Глава структурирована следующим образом. Следующий раздел предлагает обзор концептуальных и политических дискуссий вокруг посредника организованных трудящихся на уровне ЕС. В последующих разделах вводится регулирование корпоративного управления, и рассматривается как концептуально, так и в качестве важнейшего элемента неолиберальной реструктуризации на уровне ЕС, в частности, в связи с корпоративным контролем маркетизации. Сюжетом здесь служит переход с упора на «промышленную демократию» в 1970-е годы на «демократию акционеров» в середине 2000-х годов. Затем глава завершается взглядом на последние события, в частности, в отношении финансового и экономического кризиса.
Перспективы организации труда на уровне ЕС
Экономические анализы на международной политической арене уже давно были сосредоточены на представительствах транснационального капитала и акторах бизнеса, в то время как акцент на труд, как политический актор, становился довольно маргинальным (Харрод и О'Брайен, 2002: 15). В общем понимании, организованный труд, несмотря на часто встречающиеся идеологии интернационализма, укоренился на национальном уровне и, сокращаясь в численности, стал консервативным и негибким. Он стал не в состоянии адаптировать свои стратегии к новым над- и транснациональным реалиям. И правда, как резюмирует Хайман (2004: 19-20), проблемы традиционного унионизма всегда были многообразными, начиная с внешних факторов, таких как усиление конкуренции между странами, регионами и секторами, интернационализация производственных цепочек и дерегулирование рынка труда, и заканчивая внутренними, такими как разрушение "нормальных" трудовых отношений, масштабные социальные и поколенческие изменения и, как следствие, снижение профсоюзного членства.
Профсоюзы, являясь основным проявлением организованного труда в промышленном капитализме, сталкиваются с фундаментальной дилеммой. Хотя, с одной стороны, их цель состоит в том, чтобы вести переговоры с учетом худших социальных последствий капитализма с акцентом на интересы неимущих масс, большинство рядовых сотрудников составляет относительно благополучную, центральную часть рабочего класса (Рисунок, конечно, меняется в зависимости от политической и конфессиональной ориентации отдельных профсоюзов). Эта дилемма затрагивает вопросы представителей профсоюзных интересов и интересов, которые имеют приоритет быть краткосрочными или долгосрочными (Хайман, 2004: 23) То, каким образом эти интересы представляются, зависит от организационных и политических решений, принимаемых профсоюзами. Поэтому они часто оказываются в ситуации, в которой управляют недовольными (Миллс, 1948). В целях соблюдения своих политических и социальных целей, а также поддержания лояльности своих членов профсоюзы должны сформулировать (по уровням) классовую борьбу на индивидуальном, первичном, отраслевом или национальном уровне. Но в то же время, в целях сохранения их статуса признанных политических акторов, одобренных за посредническую роль между работниками, с одной стороны, и работодателями и государством, с другой, они должны сдерживать эту классовую борьбу и направить ее в русло управляемых отношений в целях поддержания компромиссов между классами, которые лежат в основе многих промышленно-развитых капиталистических обществ.
Существуют различные механизмы, к которым организованные трудящиеся могут обратиться для достижения вышеуказанных целей. Традиционные профсоюзные стратегии всегда сводились к предъявлению коллективного иска на первичном, отраслевом или национальном уровне, в такой же степени, в какой существует тесное политическое сотрудничество с социал-демократическими и другими (конфессиональными) партиями. С помощью этих механизмов профсоюзы уже давно представляют собой группу интересов в национальной политике, что проявляется, например, в системе отношений на уровне корпораций. Все больше и больше профсоюзы начинали заниматься «партнерством» с бизнесом на уровне первичной профсоюзной организации (ППО), основываясь на специфических для нее соглашениях (которые в случае работы с многонациональными корпорациями могли перейти на транснациональный уровень). Международное сотрудничество между профсоюзами с помощью, например, Глобальных отраслевых федераций или ПКК при ОЭСР стало более необходимым для координации и организации стратегий; однако, основное поле для действий остается национальный уровень. В последние годы профсоюзы все чаще налаживали сотрудничество с социальными движениями (Билер, 2008), что более подробно будет обсуждено в следующем разделе. Однако, как отмечает Хайман, участие в "спорной политике" потенциально "пересматривает роль профсоюзов как аутсайдеров в области, где до недавнего времени роль инсайдеров была более утешительной и полезной" (Хайман, 2004). В подтверждение этого, в следующем разделе показано, что в отношении организованного труда на уровне ЕС роль инсайдера до сих пор выглядит более привлекательной.
В тени интеграции? Профсоюзы как связующее звено на уровне ЕС
Попросту говоря, организации трудящихся, в частности, ЕКП, были восприняты как партнеры проекта неолиберальной реструктуризации (Билинг и Шультен 2003; см также Тейлор и Метэрс, 2004). ЕКП и Европейские промышленные Федерации были созданы как организации, лоббирующие интересы работников на уровне ЕС. Они были включены в формирующуюся систему трудовых отношений, которая характеризуется социальным диалогом на уровне ЕС и на уровне ППО. В частности, профсоюзы, убежденные неявными обещаниями из видения "Европейской социальной модели" Делора, молчаливо согласились с тем, что усиление конкуренции на рынке и дерегулирование были неизбежны (Bieling 2001: 100). Институционализация социального диалога в Маастрихтском договоре 1991 года привело к тому, что Биллинг и Шультен назвали его символом Еврокорпоратизма. Они включили профсоюзные объединения в руководящий блок, поддерживающий неолиберальную реструктуризацию, в то время как все также "поддерживают функциональные надежды на медленное, но неуклонное расширение Европейского социального регулирования "(Bieling and Schulten 2003: 245). В ходе социального диалога конфликты между трудом и капиталом были перенаправлены на факультативный форум социального партнерства, где эффективно притупляются острые грани антагонистических настроений, вытекающих из неолиберальной реструктуризации.
Профсоюзные стратегии на уровне ЕС, в основном, сформулированы в институциональных рамках ЕС. Однако это означает, что инициативы и политические задачи остаются в широком политическом контексте неолиберальной реструктуризации и не создают фундаментальную альтернативу. Тогда остается вопрос: «В какой степени организованных трудящихся можно действительно рассматривать как потенциальный антируководящий актор и в какой степени институциональные сферы ЕС будут подходящим местом для социальной борьбы?» Даже несмотря на то, что сфера деятельности представительства организованного труда ограничена, возможности для профсоюзов остаются. Как отмечает Эрне, профсоюзы являются не пассивными жертвами процесса интеграции в ЕС, а посредниками, способными к политизации своих противоречий (Эрне, 2008: 199). В то время как организация трудящихся включается в мягкую модель социального диалога из-за отсутствия сильного единого представления об уровне ЕС и неохотно соглашается с неолиберальной программой за обещание увеличить конкурентоспособность и число рабочих мест, на фоне этого растет разочарование дополнительными мерами, осуществляющимися в рамках европейской социальной модели.
Для того чтобы проанализировать весь потенциал для оспаривания и сопротивления неолиберальной реструктуризации в социально-экономическом направлении, необходимо рассматривать позицию и посредничество подчиненных классов в европейском управлении с точки зрения перспективы, которая признает фундаментальные, противоположные во взглядах силы в странах ЕС (Ван Апелдорн, Драхокупил и Хорн 2008). Посредством артикуляции, борьбы между этими полюсами социальные силы формируют европейскую интеграцию путем реализации определенных политических проектов. Регулирование представляет собой юридически-политическое проявление борьбы между отдельными политическими проектами, у которых нет ни одной причины на политические уступки или компромиссы друг для друга. Вместо того чтобы воспринимать регулирование, как функциональный результат управления в целях повышения эффективности при помощи устранения неэффективных рыночных механизмов, в рамках данного исследования регулирующие действия воспринимаются как неотъемлемая часть политических проектов. Анализ конкурирующих проектов в Европейской интеграции Ван Апелдорна (Ван Апелдорн, 2002) выявил следующий ключевой вопрос: «Какой вид рынка нуждается в продвижении?» В данном контексте понятие политического проекта служит отправной точкой для анализа, позволяющего эмпирически исследовать его дискурсивные и оперативные аспекты. В то же время это хорошо видно в контексте более широких структурных изменений. Как и конкретные, так и в большей или меньшей степени последовательные проявления социальных интересов, учитывающие определенные социально-экономические проблемы, политические проекты являются предметом внутренних противоречий, также как и борьба противоположных социальных сил. Таким образом, за счет анализа политической борьбы, компромиссов и консенсуса, необходимых для поддержания гегемонии, стали видны контуры соперничающих политических проектов. Фактически, Гегемония Грамши никогда не завершится, и подчиненные группы и классы всегда могут бороться, чтобы пересмотреть условия доминирующего дискурса и трансформировать лежащие в основе социальные практики. Опять же, такая точка зрения указывает на открытый характер процесса европейской интеграции, также как и освободительный потенциал в рамках европейской арены.
Преобразование регулирования корпоративного управления на уровне ЕС
Корпоративное управление относится к таким практикам, которые определяют и отражают соотношение сил внутри корпорации, а также пути и цели с помощью которой, оно выполняется. Такое понимание корпоративного управления отличается от точки зрения права и экономики, сосредоточив внимание на социальном соотношении сил в корпорации. Главным образом, оно не воспринимает корпоративное управление в качестве технического решения для задач посредников; например, как "инвесторы достают менеджеров, чтобы вернуть свои деньги" (Шлейфер и Вишну, 1996). На уровне ППО подобная более поздняя интерпретация ясным образом выражена в увеличении "ценности для акционеров", что само по себе стало новой идеологической парадигмой корпоративного управления (cf. Лацоник and О’Силливан, 2000; Аглиетта и Реберикс 2005). Маркетизация корпоративного контроля устанавливает для корпорации, ее руководства и работников более твердую дисциплину на рынке ценных бумаг. В этом контексте важно подчеркнуть, что организационная форма современной корпорации дошла до нас не просто как неизбежный результат экономических процессов, в которых она возникла как наиболее эффективный из них – другими словами, минимизация транзакционных издержек есть способ организации производства. Его организационная форма, также как и его цель (то есть, в чьих интересах он должен быть запущен) непрерывно поддерживается правовой основой через государство. Вместо того, чтобы видеть регулирование корпоративного управления в условиях де- или ререгуляции, часто бывает так, что мы должны объяснить качественное изменение в области корпоративного права и иных нормативных областях, относящихся к социальным отношениям в корпорации. В данном случае акцент нужно сделать на политический процесс, посредством которого конкретный режим регулирования появляется с законом как фундаментальная арена для политической борьбы.
После кризиса? Нормативные реакции в области корпоративного управления на уровне ЕС
В то время как финансовый кризис наиболее заметно отразился на ликвидности, он также выявил патологии корпоративного управления, основанного на рыночной экономике. Однако нормативные реакции, все без исключения, приняли такой подход к решению проблем, сосредоточив в большей степени внимание на "фиксации недостатков" системы, чем на рассмотрении радикально-отличающихся вариантов политических выборов. На самом деле, это не стало неожиданностью, если учесть, что парадигма «ценности для акционера» закреплена внутри регулируемой области ППО. Скорее, это продолжение уже сформулированного дискурса корпоративного управления в ответ на корпоративные скандалы в начале 2000-х годов.
Вопросы, конфронтирующие органы регулирования, звучат так: «Может (или должно) ли ориентированное на рыночную экономику регулирование корпоративного управления быть сохранено? Каким образом найти наилучшие методы, чтобы система работала лучше? Как отрегулировать технические вопросы и, если необходимо, как вставить регулирующие звенья, чтобы обеспечить возможность контроля над рынком для предотвращения недостатков? Это довольно хорошо проиллюстрировано Организацией экономического сотрудничества и развития (ОБСЕ), которая идентифицировала вопросы, непосредственно связанные с финансовым кризисом: управление процессами вознаграждения; эффективное управление рисками; совещательные практики и осуществление прав акционера (OECD, 2009). После доклада группы дe Ларозьера на уровне ЕС был инициирован надзор над реконструкцией финансового рынка. Комиссия также разработала нормативные акты в ответ на отказ нескольких корпоративных механизмов управления, которые стали центральными в практике корпоративного управления в ЕС, например, в отношении оплаты труда руководства, хотя и только в виде рекомендаций. Однако большинство положений о полном раскрытии информации о совершенных правонарушениях и о механизмах контроля над оплатой труда руководства имеет отношение к акционерам и совету директоров, а не к предоставлению права голоса другим заинтересованным сторонам или, по крайней мере, права на консультации (против работодателя на презентации перед советом директоров) по этим важным вопросам. Следует отметить, что основная часть нормативных актов в связи с кризисом коснулась положений, касающихся рыночных механизмов, которые ранее были выдвинуты различными акторами, в том числе ЕКП - например, в связи с регулированием кредитно-рейтинговых агентств – но они были рассмотрены Комиссией в реакции на кризис.
Возможен ли еще один способ корпоративного управления?
Дискуссия о корпоративном управлении становится все более политизированной, и вместе с Европейским парламентом принимает все более критическую позицию в отношении политических инициатив Комиссии. Решение Комиссии отказаться от 14 Директивы о перемещении регистрации офиса компаний для трансграничной передачи в зарегистрированный офис компании, является результатом того, что в резолюции парламента, спорах по поводу Директивы о менеджерах фондов альтернативных инвестиций демонстрируют, что, напротив, еще 10 лет назад «корпоративное управление» действительно стало оспариваемым понятием на уровне ЕС. Интересно, что Европейской комиссией были разработаны сомнения в ее собственной политике, что недавно подтвердил «Зеленый документ»:
Финансовый кризис показал, что уверенность в модели «ценности для акционеров», которая вносит свой вклад в долгосрочную жизнеспособность компании, мягко говоря, была сильно поколеблена... Комиссия понимает, что эта проблема затрагивает не только финансовые учреждения. В целом, это вызывает вопросы об эффективности правил корпоративного управления, основанных на презумпции эффективного контроля со стороны акционеров. (Европейская комиссия 2010)
Это весьма примечательно, учитывая, что еще пару лет назад комиссар Маккриви был заинтересован в объявлении акционеров "королями и королевами" корпорации. Тем не менее, такое предварительное выражение потенциального изменения в ориентации регулирования нормативно поднимает ряд важных вопросов. На данном этапе еще предстоит выяснить, прочно ли закреплена маркетизация корпоративного контроля в настоящее время и окажется ли она устойчивой к регулятивным изменениям, подстрекаемым краткосрочными и среднесрочными регулятивными мерами на кризис? Действительно ли то, что Европейская комиссия, расположенная в зоне стратегической селективности, дает задний ход в отношении своих ранних программ, или это, главным образом, дискурсивной сдвиг, уступка, чтобы успокоить общественное порицание, пока неолиберальный порядок не будет восстановлен? Важно отметить, что, в то время как заявление Комиссии является очень интересным, и, как утверждают, выходит за рамки «здравого смысла», корпоративное управление в своей сути не меняется. Корпоративный контроль все еще воспринимается как раздвоенный: контроль над акционерами в корпоративном управлении со следованием корпоративным законам, и все вопросы, связанные с «заинтересованными сторонами», расположенные внутри областей социальных вопросов и занятости. Корпоративная социальная ответственность, экологическая отчетность и социально-ответственное инвестирование могли бы быть существенными направлениями, заслуживающими исследования в рамках регулятивной области ЕС, но до тех пор, пока контроль по-прежнему твердо изолирован и выделен исключительно для владельцев капитала, основа проекта о маркетизации остается неизменным.
Однако также как финансовый кризис и его последствия усилили растущие асимметрии в ЕС, оспаривание этой политики также усилилось, а именно, в контексте устойчивого кризиса легитимности действий Европейского Союза. И эпистемические дебаты о «ценности для акционеров» и полемика о стратегических альянсах профсоюзного движения стали более заметными. Недавно экспертная группа, собранная по заказу Европейского института профсоюзов, собрала вместе все факты и опубликовала сборник научных трудов, подчеркивая актуальность и необходимость концепции «устойчивой компании" (Витолс и Клюге, 2011). В статьях сборника была обсуждена академическая и интеллектуальная истории парадигмы «ценности для акционеров», и установлены основные принципы устойчивого развития компании. Кроме того, ряд идей и требований, которые организованные трудящиеся, Европейский парламент и общественные организации выдвигали в течение длительного времени, в настоящее время открыто обсуждаются - кто бы мог ожидать увидеть представителей государств, правительство и Европейскую комиссию, охваченных идеей финансового налогообложения операций?
Заключительные замечания
Если нынешний финансовый и экономический кризис действительно представляет собой конъюнктурные области, на которых может быть сформирована оппозиция неолиберального европейского управления, то остается неясным, почему ее по-прежнему нет. Что касается корпоративного управления и корпоративного права, то, по крайней мере, большая часть организованных трудящихся борется, чтобы сохранить и защитить уступки, сделанные капиталистами на уровне ЕС, а не создать альтернативу неолиберальной реструктуризации. Что касается непосредственно ответственности в области регулирующей деятельности, направленной на «очевидных» преступников - то здесь, в случае финансового кризиса, инвестиционные банкиры и рейтинговые агентства все больше и больше ограничиваются в возможностях дальнейшего регулирования деятельности на сформировавшемся рынке ценных бумаг и правовой основы европейской интеграции. Более того, предположение, что кризис будет переломным моментом для неолиберальной рыночной интеграции, является преждевременным до тех пор, пока структурное доминирование финансового капитализма по-прежнему превалирует в ЕС. Тем не менее, это не обязательно означает, что профсоюзы не имеют иного выбора, кроме как вернуться к основным национальным стратегиям. Профсоюзы все чаще используют ЕС в качестве альтернативной области для мобилизации, а также они все чаще и чаще выражают критику по поводу европейского управления (Гаевская, 2008). В то же время, Европейский парламент становится ненадежным союзником для профсоюзных организаций (как доказательство, например, призыв к принятию пункта о социальном прогрессе в Лиссабонском договоре).
Тем не менее, для того, чтобы преодолеть склонность к неолиберальному образованию европейских государств, профсоюзы могли бы принимать участие, или даже инициировать артикуляцию контргегемонистского проекта, который бы превзошел широкие внутренние дискуссии и напряженность в рамках рабочего движения. Альтернативы концепции корпоративного управления должны быть перенесены на суд более широкого союза общественных и гражданских акторов.
Glossary
1) labour – труд
2) locusts – финансовые спекулянты
3) trade union – профессиональный союз
4) corporate governance – корпоративное управление
5) European Union – Европейский Союз
6) finance domination – финансовое доминирование
7) assumption – принятие на себя (ответственности, обязанности)
8) corroboration – подтверждение
9) unfettered market capitalism – неограниченный рыночный капитализм
10) conjunction – конъюнкция
11) policy-making arena – выход на политическую арену
12) organized labour – организованные трудящиеся
13) central node – центральное связующее звено
14) emerging network – возникающая сеть
15) unemployment level – уровень безработицы
16) real wage – реальный уровень заработной платы
17) bail-out plan – план ликвидации
18) delusion – заблуждение
19) constitution – конституция
20) terrain – местность, почва
21) agency – представительство
22) strategy – стратегия
23) financial market imperatives – императивы финансового рынка
24) shareholder – акционер
25) Labour law – трудовое право
26) social affairs – сфера социальных вопросов
27) marginalization – маргинализация
28) contest – борьба
29) bargain – сделка
30) strike – забастовка
31) politicization – политизация
32) political discussion – политическая дискуссия
33) crucial element – важнейший элемент
34) industrial democracy – промышленная демократия
35) challenge – проблема
36) traditional unionism – традиционный унионизм
37) external factor – внешний фактор
38) intensification – усиление
39) internationalization – интернационализация
40) deregulation – дерегулирование
41) internal challenge – внутренняя проблема
42) employment relationship – трудовые отношения
43) extensive changes – масштабные изменения
44) manifestation – проявление
45) fundamental dilemma – фундаментальная дилемма
46) negotiation – переговоры
47) consequence – последствие
48) rank-and-file membership – рядовой сотрудник
49) working class – рабочий класс
50) confessional orientation – конфессиональная ориентация
51) precedence – приоритет
52) long-term action interests – долгосрочные интересы
53) discontent – недовольство
54) allegiance – лояльность
55) class struggle – классовая борьба
56) firm level – уровень Первичной профсоюзной организации
57) manageable relationships – управляемые отношения
58) advanced industrialized capitalist society – промышленно-развитое капиталистическое общество
59) corporatist arrangement – корпоративные соглашения
60) partnership – партнерство
61) contentious politic – спорная политика
62) neoliberal restructuring – неолиберальная реструктуризация
63) lobby organization – лоббирующая организация
64) implicit promise – неявное обещание
65) intensified market competition – усиление конкуренции на рынке
66) intensified market deregulation – усиление конкуренции на рынке
67) Social Dialogue - социальный диалог
68) Maastricht Social Chapter - Маастрихтский договор
69) hegemony – гегемония
70) steady expansion – неуклонное расширение
71) non-bind – без привязки
72) sharp edges – острые грани
73) antagonistic relations – антагонистические настроения
74) institutional framework – институциональные рамки
75) fundamental alternative – фундаментальная альтернатива
76) actor - актор
77) avenues – возможности
78) contradiction – противоречие
79) the soft model of the Social Dialogue – мягкая модель социального диалога
80) job growth – рост числа рабочих мест
81) disillusionment – разочарование
82) flanking measures – дополнительные меры
83) subaltern classes –подчиненные классы
84) fundamental power asymmetries – противоположные во взглядах силы
85) social forces – социальные силы
86) political concessions – политические уступки
87) perceiving – восприятие
88) functional outcome – функциональный результат
89) rival project – конкурирующий проект
90) promotion – продвижение
91) political project – политический проект
92) starting point for the analysis – отправная точка для анализа
93) dimension – аспект
94) investigation – исследование
95) consensus – консенсус
96) subordinate groups – подчиненные группы
97) redefine the terms – пересмотреть условия
98) emancipation – эмансипация
99) inevitable outcome – неизбежный результат
100) transaction-cost-minimizing – минимизация транзакционных издержек
101) the legal framework – нормативные области
102) technical solution – техническое решение
103) fixing the flaws – фиксация недостатков
104) remuneration – вознаграждение
105) implementation – осуществление
106) board practices – совещательные практики
107) initiation – инициация
108) governance mechanism – механизм управления
109) enhanced disclosure – Полное раскрытие информации
110) executive remuneration – оплата труда руководства
111) stakeholders – заинтересованные стороны
112) credit-rating agencies – кредитно-рейтинговых агентства
113) cross-border transfer – трансграничная передача
114) Alternative Investment Fund Manager Directive – Директива о менеджерах фондов альтернативных инвестиций
115) contribution – вклад
116) tentative expression – предварительное выражение
117) potential change – потенцииальное изменение
118) regulatory orientation – ориентация регулирования
119) strategic selectivity – стратегическая селективность
120) backpedalling – задний ход
121) public criticism – общественное порицание
122) assuagement – успокоение
123) neoliberal order – неолиберальный порядок
124) сorporate social responsibility – корпоративная социальная ответственность
125) allocation – выделение
126) exacerbation – усиление
127) sustained legitimacy crisis – устойчивый кризис легитимности
128) epistemic contestation – эпистемические дебаты
129) financial transaction tax – финансовое налогообложение операций
130) conjunctural terrain – конъюнктурные области
131) culprit – преступник
132) neoliberal market integration – неолиберальная рыночная интеграция
133) revertion – возвращение
134) mobilization - мобилизация
135) European Parliament – Европейский парламент
136) ally – союзник
137) Social Progress Clause – пункт о социальном прогрессе
138) Lisbon Treaty – Лиссабонский договор
139) bias – склонность
140) articulation – артикуляция
141) wide-rang – широкий диапазон
142) tension – напряжение
143) broad alliance – широкий союз
144) civil society actor – гражданский актор
145) economics perspective – экономическая перспектива
146) socio-economic issue – социально-экономическая проблема
147) firm-specific agreements – специфических для ППО соглашения
148) political cooperation – политическое сотрудничество
149) sectoral level – отраслевой уровень профсоюзной организации
150) national level – национальный уровень профсоюзной организации
References
1) Melisa Serrano, Edlira Xhafa and Michael Fichter«Trade unions and the global crisis. Labour’s visions, strategies and responses» – Switzerland: The International Labour Office, Geneva in 2011. – 269 p.
2) Англо-русский, русско-английский словарь. Американский вариант / English-Russian, Russian-English Dictionary: American English. / Под ред. Чернова Г. В. – М.: АБИ Пресс, 2009. – 1088с.
3) Англо-русский и русско-английский словарь / под ред. М.В. Харламовой. – 6-е издание: Русский язык медиа, Москва, 2007. – 425 c.
4) Англо-русский и русско-английский словарь наиболее употребительных слов и выражений / English-Russian and Russian-English Dictionary. / Под. ред. Москвина А.Ю. – М.: Центрполиграф, 2009. – 720с.
5) Англо-русский политический словарь / English-Russian Political Directory. / Под. ред. Крамаевского В.Е – М.: Антэя 2000, 2000. – 1550с.
6) Большой англо-русский, русско-английский словарь. Новая редакция. / Под ред. Мюллера В. К. – М.: Дом славянской книги, 2010. – 960 с.
7) Новый англо-русский, русско-английский словарь / English-Russian, Russian-English Dictionary / Под ред. Тюленева С. В. – М.: Астрель, ВКТ, 2010. – 864с.
8) Русско-английский словарь. Англо-русский словарь / Russian-English Dictionary. English-Russian Dictionary. / Под ред. Дубровина М. И. – М.: Астрель, 2008. – 1248с.
9) Современный англо-русский и русско-английский словарь. – М.: Современная школа, 2008. – 864с. |
