Введение. «Непрестанная та наука из чтениев » И. Домнин. От первой мировой до «третьей всемирной» Жизненный путь Генерального штаба полковника Е. Э. Месснера
Скачать 9.42 Mb.
|
В Белграде с самого начала Месснер, в силу энергичности натуры, одаренности, сочетавшейся с исключительным трудолюбием и любознательностью, активно проявил себя в общественной, военно-научной, литературной жизни эмиграции. Причисленный к Генеральному штабу, он состоял в Обществе Русских Офицеров Генерального Штаба. Самое заинтересованное участие принимал в организации и деятельности Общества Ревнителей Военных Знаний. К началу 20-х гг. относятся его первые военно-специальные и военно-исторические исследовательские работы. 16 июня 1922 г. он читает офицерам Генштаба доклад о Заднепровской операции войск Врангеля осенью 1920 г. В дальнейшем его выступления в военных аудиториях становятся регулярными. Такие, как «Конница сабельная или огневая», «Сражение у Лодзи», дорабатываются и литографическим способом размножаются (издаются). Предисловие к работам молодого автора пишут авторитетнейшие генералы - A.M. Драгомиров (сын знаменитого военного деятеля и писателя М.И. Драгомирова) и В.В. Буняковский. С 1923 г. по 1926 г. Обществом Офицеров Генерального Штаба было проведено три конкурса на лучший военно-научный труд. Целью ставилось: «1) Ознакомить русских офицеров всех родов войск и служб, находящихся в эмиграции, с современными взглядами на ведение войны и подготовку к ней. 2) Способствовать объединению взглядов на главнейшие вопросы военного дела как основы устройства и подготовки к войне будущей Российской армии ("выработка военной доктрины")»24. Четко определялись требования к трудам. Состав жюри устанавливался по каждому тематическому направлению: по подготовке государства к современной войне, по управлению современными армиями, подготовке и проблемам высшего командного состава, по военной психологии, по боевому применению различных видов и родов войск и средств вооружения. Работы оценивали генералы Я.Ф. Шкинский, A.A. Зегелов, В.Е. Вязьмитинов, А.Н. Розеншильд-Паулин, Е.Ф. Новицкий, Д.П. Драценко, Б.А. Штейфон, полковники В.М. Пронин, А.Л. Мариюшкин и др. Для победителей из фонда Главнокомандующего (генерала Врангеля) предусматривались премии, сумма которых составляла от 600 динар за 4-5-е места до 5000 динар за 1-е место. Каждый раз насчитывалось около 30 соискателей. Премировались только те труды, «которые разработаны вполне научно». Объем рукописей, по замыслу организаторов, не должен был превышать 100 страниц, но затем ограничения сняли, ибо для глубокого раскрытия, например, вопросов подготовки государства к войне этого явно недостаточно. Создание такого рода сочинения требует больших усилий, времени, напряжения, а в условиях эмигрантской неустроенности - это сродни духовному подвигу. Месснер участвовал всякий раз, сдавая сразу по две работы. Так, на Первом конкурсе его труд «Современная конница» был отмечен второй премией. По итогам Второго конкурса (1924 г.) за одно сочинение -«Служба и работа штабов. Основы подготовки офицеров Генерального штаба» - Месснер получил третью премию, а другое его сочинение - «Эволюция в тактике полевой артиллерии по опыту Великой войны» - было отмечено четвертой премией. Хотя последнему двое членов жюри - генералы Е.Ф. Новицкий и Д.П. Драценко предлагали отдать первенство. «Труд полезный не только нашим артиллеристам, но и всем средним и старшим войсковым начальникам», - заключил известный специалист в области стрелкового дела генерал Новицкий25. В 1926 г. на Третьем конкурсе Месснер вновь дважды был премирован (третьей и пятой премиями). В отзыве на его работу «Артиллерийское снабжение современных армий» маститый генерал В.М. Драгомиров (другой сын М.И. Драгомирова), отмечая широкую проработку Месснером европейской военной литературы (напомним, что он владел французским, немецким и другими языками), написал: «Нельзя не признать, что автор вложил много добросовестного труда и обнаруженная им начитанность по военным вопросам не может не быть признана значительной»26. Дважды первая премия присуждалась генералу В.Н. Доманевскому за великолепные труды «Основы подготовки государства к войне» и «Служба штабов». К сожалению, их не удалось издать отдельными книгами, но они легли в основу курсов лекций, которые автор, переехавший по настоянию и при поддержке генерала H.H. Головина из Сербии в Париж, читал там на Высших Военно-Научных Курсах. Подчеркнем, что в конкурсах участвовали многие офицеры, генералы не только с боевым, но и солидным военно-писательским стажем, как тот же Доманевский или генералы Флуг, Виноградский и др. Тем заметнее и значительнее выглядели достижения подполковника Месснера, чьи познания и писательский дар стали в ту пору очевидными для многих его коллег. В 1925 г. начал выходить еженедельник «Русский Военный Вестник». Евгений Эдуардович стал выступать на его страницах с заметками и небольшими материалами. «Военный Сборник» писал: «Белград является одним из наиболее крупных центров эмиграции, где выковывается военная мысль, где на многочисленных собраниях, в докладах оглашаются результаты работ по разнообразнейшим вопросам военного дела. На "Русском Военном Вестнике" лежит долг быть рупором, помощью коего голос докладчиков разносился бы по мировой аудитории русского офицерства». В рецензии подчеркивалась весомость, которую придают изданию статьи маститых - генералов В.Е. Флуга, Е.Ф. Новицкого, A.B. Геруа, и также отмечалось: «Пишут в Вестнике и молодые авторы: гг. Луговой, Месснер, Тихоцкий и др., что способствует разносторонности содержания Вестника»27. Однако с еженедельником Месснер сотрудничал недолго. Возможно, из-за увлечения редакции идеями евразийства, а затем крайнего монархизма (с 1928 г. издание получило название «Царский Вестник»). Были, наверно, и другие причины. Так или иначе, но позже, в 30-е гг., публикации Месснера в Вестнике практически не встречаются. Напомним, что с 1927 г. до прекращения издания в 1940 г. на его страницах доминировал другой талантливейший военный писатель, историк, публицист A.A. Керсновский. В 1925 г. в 7-й книге «Военного Сборника» появляется большая статья Месснера «Мысли о Генеральном штабе». В ней использованы основные идеи его соответствующей конкурсной работы. Сам факт публикации в «толстом» журнале, выходившем примерно раз в год, на страницах которого помещали свои работы лучшие и опытные военные умы Зарубежья, можно расценивать как публичное признание нового имени, его вхождение в круг имен авторитетных военных писателей и публицистов. Подтверждением тому были следующие публикации: в 8-й книге Сборника вышла работа Месснера «Элемент времени и пространства в современном бою», в 9-й - «Декадентство в военном искусстве», в 11-й -«Качество или количество». В них уже обозначились самостоятельность мышления писателя, его индивидуальный оригинальный стиль, склонность к военно-философским обобщениям. Главное, в этих статьях он выступил ярым поборником идеи профессионализации армии, необходимости господства в военном деле искусства и творческого начала. К сожалению, 11-я (1930 г.) оказалась последней книгой издания, но в условиях беженства и это было огромным достижением. Правда, в арсенале военной печати эмиграции к началу 30-х гг. уже имелись другие «средства». Регулярно в Париже стали выходить журнал «Часовой» и газета «Русский Инвалид», в Сараеве - журнал «Вестник Военных Знаний», в Белграде газета - «Русский Голос»... Но при всем многообразии военной печати эмиграции (более сотни наименований) по уровню, характеру и объему полноценной замены «Военному Сборнику» так и не появилось. Тогда же, в середине 20-х гг., Месснер начал писать и для военных журналов европейских государств. В этой связи любопытен эпизод с публикацией статьи «Декадентство в военном искусстве». Первоначально она появилась в немецком журнале «Wissen und Wehr» в начале 1926 г. анонимно, но с указанием на то, что автор - офицер бывшей русской царской армии. Большую статью со «странным заглавием» сразу заметили в Советской России. В майском номере центрального военно-научного журнала «Война и Революция» была помещена разгромная рецензия С.М. Белицкого28, в которой работа «неизвестного русского белогвардейца» называлась «несуразной вещью» и с сожалением отмечалось, что «немецкая печать слишком часто прибегает к услугам белогвардейских военных писателей». Особое раздражение рецензента и, надо полагать, руководства издания вызывали непочтенное отношение автора «Декадентства... » к некоторым советским военным деятелям, их взглядам. Подверглись резкой критике и почти все военно-теоретические положения статьи. Надо сказать, частью это было сделано весьма обоснованно, однако речь не об этом. Общий тон Белицкого, говорившего о ненаучности и «глубокой реакционности» материала, был весьма злобен, хотя автор постоянно подчеркивал свои сдержанность и корректность. «Если подобного рода статьи будут и впредь появляться, - то уважение, которое мы до сего времени питали к современной военной германской мысли, пойдет на убыль», - грозно предупредил немцев в заключение критик. Так публикация Месснера едва не рассорила германскую и советскую военную печать. Правда, тогда враждовать им было еще не время. А «Военный Сборник» напечатал «Декадентство в военном искусстве» лишь через два года с четкой подписью «Е. Месснер», но в СССР, где, конечно, знакомились с эмигрантской прессой, думается, эта история уже мало кого интересовала. Кстати, в 1937 г. начальник Управления Воениздата НКО СССР комдив Семен Маркович Белицкий (1889-1938), несмотря на активную идейно-разоблачительную деятельность, а порой и доносительство, был арестован и скончался во время следствия. 29 Знаменательный этап в творчестве Месснера связан с журналом «Вестник Военных Знаний». Он выпускался с 1929 г. по 1935 г. в Сараеве усилиями все тех же офицеров Генштаба как «орган военно-научной мысли». За это время увидели свет 22 номера. Их значение точно выразил A.A. Керсновский: «Не будь этих маленьких синеньких тетрадок - у русской военной мысли был бы вырван язык». Большая заслуга в его издании принадлежала главному редактору полковнику К.К. Шмигельскому и генералу Е.Ф. Новицкому. Печатался цвет военной мысли Зарубежья: А.К. Баиов, В.Е. Флуг, П.Н. Симанский, A.B. Геруа, Б.В. Геруа, Б.А. Штейфон и др. Месснер также был близок к редакции. Почти в половине номеров напечатаны его небольшие, но яркие статьи о войнах будущего, о состоянии Красной армии, о современной артиллерии... Со страниц журнала он выступил с призывом об изучении гражданской войны. «В наших военных журналах, в докладах, в военных обществах, почти никогда не затрагиваются вопросы, связанные с особенностями гражданской войны... Мы совершаем ошибку... » - писал он, обращаясь к эмиграции. В серии публикаций он выражал уверенность, что многие из будущих международных войн могут на определенном этапе принять именно «внутренний» характер или нести в себе элементы «междоусобной» войны. Ее призрак и в мирное время носится над многими странами, в том числе над Россией. Одновременно в «Царском Вестнике» ту же мысль настойчиво проводил A.A. Керсновский. Усилия военных публицистов даром не пропали: в 1931 г. в Белграде было образовано Общество изучения гражданской войны под председательством известного «белого» военачальника генерал-лейтенанта Б.И. Казановича. С открытием в том же году белградского отделения Высших Военно-Научных Курсов генерала Головина возглавлявший учреждение генерал А.Н. Шуберский пригласил Месснера для чтения лекций по данной тематике. Литографии таких месснеровских лекционных курсов, как «Стратегия гражданской войны», «Тактика и оператика гражданской войны», до нас не дошли, но известна широкая программа изучения предмета, предложенная им в одной из статей. В ней обозначены следующие направления: политико-социальное (познание жизни масс и законов их вождения); экономическое (состояние и использование промышленности, хозяйства, финансирование, снабжение); государственное (госстроительство в условиях войны); организационное (военное строительство во время Гражданской войны); особенности военного искусства в Гражданской войне; особенности использования и применения родов войск и служб обучения и воспитания их контингентов и другие30. Постепенно за Месснером закрепилась репутация писателя-публициста, оригинально и смело освещающего не только военное дело, но и широкий спектр вопросов военно-политического, социального характера. Иногда он затрагивал темы, которых другие авторы старались избегать либо не замечали. Например, в статье «Два лагеря» (Вестник Военных Знаний. 1930. №5) Месснер подметил, что в Зарубежье постепенно сложились «две школы русского военного искусства»: парижская, во главе с генералом H.H. Головиным, и белградская, во главе с генералом A.M. Драгомировым. Разница заключалась в следующем: в первой чрезмерно уповали на всесильность знания, несколько переоценивали роль техники и фактор количества; во второй несколько больше верили в умение, творчество, «поклонялись качественной мощи армии». Одни выглядели более материалистами в военном деле, другие возносили духовное начало. В итоге автор сделал вывод: «Деление зарубежного офицерства на, если так можно выразиться, Западников и Славянофилов нельзя рассматривать как нежелательное явление - в беззлобном столкновении мнений создается истина». В очередном номере «Вестника» генерал Драгомиров опроверг «возглавление» им какой-либо «школы» (он председательствовал в Обществе офицеров Генштаба) и косвенно упрекнул Месснера за приписывание ему этой роли. Однако редакция все же признала, что последний в целом правильно осветил небольшие разногласия между Парижем и Белградом. Изучение военного наследия эмиграции показывает, что эти разногласия действительно существовали и «глазомер» публициста не подвел Месснера. Их примером и свидетельством служит открытая, подчас весьма резкая полемика в конце 30-х гг., развернувшаяся между генералами H.H. Головиным и Б.А. Штейфоном на страницах «Русского Инвалида» и «Царского Вестника». В другой статье Месснер дал обобщенную характеристику двум ветвям русской военной мысли: советской и зарубежной. Такая, казалось бы, вполне логичная постановка вопроса также не характерна для эмигрантских перьев. Публикация «Советская и зарубежная военная мысль» в журнале «Знамя России» (выходил в Чехословакии), пожалуй, единственная в своем роде. Многие ее положения и оценки спорны, где-то даже наивны, но опять же схвачена самая суть: в СССР развитие военной теории чрезмерно политизировано и зигзагообразно, а в Зарубежье военная мысль оторвана от «лаборатории» реальной армии и потому несколько «академична». Заключение жизнеутверждающе и преисполнено веры: «Разными путями идут зарубежная и нынешняя советская военная мысль. Но возможен день, когда они сольются в российскую военную мысль - творческую силу военной мощи будущей России»31. Материалы Месснера, помимо названных европейских эмигрантских изданий, появлялись и в шанхайских газетах «Новая Заря», «Время», журнале «Армия и Флот» (его редактировал яростный ревнитель военных знаний полковник Н.В. Колесников), в нью-йоркском «Новом русском слове». Однако постоянной кафедрой для него стала рижская ежедневная газета «Сегодня», одна из самых известных и больших в Зарубежье. Сотрудничество в ней началось в 1927 г. Можно предположить, это произошло как раз тогда, когда у Месснера не заладились отношения с «Русским Военным Вестником», редакция которого предпочла в качестве своего ударного пера юного и чрезвычайно талантливого A.A. Керсновского, проживавшего в Париже. В редакции «Сегодня» работал приятель Евгения Эдуардовича еще по Киеву М.С. Мильруд, ставший позже главным редактором. Он и способствовал закреплению Месснера в качестве постоянного корреспондента и военного обозревателя издания. Открывая очередной номер, читатель видел статьи с броскими конкретными заголовками: «Возможна ли молниеносная война?», «Может ли Америка вмешаться в японо-китайскую войну?», «Сверхстратегия Англии», «Почему Италии нужны Тунис и Корсика?», «Оборонительные силы Чехословакии», «Вспыхнет ли война между СССР и Японией?», «Важное военное значение Ливии», «Линия Мажино и линия Зигфрида», «Кто победит в Испании?», «Год военных зарниц»... В общей сложности в «Сегодня» было опубликовано свыше сотни статей Месснера. Несмотря на дружеские отношения между главным редактором и его белградским корреспондентом, в деле сотрудничества неоднократно возникали довольно напряженные моменты. Так, в письме к Мильруду от 8 мая 1931 г. Месснер сетовал на то, что за последние два месяца не увидели свет несколько статей о польской и румынской армиях, о современной авиации и др., и просил установить ему реальную «квоту». «Я бы с таковой просьбой к Вам не обращался, - заключал публицист, - если бы, как бывало, из десяти моих статей погибало, скажем, две; но теперь из десяти погибает шесть или пять, и мне очень жаль напрасно загубленного времени и труда»32. Другое письмо - почти ультимативного характера - передает не только непростую обстановку внутригазетной жизни, но и атмосферу соперничества среди военных публицистов. «Дорогой Михаил Семенович! Сейчас я мог бы уже подсчитывать, сколько времени осталось до десятилетнего юбилея моего участия в "Сегодня", а между тем приходится думать не о юбилее, а о дальнейшем моем сотрудничестве в газете. Прохожу мимо факта, что Вы взяли в военные обозреватели полковника Шуйского33 и продолжаете печатать (в ущерб мне) его статьи после того, как он так блестяще провалился в прогнозах об Абиссинии - Вы вольны иметь двойной комплект сотрудников на специальные амплуа, но не могу не посетовать на то, что меня совсем вытеснили со столбцов газеты. Ряд моих военных обзоров не помещен; даже специально заказанные статьи возвращены мне назад. Мои статьи о балканских и среднеевропейских вопросах попадают в корзину, хотя правильность моих информаций и верность моих прогнозов доказана на протяжении годов. Согласитесь, дорогой Михаил Семенович, что после стольких лет работы в газете оказаться на положении «волонтера», который шлет десятки статей в надежде, что хотя бы одна будет принята к напечатанию, неприятно и обидно... Прошу Вас на это письмо ответить, потому что не знаю, есть ли смысл мне продолжать практиковаться в писании статей "для никого"»34. В ответном письме Мильруд однозначно высказался за продолжение сотрудничества, которое длилось до закрытия газеты в связи с оккупацией Латвии советскими войсками. Даже принимая во внимание упомянутые нюансы, можно смело утверждать, что работа в «Сегодня» в значительной мере стимулировала творчество, развивала писательский и аналитический дар Месснера, способствовала становлению и «отточке» его пера. А пожелтевшие газетные полосы, став надежным «архивом», сохранили и донесли до нас десятки и десятки месснеровских работ. Как яркий публицист, Месснер состоял в Союзе Русских Писателей и Журналистов и активно участвовал в его работе, часто выступал с докладами на его заседаниях. Помимо преподавания на Систематических Курсах современного военного дела и Высших Военно-Научных Курсах генерала Головина, он вел ряд семинаров в рамках военной секции Русского Научного Института в Белграде; там же, в столице Югославии, был представителем Донского Казачьего Архива, который базировался в Праге. Югославский период жизни Месснера, безусловно, отмечен не только его военно-писательской и преподавательской деятельностью. Будучи натурой социально-активной и темпераментной, имея опыт боевой, оперативной работы и «пропагандной» специальности, Евгений Эдуардович не мог стоять в стороне от общественно-политической жизни эмиграции и противобольшевистской борьбы. Дело в том, что участие в Гражданской войне не только полностью предопределило его дальнейшую судьбу, обогатило опытом «неклассического» воевания, пробудив насущный интерес к изучению и осмыслению подобного феномена, но также окончательно сформировало и укрепило в нем идейный, принципиальный антибольшевизм. Убежденность в том, что коммунизм и советская власть есть главный враг и огромное зло для исторической России, он пронес через всю свою долгую жизнь. Колебались сомневающиеся, искали компромиссов политические «диалектики», предавали слабые, меркантильные, раскаявшиеся. Он оставался непреклонен и тверд. Выражением его позиции, своего рода политическим манифестом служит весьма редкая для него статья «Наш враг один» в белградской газете «Русский Голос» (в 20-30-е гг. Месснер почти не выступал в печати на эти темы), опубликованная после приезда в Югославию председателя РОВС генерала Е.К. Миллера в апреле 1932 г.: «"У нас враг один - советская власть в Москве", - сказал генерал Миллер в своей речи на ужине добровольцев. Мысль ясная и честная, и она определяет линию нашего поведения. Советская власть наш враг, и все наши помыслы обращены на уничтожение этого врага. Это наша цель, и это единственная цель нашей неоскудевающей энергии. Мы не отвлекаемся борьбою с теми из антибольшевиков, кто идет под знаменами с иными эмблемами; мы не хотим и не смеем тратить сил на распри, сколько бы нас ни вызывали на единоборство те, для кого борьба за лозунги важнее борьбы за Россию. Козни и подвохи инакомыслящих вызывают в нас горечь и досаду, но что эти горечь и досада в сравнении с той жгучею ненавистью, какую мы питаем к врагу - коммунистической власти! Наша ненависть непреклонна и безусловна: она не знает колебаний и компромиссов, какие свойственны лукаво мудрствующим. Нам чужды те, кто, запутавшись в противоречиях жизни, приходят к утверждениям, что при известных обстоятельствах "надо желать усиления советской власти". Жонглеры логики - не нашего лагеря люди, и их софизмы не поколеблют нашего сознания, что коммунистическая власть в Москве наш враг, и всегда наш враг. Это наше сознание не поколеблется и выкриками тех, кто, впавши в ересь фактопоклонничества, пытается нас уверить, что под ярмом коммунизма народ пашет ниву российской мощи. Факты эти лживы, но и даже будь они истинными, мы бы отвергли их: несколько фактов случайного совпадения интересов коммунистической банды с интересами народа не вынудят нас ослабить напряженность нашей ненависти к этой банде. И еще меньше повлияет на нашу ненависть словоблудие тех, кто, воспаривши в заоблачные дали "Нового града" или "Третьей России" (эмигрантские издания, призывавшие к примирению с большевизмом. - И.Д.), стремится раздвоить нашу душу, отвлекши наше внимание критикою тех идей и идеалов, за которые мы боремся. Против этого врага мы должны действовать с максимальной энергией, потому что "друзей... в нашей борьбе с советской властью у нас нет". Эти слова генерала Миллера мы должны хорошо запомнить, так как, несмотря на полтора десятилетия горького опыта, мы, неисправимые идеалисты, продолжаем верить в появление благородного друга, который, ничего не требуя от нас, станет плечом к плечу с нами и поможет нам в нашей борьбе. Мы то гордо требуем сочувствия и содружества, то смиренно просим их и не понимаем того, что в политике могут быть только компаньоны, но не друзья и что в политике скрепою являются интересы, а не сантименты. Сантименты не годятся для того сурового дела, которое мы делаем, и прав поэтому генерал Миллер, когда он, руководствуясь холодным разумом, разбивает нашу мечту о бескорыстном друге. Не мечта о сочувствии, а суворовская "на себя надежность" должна нас окрылять в нашей борьбе: мы одиноки, но непоколебимы. Впрочем, если мы духовно одиноки, то реально мы можем и не быть одинокими: "кто враг нашего врага - с тем нам по пути", - говорит генерал Миллер. Попутчиков, союзников, компаньонов мы можем найти среди крупных и малых персонажей мировой сцены, но в поисках этих соратников нельзя руководствоваться нашими симпатиями или антипатиями нынешнего дня или злонамеренностью и благодарностью за прошлое. Реалистически подходя к реальной жизни, мы не впадем в нашу постоянную ошибку - привязываться душою к тому, с кем надо быть связанными лишь деловыми интересами. Но не со всяким можем мы вступать в деловой контакт: "кто союзник или сообщник нашего врага, тот наш противник", - говорит генерал Миллер, определяя этим наше отношение к тем, кто пользуется российскою великою бедою для ограбления нашего народа. Стервятники и гиены, рвущие тело полумертвой России, являются противниками для нас, борцов за Россию. Противниками, но не врагами - мы не можем расточать своих сил на борьбу с ними, потому что "наш враг один - советская власть в Москве"»35. Можно утверждать, что Месснер был не только «идейным» борцом с коммунизмом. Он принимал участие в оперативной и разведывательной работе РОВС, у него имелись каналы связи с людьми в Советской России. Тому есть косвенные свидетельства. Так, в одном из писем генералу В.В. Чернавину (1926 г.) он сообщает о своих военных дневниках, часть которых осталась в России, и о попытках их оттуда получить36. Об этом же говорят его близость и частые контакты с генералом A.B. Геруа, проживавшим в Бухаресте, который, находясь в непосредственной близости от СССР, был одним из ключевых организаторов оперативно-разведывательной деятельности военной эмиграции в межвоенный период. Но есть и прямое публичное свидетельство, имеющее также важное историческое значение. Спустя сорок лет после похищения и гибели генерала А.П. Кутепова, Месснер в маленькой заметке поведал о своей встрече с председателем РОВС за два дня до его трагичного исчезновения. «Я приехал в Париж с докладом по делу обеспечения РОВСа финансовыми средствами на антикоммунистическую работу... В разговоре А.П. Кутепов был таким же твердым и сдержанным, каким я его видел, будучи на военном совете в с. Серогозы (октябрь 1920 г.), куда он смело проскочил из Мелитополя мимо прорвавшихся к Салькову дивизий армии Буденного. То была моя последняя встреча с ним на поле боя. Тут была последняя встреча с ним в Париже...» - вспоминал Евгений Эдуардович37. Находясь в гуще и в курсе общественно-политической жизни Зарубежья, военный писатель выступал против раздробленности и междоусобиц в его среде, призывал к единению в борьбе за национальную Россию, указывал на опасные тенденции. В этом отношении характерна статья «Старые и молодые». Речь идет о расслоении эмиграции по возрастному признаку: старшее поколение лидеров зачастую игнорировало относительно молодые силы, представители которых за десять лет изгнания «стали обладателями энергии, воли, установившегося характера и окрепшего ума» и жаждали «активизма». Публицист призывал: «В нашей великой борьбе за Родину нужны и огромная теория, и глубокая мудрость, чтобы одолеть вражескую силу и вражескую хитрость. Старое поколение обладает и теориею, и мудростью, результатом житейского опыта. Молодое среднее поколение обладает несокрушимой энергией и мудрым познанием жизни, текущей в борьбе и лишениях. Только соединение этих сил, только дружная работа всех даст нам победу. Это, надо думать, поймут молодые и, не отделяясь от стариков, будут творить русское дело. Это, надо верить, поймут и старые и дадут, откроют среднему поколению путь к работе на благо Родины в качестве работников на ответственных постах, как на военном, так и на общественном поприщах»38. К «средне-молодому» поколению 30-40-летних принадлежал в ту пору и сам Месснер, понимавший, что после смерти Кутепова, с приходом к руководству РОВС Миллера, боевитость воинства и эмиграции в целом заметно снизилась. Потому он выступал за передачу своим сверстникам части «руководящих обязанностей в деле борьбы за Россию». После похищения большевиками и генерала Миллера в газете «Сигнал», органе Русского Национального Союза Участников Войны, он высказывался уже острее: «На протяжении 16 лет эмиграции мы думаем, что в нашей среде право заниматься политикой приходит, как и подагра, в преклонном возрасте и с высшими чинами. От этого ошибочного представления надо решительно отказаться». Месснер полагал давно изжившим себя запрет для членов РОВС на участие в политической жизни (приказ №82 от 1 сентября 1924 г.), ибо воинство в изгнании - «армия исключительно как единство воинского духа». «Для пессимистов мы -бывшая армия, для оптимистов - мы будущая армия. Следовательно, мы или офицерство в отставке, или офицерство в запасе», - аргументировал он, заявляя о полном праве военных изгнанников участвовать в партийной жизни своего народа39. Еще в 1924 г. Месснер подавал рапорт на имя Председателя Общества Русских Офицеров Генерального Штаба, протестуя против такого запрещения, мотивируя протест тем, что РОВС «организация общественная, а не армия». В конце 30-х гг., когда уже «рев пушек будил у эмигрантов боевую энергию, а смысл событий пробуждал в них политическое сознание», офицер-публицист призывал всячески готовиться к неотвратимо надвигавшейся большой войне, смысл которой для изгнанников мог сводиться лишь к одному - освобождению России от большевизма и возвращению на Родину. В годы Второй мировой войны Месснер продолжал преподавать на Высших Военно-Научных Курсах в Белграде, которые функционировали до 1944 г. В этот период они в основном готовили кадры для Русского охранного корпуса, сформированного немцами из эмигрантов для борьбы с югославскими партизанами. В 1942 г. на Курсах он защитил диссертацию на соискание звания профессора военных наук по теме «Маневренная война». Одновременно печатал свои военные обзоры в корпусной газете «Русское Дело», около года был ее редактором. Весной 1945 г. Месснер оказался в «1-й Русской Национальной Армии» генерала Б.А. Хольмстон-Смысловского (около 500 солдат и офицеров, а также несколько десятков женщин и детей), по сути спасавшейся от наступления советских и союзнических войск. Этой группе удалось укрыться в княжестве Лихтенштейн, где примерно половина из них пребывала более двух лет. Осенью 1947 г. около 100 человек покинули свое прибежище и отбыли в Аргентину. Вероятно, в их числе покинули Европу и Месснер с женой (точных документальных сведений в нашем распоряжении, к сожалению, нет). И там, в Буэнос-Айресе, герой нашего очерка провел третий период своей жизни. |
Похожие:
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Мне кажется, что по жизни каждого человека ведет незримый ангел. Каждый из нас выбирает друзей, жизненный путь, совершает разные... | | Обсуждаемые вопросы: Народ в Первой мировой войне: путь к «большому... Филиал фгбоу впо «мгиу» в г. Вязьме приглашает всех заинтересованных 21 октября 2013 года принять участие в межрегиональной научной... |
 | Реферат Эволюция звезд «умирают». Чтобы понять их жизненный путь, надо знать как они появляются. В прошлом это было загадкой, но сейчас ученые легко могут... | | Содержание об ... |
| Реферат по математике: Решение старинных задач различными способами Затем я подарил старшей дочери четыре лучшие жемчужины из первой чаши, средней – шесть из второй, а младшей – только две жемчужины... | | Кто начал первую мировую войну? Iii. Прогноз европейской войны от Морского Генерального штаба России (1912 г.) |
| Урок по конкурсу «Учитель года 2012» (11 класс). Тема: «На фронтах Первой мировой войны» Познакомить учащихся с причинами Первой мировой войны, с международными событиями, приведшими к началу мировой войны | | Доклад Министру Обороны, ЦК кпсс и начальнику Генерального штаба 41 День Военного Совета войск пво с участием Министра Обороны генерала армии Д. Т. Язова 34 |
| План Введение Жизненный и творческий путь поэта Заключение Список литературы Приложение Основной целью данной работы является изучение жизненного и творческого пути выдающегося чувашского поэта Петра Петровича Хузангая,... | | 1. Последствия Первой мировой войны Геополитические, социально-экономические,... Цель курса – изучение истории международных отношений в период между двумя мировыми войнами и на начальном этапе Второй мировой войны... |
| 4 Введение 6 ... | | Приказ от 2 сентября 2014 г. N 3986 о создании условий для непрерывного... Московской области и в соответствии с пунктом девять части один статьи 8, статьей 16, статьей 76, частями первой-третьей статьи 89,... |
| Жизненный путь М. Горького Представленная разработка блока уроков на тему «Народные промыслы. Разделочная доска» | | План мероприятий, приуроченных к 100-летию начала Первой мировой войны, на 2014 год. Цель: развитие духовно-нравственных традиций подрастающего поколения. Преемственность Армии и Флота при проведении мероприятий, связанных... |
| Календарно-тематическое планирование по чувашской литературе 10 класс Жизненный и творческий путь С. М. Михайлова. Произведения «Хитрая кошка», «Злополучный сын» | | Пржевальский (1839-1888) Академии наук и Русского географического общества. Н. М. Пржевальский родился в 1836 году в деревне Кимборово Смоленской губернии... |
