Аутентичное бытие и отчуждение в религиозно-философской антропологии габриэля марселя
Скачать 424.05 Kb.
|
Параграф 2.1. «Феноменология отчуждения в концепте «проблематического человека» посвящен рассмотрению содержания концепта «проблематический человек» в работах Г. Марселя. Абстрактное мышление, проявляющееся в анализе и – в сфере философии – в системотворчестве, согласно Марселю, является источником деформации современной ментальности. Системная форма философствования, заключающаяся в разработке и дифференциации абстрактного принципа, ориентированная в первую очередь на решение вопросов о возможностях и пределах интеллектуального познания, вырастает из приоритета теории, сверхчувственного созерцания – как в традиционной европейской метафизике, или из приоритета практики, понимаемой как решение с помощью истинной теории конкретных практических (преобразовательных и этических) задач, как у Канта. И та, и другая позиции, подчеркивает автор, так или иначе связаны с тенденцией «овладевания»: например, человек, поднявшийся по гегелевской «лестнице категорий», овладевает абсолютным знанием, следовательно, овладевает миром. Человек, занятый построением теоретических оснований практической этики, тоже овладевает миром – через предметно-практическую деятельность. Присутствие «человека делающего» в европейской мысли ощущается очень сильно. Гносеологическая ориентация предполагает направленность на духовно-интеллектуальное владение объектом изучения, анализ механически расчленяет объект, омертвляя его, подчиняя субъекту. Субъект же трансцендентальной философии – это мыслящее Эго, единственное самодостоверно сущее согласно знаменитому принципу Декарта: «Я мыслю, следовательно, существую». Декарт подвергает сомнению все, кроме мыслящего Эго. Однако Эго как самосознание представляет собой, полагает Марсель, лишь часть подлинной экзистенции, которую картезианская мысль ошибочно рассматривает как исчерпывающий критерий существования. Гносеологическая позиция, с точки зрения Марселя, эгоцентрична, неразрывно связана с концентрацией самосознания на себе самом и неверием в реальность Другого как субъекта. Отмечая принципиальный, структурный, если можно так выразиться, эгоцентрический характер самосознания, Марсель отмечает, что важнейшим пунктом здесь являются отношения самосознания и Другого, который для самосознания выступает как «Он». Рационально-ориентированный тип мышления и поведения у Марселя называется «проблематическим», а носитель его – «проблематическим человеком». «Проблематический человек», отмечает автор, – один из идеальных типов, созданных европейской философской и социальной мыслью ХХ века, наряду с «традиционным человеком» М. Элиаде, «одномерным человеком» Г. Маркузе, и др. Вводя этот концепт, Марсель имеет в виду конкретный культурный тип личности, подход которой к миру в целом гносеологичен. Для «проблематического человека» его отношение к миру представляет собой своего рода генерализацию обладания, оно направлено на то, чтобы «приручить» мир, исчерпывающе и окончательно познать его, решить его как задачу или проблему. В этом подходе нет ни веры, ни любви, ни поэзии, потому что все это связано с признанием тайны, перед которой останавливается познание. Проблематический человек превращает тайну в проблему и пытается инструментальным образом решить ее. Стремление «проблематического человека» к исчерпывающему познанию мироздания, по мнению Марселя, не только ведет к заблуждениям, но и является своего рода насилием над онтологической тайной. Идея «скрывающего раскрытия» бытия, бережно сохраняющего его тайну, подчеркивает автор, представлена не только у Марселя, но и у Хайдеггера, и именно в том же контексте: Хайдеггер противопоставляет подлинное постижение бытия философами-досократиками через «слушание Логоса», не разрушающее вечной тайны и поэзии бытия, метафизическому или проблематическому, в терминологии Марселя, познанию, безжалостно выворачивающему бытие в гносеологическом акте. Мотивации проблематического человека – это эгоистическое в своей основе желание быть господином окружающего мира, быть в нем уверенным, для этого и нужно познать его с помощью устраняющих всякое сомнение методов. Решенная проблема – это своего рода «прирученная» тайна, в которой не остается уже ничего неподвластного человеку, ничего неутилитарного, нередуцируемого. Мир в целом, «решенный» проблематическим человеком как проблема – это философская система, претендующая на вселенскую, всевременную истинность. Автор подчеркивает, что сознание проблематического человека заполняют мысли и образы, привязывающие его к предметам, которыми он обладает, обладал или надеется обладать. С точки зрения Марселя «проблематический человек» – не только антропологический тип, но и целая культурная парадигма, построенная на эгоистическом влечении к обладанию, материальному и духовному комфорту, самоутверждению. В этой парадигме, ставшей универсальной в современном мире, доминирующими ценностями являются интеллектуализм и рационализм, умение поставить и решить проблему, практика с ее конкретными техниками, способами и методами, то есть утилитарно-прагматическое отношение к миру, обладание (материальными благами, объектами, качествами, способностями, другими людьми). Превыше всего ценится техника как онтологическое отношение, дающее возможность человеку самостоятельно решать проблемы своего существования. Важнейшим принципом является рациональная доказательность убеждений, их общезначимость, однако невысоко ставится индивидуально-личностная неповторимость экзистенциальных переживаний. В силу этого проблематическая культурная парадигма являет собой, согласно Марселю, деформацию аутентичного видения мира, искажение духовной оптики, а проблематический человек – это результат отчуждения от человека его собственной подлинной экзистенции, а также результат отчуждения человека от Бога и Других. В параграфе 2.2. «Технико-технологическое развитие как фактор реификации» анализируется роль техники как фактора реификации в современном обществе. Проблематический человек является субъектом технико-технологического контроля над природой и миром. Это стремление к контролю представляет собой, согласно Марселю, результат дошедшего до логического предела стремления человека к обладанию. Как показывает автор, в оценке роли техники и технологии в современном мире Марсель солидарен с Хайдеггером и идет в русле хайдеггерианской философии. Стремление человека к все возрастающему контролю над окружающей средой само по себе продиктовано его потребностью в обладании, в защищенности и уверенности. При этом техника и технологии меняют сознание и экзистенциальное самоощущение человека. Технические возможности современного человека, таким образом, избавляют его от экзистенциального беспокойства, вселяя в него уверенность в безграничности собственных возможностей. В этом смысле нужно подчеркнуть, что для Марселя техника представляет собой универсальный принцип отношения к миру современного человека. Это отношение – позиция субъекта, бесконечно превосходящего объект и коммуницирующего с ним при помощи различных техник и технологий. Это позиция обладания, не предусматривающая ни вдумчивости, ни бережности в отношении объекта, позиция абсолютной активности, предполагающая со стороны объекта абсолютную пассивность. Кроме того, это отношение, практикуемое вне Присутствия одушевленного начала, кроме самого человека. Именно поэтому, отмечает автор, в представлениях Марселя техника как принцип отношения к миру противоположна надежде. Для рационально мыслящего и тем более технократически мыслящего человека эффективна только сила, понимаемая механистически и безальтернативно. Но за это платится чрезмерно высокая цена: отчуждение «технически оснащенного человека» от собственной сущности, которая состоит не только в способности надеяться и верить, но и добровольно ограничивать свои эгоистические устремления, то есть в совести. Угроза реификации человеческой самости исходит именно со стороны разрыва между рациональностью и интуицией, со стороны гиперболизации рационального Эго. Техника, представляющая собой лишь совокупность методов и способов создания человеком для себя более комфортных условий существования, может обеспечивать это улучшение условий лишь на количественном уровне, но не может изменить фундаментальной онтологической ситуации человека. Абсолютизация техники, согласно Марселю, непомерно раздувает ее реальные возможности и значение, тем самым смещая акценты в понимании человеком самого себя в ложную сторону, отводя его внимание от раздумий об аутентичности бытия. Правота Хайдеггера в вопросе об отношении современного философа к технике, о которой постоянно упоминает Марсель, заключается, по мнению последнего в том, что уровень техники, напротив, не является уровнем подлинного онтологического познания. Насильственное, наступательное отношение к миру, неотделимое от технократического мировоззрения, способно, утверждает Марсель, лишь развить до предела эгоистический антропоцентризм, который представляет собой далеко идущее онтологическое заблуждение. Между техникой и проблемностью как уровнем существования человеческого интеллекта существует тесная связь. В понимании Марселя, подчеркивает автор, техника завязана на проблематическом мышлении и является предметом культа для «проблематического человека», которому кажется, что, усовершенствовав свое конечное существование, он уже тем самым достиг ключевой цели. Человек как экзистенция попадает во власть чуждых его духовной природе - лишенных разума и чувства – сил, и это приводит к дальнейшей деформации его существования, отчуждению от него его подлинных онтологических оснований, утрате аутентичного бытия и вытеснению его эгоцентрической иллюзией – «обладанием». «Проблематическому человеку» представляется, что в результате такой «редукции» будет аналитически разъята и сведена к нулю сама онтологическая трагедия бесконечного духа, вмещенного в конечное смертное тело. В этом и состоит, согласно Марселю, глубинная суть реификации человеческого бытия под воздействием технократического мировоззрения и технического прогресса. Ставя и решая конечные практические или теоретико-практические проблемы, отмечает автор, «проблематический человек» теряет каналы восприятия умопостигаемого света – чувство таинственности и неисчерпаемости бытия, на котором основана всякая мистика и поэзия, а также подлинная философия. Это чувство, согласно Марселю, и является каналом связи с умопостигаемым светом. Это то, что есть аутентично-бытийного в человеческой личности. Утрата этого чувства, через которое человеку доступен «зов бытия», и есть, собственно говоря, реификация. Абсолютизация техники и проблематики, в представлениях Марселя, в свою очередь, стимулирует дальнейшее забвение человеком своего подлинного бытия. В главе третьей «ТЕИСТИЧЕСКАЯ ВЕРСИЯ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИСТСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ: РЕЛИГИОЗНЫЙ ОПЫТ КАК ПУТЬ К АУТЕНТИЧНОСТИ» автор переходит к анализу учения Марселя о содержании и сущности аутентичного бытия человека, а также о пути, ведущем к его сохранению и восстановлению. В параграфе 3.1. «Онтологическая тайна и аутентичное бытие человека» анализируется связанность бытия человека с онтологической тайной как его аутентичное состояние. Как полагает Марсель, проблематический уровень неадекватен и недостаточен для исследования бытия, логическое мышление принципиально неспособно к раскрытию бытия. Путь к подлинному постижению бытия возможен только через собственный религиозный опыт, испытанный личностью. Автор отмечает, что для Марселя аутентичность сугубо индивидуальна. Это персональное постижение Бога на уровне «онтологической драмы», одухотворенного и осознанного переживания собственной судьбы как раскрывающегося бытия. Причем в отличие от Хайдеггера, с точки зрения которого аутентичное бытие человека открывается одним и тем же ключом для всех, то есть прохождением через осознанное переживание своей неизбежной смертности, у Марселя к аутентичному бытию ведет бесконечное множество путей, столько же, сколько в мире человеческих личностей. Однако все эти пути ведут к одному и тому же состоянию, которое, подчеркивает автор, можно описать как личностную трансформацию, проявляющуюся в радикальном изменении содержания межличностных отношений. Мыслящее метафизически «я» должно пройти в своем становлении тот пункт, где оно неизбежно придет в отчаяние от трагического и абсурдного несоответствия между высотой мыслящего духа и конечностью материальной плоти. На этой стадии остановилось философское движение А. Камю, который поставил бунт против абсурда существования и самоубийство в центр своей онтологии. Аутентичное бытие у Марселя, в отличие от Хайдеггера и Сартра, безгранично-радостно. Далее автор рассматривает условия, необходимые для приближения к онтологическлой тайне. Для того чтобы достигнуть уровня раскрытия онтологической тайны и постигнуть для себя смысл реальности, необходимо в качестве предварительного условия оторваться от уровня проблематики. Такой уход от мира проблематического достигается через особое состояние, также рассматриваемое Марселем как экзистенциал, которое философ называет «сосредоточенностью». В процессе сосредоточения человек достигает внутренней собранности, погружается в себя и собирает воедино фрагментированные проблематическим миром элементы своей личности. В состоянии сосредоточенности субъект достигает того, что Марсель называет Присутствием. Он описывает Присутствие как некий наплыв, как столкновение с чем-то вечным и длящимся, встреча с бытием. Каковы же способности, лежащие в основе постижения аутентичного бытия? Автор показывает, что в антропологии Марселя это «рефлексивная интуиция», под которой философ имеет в виду способность человека к мысленному видению самого себя воспринимающим Абсолютное Бытие. Рефлексивную интуицию можно определить как осознание человеком своего опыта переживания Присутствия, но ядром этого опыта является другой тип интуиции, в принципе недоступный для рефлексивного осознавания. Эта, высшая, интуиция остается по ту сторону философствования и рефлексии, поскольку возникает и обретается на тех уровнях, которые недоступны рацио. Можно назвать ее «вспышкой» умопостигаемого света, превышающей осознание, но «освещающей» сознание так, что оно поднимается на другой уровень. Такое «познание во вспышке» Марсель противопоставляет модели рационального богопознания, развиваемой неотомистами. Онтологическая тайна апеллирует к человеческому существу, как подчеркивает автор, благодаря его двойственности: человек одновременно есть и природа, то есть биологически и физически детерминирован, и свобода, то есть является вместилищем «умопостигаемого света» духовности. Согласно Марселю, продолжающему здесь линию Канта, аутентичное бытие человека есть свобода и открывается ему в ответ на его свободный выбор: открыть свое существо Богу или закрыться, изолироваться от него. Такой выбор, утверждает Марсель, является фундаментальным для человека и представляет его личностную драму. Осуществление выбора требует всей полноты сущностных сил личности. В аутентичном бытии нет ничего общезначимого, никакого детерминизма. Все зависит от личностных отношений между Присутствием и человеком. Поэтому самосознание как рациональное и эгоистическое начало в структуре экзистенции играет незначительную роль, находится в статусе «субэкзистенции». Зов бытия, с точки зрения Марселя, означает призыв субъекта в свидетели Абсолютного Бытия. В конкретной онтологии Марселя то место, которое в рациональном богопознании занимают доказательства Бытия Бога, отводится свидетельству, представляющему собой своего рода экзистенциальное доказательство. В отличие от доказательства, использующего общезначимый язык абстрактных категорий, свидетельство говорит языком экзистенциального опыта. Восприятие Присутствия как Абсолютного Бытия, как заключает автор, для Марселя и составляет аутентичное бытие человеческой личности. Опыт Присутствия переориентирует личность с эгоцентрической позиции, характерной для «проблематического человека» и изолирующей его не только от Бога, но и от других людей, на позицию теоцентризма, где эго и его воля подавляются онтологической беспредельностью Абсолюта. Параграф 3.2. «Раскрытие аутентичного бытия в опыте Присутствия» посвящен исследованию места и роли религиозного опыта в антропологической концепции мыслителя. Значимость мистического опыта для Марселя в первую очередь определяется тем, что с точки зрения экзистенциализма живой непосредственный опыт является подлинной основой экзистенции. Как показывает автор, Марсель находился под интеллектуальным и эмоциональным влиянием традиции католического мистицизма. Несмотря на присутствие в рамках католицизма мощного интеллектуалистского направления (неотомизм), не меньшее, а то и большее влияние в нем имеет мистика любви, восходящая к св. Франциску Ассизскому, Хуану де ла Крус, Екатерине Сиенской, Терезе Авильской. Для Марселя место рационального доказательства бытия Бога занимает свидетельство Его бытия своим личностным опытом. Причем речь идет и о свидетельствовании через мученичество и жертву: «...Реальность жертвенности как раз и доказывает нам возможность бытия, трансцендентного по отношению к обладанию. Именно в этом самое глубокое значение мученичества: оно есть доказательство»7. Что доказывается религиозным опытом? Как показывает автор, Марсель рассматривает физический мир, пространство и время как «объединенные формы отсутствия», делающие возможным смерть, отчаяние и предательство «во всех его видах». Смысл и цель человеческого существования не явлены в этом мире отсутствия, и потому оно выглядит абсурдным. Безрелигиозный экзистенциализм останавливается на признании этой абсурдности и безысходной трагичности существования. Это касается и Хайдеггера с его «наивозможнейшей возможностью» смерти, и Сартра, видевшего свободу сознания в его пустоте, и Камю, проповедовавшего бунт человека против изначального абсурда жизни. С точки зрения Марселя религиозный опыт представляет собой единственный путь выхода за пределы «объединенных форм отсутствия». В рамках отсутствия невозможно обретение смысла, невозможно и преодоление времени, убивающего любое позитивное переживание. Религиозный опыт, заключает автор, следовательно, рассматривается Марселем прежде всего как своего рода прорыв «кинематографической иллюзии пространства-времени». С точки зрения Марселя иллюзия обыденного сознания заключается в том, что мир есть вместилище скорби и смерти. Он дает все основания для отчаяния. Поэтому истинная метафизика, говорит Марсель, рассматривает возможность отчаяния как свою основную посылку. Действительно, для отчаяния у человека есть все основания: как уже было показано выше, мир, воспринимаемый в «объединенных формах отсутствия», располагает скорее к неверию и цинизму, чем к вере и надежде. Однако тот же повседневный мир с его злом дает почву не только для отчаяния, но и для надежды, не только для пассивности, но и для преодоления, трансцендирования зла и смерти. Благодаря энергии трансцендирования личность и прорывается к аутентичному бытию, а происходит это в религиозном опыте. Таким образом, по мнению автора, религиозный опыт для Марселя – это прежде всего свидетельство и своего рода «экзистенциальное доказательство» бытия Трансцендентного, доказательство правомерности и правомочности тех человеческих чувств, которые говорят, вопреки очевидности физического мира, об иллюзорности смерти, отсутствия, времени и пространства. Религиозный опыт раскрывает сознанию его великие силы, выводит его к аутентичной реальности. С другой стороны, автор отмечает, что сама возможность религиозно-мистического опыта переживания Присутствия, согласно Марселю, обеспечивается онтологически заложенной в человеческом существе способностью к сосредоточению, о которой мы упоминали в предыдущем параграфе. Вообще говоря, модель восприятия сверхчувственного, описываемая понятием «сосредоточение», восходит к модели «слушания Бытия» у Хайдеггера. Здесь Марсель не оригинален. Заимствуя у Хайдеггера общую структуру концепции восприятия человеком аутентичного бытия, он тем самым заимствует и разработанную им модель такого восприятия, по мнению Хайдеггера, присущую философам-досократикам. Противопоставляя досократиков более поздней аристотелистской традиции греческой мысли, Хайдеггер рассматривал их прежде всего как носителей аутентичного типа философствования. Это философствование, основанное на непосредственном мистическом восприятии бытия, а не на его умозрительном схватывании. В отличие от Платона и Аристотеля, для которых философия – это «теория», созерцание умом сверхчувственных сущностей, своего рода «видение» глазами ума, философы-досократики – это поэты-мистики, канал коммуникации которых с Бытием – чисто «звуковой», «слуховой». С точки зрения Хайдеггера, восприятие Бытия «на слух» более аутентично и совершенно, чем «видение». На основе такого «слушания», согласно Хайдеггеру, выстраивалась подлинная онтология, свободная от заблуждений интеллекта. При этом, подчеркивает автор, сам Хайдеггер не рассматривал эту модель философствования как связанную с религиозным опытом. Будучи стихийным мистиком языческо-хтонического типа, он, однако, был далек от какой-либо религии как конфессиональной данности. Его экзистенциализм мистичен, но это безрелигиозная мистика. Заимствуя эту общую для экзистенциализма модель мистического опыта как «слушания Бытия», Марсель, тем не менее, наполняет ее во многом иным содержанием. Прежде всего, подчеркивает автор, он ее христианизирует. Его «Присутствие» - это не просто зовущее человека таинственное Бытие, с которым возможна коммуникация. Это Присутствие, полное милосердия и любви, дающее надежду и смягчающее страдание. Опыт восприятия Присутствия дается не просто как слышание Его зова, но как ощущение «предельной готовности помочь», как слияние в любви. Рассматривая сосредоточенность как один из важнейших экзистенциалов, Марсель показывает, что ее возможность является индикатором родовой способности человека к постижению Трансцендентного. Из сосредоточенности вырастают все формы надрационального постижения: музыка, поэзия, пророческое видение, – говорит Марсель. Таким образом, сосредоточенность – не эксклюзивное достояние «религиозных виртуозов», а универсальная структура экзистенции, лежащая в основе всякого творчества, которое внепроблематично. Сосредоточенность, по мнению автора, в концепции Марселя представляет собой как бы пограничную линию, отделяющую особое, измененное состояние сознания мистика от повседневного сознания обычного человека. Не проходя через это состояние, достигнуть раскрытия Бытия невозможно. Стадия сосредоточенности – это своего рода уровень подготовки к принятию опыта Присутствия. На этом уровне сознание освобождает себя от «занятости» предметами обыденного плана и переключается на ожидание. По сути, заключает автор, это медитативное состояние, отсекающее все внешнее, уводящее сознание «внутрь себя». Таким образом, через структуру сосредоточенности, общую для религиозного экстаза и для всякого творчества, достигается единая платформа креативного состояния субъекта. Тем самым Марсель дает понять, что религиозный опыт является наиболее мощной разновидностью реализации в человеке потенциала его аутентичного бытия, генетически родственной творческому акту как таковому. Автор полагает, что опыт Присутствия, доступный человеку в принципе, согласно Марселю, объединяет в себе: 1) собственно религиозное переживание. Это опыт любви, надежды, веры, верности и молитвы, базирующийся на данностях католического типа духовности, который Марсель называет общим понятием «благодать»; сущность этого типа опыта заключается в проявлении у личности мироощущения теоцентризма, принятия Воли Бога как реальности, снимающей собственную эгоистическую волю; 2) опыт восприятия Другого как «Ты». Метафизика туизма, по мнению Марселя, позволяет рассматривать опыт переживания «Ты» как одну из форм религиозного опыта; 3) опыт творчества как такового. Творческая деятельность музыканта, поэта, мыслителя, в ходе которой эго с необходимостью отступает на задний план, может, согласно Марселю, рассматриваться как переживание аутентичного Бытия: «повсюду, где есть настоящее творчество, обладание как таковое возвышается до уровня самого этого творчества; дуализм имеющегося и неимеющегося упраздняется в живой реальности».8 Религиозный опыт, подчеркивает автор, понимается Марселем в расширенном контексте экзистенциального опыта Присутствия. Несмотря на католическое вероисповедание философа, несомненную связь его концепции Бога с католическим мистицизмом, его трактовка опыта Присутствия не несет на себе отчетливых черт конфессиональной принадлежности. Переживание Присутствия, согласно Марселю, проявляется во всех без исключения разновидностях экзистенциального опыта, если они связаны с преодолением психологии обладания. Опыт Присутствия, согласно Марселю, есть опыт раскрытия личностью своего аутентичного бытия, и, следовательно, человек в самом широком – родовом – смысле обладает внутренними экзистенциальными структурами, делающими возможным такой опыт. В Заключении подводятся окончательные итоги исследования, делаются общие выводы. Список публикаций по теме диссертационного исследования 1. Станченко Е.И. Антропологическая проблематика в работах Г. Марселя//Актуальные проблемы современных социально-гуманитарных наук: сборник научных статей / под ред. Ю.Г. Волкова / Ростов-на-Дону, 2006 – 0,1 п.л. 2. Станченко Е.И. Религиозный опыт в антропологии Г. Марселя // Социально-гуманитарные проблемы современной России: сборник научных статей / под ред. Ю.Г. Волкова / Ростов-на-Дону, 2007 – 0,1 п.л. 3. Станченко Е.И. Религиозно-мистический опыт присутствия в антропологии Марселя// Гуманитарные и социальные науки: электронное научное издание. 2009. №2 – 0,3 п.л. 4. Станченко Е.И. Проблема человеческого бытия в экзистенциальной феноменологии Г. Марселя // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2009. № 2. – 0,6 п.л. 5. Станченко Е.И. Антропология Г. Марселя: влияние методологических принципов феноменологии и экзистенциализма // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2009. № 4. – 0,6 п.л. 6. Станченко Е.И. Философская антропология Габриэля Марселя: монография / Ростов-на-Дону, 2009 – 5,3 п.л. ISBN 978-5-87872-470-8 1 Cain, Seymour. Gabriel Marcel. Regnery, 1979; Cain, Seymour. Gabriel Marcel's Theory of Religious Experience. P. Lang, 1995; Gallagher, Kenneth T. The Philosophy of Gabriel Marcel. Fordham University Press, 1975; Grene, Marjorie. Introduction to Existentialism. University of Chicago Press, 1959. 2 Визгин В. П. Философия Габриэля Марселя: темы и вариации. СПб., 2008. 3 Быстров В.Ю. Проблема мистического в философии Габриэля Марселя // Метафизический дневник / Габриэль Марсель ; пер. с фр. В. Ю. Быстрова. - Санкт-Петербург: Наука, 2005. 4 Сартр Ж.-П. Бытие и Ничто. Очерк феноменологической онтологии. Пер.с фр. Н.И. Колядко. М., 2000. С.42. 5 Молчанов В.И. Предисловие \\ Э. Гуссерль, Собрание сочинений. Т.1. М.,1994. С.7-8. 6 Мэй Ролло. Открытие бытия. Очерки экзистенциальной психологии. М. 2004. С.56. 7 Марсель Г. Быть и иметь. Новочеркасск, 1994. С. 73. 8 Там же. С. 145. |
Похожие:
 | Г. В. Плеханова Значение философской антропологии для современной науки Примерная рабочая программа по биологии для 5 класса по программе Вахрушева и Ловягина | | Учебно-методический комплекс по дисциплине «Антропология» Предмет антропологии как науки. Общий очерк истории антропологии. История сравнительного изучения человека и животных. Специфика... |
 | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Введение(2часа) Цель: дать понятие о появлении «новой волны» в русском реализме, революционно-демократической критике,»эстетической... | | Тема № Элементы философской антропологии Тема: Закрепление. Распознавание слов с безударной гласной, проверяемой ударением и безударной гласной, непроверяемой ударением.(русский... |
| Xvi в. О святых иконах. Максим Грек. XVII в. Вопросы и ответы по... Атрибуты печатного издания: Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология. Сост., общ ред и предисл. Н. К. Гаврюшина.... | | Учебное пособие по философской антропологии казанский государственный университет Этот вопрос фундаментален для его сути и для его бытия. «Человек есть тот, кому сказано: узнай себя Постоянно сопровождающий человеческую... |
| Принцип соборного единства в истории философской мысли монография Исторические предпосылки философской разработки понятия о соборном единстве | | Реферат по философии Бытие и небытие в философии В ней фиксируется убеждение человека в существовании окружающего его мира. Отдельные вещи и явления возникают и исчезают, уходя в... |
| Мацко Н. В. Мифотворчество в пространстве романа габриэля гарсиа маркеса «любовь во время чумы» Мифотворчество в пространстве романа габриэля гарсиа маркеса «любовь во время чумы» | | Государственный департамент интелектуальной собственности Прошу зарегистрировать авторский договор о передаче (отчуждение) имущественных прав на произведение |
| 5. реферат обязательно должен иметь содержание, введение, основная... Целью работы над рефератом является углубленное изучение избранной философской проблемы, предполагающее творческое освоение современной... | | М. Хайдеггера, Г. Марселя, К. Ясперса и других теоретиков этого философского течения ... |
| Информация о проведении Первого звонка «Урок семьи и семейных ценностей» Абдразакова Х. М. – бабушка Абдразаковых Заура и Таштимира, Котлыбаева Р. Ш. – многодетная мама и бабушка Котлыбаева Марселя | | Бытие эскейпизма в культуре Работа выполнена в Педагогическом институте фгоу впо южного Федерального университета |
| Языковое бытие человека и этноса: когнитивный и психолингвистический Воронцов Н. П. Хахатаника: познавательный книгожурнал для школьников и их родителей | | Тема Предмет политической антропологии Определение прецедентности в лексико-графическом материале |
