Вскоре, впрочем, положение стало меняться. Пол Пот не ограничился тем, что отправил людей в деревни, у него были планы, как увеличить производительность сельского труда. Для этого по всей стране начались масштабные ирригационные работы. Надо отметить, что Камбоджа была единственной страной региона, где рис выращивался без оросительных систем, что давало возможность собирать только один урожай в сезон дождей. Пол Пот решил это немедленно исправить – для этого сотни тысяч людей сгонялись на строительства каналов. Это был рабский труд, практически без применения техники. Каналы при этом строились крупные, рассчитанные на гигантские поля, что сразу форсировало коллективизацию – крестьян стали объединять в крупные коммуны, повышая уровень обобществления. Силовой ресурс в виде крупной и хорошо снабжавшейся рисом армии и наличия достаточного числа преданных энтузиастов позволял осуществлять задуманное. На новые стройки – как ирригационных каналов так и освоение новых пахотных земель часто стали отбираться «новые люди», которых уже организованно перемещали по стране. Каторжные работы и антисанитария усугубляли положение, стали распространяться болезни. Обычно говорят о том, что Пол Пот уничтожил и чуть ли не запретил медицину. Это не совсем так. Антибиотики (наряду с ядохимикатами и удобрениями), кажется были одной из немногих статей импорта почти изолированной страны – закупки осуществлялись через Гон Конг и некоторые социалистические страны, в которых были открыты торгпредства Демократической Кампучии. Однако физическое уничтожение врачей, как «неперевоспитываемых» прислужников буржуазии, просто лишало медицинские мероприятия какого-то серьезного смысла. Эпидемии и голод распространялись. Реакцией на ухудшение положение со стороны Красных Кхмеров становилось ужесточение политики. Коммуны становились еще более крупными, в них проводилась полное обобществление собственности. Еда разрешалась лишь в коллективных столовых. Рабочих разделяли на мужские и женские бригады. Встречи супругов позволялись лишь раз в 10 дней. Часто сбор дикорастущих грибов и ягод – если люди собирали их для себя – также воспрещался и наказывался. За детьми присматривали деревенские старики, они также были отделены от своих родителей. Везде искали внутренних врагов – как на низовом уровне так и в руководстве. Начались массовые казни. Такие порядки, как жизнь в общих гигантских коммунах существовали не на всей территории страны – здесь многое зависело от энтузиазма местных властей. К тому же, «страрых людей» в некоторых местах не трогали и позволяли жить чуть более традиционной жизнью. Однако «новым людям» пришлось испытать нововведения в полном масштабе. Количество жертв правления Красных кхмеров оценивается по-разному. Точных переписей никто не вел, часто фигурирует цифра в полтора миллиона человек, включающая как репрессированных, так и тех, кто погиб от недоедания и болезней – впрочем, это лишь более или менее точные оценки. В любом случае, для страны, где до начала правления Пол Пота, по разным оценкам, проживала около 7 миллионов человек, потери были чудовищные. К моменту, когда Вьетнамские войска свергли Пол Пота и освободили от Красных Кхмеров большую территорию Камбоджи – они получили в свое распоряжение страну, где города были опустошены (отступая, Красные Кхмеры увели с собой тех немногочисленных рабочих и обслуживающий персонал, кому было дозволено жить в Пномпене), где население подвергалось многочисленным перемещениям. Страну, где многие семьи – как в патриархальном, так и во вполне нуклеарном понимании были разделены. Где у населения после всех строгих обобществлений отсутствовала хоть какая-то собственность. Где не существовало денежной системы. Отсутствовала почта. Где значительная часть технократов и интеллигенции (которых и до Пол Пота было чрезвычайно мало) оказались физически уничтожены. Где царил голод. Все это надо было срочно приводить хоть к какому-то подобию нормального порядка. Первые шаги на свободе Проходившие по Камбодже вьетнамские войска сначала объявляли всем жителям встречающихся по дороге поселений – деревень и коммун, что власть Пол Пота пала, их никто не удерживает и все могут «вернуться к своим семьям», к прежнеим местам проживания – в общем, что жители могут делать что хотят и идти куда угодно. Поэтому первое, к чему привело падение режима Красных кхмеров – это новое массовое перемещение населения. По воспоминаниям жителей коммун, их новая жизнь в большинстве случаев начиналась с того, что лишенные всего люди просто решали наесться вдоволь впервые за долгие годы. Тогда вскрывались коммунальные склады с рисом, до того выдававшегося по скудным рационам, забивался рабочий скот, и в течение нескольких дней люди элементарно насыщались. Так реализовывались самые простые человеческие потребности. Дальше люди разбирали оставшейся рис, и какие-то другое имевшееся в распоряжении коммун имущество и отправлялись в путь – в места старого проживания, на поиски родственников, просто по направлению к опустевшим городам – описать формулу этих передвижений невозможно – люди петляли по дорогам, искали друг друга, старались прочувствовать, что кошмар последних лет кончился и началось что-то другое. К тому же, у них, наконец, было нечто, что они могли считать своим – хотя бы захваченный на складах рис, его можно было на что-то поменять – хотя бы на таких элементарных обменах началось функционирование зачатков экономики в привычном понимании этого слова. Вьетнамские войска не препятствовали этим перемещениям, однако первоначально запретили возвращения в города. Чем объяснялось это решение, сказать сложно – возможно, непониманием того, как технологически возвращать население в город и вновь организовывать городскую жизнь (в Пномпене до выселения горожан проживало больше миллиона человек). В городе размещались войска, государственный аппарат и небольшое число обслуживающего персонала. Тем не менее, к Пномпеню постепенно стали стягиваться сотни тысяч людей, в том числе рассчитывающих на то, что вокруг столицы будет еда и, возможно, работа. Поскольку в город их не пускали, они организовывали гигантские лагеря на окраинах. Проживание около городов было выгодно еще с одной точки зрения – опустевший миллионный город был гигантским депозитарием различных товаров и предметов, оставшихся от «прошлой» жизни. Красные кхмеры выгнали людей из города, не разрешив взять с собой практически ничего, однако не стали разграблять опустевшие дома и практически все в них оставалось в неприкосновенности в течение четырех лет – такое вот странное следствие фанатичной диктатуры. Как правило, ночью город охранялся не слишком строго. Поэтому жители пригородных лагерей с наступлением темноты стали проникать в Пномпень и потихоньку забирать вещи, представлявшие меновую ценность. Кто-то забирал это из собственных домов, другие не были столь щепетильны. Но, так или иначе, постепенно меновый рынок наполнялся различными товарами и предметами и началась медленная циркуляция материальных ценностей между разными группами людей. С 8 января 1979 года в Камбодже действовало новое правительство – Народный революционный комитет во главе с Хенг Самрином. Его членами, в основном, были бывшие Красные кхмеры, по разным причинам порвавшие с Пол Потом и бежавшие в соседний Вьетнам. Они – и формально и фактически не отказывались от социалистических принципов. Просто старались сделать их более соотносящимися со здравым смыслом – так, чтобы люди хотя бы перестали массово умирать. Из-за этого по аналогии с Французской революцией, этот режим иногда сравнивают с Термидором, прекратившим Якобинский террор, но не отказавшимся от революционного наследия. После освобождения людей из трудовых коммун, следовало думать, что делать дальше – как вводить жизнь в хоть сколько-то устойчивое русло. Одна из первых задач, которую стал решать новый режим – поиск уцелевших образованных кадров – для формирования государственного аппарата и воссоздания системы образования. поиск этот осуществлялся почти «вручную» - путем обхода лагерей вокруг Пномпеня с призывами к уцелевшим врачам, учителям, преподавателям вузов, вообще к образованным людям объявить о себе и вновь поставить свои знания на службу государству. Согласившимся, разумеется, предоставлялась работа и право жить в городе. Так или иначе, но образованные люди были выявлены и каким-то образом привлечены «к делу». На местах на низовом уровне людям было предложено самим выбирать тех, кого они будут считать своей властью. Первоначально вьетнамские войска и представители новых властей страны практически не производили вмешательство в выборы сельских старост и других руководителей мелкого уровня – им было важно получить доверие населения и организовать на местах хоть какую-то власть, которую признают местные жители (позже, по мере укрепления положения режима, подобные выборы уже не были столь свободными – тем не менее, определенная степень низовой демократии неизменно сохранялась и стремления контролировать все и вся у новых социалистических правителей Камбоджи не было). Первоочередной проблемой на начало 1979 года оставалась угроза голода. После падения Пол Пота сотни тысяч людей, принужденных трудится на полях, побросали свои занятия и двинулись к городам, в это движение было вовлечено и часть обычных крестьян. Красные Кхмеры, уходя, сожгли многие склады риса. Впрочем, в острой форме эту проблему удалось решить зарубежной помощью - поскольку новый режим получил признание только стран советского блока, помощь шла из Вьетнама и СССР. Специалисты и и рабочие из Советского Союза, ГДР и Вьетнама достаточно быстро восстановили инфраструктуру, пришедшую в расстройство за годы правления Пол Пота – портовые сооружения, железные дороги и основные шоссе, телефонную и телеграфную связь. Теперь экономическая и социальная жизнь в строне уже могла функционировать хоть сколько-то нормально. Однако вопрос, каким содержанием удастся ее наполнить, оставался вполне острым. Экономика с нуля Новые правители Камбоджи (после свержения Пол Пота страна стала называться Народной республикой Кампучия) действовавшие первые годы под внимательным присмотром вьетнамских советников заявляли о стремлении строить общество по социалистическим принципам, однако что это могло означать в конкретных условиях пост-полпотовской Кампучии было не вполне очевидно. При очевидном желании не скатываться вновь в кошмар режима Красных кхмеров любые социалистические инициативы упирались в отсутствие хоть сколько-то необходимой материальной базы и то, что жизнь начала сама устраиваться по каким-то другим законам, более подходящим для имеющихся условий. Один из вопросов, который настоятельно следовало решать в крестьянской стране, был вопрос о земле. Объявив о том, что полпотовские коммуны были «гигантской карикатурой» на коллективизацию, новые правители, тем не менее, считали нужным сохранить в какой-то форме коллективные хозяйства. К тому времени, когда на местах установилась какая-то власть там возобновились коллективисткие мероприятия на новых принципах. Нельзя сказать, что желание обобществить хозяйства объяснялось лишь следованию идеологическим принципам. Местные власти должны были решить разнообразные вопросы – в частности, что делать с громадным количеством вдов и сирот, появившихся в стране за годы правления Красных кхмеров. Когда в первые месяцы после падения режима Пол Пота, крестьяне начали пробовать самостоятельно заново делить земли, это естественным образом приводило к тому, что более сильные семьи просто отбирали себе лучшие участки. Чтобы как-то встроить многочисленные «слабые звенья» травмированного общества в повседневную производственную жизнь коллективные хозяйства казались одним из решений. Впрочем, дальше начались практические сложности. В новых кооперативах, разумеется отказались от практики коллективных столовых времен Пол Пота, не вмешивались в личные дела семей и разрешили подсобные хозяйства, однако как в изменившихся условиях распределять коллективно возделываемый урожай никто не представлял. Поностью уравнительная система больше не приносила эффекта. Вьетнамские советники, плотно занимавшиеся аграрным вопросом предложили свое подобие советской системы трудодней – она более или менее учитывала индивидуальный вклад каждого работника, вводила различные коэффициенты в зависимости от числа детей в семье и прочих факторов, однако когда система была спущена на места, обнаружилось очевидное препятствие: в отличие от советских колхозов, в камбоджийских хозяйствах невозможно было найти грамотных счетоводов, которые бы производили расчеты. В итоге в 1980 году земли решено было раздать для индивидуальной обработки семьям – к тому времени власть на местах была достаточно прочной, чтобы следить за процессом такого распределения и не допустить откровенных несправедливостей. Впрочем, в присланных сверху инструкциях о том, как распределять землю содержалось пояснение о том, что вообще лучше всего – примеряться к местным условиям и делить так, как это будет удобно. Иными словами, жизнь подтвердила, что проще всего – разрешить крестьянам работать на земле, как им удобно, обеспечив хоть сколько-то приемлемую местную власть. Впрочем, функционирующая в первый год после падения Пол Пота экономика вообще была довольно специфичной. В ней по-прежнему отсутствовала столь очевидная деталь, как финансы. Вводить денежное обращение после его полной отмены Красными кхмерами было далеко не тривиальной задачей. Опыт 1979 года показал, впрочем, и то, что на каком-то базовом уровне экономика может работать и без государственной валюты. Здесь состоялся отчасти либертарианский эксперимент, когда в отсутствии государственных разменных знаков признаваемым эквивалентом стали выступать товары, по поводу ценности которых существовал общий консенсус – золото и рис. Работникам государственного аппарата, как в средневековых восточных обществах была установлена выплата зарплаты рисом. Что касается золота, то оно довольно быстро стало предметом обмена всего и вся на рынке. Как ни странно, но Красные кхмеры, в отличие от многих других тоталитарных режимов не организовывали реквизиций драгоценностей –здесь, стоит, опять таки сказать неожиданное спасибо их идеологическому фанатизму. Многие, эвакуируясь из городов успели зарыть ценные вещи и даже унести их с собой, специального досмотра не производилось. После падения Пол Пота – золото, как одна из немногих ценностей, которая находилась в ликвидном состоянии на территории страны – тут же стала предметом купли и продажи. Власти практически не вмешивались в происходящее, поскольку не могли предложить альтернативы. Впрочем, согласно социалистическим канонам они предполагали развернуть систему государственной торговли. Предполагалось – отчасти по образцам советского НЭПа, что государство организует собственную сеть по продаже необходимых крестьянам товарам по твердому курсу в обмен на необходимый рис, однако первые же попытки таких мер показали, что ни складских помещений, ни транспорта, ни необходимых кадров для ведения такой торговли практически нет. Система вводилась с большим трудом. Это, среди прочего, отсрачивало введение государственной денежной единицы – поскольку было совершенно непонятно, как заставить население принять новые деньги в качестве всеобщего средства обмена. Когда система государственной торговой сети заработала власти решились на ввод государственной валюты – риэля. Но и здесь последовали сложности. Обычно когда вводят новые деньги, их расчетный курс можна остановить обменяв в определенной пропорции на старые. Здесь эквивалента не было (золотого стандарта в Народной республике Кампучия, разумеется не предполагалось). Как оценить товары в новых деньгах понимали с трудом. Тем не менее, зарплату чиновникам стали выдавать не понятным всем рисом, а новыми, отпечатанными на советском Гознаке бумажками, цены для государственной сети тоже были установлены. Оставалось убедить в ценности новых денег крестьян. Этого, однако, не получалось. Крестьяне упорно не желали продавать рис за риэли в установленных ценах. Использовать репрессии и принудительные реквизиции правительство не желало (учитывая, что основу ее силового ресурса, по-прежнему составляли занявшие Камбоджу вьетнамские войска, такие реквизиции означали бы худшую форму оккупации), поэтому с социалистическими принципами приходилось идти на компромисс. Правительство разрешило деятельность частных закупочных компаний, которые должны были убеждать крестьян своими методами, в том числе, закупая рис по негосударственным ценам, с которыми в итоге соглашалось и государство. Рис по твердым ценам гарантированно доставался фактически лишь госслужащим, которые использовали этот доступ, в том числе для последующей перепродажи на коммерческом рынке. Иными словами, в Камбодже за относительно короткий период условия жизни – из почти фантастических, какими они были при Красных кхмерах, о которых как будто читаешь в антиутопическом романе – превратились не то чтобы в совсем нормальные, но, в общем, сносные для жизни. Люди теперь, по крайне мере, могли понять, чем они могут заниматься и на что рассчитывать взамен. Режим считался социалистическим – в чем-то это обозначало некоторые плюсы – во всяком случае, восстановление на приемлемом уровне образовательной и медицинской системы, осуществлялось с опорой на советский опыт и с помощью специалистов из СССР и других соцстран. В чем-то – заметные минусы. Но в общем, режим допускал, скорее широкий компромисс с живым течением жизни и тем, как люди сами договаривались между собой. Это не отменяло бедности (Камбоджа и сейчас остается) одной из самых бедных стран мира), но, тем не менее, позволяло почувствовать уверенность, если не в завтрашнем, то в сегодняшнем дне. И, по-моему, эта история все-таки внушает надежду. Человечество способно достаточно быстро выбраться из самых невероятных ситуаций – для этого надо просто прислушиваться к тому, что хотят люди, следовать здравому смыслу и не мешать обществу там, где оно само способно выработать устраивающие всех правила. Автор Станислав Кувалдин. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
