§ 2. «Данность» как методологическое понятие в современной психологии
Необходимость обращения к анализу заявленной темы связана, на мой взгляд, со следующими обстоятельствами, наиболее часто осознаваемыми психологами при уточнении ими своих методологических позиций.
• Неудовлетворенность функциональным подходом в изучении феноменов психического.
• Стремление выделить и описать специфические качества психического как реальности.
• Сложность онтологического анализа различных качеств человека.
• Нечеткость критериев достоверности полученных научных фактов, законов и закономерностей.
• Зависимость способов получения, описания и интерпретации данных от индивидуальности исследования, от системы его морально-этических ценностей и научной добросовестности.
• Зависимостью науки от конкретных заказчиков на тот или иной вид информации.
• Девальвацией ценности научного знания в общественном
сознании. Преобладание манипулятивного подхода к человеку во всех
сферах социальной деятельности.
Думаю, что даже указание на эти обстоятельства в той или иной степени, представленное в профессиональной рефлексии как начинающих психологов, так и профессионалов, ставит следующие вопросы, которые можно отнести к разряду вечных, т. е. методологических.
• Что изучает психология?
• Какие ставит цели в изучении ?
• Как зависит полученное знание от личности психолога-исследователя ?
• Кто, каким образом и с какой целью может использовать психологическое знание ?
Эти и подобные — вопросы о предмете психологии, о методах, методиках, критерии истины и т. п. не могут быть решены, если тем или иным образом не обозначена природа изучаемого как данность, т. е. не построен идеальный объект, который может (и должен) стать основой для получения как общепсихологических знаний, так и для построения конкретных психологических теорий.
Что дано психологу как основание для его познания? Осмелюсь сказать, что прежде всего он сам как человек и другие люди. Это — онтологическое основание для понимания, для построения идеального объекта любой теории.
Можно привести множество примеров их различных современных научных текстов как отечественных, так и зарубежных, где эта данность проявляется в самых разных вариантах: от отождествления природы человека с природой животного (Э. Берн) до сведения природы человека к механизму, в конечном счете, отождествлению с неживым (Г. Гурджиев).
Не беря на себя роль судьи или критика той или иной методологической позиции, считаю, что можно предположить следующее: возможность появления любого методологического подхода основывается на переживании автором присутствия в его жизни Других Людей и своей связи с ними, которая для каждого человека, независимо от его профессиональной принадлежности, проявляется в его концепции жизни.
Таким образом, взрослому человеку, который занимается психологией как наукой, приходится иметь дело со следующими составляющими его личного представления о методологии:
• исторические и современные ему научные тексты;
• живые люди, его современники, как авторы или носители научных идей;
• живые люди, индивидуальность которых нетождественна их научной продукции;
• он сам — взрослый человек в конкретном историческом и личном времени своей жизни;
• его — взрослого человека — личный опыт, обобщенный в концепции жизни;
• содержание концепции жизни, которая определяет (допускает) меру воздействия человека на самого себя и на
других людей с целью получения разных видов информации
Можно было бы назвать и другие составляющие личного представления о методологии, но для краткости изложения ограничусь названными. Итак, что дано психологу в качестве главного основания для выбора и построения методологии? Думаю, что ни одна из перечисленных выше составляющих не дана в равной степени, т. е. не осознана в равной степени в конкретный момент личной научной биографии. Естественно думать, что все составляющие — величины переменные. Может быть, самой устойчивой из них является концепция жизни, появление основ которой можно наблюдать в конце юношеского возраста.
«Данность» оснований для построения методологии становится вопросом не только исторического развития психологии как науки, но и вопросом индивидуального становления профессионала как развивающегося, меняющегося человека, способного к трансформации.
Мне кажется, что ни в какой другой сфере знания нет такой четкой зависимости в выборе идеального объекта (предмета науки) от нравственно-этической позиции исследователя как в современной психологии, которая переживает очередной кризис. Хотелось бы назвать его кризисом «данности». Что дано в качестве идеального объекта изучения? Даже обозначение этой данности представляет трудность, например, трудность выбора лексических средств для того, чтобы избежать тавталогии: психология изучает психическое, или психология изучает психические процессы и качества человека...
Можно попробовать ответить на этот вопрос и, таким образом, дано: жизнь человека, т. е. Добро и Зло, которые есть в Я, живущем среди Других Я в:
• историческом времени — культуре;
• личном времени (психологическом) своей жизни;
• физическом времени (физиологическом) своего тела и обладающем как главными качествами способностью к любви и свободе
Тогда вопросы о том, что есть жизнь человека, что в ней Добро и Зло, что есть Я, в каком времени и про-
странстве оно проявляется и будут основой для выбора методологии.
Утверждая данность, обозначая ее как существующую, любой исследователь получает основания для проявления и построения своей позиции, для обозначения и построения предмета своего исследования, т. к. объект будет задан содержанием данного.
Известно, что номотетическая функция сознания позволяет через обозначение реальности словом уже воспринимать ее как обладающую закономерностями. Другими словами, если исследователь (для себя и для других) обозначает данное в слове — понятии, он уже вносит в содержание своего мышления закономерности, отражающие существование этой данности.
Мне думается, что недостаточная рефлексивная проработка данного как основания для построения методологии в любом научном исследовании приводит к тому, что от исследователя ускользает его собственная научная позиция, которая, в конечном счете, определяет меру его ответственности за полученное знание, за процесс его получения, за хранение и использование информации. Кроме того, рефлективная проработка данного позволяет определить специфическое место науки в общественной структуре, фиксирующей степень владения объектом науки как объектом интеллектуальной собственности. В этом смысле этическое право, например, право распоряжаться собственной жизнью и право научного исследования жизни человека принадлежат к разным социальным структурам и предполагают разную степень ответственности как личной, так и общественной.
Таким образом, понятие данности позволяет исследователю осознать, как существующий для него самого, объект исследования, определить по отношению к нему свою позицию и степень личной ответственности за меру воздействия на данное. Думаю, что рефлексивная процедура выделения данного позволяет психологу избежать многих ошибок, связанных с пониманием им роли и места научного знания в индивидуальной и социальной жизни людей.
Литература
1. Берн Э. Игры, в которые играют... М., 1995.
2. Зинченко В.П. От классической к органической психологии. Вопросы психологии. — 1996. № 6.
3. Кун Т, Структура научных революций. — М., 1977.
4. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. — М., 1993.
5. Успенский Г. В поисках чудесного. — СПб. 1992.
|
