Реферат по литературе тема: «Образ русской женщины»
Скачать 318.58 Kb.
|
1 2
Волновать сердца людей В донской станице Кочетовской Семикаракорского района Ростовской области многие десятилетия жил и работал известный советский писатель лауреат Государственных премий СССР и РСФСР Виталий Александрович Закруткин. Люди редко знакомы с жизнью современных писателей. Между тем, как справедливо заметил Михаил Алексеев, факты биографии могут подсказать глубинную суть произведения, особенно в тех случаях, когда все описанное пережито, выстрадано автором. Жизнь В.А.Закруткина – как раз тот пример, когда она гармонично сливается с творчеством. (1, стр. 5) Виталий Александрович родился в 1908 году в Феодосии. Семье часто приходилось переезжать с места на место. Жили в крымских Чалбасах, молдавском селении Валегоцулово, а затем десять лет в украинской деревне Екатериновке. Здесь будущий писатель проходил свои университеты, закончил семилетку и курсы избачей, поэтому председатель сельсовета не сомневался, кому вручить ключ от организованной избы-читальни. В те далекие теперь 20-е годы изба-читальня была первым серьезным культурным завоеванием в Екатериновке. Отовсюду собирались в ней книги: из помещичьей библиотеки – аккуратные, в тяжелых переплетах с золотым тиснением, от местных учителей – потрепанные, зачитанные. Волполитпросвет присылал тонкие брошюрки, отпечатанные на грубой оберточной бумаге. Молодой избач раздавал книги, а по вечерам при свете коптящей керосиновой лампе устраивал громкие читки. Бывало, звучала балалайка, гармонь и сообща пели протяжные русские и украинские народные песни. (1, стр. 5) Книга стала страстью Виталия, им владела тяга к знаниям, но учиться дальше тогда не пришлось. Семья переехала на Дальний Восток, осела в маленьком поселке Амурской области, и ему пришлось заняться самообразованием. В 1932 году в Благовещенском пединституте Закруткин сдал все экзамены экстерном, а дипломную работу защитил с таким блеском, что кафедра литературы рекомендовала его в аспирантуру Ленинградского пединститута имени Герцена. Защитив диссертацию, молодой кандидат филологических наук получил назначение в Ростовский пединститут, заведующим кафедрой. (1, стр. 6) Дмитрий Брудный вспоминает: «То были годы моей студенческой жизни, и хорошо помнится, как в нашу аудиторию впервые вошел Виталий Александрович – высокий, стройный, в отлично сшитом темно-синем костюме, в «добролюбовских» очках с золотой оправой. Характерным, чуть хрипловатым баском, он словно вступал с нами в беседы. То, что мы слышали, мало походило на академические лекции. Это были литературные рассказы о писателях – эмоциональные, интересные своей новизной, порой даже неожиданные. Исследователь и художник жили в нем одновременно. Мы, тогдашние студенты, особенно ощущали это». Но деятельность молодого педагога не ограничивалась институтскими занятиями. Внимание литературной общественности уже тогда, до войны, привлекла его книга статей «Пушкин и Лермонтов» и повесть «Академик Плющев». Но если повесть была лишь пробой пера, то книга о Пушкине и Лермонтове своей научной достоверностью и основательностью не утратила значения и в наше время. (1, стр. 6) В первый же месяц Великой Отечественной войны Закруткин написал публицистическую работу о фашизме – «Коричнева чума». Ростиздат ее оперативно издал, и газета Северо-Кавказского военного округа «красный кавалерист» уже в сентябре 1942 года опубликовала на нее рецензию, в которой отмечалось: «Яркую по своим фактам, книгу В.Закруткина следует настоятельно рекомендовать красноармейскому читателю. Она рассказывает правду о фашизме». (1, стр. 6) Брошюра была разослана по воинским подразделениям, но часть тиража не успели вывезти из типографии. После войны старые библиотекари рассказывали, как ворвавшиеся в Ростов гестаповцы и головорезы из карательной зондеркоманды разыскивали автора книжки и его семью. Но он в то время, отказавшись от эвакуации с институтом, уже был на фронте. (1, стр. 6) Длинными оказались дороги военного корреспондента Закруткина. Они начались на Дону и в предгорьях Кавказа. Ему пришлось участвовать в Корсунь-Шевченковской операции, форсировать Вислу и, наконец, штурмовать Берлин в составе Пятой ударной армии. В один из моментов штурма, когда был убит комбат, поднялся во весь рост майор Закруткин и с автоматом в руках повел батальон в атаку. Под его командованием батальон прошел от Хольцмаркштрассе до Александерплатц. Не знали тогда бойцы, что майор, который поднял их для решительного броска, не был строевым офицером, а педагогом, ученым. Теперь он стал воином, и сам маршал Жуков вручал ему боевой орден Красного Знамени. (1, стр. 6) Война во многом определила дальнейшую литературную судьбу Виталия Александровича. В его памяти словно застыли картины пожарищ и взорванных полей, оскверненные трупами воды рек, плач обездоленных детей, женщин, стариков – картины, составившие скорбную панораму жизни и смерти. (1, стр. 7) В.Закруткин ощущал душевную потребность рассказать обо всем увиденном и пережитом. В 1944 году он прислал с фронта в Ростовское издательство сборник рассказов «О живом и мертвом». Это были невыдуманные рассказы о мужестве и стойкости советского солдата, о долге и чести человека на войне. (1, стр. 7) Писатель Анатолий Калинин вспоминал, что в своей полевой сумке Закруткин держал большую толстую тетрадь; иногда он читал своим товарищам страницы из нее, и они «дышали жаром минувших боев и походов». …Июльской ночью 1947 года старый колесный пароходик, плывший по Дону, причалил к деревянной пристани. Одинокий пассажир (то был Виталий Закруткин) взглянул окрест, вдохнул запахи весеннего многотравья и решительно ступил на кочетовскую землю, чтобы более не сходить с нее. Сердце его словно приросло к раскинувшимся балкам и перелескам с обгорелыми пнями и даже бездорожью, которое лучше не знать в лихую распутицу. (1, стр. 8) Решение поселиться в деревне не было для Виталия Александровича случайным. Хотя для многих, знавших его в предвоенные годы, неожиданным казался такой крутой вираж на жизненном перекрестке. Сам он так все объяснил: «Перед моими глазами бесконечной чередой проходили картины только что минувшей войны… Я увидел, познал трагедию мира. Обо всем увиденном на войне я не мог молчать, обязан был в меру своих сил поведать людям, чтобы воздать им должное, живым и мертвым героям, и предостеречь своего сына от всего, что могло ему грозить в будущем. Я понял, что к научной работе, к чужим, пожелтевшим от времени рукописям, к институтскому кабинету, к докторской диссертации, к лекциям и экзаменам – ко всему тому, чем жил до войны, мне не вернуться больше никогда». (1, стр. 8) Колхоз «Победа» Семикаракорского района выделил В.Закруткину приусадебный участок на берегу Дона. Здесь и «закрепился» он на многие годы. В Кочетовской было в те годы два колхоза – полеводческий и рыболовецкий. И оба работали неважно. Полеводы ощущали нехватку техники, а рыбаки хозяйничали на реках хищнически, рассуждая: «На воде ни сеять, ни пахать не надобно, тут одна природа управляется, а наше дело – взять то, что заготовлено природой». (1, стр. 8) Этот жизненный конфликт стал основой романа «Плавучая станица», который звал к новому подходу в ведении рыбного хозяйства. Безудержная привычка брать без отдачи встречает неожиданное противодействие со стороны инспектора рыбнадзора Василия Зубова: «Надо не просто ловить рыбу, – убеждает он, – надо повышать урожайность рыбы». Так и говорил – «урожайность рыбы!» Слова эти вызвали на первых порах недоумение, но его поддержал бригадир Архип Андропов: «Сеять надо рыбу… как полеводы сеют пшеницу». (1, стр. 8) Разумное, убедительное писательское слово возымело огромное действие. Роман только был написан, а о нем уже знали на Дону, и вот что произошло на хуторе Рогожино. Весной, после спала воды, в малых речушках и балках осталось много мальков. По примеру героев романа, колхозники из Рогожино начали вылавливать мальков и выпускать в Дон. Были спасены огромные массы рыбной молоди. После опубликования романа «Плавучая станица» специальной директивой Министерства рыбной промышленности СССР всем инспекциям рыбоохраны страны было приказано прочитать роман и сделать практические выводы для своих хозяйств. Пожалуй, это единственный случай в истории литературы, когда художественное произведение послужило основой для приказа министра. К слову сказать, роман был переведен почти на все европейские языки, получил много откликов за рубежом. В одном из писем к писателю английские рыбаки из приморского города Саутпорт близ Ливерпуля сообщали, что они коллективно обсуждали «Плавучую станицу» и она натолкнула их на мысль помочь нищенствующим рыбакам возродить промысел креветок. Вот так сливаются воедино литература и жизнь. (1, стр. 8) При всей эпичности многих книг Виталия Закруткина, в них всегда поражает сильная лирическая струя. «Задача писателя, – заметил он однажды, – показать, как поэтический мир природы живет в душе наших людей… Надо уметь читать прекрасную сложную книгу Земли». (1, стр. 10) Донской край часто называют шолоховским. Может быть один из немногих. В.Закруткин мог объяснить этот феномен. О самом Шолохове он писал, что, как никто другой, Михаил Александрович умел вслушиваться и с удивительной зоркостью всматриваться во все – от клекота степного беркута до сухого шелеста жесткой полыни и даже неприметной работы корней в земной тьме. Все было подвластно великому писателю, слова которого, выстроившись в ряд, звучат как натянутая струна, из которой можно извлечь не одну мелодию. «Каждая страница шолоховского произведения пахнет жизнью земли», – говорил Закруткин. И тоже дышал этой жизнью. Надо, писал он, чтобы в душе человека всегда «жили прекрасные картины во все времена года: песня горлицы на утренней заре, окропленная росой зелень, тугие, клейкие почки яблони по весне, шум колеблемых ветром пшеничных колосьев на неоглядной, возделанной его руками ниве, жар веселой жатвы, запах пота, глоток холодной родниковой воды, тихая краса убранных полей, бодрящая свежесть первого снега»… (1, стр. 10) Так видел писатель землю, на которой жил. Для него не было ничего более радостного, чем бродить по родному краю. Но он никогда не превращался в обычного этнографа и писал о том, что пережил сам. (1, стр. 11) Виталий Александрович называл себя деревенским жителем. В этом была особенная гордость. Он не только видел, но слушал природу. С редкой чуткостью различал птичьи голоса; о степи рассказывал так, что она будто оживала; как заправский виноградарь показывал умение подвязывать виноградную лозу. И вообще, его познания в сельском хозяйстве поражали. Дело доходило до того, что колхозники советовались с ним по различным агрономическим делам и каждый раз удивлялись его профессионализму. (1, стр. 15) Часто покидал Виталий Александрович свой кабинет и надолго отправлялся в степное Задонье, на Кубань, к виноградарям Крыма. Ездил без командировок; никакие редакционные задания не обременяли его, никакие строки не ограничивали. «Именно это,– рассказывал писатель,– позволяло мне увидеть множество прекрасных людей, посидеть с ними на валках скошенной пшеницы, побродить по полям, по берегам рек». (1, стр. 15) Все, о чем писал в своей жизни Виталий Закруткин, проникнуто стремлением восславить трудовые свершения современников, пафосом мира, ненавистью к войне. Выступая на VI съезде писателей РСФСР, он говорил: «Беспокойство на земле. Нет мира под оливами. Не дремлют наши враги, яростные ландскнехты антикоммунизма. Пылают в огне пожаров города и села. Гибнут тысячи людей. Можем ли мы, советские писатели, оставаться при этом равнодушными? Кто же, как не мы, должен быт неподкупным, страстным, воинствующим борцом за всечеловеческое счастье». (1, стр. 16) Любая из книг Виталия Закруткина, которые мы читаем и перечитываем сегодня, оставляет именно такое впечатление, будто она написана «с полной выкладкой». Кровью и мужеством писались «Кавказские записки», беспокойством рачительного хозяина земли дышат страницы «Плавучей станицы», беспредельной верностью революционным идеалам пронизана эпопея «Сотворение мира», памятью сердца скреплены чувства, выраженные в «Подсолнухе», жизнестойкость в полный голос воспета в «Матери человеческой». (1, стр. 17) И в каждом из этих произведений ни убавить, ни прибавить ничего нельзя. « Все эти книги, – отмечал Юрий Бондарев, – продукты сквозняками времени, прожжены солнцем, охолонуты снежными вьюгами революции, прострелены пулеметными очередями Великой Отечественной войны, овеяны и скорбью, и добротой, и человечностью». (1, стр. 17) Виталий Александрович был сугубо мирным человеком. И, как у всех мирных людей, мысли и чувства его были устремлены к созиданию, добру, радости труда. Не его вина в том, что было время, когда пришлось отложить перо и сменить гражданский костюм на военную гимнастерку. Но и потом, вернувшись к своей мирной профессии, он всю жизнь считал себя в состоянии мобилизационной готовности. «Уходят годы, – писал он с грустью, – поседела моя голова, и я уже снят с воинского учета. Но я остаюсь в строю. И когда придет мой смертный час, я прошу похоронить меня в гимнастерке, с застегнутым воротом, подпоясанной ремнем, в полной форме. И пи первом сигнале тревоги я встану, как положено советскому солдату, и вместе с живыми буду разить врагов, чтобы словом своим, трудом, всем, что мною было совершено при жизни, защитить и отстоять любимую мою Отчизну и мир на земле». (1, стр. 17) В городе Семикаракорске, районном центре Ростовской области, куда постоянно ездил по своим общественным, депутатским делам писатель, ныне одна из улиц носит его имя. С открытой просторной веранды дома в донской станице Кочетовской, где жил Виталий Александрович Закруткин, видна извилистая река и прибрежные тополевые леса. Писателю были дороги запахи жнивья и речная излучина, древние курганы и птичьи голоса над лунной плеской. Но еще дороже оставались люди, пропахшие хлебной пыльцой, смолой и рыбой, героические и благородные труженики земли – невыдуманные герои книг Виталия Закруткина, которым уготована счастливая судьба долго жить и волновать сердца людей новых поколений иного века. (1, стр. 20) «Матерь человеческая» Повесть «Матерь человеческая» была напечатана в 1969 году, и ей присуждена Государственная премия РСФСР имени Горького. Первоначальный ее замысел отчетливо проявился в раннем рассказе «О живом и мертвом» из одноименного сборника военных лет. В нем передана судьба русской женщины, оказавшейся в разоренном и сожженном гитлеровцами хуторе. (1, стр. 9) Рассказ из того, военного сборника давно уже жил литературной жизнью, но судьба его героини Марии не переставала волновать писателя. Многие годы он не раз проверял свои ощущения, прежде чем из первоначальной основы решился создать новое эпическое полотно. «Эту женщину я не мог, не имел права забыть…» – так начинается повествование. (1, стр. 9) Писатель создает исключительную ситуацию: каратели дотла сжигают хутор, а жителей – одних убивают, других угоняют в неволю. И вот на пепелище остается одна женщина, мужа и сына которой повесили немцы. «Я не могу жить… – давясь слезами, шептала Мария, – я не хочу жить… Разве можно так жить?» И все же героиня находит внутренние силы, которые помогают не только выжить, но и выстоять, не потерять ни милосердие, ни душевное тепло, ни достоинство, ни, наконец, надежду и веру. Поселившись в погребе на родном пепелище, Мария с большим трудом организовала свой трудный быт. Она ходила по пустым окопам, находила то шинель, то гимнастерку или окровавленное белье, отстирывала его в реке. Из заношенного тряпья сшила подобие одежды. А дальше дни наполнились для нее содержанием и смыслом. Приплелись к ней собаки Дружок и Дамка, четыре коровы и три подседланные лошади. Для каждого животного женщина находила ласку, и они по-своему выражали свою благодарность. Эти бессловесные существа «окружали ее, чтобы прикоснуться к своей спасительнице: бархатистыми губами целовали ее захолодавшие на морозе щеки рыжие кони; на плечи и на голову, воркуя, слетались голуби; у ног хлопотали куры; коровы со сдержанным муканьем терлись шеями об е бока; овцы, сгрудившись, смотрели на нее преданными глазами…»(1, стр. 9) Человечность Марии, как это показывает писатель, простирается далеко. Это правдиво и жизненно оправдано передано в ситуации с немецким солдатом-мальчишкой Вернером Брахтом. Мария попыталась делать все, чтобы облегчить его страдания, умирающего бесцельно и глупо в угоду правителям своей страны. (1, стр. 9) Цельность натуры Марии надо видеть и в ее решении взяться за работу, потому что сердце разрывалось от жалости при виде гибнущего неубранного добра! Она глядела на кукурузное поле. Но как ни сокрушалась, не под силу было справиться с урожаем. Одного картофеля двадцать пять гектаров, да десять – свеклы. И моркови шесть гектаров. А той же кукурузы – шестьдесят. (1, стр. 9) Стояла Мария и «не знала, что ей делать одной, совсем одной на необозримых, покинутых» полях. Впрочем, решение у нее уже созрело. Она стала работать «ежедневно: то резала подсолнухи, то капала картофель, морковь и свеклу или утепляла ульи на пасеке». И весь свой изнурительный труд она проделывала с надеждой, что все это, может быть, еще понадобится людям. Мы узнаем о ней, что это «чистая душа, характер глубокий и добрый… Мария не была смелой и сильной духом. Маленькая женщина, потерявшая все и всех, по-матерински любила людей». Это качество оказалось мерилом, способным вобрать в себя мужество и стойкость, красоту и мудрость в такой неисчисляемой мере, что позволяет назвать ее именем Матери человеческой. (1, стр. 10) От древней церковной живописи через всю историю и мировое искусство проходит образ скорбящей матери. В.Закруткин обратился к этой «вечной» теме и сумел воссоздать обобщенный характер Матери человеческой. Прообразом его явилась обыкновенная, простая женщина с маленького донского хутора. Но во всем ее, казалось бы, горестном облике писатель проставил героическое начало, всепобеждающую силу любви к жизни. (1, стр. 10) В одной из горьковских «Сказок об Италии» Женщина-Мать говорит: «Люди – это всегда дети своих матерей… ведь у каждого есть Мать, каждый чей-то сын… Прославим Женщину-Мать, неиссякаемый источник всепобеждающей жизни!» Вот чем прежде всего взволновала сердца людей эта небольшая повесть. Когда в свое время журнал «Огонек» в нескольких номерах полностью ее напечатал, в редакцию стали поступать отклики. Письма приходили от отдельных читателей и целых семей, были получены коллективные отзывы от работниц из Альметьевска, колхозников колхоза имени Свердлова Саратовской области, бригады коммунистического труда часового завода в Челябинске, рабочих маслозавода в Архангельской области, сотрудников треста Строймеханизация Министерства строительства Узбекской ССР. «Преклоняюсь перед героиней повести Марией», – написала молодая учительница; «еще ни один рассказ не волновал меня так, как эта повесть», – признается юная читательница; «прочитав повесть, я как бы вторично прошел по дорогам Великой Отечественной войны», – сообщал ветеран войны. В потоке писем было и такое, в котором мы прочли: «Сколько сердец разбудит эта повесть, прекрасная, чистая, мудрая!» (1, стр. 10) Заключение «Второй фронт открыли наши женщины», – сказал Федор Абрамов. Это было открытием в нашей публицистике, в нашей общественной мысли, в чем-то равное тому, некрасовскому: Коня на скаку остановит, В горящую избу войдет! Мы, конечно, и раньше от всего благодарного сердца воздавали должное нашим женщинам – матерям, сестрам, женам, дочерям, но чтобы так и в такой форме, а точнее, в такой формуле, близкой афоризму, – такого, пожалуй, никогда не было. Ведь факт остается фактом: пока там наши союзники медлили с открытием второго фронта в Европе, они, наши женщины, в первый же день войны открыли его у себя дома, тут. Открыли своим воистину героическим трудом на заводах и фабриках, на полях и на фермах, открыли на всю глубину воюющего тыла. (2, стр. 5) Но женщины воевали не только на своем, втором фронте. Им наравне с мужчинами досталось и на первом, военном фронте. …Сестры милосердия. Думаю, что эти слова применимы не только к поэзии и медицине. Эти слова применимы вообще ко всем нашим женщинам-фронтовичкам – солдатам и офицерам всех без исключения родов войск. Они не только сами отважно воевали – на земле и на воздухе, но одновременно были и душой фронта, его, так сказать, милосердным теплом. Их милая женственность, без преувеличения, была и дважды и трижды мужественной, непобедимой женственностью там, на войне. Их сердца в самую железную, страшную пору нежно стучали рядом: мы тут! мы тут! (2, стр. 6) Память человеческая всесильна. Она всегда возвращает нас в прошлое, как близкое, так и далекое. И потому праздник шестидесяти двухлетия Победы над силами фашизма, стремившимися перекрасить весь земной шар в однотонный коричневый цвет, с новой силой воскрешает дни и годы великих сражений. (2, стр. 8) Не сломить фашистским извергам мужества советской женщины. Рука об руку с Красной Армией, принявшей на себя главную тяжесть удара гитлеровских полчищ, непоколебимо стоит советская женщина на своем посту. Чем больше свирепствует враг, тем крепче ее сердце и воля к победе. На передовых позициях она оказывает помощь раненым. Она тушит пожары, вызванные фашистскими летчиками. Она стоит у станка, производя оружие и снаряды. Она дерется в партизанских отрядах вместе с мужем и сыном. (2, стр. 8) Каждое новое поколение стремится глубже понять и осмыслить истоки трудовой и боевой доблести тех, кто в трудные годы Великой Отечественной войны стоял насмерть, защищая нашу советскую землю, кто своим трудом крепил тыл страны социализма. И вечно будет жива память о них в грядущих поколениях. На вид она не очень-то крепка, Когда дитя качает в колыбели, Но как, друзья, сильна она на деле – заботливая женская рука. В. Инбер Список литературы
|
1 2
Похожие:
 | Урок литературы по проектной методике 7 класс. Тема: Н. А. Некрасов.... Тема: Н. А. Некрасов. Поэма «Русские женщины», «Княгиня Трубецкая». Величие духа русской женщины | | Урок литературы в 7 б кассе Дата 23 декабря 2010 года. Тема Тема «Поэма Н. А. Некрасова «Русские женщины»: «Княгиня Трубецкая». Величие духа русской женщины» |
 | Сценарий урока «Образ женщины в культуре и искусстве стран мира» Сегодня 7 марта 2012 г и мы встречаемся с вами на уроке мировой художественной культуры, тема нашего занятия «Образ женщины в культуре... | | Дисциплины: «Образ женщины католицизме, православии, протестантизме... ... |
| Реферат по литературе Тема: «Женские характеры в творчестве И. С. Тургенева» Типы женщин в западноевропейской и русской классической литературе | | Тема «Условия плавания тел» (14 урок по теме) Классицизм, сентиментализм и романтизм в русской литературе. Становление реализма в русской и мировой литературе. Жанровое богатство... |
| Реферат: Тема жизни и смерти в поэме А. Т. Твардовского «Василий Тёркин» Большое место в русской литературе занимает философская тема жизни и смерти. Эта тема не нова в литературе и искусстве. У многих... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Образ врача в русской литературе («сквозная тема» в процессе преподавания литературы) |
| Образ Наполеона в стихотворениях поэтов и писателей 19 века Воронежской области» конкурс «Литературный лабиринт» (Отечественная война 1812 года в русской литературе) Реферат на тему: «Образ... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... «Образ русской женщины в контексте нравственно-философских исканий В. Г. Распутина 1960-х годов» |
| Реферат по предмету Мировая Художественная Культура. Тема: «Образ... Изображая мадонну с младенцем, художники редко отказывают себе в удовольствии добавить птичку, или вазочку с цветами, или какой-нибудь... | | Реферат «Тема «Памятника» «Тема «Памятника» и бессмертия поэта в русской литературе», написанный Грыдиной Анной Олеговной, ученицей 10 класса |
| Реферат по литературе «Тема праведничества в русской литературе»... Праведничество… Многие ли знают значение этого слова? Готова поспорить, некоторые даже не слышали его никогда. Вообще этот термин... | | Реферат по литературе на тему: «Образ разведчика в современной отечественной литературе» Муниципальное казённое образовательное учреждение – основная общеобразовательная школа №5 г. Красноуфимска |
| Тема: База данных Учащиеся должны знать общую характеристику и своеобразие русской литературы 19 века; пути становления реализма в русской и мировой... | | Семинар по современной журналистике Классицизм, сентиментализм и романтизм в русской литературе. Становление реализма в русской и мировой литературе. Жанровое богатство... |
