Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах и улицах «Добрая дорога детства» 2
Скачать 3.68 Mb.
|
Важнейшим моментом в формирование единой территории Киевской Руси явилось подчинение киевскому князю соседних Киеву племенных княжений. На следующий же год после вокняжения в Киеве, Олег начал осуществлять военные акции против соседних племён: «Въ лето 6391 (883). Поча Олег воевати деревляны, и примучив а, имаше на них дань по черне куне»2. Племена древлян располагались на правобережье Днепра. Они, по-видимому, обладали своими собственными князьями, вышедшими из среды знати и военных вождей в результате распада родоплеменного строя. Нельзя не отметить, что до этого времени они не имели даннических отношений с Киевом и впоследствии эти земли не раз становились очагом сепаратистских выступлений. Далее Олег продолжил «собирание земель» вокруг Киева, поведя своё войско на восточных соседей. Славянские племена радимичей, обитавшие по реке Сож, и северяне, расположившиеся в междуречье Десны и Сейма в то время платили дань Хазарскому каганату. «В лето 6392 (884) Иде Олег на северяне и победи северяны, и взъложи на нь дань легъку, и не даст им козаром дани платити, рек: «Аз им противен, а вам не чему. В лето 6393 (885) Посла к радимичем, рька: «Кому дань даете?». Они же реша: «Козаром». И рече им Олег: «Не дайте козаром, но мне дайте». И въдаша Ольгови по щьлягу, яко же и козаром даяху. И бе обладая Олег поляны, и деревляны, и северяны, и радимичи, а съ уличи и теверци имяше рать»1. Переход радимичей и северян в даннические отношения с Киевом вынуждал Хазарский каганат к войне с появившемся серьёзным соперником – киевским князем. Точных сведений нет, но по косвенным данным можно судить о том, что Олег разбил войско каганата. По-видимому, стремление подчинить себе весь «путь из варяг в греки» заставило Олега напасть на земли, лежавшие между Днестром и Дунаем и принадлежавшие уличам и тиверцам. Опять же точных результатов этой войны мы не знаем, но, судя по тому, что в состав войска Олега при походе на Византию в 907 году тиверцы были включены, можно предполагать об их покорении Олегом. Хотя существуют возражения. В частности, летописец при упоминании тиверцев добавляет «яже суть толковины». Употребление слова «толковины» по отношению к тиверцам, позволило некоторым исследователям указывать на особое положение племени тиверцев в союзе восточнославянских племенных княжений, возглавляемых Олегом. Так, по исследованию Д. А. Расовского, этот термин означает союзников в отличие от этнических групп («племён» летописи) уже подвластных великому князю киевскому2. Однако более состоятельной кажется версия о том, что «толковины» переводятся как «переводчики». Тиверцы, проживая на юго-западных рубежах Руси, могли, в результате частого соприкосновения с соседями, иметь в своей среде большое число людей билингвов и, следовательно, могли считаться переводчиками. При походе по неприятельской территории к Константинополю, войско князя Олега, несомненно, нуждалось в переводчиках, и тиверцы могли оказать соратникам неоценимые услуги, потому и были выделены в «Повести временных лет» особым термином – «толковины». Данная точка зрения подтверждается исследованиями историков и филологов3. В то же время уличи продолжали сохранять свою независимость так как упоминания их присутствия в войске Олега при походе на Византию нет а, исходя из перечисления племён поставивших свои войска и масштабности похода, можно судить о том, что Олег сумел собрать под свои знамёна воинство со всех подвластных ему земель. Данный поход (более подробно речь о котором пойдёт ниже) отобразил такой процесс как: объединение под властью Киева различных восточнославянских земель, имевших свои княжения. Стоит сказать, что процесс создания единой территории Древнерусского государства был упрощён в летописи. Ведь ход объединения восточнославянских племен вокруг Киева летописи изображают как процесс, который занял всего несколько лет. Центральным событием этого процесса признается поход Олега во главе войска из варягов, чуди, словен, мери, веси и кривичей из Новгорода в Киев (6390 (882) г.), закончившийся захватом центра полян и переходом в руки ловкого завоевателя всего пути «из варяг в греки». В течение последующих трех лет Олег подчинил своему влиянию древлян, северян, радимичей и начал войну с уличами и тиверцами. Однако уже в дореволюционной историографии XIX века появились сомнения насчёт такого быстрого и безоговорочного подчинения всех соседних племён и как результат создания в считанные годы единой государственной территории Древней Руси. Действительно маловероятно, что в кратчайшие сроки возникла «достаточно разветвлённая, охватывающая огромную территорию и около десятка существующих и бывших (поляне, словене) этнополитических общностей структура – скорее всего, её формирование заняло несколько десятилетий»1. Поэтому в настоящее время вполне обоснованным стоит признать тезис о том, что подчинение славян явилось длительным процессом, который растянулся не на один десяток лет и окончательно завершился лишь к середине X в., а то и во времена Владимира Святого1. И по сей день некоторые из отечественных исследователей находят в летописной концепции истории образования Киевской Руси много противоречий. В первую очередь, несомненно, указывается на то, что летописная история деяний Олега составлена на основании устных преданий, причем предания эти представляют собой т.н. «бродячие сюжеты», имеющиеся и у других народов. Не случайны, поэтому, параллели, которые исследователи вот уже более ста лет проводят между преданиями об Олеге и Орварде Одде2. Сообщение «Повести временных лет» о создании Древнерусского государства, по мнению одного из современных учёных: «скорее отражает представления летописца о том, как «должно было бы происходить» завоевание этих племен, а не то, как оно «происходило на самом деле». При этом летописец исходит из информации о том, как строились отношения Киева с тем или иным племенем позднее. Например, с древлянами Олег воюет и покоряет их, накладывая на них «тяжкую» дань. Вполне понятно, что именно так должен был поступить по отношению к древлянам, давним врагам полян, киевский герой. Другие соседи – северяне и радимичи – не были столь ненавистны полянам, поэтому и завоевание их проходило менее болезненно, и отделались они легкой данью»3. В качестве примера исторической недостоверности рассказа летописца выдвигается тезис о том, что он, столь уверенно и детально описывая движение Олега на юг, в точности не знал, какие именно племена были завоеваны последним, как впрочем, он не знал и какие племена находились в зависимости от Киева к середине Х в. Упоминается отсутствие, при описании похода Олега на Византию в 907 году, племени дреговичей в войске Олега1. Далее естественно делается вывод о том, что это племя, по мнению летописца, еще не было покорено Киевским правителем. В то же время, если обратиться к труду Константина Багрянородного, можно встретить упоминание «другувитов» в числе данников русов2. В результате вышеизложенного материала делается вывод о том, что: «Несовпадение данных Константина Багрянородного, современника событий, и «Повести временных лет» свидетельствует о «трафаретности» летописного списка покоренных Олегом племен. Применяя «трафарет», летописец вносил в список те племена, которые вовсе не были подчинены Киеву, например вятичей, а те, которые реально зависели от русов оставлял в числе независимых, т.к. они не вписывались в представления летописца о ходе завоевания славян русами»3. Можно отметить, что такие построения были характерны ещё для дореволюционной историографии, так первым обратил внимание на возможность существования подобного «трафарета» А. А. Шахматов около века назад. В частности он отмечал, что «сообщение о покорении Радимичей составлено по образцу сообщения о покорении Вятичей» Святославом4. Определенная тенденциозность летописного рассказа о завоевании Олегом славян позволила некоторым историкам начала XX века даже предположить, что Олег был или местным киевским князем5, или он пришел в Киев не с севера, а с юга и был князем Тмутараканской Руси6. По мнению этих исследователей, объединение славянских племен началось не с севера, а с юга. В настоящее время всё-таки следует признать, что данные построения не совпадают с историческими реалиями конца IX века. В целом, учитывая определённый схематизм в сообщениях летописца о деяниях Олега, можно признать возможное искажение реальных событий, как в результате неполной осведомлённости, так и под влиянием политической конъюнктуры начала XII века. Объединение под властью Киева различных земель восточнославянских племён, заняло, скорее всего, не два-три года, а не один десяток лет и проходило постепенно с большим разрывом во времени между первым наложением дани и полным растворением в державе завоевателей. В качестве примера можно привести взаимоотношения центральной власти в Киеве с племенным княжением древлян. Древляне, покорённые Олегом, по летописному свидетельству ещё в 883 году, продолжали сопротивляться и Игорю, и Ольге. При этом они, уплачивая дань Киеву, во внутренних делах сохраняли полное самоуправление. Можно обратить также внимание на тот факт, что летописец, рассказывая о столкновении древлян с Киевом в 40-е гг. Х в., называет их область «землей»1. Так в летописях обычно называются вполне суверенные от Киевской Руси политические образования, независимые соседние государства2. Древлянами, согласно этому летописному рассказу, продолжали управлять их собственные князья, а один из них – Мал, даже сватался к киевской княгине Ольге3. После успешных военных походов Олега конца IX века на славянские племена сложилось обширное по территории Древнерусское государство. С начала своего существования оно «было полиэтничным»4. Ведь в Восточной Европе вместе со славянами жили более двадцати неславянских народов. При этом, несмотря на определённую централизацию власти, которая выражалась в том, что во главе государства стоял великий князь, сидевший на киевском «столе», а также проводимое «окняжение» подвластных земель, Киевская Русь представляла по своей внутренней структуре достаточно рыхлое политическое образование. Покорённые народы «имели своих собственных князей… они обязаны были платить дань Верховному князю, покорявшему их своей власти, и (вероятно) помогать ему в военное время войском. Далее сего непосредственное действие Верховного князя на покорённые племена не простиралось»1. Процесс консолидации земель присоединённых к Киевскому княжению был длительным по времени и проходил болезненно, сопровождаясь восстаниями против центральной власти. Очень важным для правильного понимания эволюции государственной структуры Киевской Руси первой половины X века видится анализ правового положения участников договоров князя Олега 907 и 911 гг., заключённых с Византией в последующем сравнении их с положением участников договора 944 года, заключённым новым правителем Руси князем Игорем. После двадцатилетнего молчания о событиях происходивших на территории Киевского и окрестных княжений, «Повесть временных лет сообщает» о значительном событии европейского масштаба, которое свидетельствовало о выходе молодого русского государства на европейскую арену: «В лето 6415 (907). Иде Олегъ на Грекы, Игоря же оставив Киеве, поя же множество варяг, и словенъ, и чюдь, и словене, и кривичи, и мерю, и деревляны, и радимичи, и поляны, и северо, и вятичи, и хорваты, и дулебы, и тиверци, иже суть толковины: си вси звахуться от грекъ Великая Скуфь»2. Сразу следует отметить, что из данного перечисления видно о значительном расширении территории Киевского государства за период 885-907 гг. Если до 885 года Олег сумел установить контроль над племенами словен, кривичей, северян, радимичей, древлян а также некоторыми финскими племенами, то на начало X века ситуация изменилась. Помимо упомянутых племён в состав Олегова войска входили также вятичи, жившие по Оке, дулебы, обитавшие по берегам Западного Буга на польском порубежье, хорваты, имевшие своё княжение в Карпатах. Уже упоминалось и о включении тиверцев в войско Олега. Поэтому можно говорить о том, что Киевское государство Олега 907 года представляло собой куда более мощное образование, чем Киевское княжение, в которое Олег прибыл в 882 году. Количество воинов призванных Олегом в поход, также свидетельствует о силе нового государственного образования возникшего на территории восточных славян: «И съ сими со всеми поиде Олегъ на конех и на кораблех, и бе числомъ кораблей 2000»1. Ниже по тексту летописец отмечает, что на каждом корабле находилось до сорока воинов. Конечно, цифра в 80000 воинов, вероятно, завышена, но всё равно силы Олега по тем временам были весьма значительные. Так практически все историки единодушны во мнении, что в походе на Константинополь принял участие не один десяток тысяч воинов. Поход был успешный: византийцы дали щедрый откуп. Хрестоматийно известным стало упоминание о том, как в честь победы Олег повесил свой щит «на вратах Царьграда»2. Был также заключён мирный договор, который, скорее всего, был предварительным, так как после него, спустя четыре года, Олег направил в Константинополь большое посольство. Результатом визита русского посольства в столицу империи явилось заключение нового договора. В предварительном договоре в частности говорилось следующее об уплате византийцами дани: «Олегъ же, мало отступивъ от града, нача миръ творити со царьма грецкима, со Леономъ и Александромъ, посла к нима въ град Карла, Фарлофа, Вельмуда, Рулава и Стемида, глаголя: «Имите ми ся дань». И реша греци: «Чего хощеши, дамы ти». И заповеда Олег дати воем на 2000 корабль по 12 гривен на ключь, и потом даяти уклады на рускыа грады: первое на Киевъ, та же на Чернигов, на Переаславль, на Полтескъ, на Ростов, на Любеч и на прочаа городы; по тем бо городомъ седяху велиции князи, под Олгом суще»3. Последние строки являются бесценным свидетельством о государственном устройстве Древней Руси. Киев как резиденция Великого князя, по-видимому, обладал прерогативами в получении дани от Византии. В свою очередь упоминание других городов, в которых находятся другие великие князья, находящиеся в зависимости от Олега, свидетельствует о том, что на момент правления Олега в Киеве, местная знать, покорённых им племён не лишилась своей власти и ещё не была заменена должностными лицами, присылаемыми из Киева. Значит, Олег, ведя войны и покоряя окрестные племена, ещё не обладал достаточной властью для смещения местной аристократии, а только вынуждал их признавать свою верховную власть. Таким образом, содержание договора 907 года подтверждает вышеизложенный тезис о том, что процесс образования единой территории был значительно растянут по времени. Ряд историков указывают на отсутствие Новгорода при перечислении укладов на города, которые находились в союзе с Киевом или под его властью. Отсутствие такого крупного на то время города в тексте договора позволяет утверждать опять же либо об отсутствии связей между Киевом и Новгородом, либо о неподчинении Северной Руси южной: «Если бы связь между Киевом и Новгородом существовала, то Олег не смог бы, просто так «забыть» такой крупный город, тем более, по летописи, свою Родину»1. В качестве возражения подобным построениям можно привести следующие факты. Уже отмечалось, что Олег при покорении Смоленска посадил в нём «своих мужей». Вполне возможно, что и Новгород управлялся наместником Олега. Приоритет же при составлении договора был отдан землям и городам, входившим в состав Древнерусского государства, но при этом сохраняющим остатки былой самостоятельности. Новгород же, не имевший великого князя, обладавшего определённой самостоятельностью, и входивший в земли подвластные непосредственно Олегу, мог быть и не упомянут в договоре, так как главным городом Олега к тому времени был уже Киев. |
