И. Т. Цориева Становление научного нартоведения и проблема происхождения осетинского народа
Скачать 169.1 Kb.
|
И.Т. Цориева Становление научного нартоведения и проблема происхождения осетинского народа В кавказоведении проблема изучения нартского эпоса и происхождения осетинского народа имеет двухвековую историю. Начало исследовательской традиции было заложено трудами знаменитых европейских и русских путешественников и исследователей ХIХ века. Одним из первых к этой проблеме обратился Юлиус фон Клапрот. Проанализировав собранный им во время путешествия по Кавказу обширный материал по истории, этнографии и языкам кавказских народов, он пришел к заключению о том, что осетины по языку родственны не иберийско-кавказским или тюркоязычным народам, в окружении которых они жили, а народам индоевропейской семьи языков. Ю. Клапрот высказал предположение о преемственности связи языка скифов и алан с осетинским языком. Практически одновременно с ним к такому же выводу пришел другой путешественник и исследователь Ян Потоцкий. Концепция скифо-сармато-аланского происхождения получила дальнейшее развитие в работах Андрея Шегрена – основателя осетинского языкознания, автора «Осетинской грамматики», увидевшей свет в 1844 году. На новый уровень научного осмысления вопросы происхождения осетин и нартского эпоса были подняты в последней четверти ХIХ века благодаря трудам Всеволода Миллера – выдающегося ученого, основоположника осетинского исторического и теоретического языкознания. В его работах концепция скифо-сармато-аланского происхождения осетин получила завершенную форму. Всесторонне исследовав имевшийся в его распоряжении исторический, лингвистический, фольклорный и этнографический материал, он пришел к заключению, что «маленькая народность осетин представляет собой последних потомков большого иранского племени, которое в средние века известно было как аланы, в древние – как сарматы и понтийские скифы»1. Историю происхождения этноса В. Миллер рассматривал в неразрывной связи с нартовским эпосом. Он внес неоценимый вклад в изучение народного творчества осетин. Его «Осетинские этюды», работа «Черты старины в сказаниях и быте осетин», явившаяся его первым научным исследованием эпоса, и ряд других исследований, в которых истолковывались некоторые сюжеты нартского эпоса, подтверждали его концепцию о скифо-сармато-аланском происхождении осетин. В. Миллер провел глубокие параллели между нартовскими мотивами и скифо-сарматским бытом (описанный Геродотом обычай скальпирования у скифов и шуба из скальпов, которую велел сшить нарт Созруко; похоронные обряды; гадание на палочках и т.д.). Концепция скифо-сармато-аланского происхождения осетин строилась, основываясь на комплексе знаний в области фольклора, этнографии, лингвистики, истории. Но определяющим этногенетическим признаком для Я. Потоцкого, Ю. Клапрота, В. Миллера и других сторонников этой концепции выступал язык. Теория получила дальнейшее развитие в исследованиях зарубежных и отечественных ученых. По мнению многих западных специалистов (Герхардта, Шельда, Мункачи и др.) осетинский народ представляет собой своеобразный этнический сколок, в языке и культуре которого проглядывают важнейшие характеристики раскинувшегося некогда от Скифии до Индии и границ Китая могущественного конгломерата североиранских (по И.М. Оранскому - восточноиранских, скифских) племен. Именно к такому выводу, исследовав осетинский эпос и мифологию, пришел также выдающийся французский ученый Ж. Дюмезиль. «С тех пор - писал он, - как Миллер привел доказательства и подтверждение догадки Клапрота и Мюлленхофа, никто уже больше не сомневается в том, что кавказцы–осетины – последние потомки «европейских иранцев»… во времена Геродота и Плиния они назывались скифами и савроматами (сарматами), а позднее под именем алан и роксалан не раз потрясали то, что осталось от старого мира»2. В начале ХХ века наряду с сармато-аланской концепцией сложилась другая точка зрения на происхождение осетинского народа. Она шла от Николая Марра и рассматривала осетин как одно из кавказских племен, которое на определенном этапе своего развития подверглось языковой ассимиляции со стороны ираноязычных племен3. Таким образом, Н.Я. Марр практически сводил на нет роль ираноязычного элемента в этногенезе осетин. Концепция автохтонного происхождения осетин нашла своих сторонников, прежде всего среди археологов и антропологов. Так 1953 году в статье «Об этногенезе осетин и других народов Северного Кавказа» Е.И. Крупнов писал: «Древняя история осетинского народа служит примером постепенного заимствования кавказской этнической средой чуждого ей иранского языка»4. Весьма характерным было отношение Е.И. Крупнова и к нартовскому эпосу. Он отрицал историчность эпоса, не признавал его в качестве исторического источника. Он считал нартовский эпос порождением некой еще недифференцированной древнекавказской среды, когда она не дробилась на отдельные народности». Не всем подобная оценка эпоса представлялась убедительной. Как полагал В.И. Абаев, «нартовский эпос – памятник многослойный, с разнородными этническими включениями». «Ядром осетинских версий, как это с полной и абсолютной убедительностью показали Вс. Миллер и Дюмезиль, - писал В.Абаев, - являются древние аланские и скифские мифы и предания. После исследований этих ученых уже не возникает сомнений, что аланы пришли на Кавказ не только со своим языком, но и со своим эпосом»5. В конце 1930-х – начале 1940-х годов интерес к изучению нартовского эпоса, обусловленный потребностями политического и идеологического характера, возможностью использования эпоса в пропагандистских целях в условиях начавшейся войны, значительно возрос. К этому времени был накоплен значительный фольклорный материал, опубликовано большое количество текстов нартовских сказаний. В 1920-е годы были изданы четыре выпуска «Памятников народного творчества осетин». Первый выпуск (1925 год) включал нартовские сказания на русском языке, записанные Гациром Шанаевым в 1870-е годы. Во втором выпуске (1927 год) было представлено дигорское народное творчество разных жанров в записи Михаила Гарданова. Третий (1928 год) и четвертый (1929 год) выпуски содержали нартовские сказания и сказки в записи Цоцко Амбалова. В 1941 году был осуществлен еще один выпуск «Памятников народного творчества осетин». Он включал нартовские и даредзановские сказания на осетинском языке, извлеченные Казбеком Казбековым из архивов и ранее опубликованных изданий. «Памятники народного творчества осетин» до сих пор не утратили своей научной ценности благодаря точной передаче текстов, адекватному переводу, комментариям, содержательным предисловиям. Они и поныне продолжают служить важным подспорьем в работе современных исследователей народного творчества осетин6. В 1940 году были созданы Государственные нартовские комитеты в Северной и Южной Осетии. В январе–марте 1941 года Северо-Осетинский научно-исследовательский институт организовал несколько экспедиций в горные и равнинные села Осетии с целью записи нартовских сказаний. В ходе экспедиционных поездок, а также отбора текстов из публиковавшихся прежде источников и из рукописного фонда института, к концу 1941 года было отобрано для публикации более 150 авторских листов текстов нартовских сказаний. В 1942 году в г. Сталинире (Цхинвале) на осетинском языке был опубликован сборник сказаний о нартах с иллюстрациями М.Туганова. В 1944 году нартовские сказания были изданы на русском языке в переводе Валентины Дынник в Москве. В годы Великой Отечественной войны нартовский эпос активно использовался в идейно-патриотическом воспитании населения. На примере нартовских героев воспитывались стойкость, мужество, самоотверженность, свободолюбие. Завет нартов «лучше смерть, чем позор» призван был вдохновлять людей на героические подвиги, бесстрашие и непримиримость в борьбе с врагом. В послевоенные годы издание нартовских сказаний продолжилось. В 1946 году вышел в свет фундаментальный свод в прозе на осетинском языке – «Сказания о нартах» («Нарты кадджыта»). В подготовке его к публикации участвовали лингвисты, фольклористы, писатели: В. Абаев, Н. Багаев, И. Джанаев, Т. Епхиев, Б. Боциев. Собрание сказаний вышло в иллюстрациях и художественном оформлении А. Хохова. Вслед за ним последовала целая серия новых изданий нартовских сказаний в прозе и стихах на русском, осетинском, грузинском языках (1947, 1948, 1949 годы). Одной из наиболее значительных публикаций текстов нартовских сказаний в этот период стали «Нарты. Эпос осетинского народа». Книга, опубликованная в Москве в 1957 году, явилась результатом совместного труда русских и осетинских ученых и писателей В. Абаева, Н. Джусойти, Р. Ивнева, Б. Калоева. Одновременно с собиранием, систематизацией и публикацией текстов нартовских сказаний шло научное изучение эпоса. Научные принципы исследования народного творчества осетин, заложенные В.Ф. Миллером, служили прочным основанием для изысканий осетинской интеллигенции, проявлявшей большой интерес к вопросам истории и культуры своего народа. Среди первых исследователей народного творчества были Махарбек Туганов, Александр Кубалов, Борис Алборов, Губади Дзагуров. В 1941 году была опубликована книга Ивана Джанаева (Нигера) «Нарты кадджыта» («Сказания о нартах»). В ней в научно-популярной форме давалась общая характеристика эпоса, рассматривались вопросы бытования эпоса у других северокавказских народов, анализировались проблемы идейного содержания, народности и реалистичности. Однако научных публикаций по нартовскому эпосу обобщающего характера в этот период еще не существовало. Прослеживались лишь отдельные аспекты проблемы. Событием в осетинской фольклористике явился выход в свет в 1945 году монографии Василия Ивановича Абаева «Нартовский эпос». Ученый скромно назвал ее введением в изучение нартовского эпоса. На самом деле работа выводила проблему изучения эпоса на совершенно новый уровень научного осмысления. Автор рассмотрел вопросы о национальной и социальной принадлежности эпоса, о времени его создания, о взаимосвязи, взаимоотношении сказаний (проблема циклизации), о смысле образов и отношении их к реальному миру, происхождении имен героев эпоса и самого термина «нарт». Через четыре года была опубликована другая работа В.И. Абаева «Осетинский язык и фольклор», в которой дальнейшее развитие получили важнейшие положения его концепции о происхождении осетин и проблемах изучения нартовского эпоса. Эти, а также ряд других исследований вызвали живой отклик в научном мире и породили острую дискуссию о происхождении осетинского народа и осетинского языка. Поводом к дискуссии послужила рецензия В.К. Гарданова на книгу «Нартовский эпос». Обсуждение развернулось вокруг двух основных вопросов: о происхождении осетинского народа и о национальной принадлежности ядра нартовского эпоса. В.И.Абаев, вслед за ним ряд других исследователей обосновывали мысль о том, что осетины являются прямыми потомками ираноязычных алан. Одновременно они признавали роль, хотя далеко не решающую, по их мнению, местного автохтонного элемента в формировании народа. Как отмечал один из сторонников этой теории Борис Скитский: «…осетины народ двуприродного происхождения, образовавшийся от смешения местного кавказского «яфетического» элемента с пришлым на Северный Кавказ иранским элементом, известным под именем скифы и сарматы в первом тысячелетии до нашей эры и аланами в первом веке нашей эры»7. Им оппонировала другая группа исследователей, отвергавшая идею тождества алан с осетинами. Среди них были Георгий Кокиев, Валентин Гарданов. Они утверждали, что предками осетин являются ассы, но не аланы. Ученые не находили при этом никакой этнической общности между аланами и ассами. В.К. Гарданов интерпретировал термин «аланы», лишь как географический и политический, под которым, по его мнению, «скрывались многие народы Северного Кавказа, с одинаковым правом могущие претендовать на наследование этого имени и всех тех политических и культурных достижений, которые были связаны с этим именем»8. Сторонники скифо-сармато-аланской теории происхождения осетин соглашались с тем, что термин «аланы» мог употребляться в собирательном смысле. Но признание этого факта ни в коей мере не означало для них, что не существовало алан как народности с определенным языком, бытом, нравами, физическими признаками. Свою позицию В.И. Абаев и другие вполне убедительно аргументировали, ссылаясь на исторические источники, данные археологии и лингвистики. Так обстояло дело и по второму спорному вопросу – об «этнической принадлежности эпоса». В поиске ответа на этот вопрос В. Абаев шел лингвистическим путем, через анализ собственных имен нартовского эпоса. В результате кропотливого научного поиска ученый пришел к заключению, что значительная часть имен героев нартовского эпоса (Уархаг, Ахсар, Ахсартаг, Ацырухс) объясняется из иранских языков. А поскольку из всех северокавказских языков только осетинский имеет в себе иранский элемент, то, следовательно, утверждал ученый, творцами «ядра» эпоса являются древние предки осетин. Но, признавая первотворцами эпоса предков осетин, В. Абаев, вместе с тем, оспоривал приписываемую ему оппонентами теорию «внекавказского» происхождения нартовского эпоса. Он называл Северный Кавказ и Южную Россию родиной нартовского эпоса. Но при этом, подчеркивал, что «мы имеем дело со степным, а не горским эпосом»9. К этому выводу, «вопреки собственным ожиданиям», по словам ученого, он пришел, изучив несколько сотен сказаний, в которых ему ни разу не встретилось упоминание таких неизбежных элементов горных ландшафтов, как «ущелье» и «перевал». По мнению В. Абаева, кавказский субстрат как элемент внешнего влияния в нартовском эпосе проявился минимально. Гораздо более значительным ему представлялось монгольское влияние. Многие исследователи склонялись к алано-осетинской теории происхождения нартовского эпоса. Но наиболее спорной, по-прежнему, оставалась тема участия народов Северного Кавказа в создании эпоса. Являясь приверженцем алано-осетинской теории, Б.В. Скитский, вместе с тем, видел необходимость в том, чтобы определить вклад автохтонных кавказских народов в развитие эпоса. Народы Северного Кавказа были хорошо знакомы «с аланскими сказаниями, складывали свои варианты, соответственно чертам своего строя и своей народности, вносили свой вклад в эту сокровищницу и в смысле отдельных наименований своих героев, и отдельных сюжетов. В этом смысле эпос, этот, алано-осетинский в своей основе, стал интернациональным эпосом северокавказских народов»10. В.И. Абаев также полагал, что эпос, сложившийся из аланского эпического цикла, позднее приобрел интернациональный характер, в результате межплеменных связей и влияний. Таковы были основные позиции по актуальным проблемам древней истории Осетии, ясно обозначившиеся в результате дискуссии конца 1940 - начала 1950-х годов. К середине 1950-х годов в области нартоведения был накоплен значительный исследовательский опыт и поставлены новые вопросы, требовавшие своего разрешения. Оценить уровень накопленного знания, рассмотреть спорные и малоизученные страницы нартовского эпоса была призвана научная конференция, организованная Институтом мировой литературы им. А.М. Горького АН СССР и Северо-Осетинским научно-исследовательским институтом. Конференция проходила 16-20 октября 1956 года в г. Орджоникидзе. В ее работе приняли участие ученые Москвы, Северного Кавказа и Закавказья. Конференция подвела итоги всей предшествовавшей работы в области нартоведения и наметила основные направления дальнейших исследований. Участники встречи отказалась от двух крайностей в оценке эпоса – от его идеализации, с одной стороны, и от нигилистического отношения, с другой стороны, имевших место в фольклористике 1940-50-х годов. Нартовский эпос был определен как памятник мировой культуры мирового значения, как один из немногих циклов эпических сказаний, сложенных еще в доклассовом обществе11. «Нартовский эпос является типичным высокохудожественным образцом героического эпоса, - отмечал Е.М. Мелетинский, - сохранившим, однако, весьма архаические черты фантастики мифологического характера. Это позволяет сопоставить его в древнейшей части с такими образцами мифологического эпоса, как «Калевала», «Эдда», «Гильгамеш», а в более поздних пластах – с эпосами якутским, монгольским и ирландским»12. В своем выступлении Е.М. Мелетинский рассмотрел также вопросы о происхождении нартовского эпоса и причинах его многонационального характера. Он полагал, что нартовский эпос сложился в пределах Северного Кавказа в условиях аланской военной демократии. А наличие национальных вариантов объяснял тремя факторами: во-первых, в аланский союз племен, помимо самих алан, входили синдо-меотские племена – предки современных адыгских народов; во-вторых, аланы могли участвовать не только в этногенезе осетин, но и адыгских народов; наконец играло роль взаимовлияние соседствующих народов. Однако проблема многонационального характера нартовского эпоса оставалась наиболее трудно решаемой. Как совместить положения о национальном характере и многонациональном бытовании эпоса? Какие обстоятельства привели к образованию эпоса, единого в существенных чертах, но выступающего в разных национальных вариантах? Эти вопросы по-прежнему вызывали наибольшие споры. По мнению В.И. Абаева, требовалось глубокое сравнительное изучение всех национальных типов эпоса в рамках Кавказа, так как «изучение каждого из этих типов в отдельности будет лишено солидной научной основы, а параллели мирового масштаба могут оказаться преждевременными и поверхностными»13. Итоги научной конференции 1956 года активизировали деятельность научных учреждений по сбору текстов эпоса, проведению научных изысканий и подготовке публикаций по теме. Результаты исследовательской деятельности легли в основу второй научной конференции по нартовскому эпосу, состоявшейся в 1963 году в Сухуми. Осетинское нартоведение было представлено на конференции В.И. Абаевым. З.В. Абаевой, Б.А. Алборовым, А.Х. Бязыровым, Б.А. Калоевым14. Научные встречи значительно расширяли проблематику нартовского эпоса. Основным направлением официальных научных изысканий стало выявление общих корней осетинского нартовского эпоса и эпосов других народов Кавказа. Одним из наиболее сложных и актуальных вопросов осетиноведения оставался вопрос об этногенезе осетин. Наибольшие расхождения во мнениях выявились при рассмотрении вопроса о роли алан и местного кавказского субстрата в формировании осетин. Сложность ситуации заключалась в том, что в науке по-прежнему не существовало единства в определении термина «аланы». Одни ученые полагали, что аланы являются по своему происхождению индоевропейцами. Другие исходили из представления о том, что аланы - это союз этнически разнородных племен. А поскольку «аланы» воспринимались ими как собирательное название, то тезис о происхождении осетин от алан лишался всякого смысла15. Проявившаяся в исторической науке 1950-х и в начале 1960-х годов тенденция поставить под сомнение основные положения этногенеза осетин и, прежде всего, этническую индивидуальность алан, потребность в тщательном анализе, систематизации и обобщении значительного материала по этой актуальной проблеме вызвали необходимость созыва научного совещания. С 6 по 8 октября 1966 года в Орджоникидзе (Владикавказе) под эгидой Северо-Осетинского и Юго-Осетинского научно-исследовательских институтов состоялась научная сессия. В ее работе приняли участие ученые из Москвы, Ленинграда, Ставрополя, Ростова, Северной и Южной Осетии, Грузии, Дагестана, Чечено-Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии, Абхазии и Калмыкии. Среди них были Г.Д. Тогошвили, В.Н. Гамрекели, Г. Ф. Турчанинов, В.Б. Виноградов, Е.П. Алексеева и другие. Важнейшие аспекты проблемы этногенеза осетин были сформулированы в семи основных докладах, представленных лингвистом В.И. Абаевым, археологами Е.И. Крупновым и В.А. Кузнецовым, историком Ю.С. Гаглойти, этнографом Б.А. Калоевым, антропологами В.Н. Алексеевым и М.Г. Абдушелишвили. История происхождения осетинского народа впервые в рамках научного форума рассматривалась комплексно, с привлечением данных смежных наук – истории, археологии, этнографии, языкознания и антропологии. Острые дискуссии, развернувшиеся в ходе работы сессии, выявили разнообразие мнений по вопросу о происхождении осетинского народа. Были ясно обозначены три основные точки зрения на проблему. Первая формулировалась в основном историками и лингвистами, которые исходили из представления о том, что в этногенезе осетин участвовали два компонента: кавказский и иранский. «Никакая этногенетическая теория об осетинах, которая не считается с фактом смешения скифо-сарматских племен со старым местным населением, не может считаться отвечающей современному уровню наших знаний»16, - подчеркивал В. Абаев. Но, при этом определяющее значение в становлении осетинского народа эта группа исследователей отводила иранскому элементу, который расценивался как доминирующий. Кавказский же компонент признавался, хотя и важным, но не основным. Другие исследователи, ссылаясь на данные археологических и антропологических разысканий, склонялись к мнению о том, что осетины по своему происхождению являются кавказцами, принявшими иранский язык. «Не отрицая определенного и даже значительного вклада иранства в процесс формирования осетинского этноса, - говорил Е. Крупнов, - …ведущее место в этногенезе осетин следует отвести кавказской аборигенной общественной среде. Определенная ее часть… на протяжении веков развивая свою самобытную культуру и во многом сохраняя существо кавказского этноса, на определенном этапе сменила свой кавказский язык на иранский. Это и определило современное состояние осетинского народа. Именно поэтому современные осетины и являются истыми кавказцами по происхождению, внешнему облику и культуре и… иранцами – по языку»17. Наконец, третья точка зрения была выражена Б.А.Калоевым. Он высказал мнение о том, что имеющийся материал «не дает пока возможности определить преобладающую роль какого-либо из двух компонентов (древнекавказского или скифо-сармато-аланского – И.Ц.) в формировании осетинской народности» и считал, что оба пласта одинаково важны в формировании осетин18. Таким образом, участники научной сессии не пришли к общему мнению. Спорные моменты не были преодолены. В итоговой резолюции сессии было записано признание участия в этногенезе осетин двух основных компонентов: скифо-сармато-аланского и кавказского. Но остался нерешенным главный вопрос – о степени участия каждого из выделенных элементов в складывании осетинского народа. Прошли десятилетия, но вопрос о происхождении осетинского народа по-прежнему остается открытым. Огромный массив проведенных за это время исследований побуждает многих ученых вновь вернуться к проблеме и открыть новый этап дискуссии. Об этом, в частности, говорили авторы научного сборника «Аланы. История и культура» еще в 1995 году, указывая на то, что «уже назрела новая широкая дискуссия по актуальным проблемам древней истории и этногенеза осетинского народа, одного из древнейших народов нашей страны»19. К сожалению, за последние годы по исследуемой теме, как снежный ком, нарастает масса литературы сомнительного содержания, в которой в угоду разнородным политическим целям безосновательно выпячиваются те или иные события национальной истории, а то и мистификации в ней. Поэтому, обобщая вышесказанное, следует особо отметить, что всякое переходное время, как известно, в условиях социально-экономического брожения поднимает, образно говоря, «огромные донные отложения», от которых мутнеет источник познания. В научное обращение попадают плоды конъюнктурщины, потребляемые в «пире во время чумы». В этой ситуации возвращение к классической канве исторического исследования, сохранение итогов кропотливого труда подвижников науки – цель не менее значимая, нежели поиск нового. Выдающийся французский поэт и философ Поль Валерии как-то сказал: «В будущее идут, думая о прошлом». Действительно, без прошлого нет будущего. Как ни парадоксально, но сегодня эта истина актуальна и для самой исторической науки. Призыв к началу новой дискуссии по этногенезу осетинского народа или о национальной принадлежности нартовского эпоса в новых условиях вполне логичен. Однако условия дискуссии должны быть свободными от конъюнктуры и засилья наукообразия. Участники дискуссии обязаны помнить тех, на чьих плечах стоит классическое осетиноведение, и то, во имя чего они пытаются увидеть новые горизонты истории. Мы не должны стать в ходе дискуссии заложниками нашего прошлого. Нам должно быть по силам сделать шаг в науке во имя сближения народов Северного Кавказа, восстановления многовековых связей между ними. 1ССЫЛКИ и ПРИМЕЧАНИЯ Миллер В.Ф. Язык осетин. М., 1972. С. 16-17. 2 Дюмезиль Ж. Осетинский эпос и мифология. М., 1976. С. 34. 3 См.: Гаглойти Ю.С. Этногенез осетин по данным письменных источников // Происхождение осетинского народа. Орджоникидзе, 1967. С.69. 4 См.:Против вульгаризации марксизма в языкознании. М., 1953. 5 В.И. Абаев. Этногенез осетин по данным языка //Происхождение осетинского народа. С. 17. 6 Хамицаева Т.А. Итоги и проблемы развития осетинской фольклористики // Северо-Осетинскому институту гуманитарных исследований 70 лет. Владикавказ, 1995. С. 63. 7 ЦГА РСО - А. Ф. 126. Оп. 2. Д. 336. л. 15, 17. 8 Там же. Л. 15, 40. 9 Там же. Л. 53. 10 Там же. Л. 23. 11 Нартский эпос. Материалы совещания 19-20 октября 1956 года. Орджоникидзе, 1957. 12 Мелетинский Е.М. Место нартских сказаний в истории эпоса // Нартский эпос. Материалы совещания 19-20 октября 1956 года. С. 73. 13 Абаев В.И. Проблемы нартского эпоса // Нартский эпос. Материалы совещания 19-20 октября 1956 года. С. 28. 14 См.: Хамицаева Т.А. Итоги и проблемы развития осетинской фольклористики // Северо-Осетинскому институту гуманитарных исследований 70 лет. С. 74-75. 15 См.: ЦГА РСО - А. Ф. 126. Оп. 2. Д. 363. Л. 3; Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. М.-Л., 1949. Т. 1; Его же. Этногенез осетин по данным языка // Происхождение осетинского народа. С. 10. 16 Абаев В.И. Этногенез осетин по данным языка // Происхождение осетинского народа. С.18. 17 Крупнов Е.И. Проблема происхождения осетин по археологическим данным// Происхождение осетинского народа. С.41 18 Калоев Б.А. Данные этнографии и фольклора о происхождении осетин //Происхождение осетинского народа. С.124. 19 Исаенко А.В., Кучиев В.Д. Некоторые проблемы древней истории осетин // Аланы. История и культура. Владикавказ, 1995. С.31. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Реферат по предмету: Концепции современного естествознания Тема:... Проблема происхождения Вселенной и человека испокон веков волновала, людей. Об этом свидетельствует наличие космогонических мифов... | | Реферат «Становление научного рационализма нового времени» Становление и источники рационализма философии Нового времени |
 | Литература: [1-4, 9, 13] Ф. Бэкон и Р. Декарт основоположники философии Нового Времени. Проблема метода. Становление рационализма | | Петр Мансуров Сотворение мира Богом и естественнонаучная проблема происхождения жизни на Земле Материалистическая парадигма естествознания в свете современной науки |
| Государственный стандарт качества лекарственных средств общая фармакопейная статья В зависимости от источника происхождения различают масла жирные растительного происхождения (растительные жирные масла) и масла жирные... | | План изучения Новой истории в сентябре 2009 г. Учебник О. В. Дмитриева Всеобщая история. М. 2007 Становление и кризис Испанской империи. Поисковая проблема: причины неудачи Испании и возвышения Англии |
| Задержанное развитие Конституционального происхождения. Характеризуется снижением темпа развития по сравнению с другими детьми. Дети выглядят моложе своего... | | Урок в 11 классе. Тема: «Демографическая проблема» Задачи урока: Продолжить формирование научного мировоззрения, интеллектуальных и научно-исследовательских умений обучающихся, навыков... |
| Значение фотосинтеза для жизни на Земле Огромное количество разрозненных эмпирических данных требует новых подходов, новых принципов обобщения. Проблема происхождения жизни... | | Томский государственный университет исторический факультет утверждаю Формирование целостного научного представления в вопросах происхождения человека (антропогенеза), общества (социогенеза) и ранних... |
| Программа вступительных экзаменов в сгу по истории россии восточные славяне Восточные славяне. Праславяне. Проблема происхождения. Выделение восточного славянства. Расселение, жизнь, быт, верования, основные... | | Проблема школы: Социально-личностное становление жизненно-профессиональное... Цель: психологическое сопровождение участников образовательного процесса, обеспечение психологических условий, необходимых для полноценного... |
| Педагогическая психология: становление и место в системе научного Песталоцци). Наибольший вклад в этот период в развитие педагогической психологии внесли Ян Амос Коменский (1592-1670), Жан Жак Руссо... | | В. Г. Редько Институт оптико-нейронных технологий ран Аннотация. В статье аргументируется, что исследование проблемы эволюционного происхождения интеллекта могло бы внести радикальный... |
| Министерство Образования Республики Башкортостан реферат " Глобальная энергетическая проблема" ... | | Научная полемика по вопросу происхождения казачества Нет общего мнения по поводу возникновения казаков, их национальной принадлежности, социального статуса. Не решена также проблема... |
