Д-р X. Гётц
... Восток – неиссякаемый источник вдохновения для художника, который не пленяется чарами живописной экзотики Азии, но столь глубоко вникает в ее жизнь и ее мысль, что они перестают быть контрастами и сливаются воедино в новом, общечеловеческом синтезе. То, что стало отжившей формулой, что, казалось, противоречит современной науке, вновь возрождается к жизни в ином, более глубоком значении, пробуждая в своих ассоциациях древнее и вместе с тем современное видение Универсума.
Художник этот – Святослав Рерих, родившийся в России, получивший образование в Швеции, Англии и Америке, много лет назад поселившийся в Индии и женившийся на высококультурной, утонченной индийской леди. Индия для него – уже не экзотический край, но ставшая его домом страна, чей народ он способен понять, чья культура составляет неотъемлемую часть его личности. С индийской философией он знаком с детства.
... Природа для него – не тот "Пустырь" современных художников, где навязчивые демоны и призраки подсознания населяют руины и преследуют объятых страхом людей-автоматов, – но мир, полный задушевной лирики. Вы видите игру света в листве деревьев, залитые его лучами луга и горные склоны, окутывающие всё тени раннего рассвета или поздних сумерек, слепящий от солнца песок побережья, пылающий закат над Раджпутаной; вы слышите шелест пальм, журчанье гималайских ручейков и шум их водопадов, грохот разбивающейся об утес волны океана. – Вы ощущаете, как всюду произрастает жизнь, – терпеливо, любовно, и какие бы катастрофы ни случались, – она взойдет и после них, наполняя руины новыми надеждами, новыми устремлениями к вечной красоте. Да, таковы его люди, его герои! И как бы непривычно они порою ни выглядели, это отнюдь не экзотические чудаки, но такие же, как и все, человеческие существа, с их надеждами и исканиями, достойные сострадания и любви в их каждодневной борьбе за жизнь, за ощущение полноты бытия.
Так и религиозные символы человечества перестают быть теми олицетворениями магического присутствия божества, сама таинственность которых окружала их трепетом подсознательных страхов и побуждений. Их формулы разлагаются на те космические видения, из которых они выкристаллизовались. Возьмите его "Иакова и Ангела"! Яростный вихрь света и тьмы – это борьба библейского патриарха с Архангелом, тень от человеческой фигуры сжата и все же крепко держит своего божественного противника, который склонился над ним, охватив своего хрупкого противоборца своими могучими крыльями Света. И этот яростный вихрь борьбы между Человеком и Божественным отражается в темном океане синих волн, в размытых очертаниях гор и тяжелых облаков. Поистине, невозможно лучше запечатлеть неистовство битвы. И однако это еще не все. Это подобно видению космической катастрофы в далекой Галактике, когда рождается новая Вселенная; и действительно, рождается новая вселенная – видение Бога в человеке, ухватившегося за Божественное милосердие: "Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня!" Борьба между духом и материей, жизнью и смертью, рождением и возвращением всех вещей в единое лоно, ритм Вселенной: Инь и Ян. И поистине этот вихрь битвы Иакова с Архангелом есть символ Инь–Ян, но не в дальневосточной его формулировке, но как архетип человеческого религиозного опыта, общего для Востока и Запада, для Даосизма, Буддизма, Христианства.
Однако это отнюдь не означает, что Святослав Рерих слеп к катастрофам нашего времени, борьба Иакова – это битва в рождении духа. Означает ли это тогда, что катастрофы нашего времени также представляют собой муки иного перерождения? "Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода".
Так родился грандиозный Триптих, апокалиптическое видение тех ужасов, через которые мы проходим в последние десятилетия и через которые, быть может, нам придется проходить снова и снова, пока сроки не исполнятся.
Прелюдия. – Массы людей спасаются бегством от неведомой надвигающейся опасности, изнеможенная женщина и старик опускаются на обочину в тоске и отчаянии. Но нет никакого выхода. Под душным зеленоватым небом со всех сторон нависают крутые громады новых неизвестных проблем и сил, готовые в любой момент обрушиться на отчаявшиеся массы.
Затем бедствие вырывается на простор: Ангелы Апокалипсиса изливают чаши Божьего гнева на землю, где в море пламени исчезают цивилизации. Солдаты строем идут на кровопролитие, женщины взывают в яростном протесте, отчаянной молитве или безропотном смирении. На переднем плане, занимая почти всю сцену, – мертвое тело молодого человека падает перед двумя едва видными с правого края женщинами, наклонившимися с состраданием и любовью над его искаженным лицом.
И эпилог: кипящий ад, в котором души тщетно пытаются освободиться от рабства, мучений и отчаяния. Но этот ад освещается светом Христа, сошествующего во тьму в окружении четырех Херувимов.
Это довольно опасная тема, где художник может натолкнуться на подводные камни традиционализма, затягивающего космическое видение в трясину мелодраматического спектакля. Святослав Рерих не порывает с традицией, но трактует ее с большой свободой. Он не боится вводить отдельные реминисценции из других шедевров, но использует их для пробуждения в нашей памяти тех ассоциаций, тех идей, которые он не может выразить в дополнение ко всему, не нарушая строгости композиции, которая только и делает подобную тему допустимой в качестве произведения искусства.
Изнеможенная женщина в прологе напоминает нам кающуюся Марию Магдалину, или Блудницу, перед Христом. Некогда она могла быть модной светской дамой, теперь же, в час приближения беды, она проходит через муки совести, которые приуготовят ее сердце к божественной любви.
В центральной части Триптиха Ангелы, написанные в византийском стиле, образуют собой один большой купол, под которым силы накопленного зла отделяют человека от Божественного и оборачиваются человеческим разрушением. Фигура молодого человека падает на землю, как мертвый Христос, снятый с креста. "Все кончено, Отец мой, в руки Твои предаю дух мой". Тот Христос, который рождается в каждом из нас в час жертвы и самоотречения и к которому мы возвращаемся в момент нашего спасения. А две женщины с правого края напоминают нам Вергилия и Данте из иллюстраций Уильяма Блейка, подобные свидетелям, сострадающим другим душам, и тем не менее находящиеся в том же аду. Ибо преисподняя всюду, где человек забывает о своем вечном Источнике.
И эпилог: ад "Ладьи Данте" Делакруа – в омуте, наполненном ненавистью и злобой; страстями, извечно превращающими этот мир в ад. И восстающая из него с огромным и вместе с тем бесполезным усилием фигура человека, – микеланджеловский Раб, вечный символ человеческого духа, тщетно борющегося со слабостями плоти, пока Милосердие Господне, дух Истины и Любви, не придет ему на помощь.
И все это выстроено благодаря строгой стилизации всех форм, обнажающей самую их сущность, могучему ритму всех линий и ярких цветовых созвучий, который вызывает в памяти Эль Греко. Линии нависающих над беженцами гор образуют контраст безжалостных громад и безвольных жертв. Ангелы, окружившие распятое человечество, – орудия Божьего гнева для нераскаявшихся и вместе с тем орудия Его Милосердия и сострадания для страждущих. Возрастающий поток душ устремляется к Спасителю крестообразной волной, от Ненависти – к Любви. Желтовато-зеленый цвет гибели и беспомощности, а на фоне контрастного желто-синего цвета бедствия – красно-коричневый, означающий кровь, огонь и высшее напряжение. И преобладающий синий в эпилоге – это тьма de profundis, но также и мир, и спасение.
Правда, в последней сцене Триптиха Святослав Рерих использует традиционный византийский символ Спасителя – лик Христа, окруженный крыльями Херувимов. Ну можно ли сделать еще более понятным символизм всей картины? И все же он не удовлетворяется подобным решением. Группа едва обозначена в окружающем ее сиянии. Мир, излучаемый Творящей Любовью, ощутим сильнее в контрасте с мягким светом, пробивающимся в густую мрачную тьму ненависти и борьбы. "Бога никто никогда не видел, но если мы любим друг друга, Бог пребывает в нас". Божественный Принцип, Бог Отец, Парабрахман индийской мысли, находится за пределами человеческого познавания, но также и Логос может быть ощутим только в своем оживотворяющем, просветляющем действии. И нет другого такого действия, где мы можем испытать Божественную Любовь столь сильно, как любовь жертвенная и страдающая в человеческой трагедии. И если распятие было высшим испытанием миссии Христа, Мать скорбящая, Mater dolorosa, оплакивающая бездыханное тело своего сына, является самой волнующей из всех христианских и, пожалуй, всех религиозных тем. Не удивительно, что искусство Святослава Рериха обращается к теме Pieta. Воспитанный в православной Святой Руси, он возвращается, через современную науку и азийскую философию, к древним символам, но символам, которые в ходе этого странствия поднялись от традиционных формул до Огненных Вех Жизни Духа.
[1950-е гг.]
ЗАПАДНЫЙ ХУДОЖНИК, ОТВЕЧАЮЩИЙ
ВОСТОЧНОМУ ИДЕАЛУ Г. Венкатачалам - Президент Всеиндийской Ассоциации Изобразительных Искусств
... Его "Гирнар", простой, написанный темперой в реалистической манере этюд священных гор в Катхиаваре, любому тонко чувствующему зрителю внушает это мистическое переживание, дает этот "прорыв в Бесконечность". Ибо, прежде всего, что такое мистическое переживание? Это ощущение вечного во временном, единого во множественном, единства всех вещей. Любое произведение искусства, которое позволяет пережить подобное чувство, является искусством мистическим. "Гирнар" Святослава Рериха относится к такому искусству, во всяком случае, для пишущего эти строки.
Это подобно тем расширяющим границы души переживаниям, которые испытываешь, когда впервые видишь Канченджангу в предрассветный час или наблюдаешь восход солнца в день полнолуния месяца Vaisakh с вершины пика Адама на Цейлоне.
"Гирнар" – большое полотно, исполненное в превосходном стиле и технике. Его техническое совершенство, равно как и художественные его достоинства выше всяких похвал. Гигантский одиночный пик мощно парит над бледно-пурпурными равнинами, простирающимися до самого горизонта. Подобно ясной мысли философа, высоко возносится он в лазурное небо, отбрасывая глубокие темно-синие тени на свои крутые склоны. Он похож на "величественный, сверхъестественный мировой собор, громадный, суровый, торжественный, внушающий благоговейный трепет", подобный "Сну Раваны" или "Видению Вальмики". Это горный вид с точки зрения горы, столь захватывающий дух в своем величии, необозримости и ошеломляющей красоте. Эта картина – своего рода "опыт".
Во всех картинах Святослава Рериха присутствует это величие совсем неземного свойства; ясность, сравнимая с ясностью Божественной Идеи. Его искусство несет в себе определенное духовное содержание, обращенное непосредственно к самим глубинам человеческой души. "Посаженное тобою для Вечности прорастает в бесконечной глубине человеческих возможностей, в воображении и сердце человека". Таким представляется искусство – философия Святослава Рериха; своими картинами он стремится затронуть самые сокровенные глубины человеческой души.
И что бы ни служило сюжетом для его картины – будь то бледно-жемчужный рассвет над заснеженными Гималаями, или багровый закат над жгуче – золотыми песками Раджпутаны, или мирный покой, витающий над дремлющими лагунами Кералы, или будь то ярко расцвеченный портрет тибетского ламы или девушки-казачки, или же символический или религиозный сюжет, как его "Куда идет человечество" и "Распятое человечество", – в каждой из этих картин мы обнаружим не только искусную композицию фигур, форм и красок, но и космические по своему характеру и универсальные по своей направленности идеи.
"Во всех подлинных произведениях искусства, – писал Карлейль, – ты различишь смотрящую сквозь время Вечность, видимое присутствие Божественного". Истину этих слов вы постигаете, когда имеете честь видеть шедевры Святослава Рериха. "Эти картины обладают непостижимым присутствием света..., – пишет критик X. Гётц, друг художника, – придающего им ту мягкую лиричность, которой исполнена таинственная жизнь, произрастающая вокруг нас, ту лиричность, которая самые непривычные вещи делает естественными и знакомыми... "
... И как искусство Святослава Рериха раскрывает его собственную духовную глубину, так и его поведение, манера вести себя отражают его вкусы и культуру.
Он – западный художник, отвечающий восточному идеалу: художник, который чист в жизни, уравновешен в действиях, духовен в устремлениях. Такими были все подлинно творческие гении, когда-либо существовавшие на Земле.
India
Сентябрь 1948 г.
СВЯТОСЛАВ РЕРИХ Франсис Р. Грант, Генеральный секретарь Межамериканской ассоциации "За демократию и свободу"
... Говоря о Святославе Рерихе как о художнике, прежде всего хотелось бы обратиться к его портретам. Свое незаурядное дарование в области портретной живописи он обнаруживал, когда ему не было еще и двадцати лет. Он обладал – и обладает – способностью почти безошибочно уловить сходу "живописный" аспект своих моделей. Но кроме того – и это и составляет ту особенность его портретов, которая делает их поистине великими произведениями искусства, – он отображает, так сказать, самую сущность портретируемого. К той поразительной точности, с какой он схватывает черты изображаемого лица, он добавляет стоящую за ним загадочную "квинтэссенцию", которая всегда сквозь него просвечивает.
... С годами его талант портретиста пышно расцвел. Возьмите его картины, представляющие "народ", – те типы, которые он явно любит запечатлевать со времени своей первой поездки в Индию: горцы приграничных индийских районов; странники на деревенских придорожных тропах; ламы Севера; дети; садху – каждое из этих захватывающих внимание изображений, где центральная фигура почти всегда превышает натуральную величину, дышит смехом или лукавством, или юмором, или же крестьянским терпением, – все живо и ярко показывает спектакль человеческой жизни.
... В отличие от Святослава Рериха, его отец, Николай Рерих, к моему сожалению, мало писал портретов, – человеческие фигуры на его картинах, кажется, настолько погружены в более масштабные цели Природы, что выступают участниками космического процесса. Святослав, который с философской точки зрения близок своему отцу в том, что касается предназначения человеческой жизни, вместе с тем вглядывается в глаза и в выражение лиц персонажей своих картин, ища в них ответа на свои вопросы. Точно он стоит на перепутье, наблюдая людей, проходящих мимо в своем странствии по жизни. Оба – и Николай, и Святослав – утверждают спасительную идею красоты как истины, выдвигая человека в качестве главного действующего лица, но выражают это разными способами.
Ставшие уже знаменитыми портреты кисти Святослава включают изображения некоторых исторических деятелей и личностей нашего времени – таких, как его жена Девика Рани, выдающаяся индийская актриса, и таких, как великие вожди Индии, среди которых пандит Неру, д-р Радхакришнан, д-р Равасвами Айяр и др. Здесь безошибочное и потрясающее чутье художника подкрепляется его философским осмыслением исторической фигуры. Несомненно, эти работы останутся среди самых превосходных портретов этих людей и – подобно великим портретам Ренессанса – они стали также утверждением значения личности в истории, так сказать, художественной memorabilia эпохи, а также личности человека, наложившего на нее свою печать. Замечательно, что некоторые из этих портретов висят в столице, в Нью-Дели, образуя неотъемлемую часть истории Индии.
Особо следует сказать о серии портретов, которые Святослав написал со своего отца и в которых в целом запечатлена вся его жизнь, начиная с величественного изображения, висевшего в Музее Рериха в Нью-Йорке: в изысканном восточном одеянии, что так ему идет, Николай Рерих держит прекрасный старинный ларец, – быть может, символ его великого дара Человечеству.
С самого первого портрета и на протяжении всей жизни отца Святослав развивал в них художественное повествование, на какое мало кто из художников когда-либо смог замахнуться, – они составляют эпическую дань великого сына великому отцу. В каждой из этих работ присутствует некое свечение, поразительно реальное в выражении характеристики образа, в равной степени пульсирующее в его почти осязаемом сиянии и в воплощении духовного облика. Эти работы поистине достойны их предмета!
Возможно, потому, что я имела честь знать и отца, и сына, в этой серии мне видится нечто большее, нежели художественная летопись жизни. Выразительные, не нуждающиеся в пояснениях, следующие один за другим портреты, – несколько небольших набросков и этюдов, несколько портретов, превышающих натуральную величину, – все они раскрывают постоянно углубляющуюся духовность и все возрастающую ношу ответственности Николая Рериха, чье "учительство" и весть красоты и истины с годами становились все более настойчивыми и содержательными. Великий дар и прозрение сына проявляются в этих великолепных портретах, в этом эпосе о полной самоотречения жизни отца, в котором в ходе повествования раскрывается собственное видение тех целей, которые ставил перед собой отец. Эти памятки о судьбе человека, подобные платоновским "архетипам", наводят на мысль о тех законах самосовершенствования, которыми человечество всегда должно руководствоваться.
Целый том можно посвятить тематическому разнообразию искусства Святослава и его творческим экспериментам. Так, в своем сочувственном внимании к жизни Индии темы для своей живописи он находит среди своих ближайших индийских соседей: это мать и дитя, крестьянские заботы, борьба его соседей с природой – самые разнообразные аспекты окружающей его жизни преобразуются на его полотнах в идею непреходящего значения вечной повести о простых каждодневных трудах человеческих.
Но в этих работах его интересует не столько сам человек, сколько его роль в жизненном цикле Индии. Фигуры в жанровых картинах становятся единой составной нотой в ритме темы: так, в серии "Мои соседи" или "Мой дом", а также в других картинах, в которых разыгрывается спектакль человеческой жизни, от рождения до смерти, безымянные, но незабываемые его исполнители представлены на фоне пейзажа, с ничем не нарушаемым единством ярких красок и рисунка. Эти работы более чем какие-либо другие позволяют осознать огромное разнообразие палитры Святослава. В них он использует новые вариации цвета и новую манеру письма. Кажется, что эти картины настолько наполнены светом и воздухом, что человеческие фигуры утрачивают свое земное качество. Они скользят или плывут, как упомянутые участники жизненной повести, которая является отчасти видением, отчасти реальностью.
Конечно же, Святослав Рерих, с его взглядом художника и созерцательностью философа, должен охватить величественную панораму Земли и ее красоты. Он, объездивший всю Индию с ее разнообразной природой, увековечивает ее на своих полотнах в ее бесконечных вариациях, в более лирических или же более драматических гранях, но каждый раз – с тем сиянием цвета, который вызывает ощущение его пульсации. Как и его отец, он наблюдал Гималаи и – в отличие от менее масштабных художников, которые могли при этом впасть в отчаяние, – не боится столкнуться с проблемами, стоящими за этим самым захватывающим и грандиозным из земных пейзажей. Конечно, его краски и виды напоминают гималайские этюды Николая Рериха, но мы благодарны Святославу за то, что он тоже нашел секрет отражения этой величественной природы, с его палитрой, способной запечатлеть струение красок заката или рассвета на вершинах, Химават утренний, или же всплывающий из туманного моря облаков; и во всем – почти непереносимое сияние гималайской белизны. В сотнях эскизов и законченных картин Святослав, вдохновленный этими видами, продолжает сагу своего отца, на своем собственном языке и со своими собственными вариациями вечной темы.
Глядя на эти картины, невозможно не ощутить призыв Гималаев: призыв к любому проникновенному духу, который стоял пред этими белыми оплотами, размышляя о скрывающейся за ними тайне, о способности человека преодолевать эту непроницаемость – не физически, но через веру, или страдания, или молитву. Возможно, такой комментарий на эти выдающиеся памятники Гималаям в искусстве может показаться далеким от темы, но обращение искусства к духу человека – это и есть та тема, которую мы обсуждаем в связи с работами Святослава Рериха. В его гималайских пейзажах, так же как и в гималайских этюдах его отца, это и есть та идея, которая доходит до меня, когда я созерцаю их красоту и их мистический смысл.
В этом случае вполне естественно от гималайских пейзажей Святослава перейти к другому полю его деятельности – к мистическим и символическим картинам, которые можно было бы рассматривать как перевод гималайского послания Природы на язык отношения человеческого духа к космическим процессам. Эти картины – уже по самим своим темам – размышления о человеке как творце своей судьбы: ежечасно стоит он на распутье своих выборов, постоянно окликаемый теми внутренними и внешними голосами, которые подают ему определенные знаки. И в то время как гималайские пейзажи обращены к тому, кого волнуют проблемы эволюции в ее космических масштабах, в этих картинах, на мистическом, но выраженном наглядным способом языке, показывается ответственность человека за свое собственное самосовершенствование.
Несомненно, наш век – это время апокалиптических столкновений. И кто же, как не художник, должен напомнить своим современникам об этом ежечасном испытании, неумолимо представшем перед ним? Интерес к подобной проблеме для Святослава Рериха не нов – некоторые из его ранних работ свидетельствуют о его размышлениях на тему того жизненно важного выбора, который должен сделать человек. Но более мягкое, спокойное, медитативное отображение этой темы в таких его работах, как "Куда идешь, мой брат?" или "Слова Учителя", приобретает драматическое напряжение в его поздних произведениях, в пророческих картинах "Распятое Человечество" и "Куда идет человечество", рассказывающих историю нескончаемого распятия человека на пути к совершенству; в его неумолимом "Ангеле-Судии", нависшем над городом, в то время как его народ остается во тьме; в вечном противоборстве со своим высшим "Я", как в картине "Иаков борется с Ангелом", и многих других мистических композициях на тему спасения и воскресения. Во всех них Святослав Рерих, сострадающий в духе, возвышает свой голос художника до того мрачного предупреждения, которого требует наше время и от которого художник, в своей роли провидца, не может уклониться.
... Я часто думала, в связи с многообразными проявлениями Святослава Рериха, о выражении "Человек Ренессанса". И хотя это выражение употребляется порою слишком легко, я нахожу его совершенно справедливым в приложении к перспективам творчества Святослава Рериха, к его культурной деятельности. Понятие "Человек Ренессанса" наводит на мысль о разительном контрасте между расхожим символом современного человека и совершенной личностью, продуктом той богатой эпохи исторического прошлого. Наше время сделало своим фетишем "специализацию", которую часто доводят чуть ли не до абсурда. Что же касается совершенного человека Ренессанса, основным прототипом которого является Леонардо или Микеланджело, – то здесь синтез духа дает сезам к тому полному спектру жизни, видимой и невидимой, которая ждет своего изучения. Исследование и осмысление человеческой способности выражать и обогащать жизнь – само по себе награда; и эта страсть к "узнаванию" – часть наследства Святослава – постоянно усиливается благодаря увлеченной практике.
Так, сегодня по своему культурному и интеллектуальному авторитету, необычайному спокойствию и состраданию, свойственным его натуре, своему интересу к молодым творцам, а также знанию "народа", интересу к его жизни, к его древней мысли Святослав заслужил уникальное положение друга и советчика для всех тех, кто приходит к нему.
Как художник и как человек, Святослав Рерих не признает непроницаемых для сердца и ума границ. Благодаря своим человеческим достижениям он продолжает изливать свет на свой век и обогащать своим творчеством жизнь своих собратьев. Как личность, он осуществил в своей жизни сказанное его отцом: "Мост Красоты ведет к новому пути".
[1960-е гг.]
ИСКУССТВО СВЯТОСЛАВА РЕРИХА Р. Сараджуддин
В этих картинах присутствует преимущественно созерцательное настроение и это вызывает у вас желание побыть с ними наедине; на вернисаже, больше напоминающем официальный прием, постичь их невозможно. Они обладают особыми живописными достоинствами и стоят особняком со всем их богатством мудрости и утонченной красоты; чтобы понять их, вы должны установить с ними личный контакт.
И хотя они выполнены в современной и импрессионистской технике, в них нет того духа мятежа, который является отличительной чертой живописи Ван Гога или Матисса или же Гогена. Вам не кажется, что они взывают громким голосом: "Подойдите и посмотрите на нас, – у нас есть что сказать вам нового!" Нет, они всего лишь замечают с мягкой интонацией: "Тот, кто хочет посмотреть на нас, может это сделать". Картины Святослава Рериха самым естественным образом окрашены тем чувством живого, ненадуманного энтузиазма, который предрасполагает к контакту.
... Специалисты находят, что картины Святослава в большей степени отмечены печатью его индивидуальности. Чувствуется, что он может писать в любом стиле и отобразить любую тему с равной легкостью и продуктивностью; в своих линиях художник достиг той степени уверенности и свободы, при которой они полностью повинуются ему. Его портреты наделены мощным чувством устойчивости и равновесия. Его головы и руки отличаются безупречным рисунком, его лица выписаны с изяществом и чувствительностью, но вместе с тем их трактовка достаточно энергична, чтобы они утратили жизненность. Взгляните на портрет г-жи Кадир, и вы поймете, что способности Святослава вживаться в изображаемый образ необычайно велики. Он настолько уверен в себе, что чувствует себя как дома, изображая и одетого в лохмотья тибетского нищего, и даму из высшего света, со всеми ее сложными и пышными нарядами и украшениями, передача фактуры которых требует очень тщательного письма. Но Святослав столь искусен в анатомических деталях, что его не пугают расовые различия между его моделями. Вместе с тем он наделен и достаточно богатым воображением, чтобы уловить те неизбежные различия, которые обусловлены средой и наследственностью, и выражает эти существенные различия, очень тонко, незаметно втирая их в красочный слой.
... Лично я питаю особую слабость к его "Саге о Гэсэр-хане". В этой картине превосходно передано ощущение призрачности и бесплотности, и вместе с тем изображенные в ней фигуры кажутся такими же реальными, как и мы. Центральная фигура придает всей композиции равновесие и симметрию. Особенно восхитительно небо, оно так светится, а облака имеют такую золотистую глубину, что кажется, будто они обволакивают собой всю изображенную ниже сцену. И вы испытываете желание оказаться в таком же месте и времени. В таком месте, что находится как бы на полпути между небом и землей и куда мы могли бы устремиться.
... Вполне очевидно, что Святослав любит красивые земные вещи, он очень неравнодушен к фактуре плодов и цветов и тканей, всего того, что тесно связано с нашей жизнью.... Его дух свободно странствует повсюду, наслаждаясь многими вещами. В этом он подобен эпикурейцу, который перепробовал множество блюд, но так и не нашел того столь бесконечно превосходного, ради которого забыл бы все остальные.
Святослав в совершенстве владеет искусством создавать в своих картинах абсолютную гармонию между цветом и предметом. Линии и тона этих картин плавно перетекают друг в друга по обоюдному согласию и делают это с таким изяществом и спокойствием, что гармоническая согласованность становится основным ключом его живописи. Кажется, что каждый цвет направлен у него на то, чтобы показать преимущества другого; вот почему Святослав способен использовать такие яркие цвета со столь изумительным успехом.
Хотелось бы, чтобы мы смогли увидеть еще больше портретов кисти Святослава. Этими, к сожалению, немногими, но исключительно превосходными образцами он заявил о себе как о портретисте самого высокого калибра. Мы чувствуем, будто мы прослушали всего лишь весьма замечательную увертюру, но не откажемся от удовольствия услышать все сочинение, каждая часть которого обещает быть волнующей и блестящей.
"Modern Review"
Март 1941 г.
ДОМ СРЕДИ ЛИНАЛОЭ Елена Рубисова, писательница и художественный критик
Студия С. Рериха, большая и светлая, образует душу дома. Здесь мы видим его картины, композиции, портреты, эскизы и этюды. Он настолько великолепно владеет техникой живописи, что это дает ему абсолютную свободу в выражении своей художественной индивидуальности.
Почетное место в студии занимает большой, написанный во весь рост, портрет Девики Рани. Он полон жизни. Черты ее лица, гармоничное движение ее тела, удачно схваченное на лету, равно как и композиция и цветовое решение полотна – все подчеркивает ту лучезарную мягкость, но также и внутреннюю силу, которые характеризуют в целом облик Девики Рани.
Выполненные преимущественно гуашью и темперой эскизы образов "мира бренного" (так японцы называют то, что на Западе обозначается словом "жанр") обнаруживают знание Индии и любовь к этой стране, а также передают ощущение того неосязаемо-характерного, которым отмечена жизнь именно этих людей и именно этой страны.
Но, несмотря на то что Святослав Рерих любит и знает, как изображать текучий цвет "быстротечного мира", его главная цель – предмет его поисков – показать то, что скрывается за внешними формами, что составляет их содержание и смысл. Формы и цвета – эти своего рода "знаки". Они имеют свое значение. Такой символизм отнюдь не является вольным изобретением человеческого ума. Он обусловлен самой Природой, самим характером природных явлений и жизни. К примеру, символизм (значение) света есть естественная антитеза символизма тьмы. Значение темного, тяжелого, неподвижного камня отлично от значения (символизма) полета, цветка, луча – легкости, быстротечности, бесплотности, проницаемости. Символизм цвета и формы естественным образом граничит с мистицизмом; в действительности мистицизм есть не что иное, как признание внутреннего содержания во внешних формах жизни, понимание, истинное толкование которого превышает возможности человеческого разума, а также чувство, вызываемое таким признанием.
Глубоко символичны как по теме, так и по цвету и форме три больших полотна Святослава Рериха, которые образуют триптих – картину, состоящую из трех частей.
Первая часть – "Куда идет человечество" – написана в серо-зелено-коричневых и серо-лиловых тонах. На фоне холодного неба, обложенного мрачными тучами, возвышаются острые очертания скал. Ниже согбенные человеческие фигуры стоят неподвижно, скованные мрачным предчувствием. Во всем одно лишь чувство безнадежности. И только вдали, в узком просвете ущелья появляется голубоватый свет, в то время как по скале скользит розовый отсвет креста.
Вторая часть – "Распятое Человечество" – испытание огнем, трагедия развязанной войны. Небеса разверзлись, и излились чаши гнева. Города объяты пламенем, освещены огнями движущиеся колонны солдат и, в параллельном потоке, – толпы беженцев. На этом фоне изображена символическая фигура распятого Человечества, образуя как бы живой крест.
В третьей части – "Освобождение" – крест изображен в сердцевине мистического цветка света, который расцвел из ночной глубины неба и тянется, раскрываясь, вниз, по направлению к земле. Навстречу ему, со дна земной бездны, поднимается освобожденное Человечество.
С Индией Святослава Рериха связывают еще более крепкие и продолжительные связи, чем его отца. "Я уже стал частью этой страны", – говорит он. Представители индийской культуры, ее интеллигенция, писатели, художники считают его своим. "Святослав Рерих – западный художник, но он такой художник, который отвечает понятиям, законам и идеалам Востока, – пишет о нем Г. Венкатачалам. – Его искусство – это род Йоги – путь к познанию Высшего через раскрытие красоты мира... Одна из Йог (путей), которая ведет к Освобождению".
[1950-е гг.]
СВЯТОСЛАВ РЕРИХ С. Санджива Дев
Святослав Рерих – очень глубокая и созерцательная натура; кажется, что он всегда пребывает в каких-то запредельных далях, которые часто открываются его погруженному внутрь себя экстатическому взору; в его глазах виден тот неземной свет, который вечно горит, истребляя тьму времени и пространства, отделяющую его от Высшего. Его искусство, подобно искусству его именитого отца, слишком хорошо известно, чтобы нуждаться в каком-либо представлении. Он показал мне некоторые из его портретных этюдов и несколько великолепных пейзажей и архитектурных этюдов Катхиавара. Его "Заклинатель змей" и "Радуга водопада", висящие на стенах [института] "Урусвати", необычайно пленительны по цвету и композиции. Показывая свои работы, он сказал мне: "До сих пор мои работы были довольно реалистическими. Реализм, как Вы знаете, – это основа всего искусства, в то время как его развитие и высшая точка лежат только в идеализме. Подражание, копирование Природы необходимо до известной степени, но все высшее искусство начинается там, где кончается подражание Природе, копирование натуры. С развитием творческой способности и ничем не скованного воображения художник уже не жаждет следовать внешним формам, но находит удовольствие в том, чтобы изображать их согласно своему внутреннему видению".
"Youngman Weekly"
[1940-е гг. ]
РЕЧЬ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА ИНДИИ
ДЖАВАХАРЛАЛА НЕРУ
НА ОТКРЫТИИ ВЫСТАВКИ ЖИВОПИСИ
СВЯТОСЛАВА РЕРИХА В НЬЮ-ДЕЛИ
Это было, насколько я помню, около восемнадцати лет назад, когда я впервые встретился со Святославом и его отцом и матерью. Дело в том, что они пригласили меня на несколько дней в свой дом в Кулу, куда я приехал со своей дочерью. Тогда я и познакомился с профессором Рерихом, его отцом, и красивыми видами долины Кулу. Тогда же Святослав начал писать мой портрет, и я мог бы упомянуть неофициально, что я его так и не видел, хотя предполагаю, что он где-то существует. Уже один этот факт, помимо многих других вещей, свидетельствует о том, каким скромным и сдержанным человеком является Святослав. Он никогда не стремился куда-либо пробиться, но спокойно работал, повинуясь своему гению, стараясь привести себя в гармонию с тем окружением, в котором находился, были ли это снежные пики Гималаев или же красная земля Малабара, или какая-либо иная часть Индии. И, настраивая себя на контакт с этим окружением, с одной стороны, и, с другой, охватывая все стили и направления, будущее, прошлое, настоящее, он стремится соединить их в единое сложное целое. И все это вызывает необычное ощущение – не только ощущение красоты и гармонии, но еще и какой-то особой глубины, которую пытаешься понять, – во всяком случае, я пытаюсь, но не могу выразить иначе, кроме как сказать, что это производит на меня подобное впечатление.
Совершенно очевидно, что на этой выставке мы имеем нечто весьма замечательное и нечто не только красивое, но и такое, что надолго остается в памяти, что производит мощное воздействие на умы тех, кто видит все это. Во всяком случае, это воздействие я испытал на себе и я уверен, что у большинства посетителей выставки оно вызовет такое же чувство.
Это большая честь для жителей и гостей Дели – видеть эти картины, которые были написаны в течение последних нескольких лет и которые редко экспонировались. И потому я рад принять участие в церемонии открытия этой выставки и иметь удовольствие и счастливую возможность видеть эти картины. Надеюсь, что в течение этого месяца я их вновь увижу, а также надеюсь, что множество людей, и наши художники особенно, увидят картины Святослава и почерпнут в них какое-то вдохновение, извлекут какую-то глубину для своей собственной работы.
Как я уже сказал выше, мне довольно трудно говорить о подобных материях, потому что я совершенно не сведущ в них. Я реагирую на картину подобно большинству людей: просто чувствую, хорошее или плохое, приятное или неприятное впечатление производит она на меня, не считая того, что нечто остается в памяти или где-то еще, куда оно западает и потом всплывает снова и снова. Думаю, что картины Святослава относятся именно к тому типу, которые оставляют неизгладимый отпечаток в глубине души и которые не забываются.
Таким образом, эта персональная выставка – значительное событие в том, что можно назвать художественной жизнью Дели, и я надеюсь, что мы непременно извлечем из него пользу. Надеюсь, что художник создаст в будущем много еще более прекрасных и содержательных картин.
А сейчас я объявляю эту выставку открытой и приглашаю всех вас на ПРАЗДНИК КРАСОТЫ.
20 января 1960 г.
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ К КАТАЛОГУ ВЫСТАВКИ ЖИВОПИСИ СВЯТОСЛАВА РЕРИХА В НЬЮ-ДЕЛИ Д-р П. В. Раджаманнар, Председатель Национальной Академии музыки, танца, театра и кино
Это, пожалуй, первая наиболее полная выставка работ Святослава Рериха. Его картины украшают публичные галереи и частные коллекции по всему миру – в Европе, в Соединенных Штатах и в Индии. Здесь же мы имеем собранные в одном месте более ста его полотен, написанных за последние два десятилетия.
Святослав – истинный гражданин мира. Он родился в Петербурге, принадлежит к известному роду, образование получил в России, Швеции, Англии и Соединенных Штатах, женился на талантливейшей и известнейшей дочери Индии, Шримати Девике Рани; он и его искусство представляют собой синтез Востока и Запада, Севера и Юга.
И хотя Святослав пошел по стопам своего знаменитого отца, Гурудева Николая Рериха, которого он считает своим величайшим Учителем и в тесном сотрудничестве с которым развивалась его художественная и культурная деятельность, – он по праву считается великим художником и его художественный гений отличен от гения отца.
Живопись Святослава охватывает широкий диапазон, тематически она подразделяется на пять разделов: портреты, пейзажи, жанровые картины (сцены из жизни), религиозные и символические композиции. Святослав пишет темперой и маслом и превосходен в обеих техниках. Развитие его техники в различных аспектах представлено в экспонируемых здесь работах.
Его портреты ни в чем не уступают портретам знаменитых европейских мастеров. В его гималайских пейзажах запечатлены трансцендентная красота и величие этих покрытых снегом гор и тот благоговейный трепет, который они вызывают. Его жанровые картины не только жизненно правдивы, но являются также замечательными декоративными композициями. Его символические картины полны глубокого смысла и несут в себе высокие идеи.
В искусстве Святослава Рериха мы находим новый, индивидуальный подход, уникальную, но всегда живую и выразительную цветовую гамму, высочайшее мастерство рисунка, великолепную ритмическую организацию композиции, реализм, который заключается не в простом правдоподобии, но является выражением сущностной реальности; и в довершение ко всему – Видение, основанное как на интуитивном понимании духовных ценностей, так и на глубоком знании, широком опыте и интенсивном созерцании. Существует старая санскритская поговорка: "Nanrishih kurute kavyam" – "Нельзя быть великим поэтом, не будучи Риши". И, я бы добавил, – "великим художником". По моему мнению, Святослав Рерих является Риши, который через свою живопись обращается к нам с прекрасной и вдохновенной проповедью.
1960
ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ВЫСТАВКЕ ЖИВОПИСИ СВЯТОСЛАВА РЕРИХА ПЕРЕД ГРУППОЙ СТУДЕНТОВ Шри К. Г. Сайидайн, Секретарь и советник по вопросам образования Министерства образования Индии
... Когда я впервые увидел эту Выставку, я был так сильно поражен яркостью ее красок, их гармонией и точно выверенными контрастами, что мне показалось, словно я попал в совершенно новый мир, мир грации и красоты.
... Когда вы видите эти картины, вы испытываете такое чувство, будто исчезли все границы между музыкой, поэзией и живописью и они приняли форму единого прекрасного образа гармонии, точно мир превратился в поэму или музыкальное произведение. Это великий дар истинного художника или поэта – давать нам возможность более полно и по-новому увидеть красоту.
... Что касается этих картин, их значительность заключается в том, что в них художник не просто отражает жизнь, но и дает к ней красноречивый комментарий и выявляет нечто из ее внутреннего смысла. Взгляните на панно из трех картин, которые значатся под названием "Триптих". Как мне кажется, в этих трех картинах изображена нескончаемая повесть о жизни и устремлениях человека, они показывают нам видение великой вековечной его борьбы. Они заставляют нас забыть о том, в каком мы обитаем городе или стране, или веке, и делают нас частью единого большого пульсирующего сердца человечества. Это повесть о восхождениях и падениях людей, об их радостях и печалях, об их надеждах и разочарованиях, и, глядя на эти картины, мы чувствуем, что мы являемся неотъемлемой частью этого мерно движущегося каравана истории. В первой картине мы видим, что все борения, труды и страдания человека не принесли ему ничего, кроме усталости и отчаяния, и теперь он хочет узнать, существует ли путь, который может привести его к чему-нибудь лучшему. Вторая картина говорит нам о том, что, когда бы ни жил человек – в нашем ли веке или тысячу или даже пять тысяч лет назад, – он всегда страдает, он всегда проходит через испытания и беды, через войны, голод и эпидемии, и как стихийные, так и рукотворные бедствия окружают его, подобно яростному пламени. Как Иисуса Христа, Человечество само себя подвергло Распятию. Какое же будущее ожидает человечество? Окажется ли оно способным найти выход из всего этого? Взгляните теперь на третью картину, которая показывает, что, каковы бы ни были человеческие неудачи, страдания и разочарования, существует нечто внутри него самого, что всегда зовет его вперед и вверх, что ведет его от отчаяния к надежде, от мук рабства к радости освобождения. Да, человек порабощен, но все эти тяжелые кандалы на его ногах скованы не только внешними силами. Многие из этих оков человек сотворил сам – своей слабостью, неправедными поступками и несправедливостью. Но человек вечно стремится к освобождению не только от внешнего рабства, но и от тех более тонких и опасных цепей, которые он создал для себя в сфере духа. Эта картина, таким образом, раскрывает ту вечную истину, что человеку свойственно постоянно стремиться к пробуждению своих духовных сил и возможностей, к использованию их в качестве орудий исполнения Божьей воли. Наш великий индийский поэт Икбал выразил это томление человеческого духа, сказав:
Что я могу поделать? Мое естество чуждается покоя,
Мое сердце нетерпеливо, как ветерок в маковом поле!
Когда глаза глядят на красоту,
Сердце жаждет чего-то еще более прекрасною!
От искры – к звезде, от звезды – к солнцу -
таков моих искании путь!
С нетерпеливым взором и сердцем, полным надежд,
Я ищу пределы того, что границ не имеет.
Великая слава и победа человека в том, что он способен постоянно преодолевать свои слабости и недостатки и двигаться вперед, к великой истине, великой красоте, великому благу, и собирать эти бесценные сокровища в закрома своей жизни. Все уроки, которые вы выполняете в своих школах, мастерство, которое вы приобретаете, ремесло, которое вы изучаете, – очень важны для вашей жизни. Но намного важнее осознать, что "не хлебом единым жив человек", что в нашей жизни, в Природе есть тысячи вещей, которые еще более важны, потому что представляют собой те великие ценности истины, добра, красоты и благообразия, которые мы должны в нашей жизни усвоить. И великий дар Святослава Рериха заключается в том, что, показывая все эти разнообразные жизненные аспекты, а также падения и разочарования человека, самим идейным содержанием картины он призывает нас надеяться, творить и устремляться. Он словно надевает на нас очки, которые дают нам возможность проникнуть внутрь вещей и увидеть их глубже.
8 февраля 1960 г.
ИЗ КНИГИ ОТЗЫВОВ Шри А. К. Брохи, Специальный Уполномоченный Представитель Пакистана в Индии
Когда я увидел эту Выставку, я взмолился в глубине души, чтобы когда-нибудь я встретился с художником, который является причиной тех моих чувств, что были вызваны созерцанием столь богатого праздника красок. Я мечтал о том, что когда-нибудь смогу пожать ту руку, которая владеет кистью с такой чудесной силой, что способна запечатлеть "свет, какого еще не бывало на море или на суше".
В своей попытке передать Вам обоим глубину моих чувств я могу сделать не так уж много, разве что, пожалуй, послать Вам эти цветы в знак моего восхищения и уважения к Художнику и его Модели.
Я слишком простая душа, чтобы позволить себе сказать что-либо серьезное о достоинствах Ваших работ, но если бы Вы простили мне этот дерзкий поступок, на который я осмелился, чтобы только сказать несколько слов о том, что я чувствовал, когда увидел Ваши картины, то я бы сказал следующее:
"Увидев Ваши картины, я впервые осознал, что цвет сам по себе может быть мощным выразителем духовного смысла. Передача цвета и света в Ваших картинах создает эффект (по крайней мере на мое ощущение), который имеет не столько визуальный, сколько духовный характер. Те материальные предметы, которые Вы избираете для изображения, есть не тема Ваших картин, но всего лишь повод для раскрытия того драгоценного нечто, что лежит в глубине Вашей души. Когда я увидел Ваши картины, меня тотчас же поразило то, что Вы – человек, который смотрит на мир ничем не замутненным взором, и, более того, я смог почувствовать, что в своем духовном существе Вы достигли той степени внутренней ясности и спокойствия, которая является отличительным признаком всех тех, кто поднялся на высокую ступень эволюции".
[1960 г.]
________________
|
