Действие второе
Большая комната у Серко, по-мещански, но с претензией убранная. Одна дверь в
другую комнату, вторая, налево, на кухню, прямо - входная.
Явление первое
Я в д о к и я П и л и п о в н а, одна. Я в д о к и я П и л и п о в н а (сидит у стола и обмахивается
платком). Ну и денек! Дождалися святого лета! Уж спала, спала, да никак до
вечера не доспать; упрела только, страх! (Утирается платком.) А старик еще
спит. Эй, Прокоп Свиридович! Прокоп Свиридович! Сколько еще будешь валяться!
Вставай, а то уже к вечерне скоро зазвонят. Прокоп Свиридович, ты слышишь?
П р о к о п С в и р и д о в и ч (из комнаты). А-а! Это ты меня,
Явдокия? Погоди немного, дай опомниться да потянуться!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Ишь, потянуться, а когда б я
потягивалась, так и накричал бы. Да в праздник-то и неплохо поспать, меньше
греха: как не спишь, так начнешь судить кого или еще что и впадешь во
искушение... Да что ж он не идет? Скучно одной. Проня ушли куда-то, да они и
говорить-то с нами не любят... Прокоп Свиридович, вставай уже!
Явление второе
Я в д о к и я П и л и и о в н а и П р о к о п С в и р и д о в и ч. П р о к о п С в и р и д о в и ч (входит потягиваясь). Чего-то мне не
по себе... не то недоспал, не то переспал... Словно бы хочется чего-то - не
то фиг, не то соленых огурцов? (Садится возле Явдокии Пилиповны.) Как ты
думаешь?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. А как же мне о том знать! Разве ж у
меня твой рот?
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Вот видишь, ты и не знаешь, чем мне
угодить, а меня, как нет тебя рядом, так грусть и разбирает!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Хороша грусть! Пошел себе в комнату,
да и храпеть, аж потолок дрожит, а я тут одна горюю, не с кем и словом
перемолвиться.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Соскучилась? Мы, как поженились,
ворковали, что голубочки, и до смерти будем ворковать: гули, гули, моя
старенькая!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Загудел, мой седенький!
(Придвигается поближе и поправляет ему волосы.)
П р о к о п С в и р и д о в и ч. А помнишь, Явдоня, как я к тебе
присватывался? Как я тогда ходил вокруг тебя?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Еще что вспомнил! Миновало! Вот уже
у нас и дочка на выданье...
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да так, так! Уже давно бы пора!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Чего ж давно? Они еще молодые.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Ты в эти годы уже третьего носила,
только бог прибрал.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Мало ли что: мне нечего было
перебирать, а Проне первый попавшийся не годится: они на барышню повернуты и
всяким деликатностям обучены.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Обучены-то, обучены; да вот с этими
деликатностями и сидят, и никто не берет!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Мало ли у нее было женихов?
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Так почему ж не шла?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Потому - простота, а нашей дочке
нужно дворянина либо хоть купца.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Захотелось черт его знает чего,
а по-моему, - наш бы брат лучше.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. По тебе, так хоть бы и за чумазого.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Не за чумазого, а за мешанина,
трудящегося человека, такой бы и деньги не растряс, и дите бы жалел, и нас
почитал бы, придерживался старых обычаев, а то выкопает какого-нибудь
ветрогона иди завалящего лодыря, так тот сейчас перевернет все по-модному:
на нас, как простых, плевать станет, добро все промотает и дочку бросит.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Снова ты мне назло говоришь? С чего
ж бы ему Проню бросить? Чем же они дворянину не жена, когда всякую моду,
всякую науку знают? Это уж вовсе одуреть нужно, чтоб такой умной женой
побрезговать!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Толкуй! По-моему, эти панские науки
да причуды только испортили нам дочку: кому она нужна со своими переборами?
Какой дворянин ее возьмет? Дворянин или офицер ищет жену красивую, а наша
Проня, не сглазить бы, в тебя пошла. (Машет рукой.)
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Что ж это такое, опять ты меня
колоть? Вот напасть! Заслужила! Слышен колокольный звон. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да будет, не сердись, вот уж
и к вечерне благовестят... (Крестится.) Пойти, так ноги что-то болят...
авось, бог простит.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да и Проня ведь просили, чтоб
непременно были дома, не уходили...
П р о к о п С в и р и д о в и ч. А что такое?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. О том уж они знают... Должно, гостя
какого важного приведут.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. А! Так давайте чаю или водки.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Водки и не думай, потому Проня
сердиться будут, когда увидят.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Что ж это такое? Уже ни съесть, ни
выпить нельзя? Уже из-за больно разумной дочки житья нет: и то не так,
и этого не делай, и туда не ступи, и в том не ходи, и так не говори!
Ох-ох-ох!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. А тебе для дочки трудно приятность
оказать? Одна ведь только!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. То-то что одна, да и та нас
чурается; все сердится, что мы просты, по-мужичьи разговариваем; стыдится
отца с матерью... Ох-ох-ох!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Правда, да что ж поделаешь, когда мы
для них уже не подходим? Они уже под панскую стать вышли...
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Вот и барыня теперь, а не дочка!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Зато умны!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Э! Пенцион этот у меня вот где!
(Показывает на затылок.)
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Ты опять?
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да молчу... Так давайте хоть чаю,
что ли.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Химка, Химка!
Явление третье
Т е ж е и Х и м к а. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Самовар готов?
Х и м к а. Нет, еще и не ставила.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Так поставь сейчас же.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Послушай, как разожжешь, так сбегай,
пожалуйста, в церковь к дьячку и попроси немного табаку.
Х и м к а. Сбегай! Близкий свет!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Ты что это выдумываешь? Куда ж это
она, в алтарь полезет, что ли?
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Ну, я молчу... так подавай же хоть
самовар поскорее!
Х и м к а (закрывая дверь). Своим духом не нагрею, как закипит, так
и подам.
Явление четвертое
Т е ж е и П р о н я. Я в д о к и я П и л и п о в н а. Куда это вы, доченька, ходили?
П р о н я. На Крещатике была; вот для вас покупку принесла.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Что ж там такое?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Уж не башмаки ли купила?
П р о н я (разрывает бумагу и вынимает чепец с красными лентами). Вот
что я вам, мама, купила. (Хочет надеть матери на голову, мать уклоняется.)
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Что вы это, дочка? Опомнитесь!
Пристало ли мне к старости наряжаться в чепчик, да еще с красными лентами?
П р о н я. Так это самая мода.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Поздно уж мне, дочка, к этим модам
привыкать!
П р о н я. Ну уж как хотите, а этот мещанский платок с рожками
скиньте!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. И мать, и бабка моя так ходили, так
и меня в гроб положите...
П р о н я. Да что ж вы со мною делаете! Говорить не умеете, ходить,
как люди, не умеете, в доме кругом простота, - так кто ж из благородных
к нам зайдет?
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Простота, Проня, не грех.
П р о н я. Так на что ж было меня по-благородному учить?
П р о к о п С в и р и д о в и ч. И то правда - пенцион! (Чешет
затылок.)
П р о н я. Да и вы, папа, не ходите расстегнутым!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Так жара ведь.
П р о н я. Ну что ж, а все равно нельзя. Вот сегодня будет у меня
благородный кавалер, сватает меня и придет просить руки.
П р о к о п С в и р и д о в и ч и Я в д о к и я П и л и п о в н а.
О! Кто? Кто?
П р о н я. Голохвастов.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Не цирюльник ли из-за канавы?
П р о н я. Не цирюльник, а паликмахтер: образованный, красавчик,
богатый.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да богатый ли? Расспросите
хорошенько!
П р о н я. Что вы знаете!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. А правда, дочка лучше знают.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да по мне...
П р о н я. Глядите же, чтоб все было прилично.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Ладно, ладно! Я сейчас пошлю за
водкой.
П р о н я. Водку?! Вы б еще цибули или тюри поставили!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Как же, доченька?
П р о н я. Чимпанского надо, так положено.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Так оно ж дорогое; да мы около него
и ходить-то не умеем.
П р о н я. И это жалеете для дочки!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Господь с вами! Старик...
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да я ж ничего... Вот и деньги.
(Вынимает завернутый в платок кошелек.)
П р о н я. Дайте Химке, а я напишу... да смотрите, когда будет у нас
гость, чтоб тетка не приперлась!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. А что ж с ней сделаешь? Не выгонять
же сестру?
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да она и не помешает: лишний родич в
доме.
П р о н я. Хороши родичи, что не знаю, как и откреститься! Напоганит в
доме, разговоры заведет такие! Гнилушками навоняет, напьется.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да, может, еще и не напьется.
П р о н я. Может? Вы меня зарежете с вашей родней!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Нехорошо так, бог с вами!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да она и не придет.
П р о н я. А как придет?
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Ну уж и не знаю.
П р о н я. Вот то-то, что не знаете! Чистая мука с вами. Да и сами вы,
папа и мама, больше бы в кухне сидели, а то и вы, часом, такое ляпнете
мужицкое, простое...
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Уж извините нас, дочка, на барыню не
учились...
П р о к о п С в и р и д о в и ч. В пенционе не были...
П р о н я. Все ж таки можете хоть по-человечески себя держать; он
придет сейчас такой образованный, ученый...
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Вот бы мне и послушать умные речи,
страх как люблю умных людей!
П р о н я. Так из кухни слушайте, а то еще помешаете объявлению. Я вас
позову, когда надо будет. (Уходит в другую комнату.)
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Ну, ну! А что, старуха! Уже нас за
хвост и в стадо!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Не грызи хоть ты, и самой тошно!
(Уходит.)
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Зато благородные! (Наконец-то
добрался до денег.) Химка! Химка!
Г о л о с Х и м к и (из-за дверей). Да погодите, еще не кипит!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Иди-ка сюда, нужно.
Явление пятое
П р о к о п С в и р и д о в и ч и Х и м к а. Х и м к а (в дверях). Некогда! Дую, дую в этот каторжный самовар, а он
не кипит...
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да тут вот надо к Кундеревичу
сбегать, на деньги!
Х и м к а. Как же я самовар-то брошу? Ведь он погаснет!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да ты раздуй его пошибче!
Х и м к а. Я вам не ветряк - раздувать! Уж я фартуком махала,
махала... махала... так все только тлеет.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. А ты подолом еще помахай!
Х и м к а. Дайте лучше ваш сапог.
П р о к о п С в и р и д о в и ч (снимая сапог). Верно, в голенище
ветра больше. Так раздуй же скоренько и сбегай!
Г о л о с П р о н и (из комнаты). Химка! Возьми записку!
Х и м к а. У меня не десять ног, а две!
Г о л о с П р о н и. Ты что там гавкаешь? Иди, говорю!
Х и м к а. Вот наказание! (Идет в комнату.)
Явление шестое
П р о к о п С в и р и д о в и ч и Я в д о к и я П и л и п о в н а. Я в д о к и я П и л и п о в н а (взволнованно). Сестра Секлита идет!
Ну что тут делать?
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да неужто? Вот беда-то) Скажем, что
собираемся к вечерне или еще что. X и м к а пробегает через комнату к входным дверям. Г о л о с С е к л и т ы (за дверьми). Ты куда это, Химка?
Г о л о с Х и м к и. За вином каким-то.
Г о л о с С е к л и т ы. Вот и хорошо, прихвати заодно и водочки,
а то у вас, случается, и нет.
Г о л о с Х и м к и. Не приказано.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Может, дать уж ей чарку, чтоб
скорей ушла?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Почему бы и не дать, да боюсь Прони,
вот напасть!
Явление седьмое
Т е ж е и С е к л и т а. С е к л и т а (вваливается с корзинкой). Добрый вечер вашему дому!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Здравствуй, сестра!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Здравствуйте!
С е к л и т а (бросает к порогу корзинку и разваливается на стуле). Ну
и устала! Бегала, бегала, что борзая за зайцем, пока все яблоки продала, вот
и думаю, дай заскочу к Серку да опрокину чарку-другую!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. К какому это Серку? Была у меня
собака Серко, да я ее давно прогнал со двора за то, что гадко дразнили.
С е к л и т а. Разве ж вас не Серком прозывали, да и теперь прозывают
все на Подоле?
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Не Серко, а Серков.
С е к л и т а. Ишь ты! Панами стали наши! А в одном сапоге ходите!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Я у себя в доме волен и голый
ходить!
Я в д о к и я П и л и п о в н а (приносит бутылку водки и рюмку).
А хоть бы и панами, так дочка ж у нас какая!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Надо вам как-нибудь получше нас
величать!
С е к л и т а. Да по мне хоть Серков, хоть и Рябков! (Явдокии
Пилиповне.) Ты чего это за посудину держишься? Ставь ее на стол!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Выпей, сестра, чарку, а то мы со
стариком к вечерне как раз собираемся...
П р о к о п С в и р и д о в и ч. И дом оставить не на кого, потому
как и Химку услали, так надо запереть.
С е к л и т а. Не беспокойтесь, идите себе: я сама тут похозяйничаю,
самогрей притащу...
П р о к о п С в и р и д о в и ч (Явдокии Пилиповне). Ну что ж
теперь...
Я в д о к и я П и л и п о в н а (тихо). Душа не на месте, что как
Проня войдут? Такое будет!
С е к л и т а. Да вы чего там воркочете, старички? Еще не
наворковались? Вам бы уже пора цапаться. Да ну же, Явдоха, чего это ты
надулась, что индюк перед смертью!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Явдоха! Нашли Явдоху! Скажите еще
Вивдя! Хоть бы дочка не услышала!
С е к л и т а. Да ну вас с вашими затеями! Явдоха, слышишь? Ты чего
напыжилась? Давай скорее водку-то!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да хоть не кричите вы так громко!
С е к л и т а. А чего мне? Покупное у меня горло, что ли?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да ведь и уши у нас не заемные.
С е к л и т а. Загордилась! Да что разговоры разговаривать, давай
бутылку и чарку.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Годится ли оно? У нас такая дочка!
С е к л и т а (берет бутылку, наливает рюмку и сразу опрокидывает).
Великая цаца! Носитесь вы с нею, как с бандурою!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Потому есть с чем: училась
в пенционе аж три месяца!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Не абы где, а в пенционе!
С е к л и т а. Слышали мы уже, слышали! Очертело!
Явление восьмое
Т е ж е и П р о н я. П р о н я (даже руками всплеснула). Так и знала! Вы что это, к нам
в гости?
С е к л и т а (выпивает еще рюмку). Как видишь, племянница!
П р о н я. У нас сегодня неприемный день.
С е к л и т а. О? Что ж такое случилось? А у меня так очень приемный,
все яблоки мои приняли-разобрали!
П р о н я. Необразованность! Не понимаете: у нас сегодня нет приему.
С е к л и т а. Какого приему? Разве нам в рекруты кого сдавать?
П р о н я. С вами говорить, гороху наесться надо!
С е к л и т а. Ешь, сердце, да гляди, чтоб не лопнуть.
П р о н я. Что ж это такое? Пришла ни с того ни с сего, здорово
живешь, и еще тыкает?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. С чего это ты, сестра, накидываешься
на Проню!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да и "ты" говорить не годится:
теперь старые обычаи уже пора бросать; надо по-модному обращаться!
П р о н я. Понимает она в моде толк! (В сторону.) Господи, коли
Голохвастов встретится тут с теткою, пропала я!
С е к л и т а. Начхала я на ваши моды! Вы, сдается, совсем одурели на
старости лет!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Одурели не одурели, Секлита
Пилиповна, а уж у вас ума занимать не станем!
П р о н я. Скорей бы уже к Пидоре вашей пошли.
С е к л и т а. А таки не повредило бы, племянница, вам у ней
поучиться; ей-богу, спасибо скажете!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Что это ты взаправду, сестра,
мелешь? Равняешь Проню, - они ж умные на весь Подол, - с какой-то наймичкой!
П р о н я. Самой поумнеть не вредно!
С е к л и т а. Очень вы заноситесь перед теткой, да ну вас! Коли
бутылка и чарка на столе, так и ладно! На этом слове будем здоровы! (Пьет.)
Выпейте хоть за меня, Прокоп Свиридович, выкушайте. Уж простите, что
поторопилась вперед хозяина, да глотка совсем пересохла.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Это уже третья!
П р о н я (матери). Что ж это вы со мною делаете?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да я попрошу...
С е к л и т а. О? Третья? А я и позабыла считать! Ну кушайте же!
(Наливает и подает.)
П р о к о п С в и р и д о в и ч (со страхом смотрит на Проню). Да
оно, конечно... (Робко протягивает руку.)
П р о н я (матери). Господи, что же это? И он начнет угощаться?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Брось, брось, Свиридович! И не
думай!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да одну... пора бы уже...
С е к л и т а. Так это вы уже и чарки не вольны выпить? Ха-ха-ха!
П р о к о п С в и р и д о в и ч (оглядывается и чешет затылок).
Одну бы!
П р о н я. Потому здесь не корчма.
С е к л и т а. Разве только в корчме и пьют?
П р о н я. Во всякое время - в корчме, а в образованных домах - за
обедом! (Берет бутылку и рюмку.)
С е к л и т а. Да не забирайте вы, а лучше пойдите-ка, Пронька, на
кухню, вздуйте для тетки самовар, да и принесите!
П р о н я. Не дождетесь!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Что это вы, сестра, выдумываете?
Чтоб моя дочка после пенциона да за самоваром ходили?
С е к л и т а. Руки не отсохли бы!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. После пенциона?! Проня вся дрожит от злости. П р о к о п С в и р и д о в и ч (Проне). Дай мне бутылку и чарку,
я замкну. (Берет, на ходу выпивает две рюмки и запирает в шкаф.)
С е к л и т а. Пенциона, пенциона! Три дня была где-то в подпевалах
и уже важничает! Потакайте больше вашей Приське. Она от великого ума и вас с
ума сведет!
П р о н я. Не смейте меня Приськой называть! Не вам меня учить!
Муштруйте свою Галю!
С е к л и т а. Ишь ты! Да кабы моя дочка так кочевряжилась, так я бы
ей, чертовке, таких подзатыльников вот этой самой корзиной надавала, что она
б до новых веников помнила!
П р о н я. Вот ее и учите, а я уже ученая!
С е к л и т а. Учили вас, да мало, придется еще доучивать!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Не вашего ума, сестра, дело!
П р о н я (матери). Да попросите ее об выходе!
П р о к о п С в и р и д о в и ч (возвращаясь к остальным). Вы,
Секлита Пилиповна, особь статья, а мы - особь статья!
С е к л и т а. А какая такая особь статья? А я что такое? А? Не знаем
мы, что ли, какие большие паны были Серки? Ведь старый Серко, ваш батько,
кожи мял и с того на хлеб имел! Я торгую яблоками и с того на хлеб имею,
и никого не боюсь и докажу на все Кожемяки, что никого не боюсь, даже вашей
больно разумной Приськи! (Бьет кулаком о кулак.)
П р о н я. Не испугались и мы вас, руки коротки!
С е к л и т а. До такого носа, как у тебя, и короткими достану!
П р о н я (сквозь слезы). Что ж это такое? Влезла в дом, насмердила
гнилицами, водкой, да еще и лается?!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Чур-чур-чур! Теперь, Прокоп
Свиридович, бери шапку да беги скорей из дому! (Затыкает уши.)
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Ты чего это вздумала попрекать мою
дочку носом! Какой же у нее нос? Какой? Договаривай!
С е к л и т а. Как у цапли!
П р о н я. Выгоните ее, мама! Она с пьяных глаз невесть что...
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Это у твоей дочки нос, как картошка,
как гриб! И у мужа твоего был нос, что копна развороченная!
С е к л и т а. Ты моего мужа не тронь! На моем муже никто верхом не
ездил, он не был таким недотепой, как твой!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Это я недотепа?!
П р о н я. Она всех ругает, эта торговка! Гоните ее отсюда!
С е к л и т а (вскакивает). Меня гнать? Секлиту Лымариху гнать? Ах вы
чертовы недопанки, панское отребье! Выродки дурноголовые! Дочка полоумная
водит их за нос, гоняет на сворке, как щенков, а они и губы распустили!
П р о н я. Вон сейчас же отсюда! Залили зеньки! Вон из дому!
С е к л и т а. Ты так, шелихвостка, на тетку смеешь кричать?! Да
я тебя как смажу этой вот корзиной!
П р о н я (отступая). Химка, Химка! Гони ее, эту пьяницу!
С е к л и т а. Что? Секлиту Лымариху?! Да я тут всем распишу ваши
панские морды! (Упирает руки в бока.)
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Ой, беда, с нее станется!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да ты в уме ли?!
П р о н я. Вон! Вон! Мужичье немытое!
С е к л и т а (сует Проне кукиш). На, съешь, черногуз! (Величественно
выходит с корзинкой.) Тьфу на вас всех!
Явление девятое
Т е ж е, без С е к л и т ы. П р о н я (плача). Вот она, ваша родня!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да и вам бы не годилось так, все же
тетка.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Сестра матери...
П р о н я. Ну и целуйтесь с нею!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Стыдно, доченька!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да и грех таки!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Очень вы ее разобидели; больше сюда
и не придет!
П р о н я. Баба с воза - кобыле легче!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. А как станет вас по Подолу славить?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Не досталось бы вам!
П р о н я. Ой, боже мой, еще и допекают! Молчали б уже, легче было бы!
Через вашу родню только срам один, и людей принять невозможно, такая
стыдоба! Еще и Голохвастов откажется, потому и сами говорите по-мужицки, не
умеете и поздороваться по-модному!
Я в д о к и я П и л и п о в н а и П р о к о п С в и р и д о в и ч.
Вот тебе и отче наш!
П р о н я (бегая по комнате). Ой, не досаждайте мне! Оставьте меня
в покое! Идите в комнату! Старики повернулись, чтобы уйти. Химка, Химка! Поди сюда да покури в покоях. Кади! А то по всему дому
гнилушками, кислицами так и воняет!
Явление десятое
Т е ж е и Х и м к а. Х и м к а (со смолкой в руках). Тоже, захотелось вам этого курева!
П р о н я. Фе-фе! Так и несет, прямо в нос бьет этой Секлитой! Водка и
кислицы! Кади, кади.
Х и м к а. Там тетка Секлита идет по улице да кричит, да ругается.
Меня вот встретила - из лавки шла, - и велела, чтоб я вам (Проне) передала,
что вы, мол, подлюга! Старики Серко, вернувшись, машут на Химку руками, чтоб молчала. П р о н я (вскакивает). Ах она каторжная!
Я в д о к и я П и л и п о в н а (Химке). А тебе, дурья голова, надо
пересказывать?!
Х и м к а. Что, я виновата?
П р о н я. И прислуг глупых держите!
Х и м к а (смеется). Да, тут под воротами еще панич какой-то стоит,
я и забыла... Пускать, что ли?
П р о н я. Ой, несчастье! Он слышал?
Х и м к а. Кто его знает! Тетка Секлита кричала на всю улицу!
П р о н я. Зарезала! Ну, что же делать?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да кто это там, чего ты плачешь?
П р о н я. Он это, жених мой, Голохвастов!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Ой, матонька! Проси же его в дом!
П р о н я. Постой, постой! Куда его вести? Такой кавардак
в комнате... Вот шкандаль! Прибирайте, мама! Все бросаются прибирать, а Проня - к зеркалу, поправляет волосы, щиплет
щеки. Ковер, ковер дайте сюда... тот большой! Мама, да скорее же! Папа, отодвиньте
диван и поставьте кресло!
П р о к о п С в и р и д о в и ч (пытается сдвинуть). О-о! Тяжелый,
чтоб его! Еле сдвинешь!
Я в д о к и я П и л и п о в н а (с ковром). Этот, доченька?
П р о н я. Этот, этот, стелите же скорее!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Запыхалась и не нагнуться!
П р о н я. Христа ради скорее! Химка, Химка! Что же это? Рюмку,
объедки торговкины прибери!
Х и м к а. И приберу... как на пожар... подождет.
П р о н я. Прикуси ты язык! Не знаю, что и надеть? Мантилю или шалю?
Ой, боже мой, надо букета к груди! (Взглянув на отца и мать.) Мама,
наденьте, христа ради, чепчик! Христа ради прошу вас! Сегодня ж такой день:
все может пропасть! И платок клетчастый, пожалуйста!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да уж надену, что с тобой поделаешь?
(Уходит.)
П р о н я (к отцу). Ай-ай! Вы без сапога?!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Ой, беда! Это Химка, каторжная,
взяла для самовара и не принесла!
П р о н я. И скиньте сейчас же этот драный халат!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Что ж, халат как халат, он свою
службу сослужил!
П р о н я. И такой малости не хотите для дочки сделать?
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да иду уже, иду...
П р о н я (Химке). А ты чего стоишь? Кади!
Х и м к а. Да уж так накадила, что все черти бы поудирали, кабы были!
П р о н я. Кади! Кади!
Х и м к а. Кхи-кхи! Ну его, аж за горло душит! (Уходит на кухню.)
Явление одиннадцатое
П р о н я, одна. П р о н я (отчаянным голосом). Господи, все ли у меня на своем месте?
По-модному ли? Ой, мама моя, брансолета забыла надеть! (Бежит к ящику
и надевает.) Шалю или мантилю? Не знаю, что мне больше до лица?.. Или,
может, и то и другое? Да! Пущай видит! А книжки и нету! Когда надо, так как
назло! И, верно, опять унесла эта каторжная Химка на кухню, чтоб пироги на
листках сажать! Вот, слава богу, нашла какой-то кусок... Все одно! Ух,
господи, как у меня сердце колотится. Аж букет по грудям скачет!
(Задумывается, глядя в зеркало.) Как бы его принять: прохаживаясь или стоя,
или сидя? Нет, лучше лежа, как наша мадама в пенционе принимала своего
любезного. (Берет книжку и ложится на диван.) Эй, Химка, проси. Х и м к а. Чего просить?
П р о н я. Зови панича!
Х и м к а. Так бы и говорили! (Уходит.)
Явление двенадцатое
Г о л о х в о с т ы й и П р о н я. Г о л о х в о с т ы й (входит тонно; в шляпе, перчатках и с тростью;
часто потирает руки). Честь имею, за великое счастье, отрикамендоваться
в собственном вашем дому! Проня молчит. Никого нету! Нет, Проня Прокоповна тут! (Откашливается.) Мой нижайший поклон
тому, кто в сем дому, а вперед всего вам, Проня Прокоповна! (Про себя.) Что
она, не спит ли часом? (Откашливается, громче.) Горю, пылаю от счастья
и такого всякого, милая мамзеля, что вижу вас на собственном полу...
П р о н я (подняв глаза). Ах, это вы? Бонджур! А я зачиталась. Мерси,
что пришли... Мамонька, папонька, господин Голохвастов пришел, пожалуйте!
Г о л о х в о с т ы й. Вы ж меня отрикамендуйте, пожалуйста!
П р о н я. Как же.
Явление тринадцатое
Т е ж е, с т а р и к и С е р к о и Х и м к а. Старуха в нелепом чепчике и платке, Серко в длинном сюртуке и с большим
платком на шее, выходят и низко кланяются. П р о н я. Рикамендую вам моего хорошего знакомого.
Г о л о х в о с т ы й (кланяется с пристуком). Свирид Петрович
Голохвастов с собственною персоной. Позвольте к ручке? (Целует.)
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Очень рады! Вас уже так хвалили
дочка наша, Проня Прокоповна... Очень рады, просим!
Г о л о х в о с т ы й. Проня Прокоповна по ангельской доброте, так
и понимаем, мерси! (Прокопу Свиридовичу.) Честь имею рикамендовать себя:
Свирид Петрович Голохвастов!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Очень, очень рад, что вижу умного
человека; умного человека послушать - великое утешение. (Трижды целует.)
Очень рады! Просим, садитесь.
П р о н я (тонно). Вот кресло, прошу, мусью. Все садятся: Голохвостый в кресло рядом с Проней справа; налево на
табуретках старики Серко. Химка выглядывает из кухни; некоторое время
молчание. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Позвольте спросить: вы сынок
покойного Петра Голохвостого, что цирюльню держал за канавой?
П р о н я. Вы, папонька, неизвестно что говорите: ихняя хвамилия
Голохвастов, а вы какой-то хвост приплели!
Г о л о х в о с т ы й. Да, моя хвамилия натирально - Голохвастов, а то
мужичье необразованное коверкает.
П р о н я. Разумеется.
Я в д о к и я П и л и п о в н а (мужу). Видишь, я говорила, что не
тот! А уж умен!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Извиняйте, господин, мы люди
простые, как слышали. Так вы, значит, не его, не цирюльника сынок?
Г о л о х в о с т ы й (смешавшись). То есть по натуре, значит, по
телу, как водится, но по душе, по образованности так мы уже не та хворма...
П р о н я. А как же ж, образованный человек, разве будто можно его
равнять до простоты?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Куда уж там?!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Так, так... Минуту длится молчание. X и м к а. Вино и стаканы сейчас подавать?
П р о н я (даже подскочила). Пошла!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Гм-гм, так вы уже цирюльни не
держите?
П р о н я. Я уже вам раз говорила: паликмахтерская, а вы все -
цирюльня, цирюльня!
Я в д о к и я П и л и п о в н а (укоризненно качая головой). И как
это!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Ей-богу, забыл... память на старости
не та.
Г о л о х в о с т ы й. Ничего, это случается, по простоте, значит.
Я, видите ли, занимаюсь кахвюрами и коммерцией разною. У меня этого дорогого
деликатного товару - горы: пудра, лямбра, дикалоны, брильянтины!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. И бриллианты?! Господи!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Я думаю, такой товар и деньги
берет - страх!
П р о н я. Разумеется, не вашему чета: что это - веревки и гвозди или
сера!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Э, вы, дочка, так не говорите, и на
этом товаре славно заработать можно.
П р о н я. Пхе!
Г о л о х в о с т ы й. Насчет денег, доложу вам, так их на этот
деликатный товар идет страх! То есть что ни день - сила! Ну, так, слава
богу, у меня этой деньги не переводится: целый Крещатик мне должен. Мне уже
не раз говорили мои приятели: охвицера, митрополичьи басы, маркелы... что
чего, мол, не закупишь ты магазинов по Крещатику? Так я им: на черта мне та
забота? У меня есть благородный матерьял, так пущай и другие торгуют!
Я в д о к и я П и л и п о в н а (Прокопу Свиридовичу) Ишь, богатый!
П р о к о п Свиридович (ей в ответ). Правда.
Г о л о х в о с т ы й. Мерси. Натирально, в каждом обхождении главная
хворма - ученость. Потому ежели человек ученый, так ему уже свет
переменяется: тогда, примером, что Хивре будет белое, то ему рябое, что
Хивре будет персона, то ему... пардон! Вы меня, Проня Прокоповна, понимаете?
П р о н я. Разумеется, умный человек совсем что особенное! Вот и мне
теперь все особенное кажется, потому я недаром в пенционе училась!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. О, правда, что училась: не жалели
средств, всяких мод знают! Какие у них платья, шали, юбки... Цветов каких
позаводили.
П р о н я. Мамонька!
Г о л о х в о с т ы й. О, Проня Прокоповна имеет скус! Ежели когда
человек поднимется умом выше лаврской колокольни, да глянет оттудова на
людей, так они ему сдаются-кажутся такие манюсенькие, как пацюки, пардон,
крысы! Позволите папироску?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Курите на здоровье! (Мужу.) Ну
и умный же!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Аж страшно!
Г о л о х в о с т ы й (Прокопу Свиридовичу). Не угодно ли?
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Спасибо, не употребляю; вот нюхать,
это дело другое, аж нос дрожит... Ну да и табак же у нашего дьячка, скажу
вам, и черт его знает, что он туда кладет? Ну, целый день ходишь и нюхаешь
пальцы...
П р о н я (отцу). Да будет уж про ваш табак. (Голохвостому.) Позвольте
и мне папироску.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Они курят? Явдокия Пилиповна даже руками всплеснула. Г о л о х в о с т ы й (подает). Пардон! Нету ли иногда тут огня,
потому я своего забыл!
П р о н я (кричит). Химка, Химка! Подай огня!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Огня! Химка выходит с полной покрышкой жару. П р о н я. Ты б еще пук соломы принесла! Спичек дайте, мама!
Х и м к а. Так бы и говорили, а то огня... Явдокия Пилиповна начинает искать спички. Г о л о х в о с т ы й. Не беспокойтесь, пардон, я с этой самой
покрышки закурю. (С вывертами идет в среднюю дверь вслед за Химкой.)
Явление четырнадцатое
Т е ж е, без Г о л о х в о с т о г о. П р о н я. Что вы меня страмите? Чего вы тут наговорили - три мешка
борща с кашей?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Да я ж молчала...
П р о н я. Ну вы еще так-сяк, а уж отец - и цирюльню, и хвоста,
и дьячка, и табак вперли!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Да уж не знаю, как с учеными...
П р о н я. Идите, прошу вас, отсюда обое, потому помешаете еще мне
предложение делать.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Любопытно бы послушать, как это
ученые...
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Может, хоть дверь отворить?
П р о н я. Да идите, идите, говорю... вот наказание!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Пойдем, это, вишь, у них по-модному.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Уж по-модному! Уходят в другую комнату; но в продолжение всей последующей сцены выглядывают
из дверей, подслушивая, а Химка подслушивает из кухни.
Явление пятнадцатое
Т е ж е и Г о л о х в о с т ы й. Г о л о х в о с т ы й (с папиросой). Извольте! Закуривайте! Проня закуривает, Голохвостый курит и оглядывается вокруг. П р о н я. Ваша папироса шкварчит.
Г о л о х в о с т ы й. Это в груди моей-с!
П р о н я. Чего?
Г о л о х в о с т ы й. От любви!
П р о н я. Ах, что вы!
Г о л о х в о с т ы й. То есть тут в нутре у меня такая
стремительность до вас, Проня Прокоповна, что хоч крозь огонь готов пройти!
П р о н я (в сторону). Начинается, начинается! (Голохвостому.) Ах, это
вы кавалерские надсмешки... Может, до кого другого: у вас столько
барышень...
Г о л о х в о с т ы й. Это вы пущаете критику; я своей души, Проня
Прокоповна, не кину лишь бы где. Разве если там, где ваша душа, - и больше в
никотором месте.
П р о н я. А вы знаете уже, какая моя душа?
Г о л о х в о с т ы й. Ах, Проня Прокоповна, не рвите меня, как буклю!
Потому видите, какой я погибший есть человек.
П р о н я. Чего ж погибший?
Г о л о х в о с т ы й. Потому здесь у меня (показывает на сердце)
такое смертельное воспаление завелось, что аж шипит.
П р о н я. Когда б заглянуть было можно к вам в сердце.
Г о л о х в о с т ы й. То вы б увидели там, что золотыми славянскими
буквами написано: Проня Прокоповна Серкова. Ах, но ежели б золотой ключ от
вашего сердца да лежал у моей души в кармане, вот бы я был счастливый!
Я б кажную минуту отмыкал ваше сердце и смотрел бы, не мылся бы, не
помадился б, не пил, даже не курил бы по три дня, да все смотрел бы!
П р о н я. Ах, когда бы то была правда? (В сторону.) Чего ж он на
коленки не встает?
Г о л о х в о с т ы й. Да пущай меня алядьябль скорчит, когда, значит,
вру! (В сторону.) Ну, смелей! (Становится на колени.) В груди моей - Везувий
так и клокотит! Решайте судьбу мою несчастную: прошу у вас руку и сердце.
П р о н я. Ой! Мама моя! Я так стревожена... так вышло неожидаемо...
я... я вас, вы знаете... да вы меня не обманываете, любите ли? Я еще
молодая, не смыслю в этом деле...
Г о л о х в о с т ы й. Вы не верите? Так знайте же, что я решительно
никого не любил, не люблю и не полюблю, окромя вас! Без вас мне не жить на
свете. Да если б я любил так Братскую икону, то меня б ангелы взяли живым на
небо!
П р о н я. Так оченно любите? (Склоняется к нему.)
Г о л о х в о с т ы й. То есть, говорю вам, - кипяток!
П р о н я. Ой, страшно!
Г о л о х в о с т ы й. Не беспокойтесь - обхождение понимаю.
П р о н я. И я вас оченно люблю! Душка мой! (Дает ему руку и целует.)
Я согласна... быть вашею половиною. Вот только спросить благословения...
Папонька, мамонька! Голохвостый хочет встать, но Проня удерживает его. Нет, стойте!
Явление шестнадцатое
П р о н я, Г о л о х в о с т ы й, с т а р и к и С е р к о и Х и м к а. Старые Серко, обрадованные и удивленные, важно входят. Химка тоже
выглядывает из кухни с бутылками и стаканами. П р о н я. Свирид Петрович Голохвастов делает мне предложение.
Г о л о х в о с т ы й. Прокоп Свиридович и вы, Явдокия Пилиповна!
Я переговорил с вашей умною дочкой Проней Прокоповной про одну секретную
вещь. Я скоропостижно желаю жениться на них, и они согласные. Теперь я прошу
у родителей, может сделают они честь поблагословить, значит, это самое
предприятие.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Когда моя дочка, Проня Прокоповна,
так хотят, то нам, старикам, нечего перечить.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Ага, говорю, нечего перечить. Я ж
говорю, нечего перечить.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Только, только...
Г о л о х в о с т ы й. Что? Может, я не ндравлюсь?
П р о к о п С в и р и д о в и ч и Я в д о к и я П и л и п о в н а.
Упаси бог! Разве можно? Разве можно? Мы лучшего жениха и не желаем для
Прони, как вы, Свирид Петрович.
Г о л о х в о с т ы й. Ежели что так, то кланяюсь вам низко за ваше
слово. Мерси! (Целуется троекратно со стариком и со старухой.) Про другие
вещи позвольте мне сватов прислать переговорить. Химка пытается войти с вином, но ее не пускают. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Хоть сегодня! Я своей дочке не враг:
что у меня в сундуке, то все Пронино.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Все, все: аж четыре шелковых платья,
да еще дорогих - по три рубля за аршин сама платила, пять пар башмаков на
вот таких каблуках!
П р о н я. Будет вам, мама!
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Что правда, то не грех.
Г о л о х в о с т ы й (тихо). Однако пока только одни каблуки...
(Вслух.) Припасли вы для своей дочки, верно, и получше что, чем каблуки от
башмаков.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Чего у моей дочки только нет! Одного
золота накуплено...
Г о л о х в о с т ы й. А-а!
П р о н я. Да будет вам, мамонька, охота рассказывать.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. По мне, так хоть и сейчас обручить,
за мной дело не станет. Только, кажись, у нашей Прони и золотого кольца
нету. Они еще молоденькие, не думали еще об этом.
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Как это нету? Еще позапрошлый год
купила!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Когда есть кольца, так
и обменяйтесь, дети, чтоб нам, старикам, на склоне лет порадоваться на вас.
Г о л о х в о с т ы й. А нельзя если, чтоб поскорее свадьба? Потому я,
сдается-кажется, помру, как придется долго ждать.
П р о н я. И я б хотела, чтоб поскорее.
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Молодость! Ну что ж, можно хоть и на
этой неделе, как думаешь, старуха?
Я в д о к и я П и л и п о в н а. Как хочешь. (Дает кольцо.) У меня
все готово. Проня надевает кольцо на палец и потом обменивается им с Голохвостым. Теперь и поцеловаться можно, как водится! Обрученные целуются. П р о к о п С в и р и д о в и ч. Садитесь же, дети, рядком, а мы
полюбуемся на вас ладком. Все садятся. Пауза. X и м к а (вбегает с бутылкой, затыкая ее пальцем, пена так
и брызжет). Ай-ай! Караул! Я открывала ее, каторжную, открывала, не берет, и
зубами тащила, и на самоваре грела... а оно как хлопнет, да и потекло!
П р о к о п С в и р и д о в и ч. Пропало пять рублей! Живая картина.
Занавес
|