14
В полдень Алексей собирается поехать в редакцию "Мира
приключений", но вдруг раздается телефонный звонок.
- Да, слушаю вас, - говорит Алексей в трубку.
- Мистер Русин? - слышит он незнакомый голос с иностранным
акцентом.
- Да, я.
- О, простите меня, мистер Русин! Я очень рад, что застал вас. Я
корреспондент американский джорналь "Сайантифик Америкэн" Джордж
Диббль и очень хотел бы... как это будет по-русски? Да, встретиться с
вами. А чтобы вы не думаль, что я тайный агент наш Центральный
разведывательный управлений, я передаю трубка ваш товарищ.
Алексей слышит приглушенный смех Диббля, а затем знакомый ему
голос сотрудника комиссии по иностранной литературе Союза писателей:
- Здравствуйте, товарищ Русин! Мистер Диббль очень любит шутить,
но встретиться с вами у него действительно есть большое желание.
Алексей Александрович просит вас не отказать ему в этом.
- Ну что ж, если нужно, я готов, - не очень охотно соглашается
Алексей.
- И хорошо бы сегодня.
- Сегодня?.. Ну ладно, давайте сегодня.
- Тогда мы минут через двадцать - двадцать пять будем у вас.
Алексей кладет трубку и критическим взглядом осматривает свою
комнату. Надо бы навести в ней порядок. Он всегда делает это сам, а
Анна Павловна лишь генеральную уборку. Но в комнате как будто бы и так
достаточно чисто, а наводить "лоск" специально к приходу американца
ему не хочется.
Джордж Диббль является в половине первого. Один, без
сопровождающих.
- О, добрый день, мистер Русин! Рад с вами познакомиться! Много
слышал о вас... как это будет по-русски? Похвалебного? О да,
похвального! Простите ради бога за плохой знаний русский язык.
- Ну что вы, совсем неплохо для иностранца.
- Да, правда? Я очен рад. Русский - такой трудный язык! Но я
немножко полиглот. Знаю французский, немецкий и итальянский, но
русский дается труднее всех. А вы знаете английский?
- Очень плохо. Хуже, чем вы русский. Так что мы, пожалуй, лучше
поймем друг друга, если будем разговаривать по-русски.
- А знаете, это симболично... Да, правильно, символично! -
смеется Диббль.
- Я не имел никакого иного смысла, кроме прямого, мистер Диббль,
- очень серьезно уточняет Алексей.
- О, не обижайтесь, ради бога, я пошутил. И называйте меня,
пожалуйста, просто Джорджем.
- Мне удобнее называть вас мистером Дибблем...
- О да, да, понимаю, - снова смеется веселый американец. - Мы еще
недостаточно знакомы, да? Но это ничего - мы разопьем с вами
как-нибудь бутылочка виски, и вы еще будете называть меня просто Джо.
Да, и не удивляйтесь, пожалуйста, что я приехал к вам один - я
отпустил того господина из вашего пэн-клуба, который привез меня сюда.
Пожалуйста, сигара.
- Нет, нет, благодарю вас, я не курю.
- Тогда, как это у вас говорится?.. Ближе к делу, да?
- Да, правильно, присаживайтесь, пожалуйста. Я к вашим услугам, -
говорит Алексей, кивая на кресло.
Диббль сразу же садится и забрасывает ногу на ногу точь-в-точь
так, как делают это типичные американцы в типично американских
фильмах. Он вообще выглядит (или старается выглядеть) очень
простодушным, веселым, разговорчивым парнем. Алексею, однако, кажется
почему-то, что русские слова он коверкает нарочито, ибо речь его
звучит иногда безо всякого акцента.
- Вы, конейшн, догадывайтесь, что интересуйте меня главным
образом как фантаст, - уже более деловым тоном начинает Диббль. - И
еще потому, что пишете не о Марс и Венера, а о наш родной планета. Для
фантаст - это необычный объект. А у читатель нашего журнала - большой
интерес к эта тема. "Терра инкогнита" - так, кажется, называйт ученые
наша планета? И действительно, все одна пазл... Да, правильно -
загадка. А в ваш роман, как сообщил мне мистер Омегин, раскрывается
загадка земного ядра. Это правильно, да?
- Да, в какой-то мере, - уклончиво отвечает Алексей. - Но об этом
я ничего пока еще не написал. Собираюсь только...
- В связи с новый попытка осуществить проект "Мохол" это сейчас
особенно интересует наш читатель. Вы знайт, конейшн, о наш первый
неудача?
- Об этом писал в свое время ваш известный писатель Джон
Стейнбек. Он ведь был на той барже, с которой велось бурение. Но тогда
удалось просверлить лишь двести метров океанского дна.
- Да, был большой шум, большой реклама, но до верхний мантия
остался еще четыре тысяча восемьсот метров, - вздыхает Диббль. - Да и
нелегкий это дело. Мы опускаль буровые трубы сквозь четыре километра
вода. А ведь это океан! Разве гидролокаторы могли удержать наш буровой
установка во время шторма? Один наш бур, армированный алмазами,
сломался и погиб. Фирма, финансировавший эта работа, не захотел больше
рисковать. Но первый кусочек базальт, составляющий ложе океана, мы
все-таки добиль. И ему, этому кусочку базальт, как показали
калийаргоновые часы, двести миллионов лет!
Диббль становится очень серьезным. Не замечает даже, что потухла
сигара. Кончик ее оброс толстым слоем сизого пепла, вот-вот готового
осыпаться на пол. Алексей пододвигает Дибблю пепельницу. Диббль
благодарит, стряхивает пепел и встряхивается сам. На лице его снова
улыбка.
- Но теперь мы возобновляйт наша попытка добраться до верхней
мантия. Будем бурить уже не с корабль, а с подводных лодка, на
корпусах которых установим наш буровой машина. А у вас, я знай, совсем
грандиозный проект. Вы будит вскрывайт земная кора не под океан, где
толщина пять-десять километров, а под континент, и ваши буры должны
пройти больше тридцать пять километров гранит и базальт. О, это
грэндиоз!
- Да, мы будем бурить сверхглубокие скважины в Прикаспии, на
Урале, в Карелии и Закавказье. Вскроем осадочный слой на материковой
равнине и у подножья горных хребтов. Узнаем структуру коры там, где
она уже постарела, и там, где еще идет рождение гор. Будет и еще одна
скважина - на Курильских островах. Там, где до границы Мохо всего
двенадцать километров. У нас есть специальные вещества, которые
размягчают породы и помогут бурению. А о том, какие препятствия будут
преодолевать буры, донесут исследователям электронные приборы. Вместе
с ними в буровые скважины будут, видимо, опускаться и телевизионные
камеры в специальных пластмассовых футлярах.
- И все это будет в ваш роман? - спрашивает Диббль.
- Нет, зачем же такую прозу в фантастический роман? - удивляется
Алексей Русин. - Все это уже есть на самом деле. А в романе я буду
изучать тайну ядра нашей планеты из космоса.
- Из космоса? - высоко поднимает брови Диббль и снова пытается
разжечь свою сигару. - Каким образом?
- А с помощью спутников. Что мы знаем, например, о форме нашей
планеты? То, что она не шар, известно еще из расчетов Ньютона. А
какова более точная геометрическая фигура Земли, до сих пор еще
окончательно не установлено, хотя теперь эту задачу решают уже не
астрономы и геодезисты, а искусственные спутники Земли.
- О да, правильно! Сила тяготения и форма планеты связаны ведь
между собой. Значит, тяготение определяет орбиту спутников, да? А по
форме орбиты спутников можно высчитать и форму Земли, правильно?
- Да, правильно. И это уже сделано нашими спутниками в
содружестве с электронными вычислительными машинами точнее, а главное
- гораздо быстрее, чем геодезистами. Но работа еще не завершена. Нужно
послать множество спутников в облет экватора, в сторону вращения
планеты и в обратном направлении.
Алексею сначала очень не хотелось в разговоре с Дибблем вдаваться
в подробности. Он намеревался лишь ответить на его вопросы и
расспросить, над чем работают сейчас американские фантасты. Волнует ли
их тайна собственной планеты или они все еще витают в иных мирах? Но,
заметив, что Диббль внимательно слушает его, захотелось показать
американскому журналисту, что советские писатели не только
фантазируют, но и достаточно серьезно владеют научными данными, что
наука в их произведениях представлена не только терминологией.
Да и сам Диббль не кажется ему теперь таким уж "стандартным
американцем", каким представился поначалу. Похоже даже, что он немного
играет под таких простачков, какими мы выводим их в некоторых наших
фильмах, а иногда и в книгах.
Начинает даже казаться, что весь этот разговор не очень
интересует его, что пришел он сюда совсем не за тем, чтобы узнать, над
чем работает советский фантаст. Но что же в таком случае привлекло его
в дом Русина? Это неясно Алексею. Нужно, однако, как-то поддерживать
начатый разговор.
Распахнув окно, так как комната стала заполняться густым дымом от
сигары Диббля, Алексей уже без особого энтузиазма продолжает развивать
свою мысль:
- Теория дрейфующих материков тоже ведь может быть окончательно
доказана либо опровергнута с помощью спутников. Для этого нужно в
течение нескольких лет понаблюдать за ними одновременно с разных
континентов.
- Да, наши ученые тоже такого мнения, - поддакивает Диббль и,
теперь только сообразив, что русский фантаст открыл окно из-за его
сигары, восклицает: - О, простите меня ради бога, я устроил вам тут
настоящий дымовой завеса!
- Ну что вы, курите, пожалуйста.
- Нет, все - больше я не курю! Я совсем забыл, что у вас нет
кондейшн... Как это будет по-русски - вентиляции, да? А под космос вы
имейт в виду только спутник?
- Почему же? И в более широком смысле тоже. Я имею в виду
изучение нашей Земли и по аналогии ее с другими планетами солнечной
системы. Посмотрите-ка на наш глобус. Где на нем океаны? В основном на
юге. А материки? На севере. А на Марсе? Там, конечно, нет или уже нет
океанов, но впадины, которые могли бы быть морями, размещены тоже ведь
в его южном полушарии. Наблюдается нечто подобное и на Меркурии. Нет
ли в этом какой-то закономерности?
- О, я вижу, вы серьезно оснащены научными данными, - улыбается
Диббль. - Не понимаю только, как с помощью космоса доберетесь вы до
тайны ядра наша планета?
- Тут уж придется пофантазировать, - улыбается и Алексей. - Вы
ведь знаете, что между Марсом и Юпитером существовала когда-то еще
одна планета?
- Теперь, после находка транзистор в метеорите, упавшем в
Калифорния, в этом не может быть никакой сомнений! - оживляется
Диббль. - И поверьте мне, мистер Русин, это не сенсейшн, а подлинный
факт. Я сам видел этот метеорит. Его нашел наш ученый неподалеку от
город Чико, на берегу река Сакраменто.
- Ну, тем более! Нам неизвестно, в результате какой катастрофы
погиб Фаэтон, но если бы с помощью космических ракет удалось
исследовать все его осколки-астероиды, то по химическому анализу их
вещества можно было бы установить всю структуру бывшей планеты. В том
числе и ее ядро. А по аналогии...
- Простите, мистер Русин, но я в этом не уверен, - энергично
качает головой Диббль и даже встает со своего места. - Что нам
известно о земном ядре? Что оно, видимо, железное? Но ведь это одно
лишь сапазишн, предположение. Зато температура его - три тысячи
градусов - не вызывает сомнений. Нет больших расхождений и в оценка
давления внутри ядра. Это, кажется, три с половиной миллиона атмосфер.
Правильно, да? В каком же тогда состоянии там вещество? Разве вы не
знаете, что достаточно одного миллиона атмосфер, чтобы разрушить все
электронные оболочки в атомах? Но когда это давление и температура
были сняты, а они не могли быть не сняты, раз планета разлетелась на
куски... Правильно, да? Что тогда стало с веществом ядра, а? Разве оно
могло остаться в том же самом состоянии? Вне всяких сомнений, это уже
совсем иной вещество. Наверно, оно такой же, как в железных
метеоритах. Правильно, да?
Алексей молчит. Конечно же, Диббль прав.
- А надо ведь как-то узнать, какое же ядро внутри живой планета,
- продолжает Диббль. - Да, я не оговорился, именно живой планета!
- Я понимаю вас, мистер Диббль. Конечно, она как живая, а ядро -
это, может быть, ее сердце.
- Да, правильно, сердце! Один наш американский фантаст написал
жуткий роман - "Реквием". Он описал в нем, как в результате
термоядерной война произошел инфаркт такого сердца одной из планет,
населенных разумными существами.
- А я не верю, чтобы планета могла разорваться в результате
термоядерной войны, - качает головой Алексей. - Скорее она может
погибнуть от чрезмерного любопытства разумных существ.
- Вы думаете, что мы можем доковыряться до этого в ее недрах? -
смеется Диббль. - А я не верю. Если ей не страшны титанические силы
землетрясений и извержений, что тогда для нее наши буровые, пусть даже
самые сверхглубокие? Нет, пусть уж лучше разумные существа соревнуются
в разгадке тайн космоса и недр своей планета, чем в производстве
термоядерный бомба.
- Я тоже за это.
- О, я не сомневался! Наш журнал очень поощряет такой
соревнований. И когда вы напишете свой роман, пропагандирующий
подобный идея, мы охотно будем напечатать такой советский пропаганда.
Он весело смеется и протягивает Алексею руку.
- Ну, мне пора. Я и так отнял у вас слишком много время. Но я
очен рад, что познакомился с вами. Когда будете в Штатах, обязательно
заходите ко мне в гости. Вот вам мой визитный карточка с адресом. И я
и мой жена будем очен рады. Но прежде чем уйти, я хотел бы задать вам
еще один вопрос.
- Да, пожалуйста, мистер Диббль.
- Вы ведь не думаете, что тайна земного ядра можно разгадать
одним только сверхглубоким бурением? Я тоже так не думаю. Никаким
бурением даже до внешнего ядра нам не добраться. И никакой аппарат
типа "подземный крот" тоже туда не доберется, хотя и у вас и у нас
много подобных проектов. Правильно, да?
- Я тоже не думаю, чтобы это был тот путь.
- Что же тогда? Может быть, прощупать земное ядро каким-нибудь
локатором, как Луну и Венеру, а?
- Но ведь никакой оптический луч, даже луч квантового
генератора...
- Да, конечно, - живо перебивает его Диббль. - Им туда не
проникнуть. Ну, а если луч нейтрино?
- Нейтрино?
- Да, нейтрино. Сейчас много пишут о нейтринных телескопах. И у
вас и у нас тоже. Думали вы об этом?
- Но ведь для нейтрино прозрачна не только наша планета, но и
само Солнце. Вы же знаете, что нейтрино почти не взаимодействует ни с
каким веществом.
- Да, это так. И все-таки наши ученые предполагают, что именно
нейтрино тот инструмент, с помощью которого можно проникнуть в тайну
ядра нашей планеты. Ну, извините, когда-нибудь я должен все-таки уйти!
Он простодушно посмеивается и снова крепко жмет руку Алексея.
- И не провожайте меня, пожалуйста, я сам доберусь до свой
гостиница. Я хорошо ориентируюсь в чужих городах.
Он уже стоит у самых дверей, когда, будто совсем уже между
прочим, задает Алексею еще один вопрос:
- А вы разве не знакомы с работами вашего профессора Кречетова?
- Нет, не знаком.
- Кажется, именно он у вас экспериментирует с нейтрино.
- Крупнейшим специалистом по нейтрино является у нас академик
Понтекорво.
- Да, но именно профессор Кречетов с помощью нейтрино пытается
разгадать тайну земного ядра. Странно, что именно вы этого не знаете.
- В первый раз слышу об этом.
- Ну, тогда, значит, профессор этот очень у вас засекречен, -
посмеивается Диббль.
|
