Проблема всеобщей науки в ранней и зрелой философии г. Г. Лейбница
Скачать 443.62 Kb.
|
| Глава I. Исторические истоки программы всеобщей науки Лейбница, состоящая из четырех параграфов, посвящена рассмотрению различных моделей научного знания от античности до раннего Нового времени, оказавших непосредственное влияние на традицию всеобщей науки от Раймона Луллия до Лейбница. Особое внимание автор уделяет энциклопедическим и пансофическим тенденциям эпохи раннего Нового времени. В § 1 «Проблема единства знания и классификации наук в античной и средневековой философии» автор отстаивает тезис, что специфика нововременного энциклопедизма может быть адекватно осмыслена только в сравнении его с античными моделями знания, которые отражают скорее ограниченный характер человеческого знания, нежели его полноту. Автор указывает, что определяющая роль в развитии проблематики классификации наук в истории европейской философии принадлежит Аристотелю, который дал одну из первых развернутых характеристик науки как «доказывающего знания». Однако повсюду, где Аристотель говорит о единстве знания, под этим подразумевается не упорядоченная сумма знаний, а сугубо формальное единство логических принципов, согласно которым это знание устроено. Сами науки не образуют тематического единства, поскольку имеют различные начала. Равным образом, ни восходящее к Платону и софистам деление свободных искусство на тривиум и квадривиум, ни стоико-неоплатоническая система не нацелены на формирование единого всеохватывающего знания, но подразумевают лишь иерархическую взаимосвязь наук. Пожалуй, только Цицерон, выступая против раздробленности знания, отстаивал идеал «единой науки», ориентированный на синтез риторики и философии. Одним из важнейших источников учения о всеобщей науки автор называет также неоплатоническое учение о едином и, в частности, учение Прокла о единой науке об умозрительном и математике как связующем звене между умопостигаемом и многообразием сущего. Указывая, что в христианской средневековой философии основная проблема сосредоточена не на вопросе полноты познания мира, но на возможности и границах познания трансцендентной божественной истины, автор обращается к учениям Бл. Августина о просветлении души и Боэция о мудрости, к которым восходят важнейшие теоретико-познавательные предпосылки, лежащие в основании проектов всеобщей науки Нового времени – христианско-неоплатоническое учение об эманациях божественного ума и различные версии решения вопроса о природе общих понятий (универсалий). § 2 «Содержательное единство знания в проекте «Великого искусства» Раймона Луллия» посвящен рассмотрению основных положений комбинаторного метода каталонского мыслителя Раймона Луллия (ок. 1235-1315), который первым в истории европейской философии предпринял попытку создать единую науку обо всех вещах мира. Автор обращает внимание на принципиальное отличие всеобщей науки Луллия от других моделей знания: в ее основе лежит не иерархическое деление знания на отдельные дисциплины, а комбинаторный метод (ars generalis, ars universalis, ars magna), обеспечивающий логическую взаимосвязь всех вещей и всех знаний между собой. В духе средневекового реализма Луллий считал возможным рассматривать мир как совокупность различных интеллигибельных комбинаций, образованных по логическим законам. Чтобы обнаружить эти законы, то есть вскрыть истинную природу и связь вещей, Луллий изобрел особый метод, сущность которого заключалась в сведении всех возможных человеческих знаний к определенному набору первичных истин, «алфавиту человеческих мыслей», представляющих собой одновременно атрибуты субстанции, основания вещей и принципы метода познания. Автор указывает, что философия Раймона Луллия вобрала в себя влияния, исходящие преимущественно из христианской традиции, хотя нельзя исключать также косвенное воздействие арабской философии и Каббалы. Так, влияние христианско-неоплатонического учения об эманациях божественного Ума, нашедшего свое отражение в тринитарном учении Бл. Августина и космологии Иоанна Скота Эригены, усматривается в учении Луллия об атрибутах Бога. К неоплатоническим элементам «великого искусства» Луллия следует отнести также представление о принципиальной возможности для человека приобщиться божественной мудрости. Автор подчеркивает исключительную популярность идей Луллия как в позднее средневековье (особенно в алхимической среде), так и в эпоху Возрождения, когда наряду с рамистами и аристотеликами сформировалась логическая школа луллистов. В эпоху Возрождения энциклопедисты и приверженцы пансофии рассматривали искусство Луллия как «универсальный ключ» (clavis universalis), считая возможным провести прямую аналогию между космологической иерархией и иерархией знания. При этом метафизика не являлась в луллизме предметом специального интереса. «Естественная семиотика» Луллия, ориентированная на символическое прочтение запечатленных в книге природы божественных знаков, нашла свое продолжение в гуманистической метафизике и различных версиях естественного языка (Николай Кузанский), концепциях естественной теологии (Рамон Сибиуда). Следы влияния луллизма обнаруживаются в текстах гуманистов, ориентированных на синтез риторики и мистики (Пико делла Мирандола, Шарль де Бове, Джордано Бруно). Под прямым воздействием луллизма, а точнее, как попытки его реформирования, формировались также многообразные версии универсального знания (Бернард де Лавинет и Генрих Корнелий Агриппа). В § 3 «Энциклопедизм, пансофия, всеобщая наука: гуманистический и богословский контекст» рассмотрены различные интеллектуальные движения раннего Нового времени, ориентированные на энциклопедический охват и систематизацию знания. Автор показывает, что новое смысловое наполнение термина «энциклопедия», изобретенного гуманистами в конце 15 в. в качестве аналога латинских терминов «orbis disciplinarum», «orbis doctrinae», «encyclios disciplina», постепенно вызревало в течение второй половины XVI и всего XVII века, по мере того как проблема знания все более и более тесно увязывалась с поиском метода познания. Помимо логиков и богословов, наиболее активными поборниками энциклопедизма были гуманисты, нацеленные на сближение логики и красноречия по образцу цицероновского идеала совершенного оратора (М. Низолий). Тенденция к преобладанию проблемы метода в философских учениях раннего Нового времени связана прежде всего с усилиями гуманистов систематизировать и по-новому освоить корпус античного наследия, а также с критикой схоластической традиции и антиаристотелевской направленностью многих авторов этого периода, либо полностью редуцировавших метафизику (Петр Рамус), либо стремившихся объединить ее с принципами метода и системы (Джакомо Дзабарелла). Автор подчеркивает, что понятие универсальной науки (scientia generalis) является одним из центральных в протестантской теологической традиции, где на протяжении XVI - XVII веков велись дискуссии о разграничении науки о сущем и науки о Боге, генетически восходящем к двойственному определению «первой философии» в «Метафизике» Аристотеля. Закрепившееся в схоластической средневековой традиции деление на metaphysica generalis («первая философия» Аристотеля, изучающая сущее как сущее) и metaphysica specialis (учение о Боге и нематериальном) в протестантском богословии преобразилось в учение о двух видах наук – науке о Боге, насколько он вообще подлежит человеческому познанию, и универсальной науке, дающей основания всем отдельным наукам. Основное внимание в параграфе автор уделяет пансофическим идеям протестантских теологов университета г.Херборна (И.Г.Алстед, Я.Коменский). Опираясь на тексты И.Г.Алстеда разного времени («Clavis artis Lullianae», 1609, «Philosophia dignè restituta»,1612, «Энциклопедия в семи томах», 1630), автор показывает, что в ранний период творчества Алстед в духе неоплатонического учения о причастности человеческого ума божественному Уму развивал мысль об идентичности философии и божественной мудрости, что является условием возможности богопознания, а затем, перейдя на позиции ортодоксального кальвинизма, положил в основание своей совершенной Энциклопедии интеллектуальные качества или способности (habitus intellectualеs), переместив обоснование Энциклопедии в трансцедентально-психологический контекст. Автор подчеркивает, что существенной характеристикой этого проекта является нравственно-практическая цель, которую Алстед указывает познанию: интеллект, руководимый божественной благодатью, преображается в мудрость, располагающую человека к верному образу действий и жизни. Затем интерпретированный в неоплатоническом ключе энциклопедизм Алстеда послужил отправной точкой для создания его учеником Яном Амосом Коменским учения о пансофии, в котором были предвосхищены центральные проблемы лейбницевской всеобщей науки – проблема соединения рационалистической установки с сенсуализмом и проблема репрезентации, несущая в себе отклик дискуссии об универсальном философском языке, развернутой уже первым поколением луллистов. В § 4 «Mathesis universalis и натурфилософия» указывается, что в соответствие с идеалом единого гомогенного знания, построенного по принципам безусловной очевидности оснований и логической достоверности «изобретений», формировались и такие крупные философские направления 17 века, как декартовский рационализм и бэконовский эмпиризм. Как для Декарта, так и для Бэкона центральной задачей философии являлось создание натурфилософии, в противоположность гуманистам Ренессанса, для которых средоточием деятельности были мораль и политическая философия, а также поздним схоластам, отдававшим приоритет метафизике. Независимо друг от друга Декарт и Бэкон сформулировали мысль о необходимости универсального философского языка. Рассматривая традицию mathesis universaslis, как она сформировалась в 16-17 вв. под воздействием изучения «Метафизики» Аристотеля и комментариев к «Началам» Евклида Прокла, автор подчеркивает, что декартовская версия mathesis universalis как универсального метода была направлена исключительно на квантитативные науки, такие как геометрия, арифметика, музыка, оптика, астрономия. Подводя итог главы, автор подчеркивает, что картезианство представляло собой лишь одно из направлений в развитии новоевропейского проекта поиска достоверного и всеохватного знания. Наряду с картезианством, философскими направлениями раннего Нового времени, разделявшими энциклопедический идеал познания, были риторически ориентированный гуманизм, эмпиризм, рамизм и пансофическое движение, представлявшее собой реформированное «великое искусство» Луллия. При этом, если mathesis universalis Декарта и индуктивный метод Фрэнсиса Бэкона были направлены на систематическое познание объектов природы, а проведенная Петром Рамусом реформа метода - на преобразование логики, риторики и мнемоники, то в центре энциклопедизма пансофического образца стояла проблема нравственного преображения человеческой природы посредством совершенного познания Бога. Автор выдвигает гипотезу, согласно которой все три названных направления дали импульс к построению Лейбницем своей версии всеобщей науки. Основным предметом исследования главы II «Теология, метафизика и математика в «Диссертации о комбинаторном искусстве» 1666 г.: формирование идеи всеобщей науки в раннем творчестве Лейбница» является «Диссертация о комбинаторном искусстве» (1666), а также созданный на основе первых двух глав «Диссертации» «Арифметический диспут», дополненный короллариями, специально написанными по случаю диспута и не вошедшими в основной текст «Диссертации». Обосновывая первостепенное значение «Диссертации» для исследования формирования идеи всеобщей науки, автор ссылается на оценку самого Лейбница, рассматривавшего ее как первый опыт решения проблемы нахождения предикаментов сложных понятий, то есть сведения всей совокупности знания к небольшому числу основоположений. Сообразно выделенным автором основным проблемным комплексам, анализ «Диссертации» разделен на 9 параграфов. В § 1 «Комбинаторика как метафизика» автор на основе вводных глав «Диссертации» показывает, что новаторской идеей Лейбница было рассмотрение комбинаторики как части метафизики, в основе которой лежало понятие единого и представление о количестве как числе частей целого. Таким образом, учение о целом и его частях непосредственно было перенесено Лейбницем на метафизику, где всякое сущее определялось и как целое (через его отношение к своим частям), и как часть целого (через его отношение к другим сущим). Указание на содержащееся в этом разделе учение о субстанции, сущем и его модусах (качестве и количестве), а также об интуитивном схватывании целого «единым действием рассудка» позволяет автору сделать вывод, что указанные главы «Диссертации» представляют собой одну из самых ранних версий лейбницевской метафизики субстанции. Указывая различные исторические корни этого учения, где в сложном синтезе переплетены пифагорейские, аристотелевские, платонические и неоплатонические элементы, автор переходит к подробному рассмотрению вопроса о влиянии на лейбницевскую метафизику взглядов двух его старших современников - Иоганна Генриха Бистерфельда и Эрхарда Вейгеля. § 2 «Учение об отношениях и понятие универсальной гармонии» посвящен доказательству выдвигаемого автором тезиса, что в сближении метафизики и математики, предопределившем все последующее развитие философских исканий Лейбница, усматривается влияние теории универсальной гармонии, развитой рядом протестантских ученых университета Херборна, прежде всего Иоганном Бистерфельдом. Автор показывает, что лейбницевское определение отношения как главного метафизического принципа восходит к употребленному Бистерфельдом понятию проникновения (immeatione), которое по основному своему употреблению является теологическим термином, обозначающим отношения лиц Троицы, и восходит к греческому περιχωρησει в богословии каппадокийцев. Автор замечает, что как в философии Бистерфельда этот термин был положен в основу и метафизики, и теории познания, и социальной теории, так и в философии Лейбница он играл ключевую роль вплоть до «Монадологии» (1714), где развивается так называемая теория предустановленной гармонии. Установление связи между метафизикой молодого Лейбница и теорией универсальной гармонии Бистерфельда позволяет автору выдвинуть гипотезу, что в самой раннем наброске своей метафизики Лейбниц попытался осуществить синтез учения о целом и его частях с теологически фундированным учением о Боге как «бесконечной субстанции бесконечной мощи». При этом, поскольку всякое сущее определяется через его отношению к целому, центральным моментом метафизики молодого Лейбница оказывается познание сущего как части целого, что в заданном изначально теологическом контексте означает познание творения через его отношение к Творцу. В § 3 «Перенос метафизики целого и части на структуру понятия» автор обращает внимание на то обстоятельство, что в «Диссертации» парафраз учения Бистерфельда об отношениях как главном метафизическом принципе помещен в контекст раздела о логике, в основании которой также лежит принцип отношений. Автор указывает, что в этом тезисе коренится общее для Лейбница и сторонников пансофии представление о том, что порядок мышления отражает порядок природы и одновременно предполагает возможность сведения логических законов к числовым операциям. Именно в связи с этим, по мнению автора, основной идеей лейбницевской «Диссертации» становится превращение комбинаторики в метод предельной формализации мышления. Далее автор показывает, что одним из главных источников лейбницевской реформы логики послужили работы Эрхарда Вейгеля, где разработана новая версия «первой философии», состоящей из двух разделов (метафизики и арифметики), и обоснована необходимость реформы логики. Автор подчеркивает, что именно Вейгелю принадлежит идея создания математической логики, призванной провести замену терминов многочленных силлогизмов литерами и диаграммами, что позволит свести операцию доказательства к логическому исчислению. Подобное исчисление многочленных силлогизмов, по мысли Вейгеля, могло быть положено в основу доказательств в отдельных дисциплинах и, таким образом, послужить в качестве универсального научного метода. Указывая далее, что Лейбниц разделяет концепцию мышления как исчисления с Гоббсом, автор, однако, обращает внимание на то, что у Лейбница она преобразована в учение praedicatum inest subjecto, согласно которому отношения между субъектом и предикатом являются не внешними, а внутренними. Это относится ко всем без исключения предложениям, как необходимым, так и контингентным. В § 4 «Принципы комбинаторного метода» автор переходит к изложению сущности разработанного Лейбницем комбинаторного метода, согласно которому заданный термин последовательно разлагается на формальные части. В число найденных таким образом простых понятий, схватываемых либо через определения, либо через аналогию, должны входить, согласно Лейбницу, «не только вещи, но также модусы или отношения». Эти элементарные понятия должны быть помечены определенными знаками, лучше всего - пронумерованы. Благодаря проведению такой операции каждое сложное понятие может быть записано арифметически, в виде формулы, представляющей собой его определение. Автор подчеркивает, что данный метод исчисления понятий основан на принципе «предикат содержится в субъекте», который, в свою очередь, является логической моделью метафизического учения о сущем и его свойствах. Отсюда автор делает вывод, что, несмотря на прямые ссылки Лейбница на Гоббса, не следует, переоценивать влияние английского философа на концепцию Лейбница мышления как исчисления. Представляя все отношения сводимыми к формуле praedicatum inest subjecto и таким образом придавая им характер внутренних, Лейбниц мыслит единичное исключительно в его отношении к целому, а не к другому единичному. В § 5. Математический аппарат комбинаторики автор рассматривает круг математических источников, оказавших влияние на комбинаторный метод, а именно «Комментарии» иезуита из Бамберга Кристофа Клавиуса (1537 – 1612) к «Сферам» Иоганна фон Сакро Боско (1200? – 1256?) и «Физико-математические утехи» немецкого профессора математики и восточных языков Альтдорфского университета, профессора логики Даниэля Швентера (1585-1636). Указывая на прямые аналогии между комбинаторными задачами Клавиуса и Швентера, с одной стороны, и Лейбница, с другой, автор выдвигает тезис, что интерес молодого Лейбница к комбинаторике был продиктован прежде всего его философскими интересами, тогда как с узкоспециальной математической литературой по комбинаторике он был знаком мало. В § 6 «Комбинаторика как ars demonstrandi и ars inveniendi: критика ars magna Раймона Луллия» автор показывает, что Лейбниц, подхватывая общую идею комбинаторики, как ее сформулировал Луллий, видел свою задачу прежде всего в осуществлении философской ревизии изобретенной Луллием комбинаторной машины. Рассмотрев критические аргументы Лейбница в адрес великого искусства Луллия, автор обращает внимание на отказ Лейбница от номинального определения первых понятий и переосмысление им лежащего в основании луллиевой системы аристотелевского принцип бездоказательного принятия первых начал. Считая, что самые первые понятия не могут быть доказаны, но лишь приняты и уяснены через аналогию, Лейбниц, тем не менее, рассматривает их как подлежащие разысканию в процессе анализа. При этом, в отличие от Луллия, рассматривавшего комбинаторный метод как способ формирования истинных высказываний из простых понятий, Лейбниц применяет его к анализу самих понятий. Автор приходит к выводу, что одной из основных задач Лейбница становится решение собственно метафизических вопросов. Ориентация на аналитическое обнаружение самых первых понятий (путем перехода через ряд последовательных определений к уже неопределяемым началам) заставляет Лейбница отказаться от того, чтобы строить свою всеобщую науку на тех же метафизических принципах, что и Луллий, но наоборот, сами метафизические основания всеобщей науки становятся для него основным предметом разыскания. |
Похожие:
 | С. Е. Крючкова проблема возможных миров в философии лейбница Учебно-методический комплекс по «Психологии и педагогике» составлен в соответствии с требованиями Государственного образовательного... | | «Философия» Проблема роста, развития знания как центральная проблема в современной западной философии науки |
 | Доклад на тему: «Взаимодействие философии и частных наук (метафизическая,... Частные науки, длительное время не имели в своей структуре теоретического уровня знания. Отсюда, науки с необходимостью должны были... | | Реферат: Монада центральное понятие в философии Лейбница Родился в Лейпциге в семье юриста и преподавателя философии («мировой мудрости») местного университета, в котором учился и сам Лейбниц.... |
| Курс (2012/13 уч г.) Фармацевтический ф-т п л а нсеминарского занятия... ... | | Курс; клиническая психология (2013/14 уч г.) П л а нсеминарского... Понятие философии. Знание и мудрость. Проблема самоопределения философии. Предмет философии. Специфика философского знания. Философия... |
| Программа кандидатского экзамена по дисциплине «История и философия науки» Многообразие философии. Философия как наука, идеология, откровение, любовь к мудрости, трансцендирование, искусство спора и т д.... | | Учебно-методический комплекс специального курса «Проблема человека в Древнегреческой философии» Рассмотрено и утверждено на заседании кафедры истории философии факультета философии и культурологии юфу от 28. 12. 06 (протокол... |
| Тема введение 8 ч Лекция 1/ Философия науки, ее предмет и проблемы. Различные модели философии науки: позитивистская, гуманитарная, диалектическая.... | | Примеч Проблема синтеза в русской философии (на примере философии В. С. Соловьева, И. В. Киреевского, А. С. Хомякова) |
| Реферат: Атеизм фейербаха (Я отрицаю бога; для меня это значит: я отрицаю отрицание человека) Ализма с идеализмом. Однако ^центральную тенденцию он видел, как было показано выше, в борьбе разума с верой, науки с религией, философии... | | Программа для аспирантов и соискателей юридического факультета к... «Истории и философии науки», направление «Исторические и философские проблемы юридической науки» |
| Проблема истины в эпистемологии и философии науки Российской Федерации от 11. 11. 2011 №2451 «Об утверждении Порядка проведения единого государственного экзамена», пункта 9 Постановления... | | Кандидатский экзамен по истории и философии науки С 1 июня 2005 г аспиранты и соискатели вместо экзамена по «философии» должны сдавать экзамен по «истории и философии науки» |
| Программа кандидатского экзамена по “Истории и философии науки” состоит... Экзаменационные билеты должны включать: два вопроса из раздела «Общие проблемы философии науки», один вопрос из разделов программы... | | Программа кандидатского экзамена «История и философия науки» для аспирантов по специальности Программа кандидатского экзамена по курсу "Философия науки" разработана кафедрой философии тгу имени Г. Р. Державина на основе Программы... |
