Международная научно-практическая конференция 13-14 марта 2012 г
Скачать 2.41 Mb.
|
| РАЗДЕЛ 2. ИСТОРИКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ РЕГИОНАЛИСТИКИ Н.Б. Акоева кандидат исторических наук, доцент Россия СОЦИАЛЬНАЯ ОПЕКА И БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ В КАЗАЧЬИХ РЕГИОНАХ ЮГА РОССИИ В конце XIX – начале XX вв. казачья интеллигенция Донской, Кубанской и Терской областей, как и часть отечественной интеллигенции, стремилась реализовать собственную социальную позицию через утверждение активной роли культуры, образования, морали, через созидательное участие в модернизационных процессах, происходивших в России. Система ценностей, сложившаяся в казачьих регионах Юга России, включала в себя идею милосердия. Это могла быть помощь нуждающимся, обделенным, голодным, о чем говорилось и в духовных стихах: Ны поможе никто в свити, Ны батько, ны маты. А поможе мылостыня, Трэба подавати. Особенно заботились о сиротах. Одним из благотворительных обществ на Кубани было Свято-Осиевское братство, учрежденное в честь чудесного спасения царской семьи у станции Борки. Члены братства устраивали благотворительные вечера, спектакли, концерты. Сестры милосердия безвозмездно помогали раненым в госпиталях, больным по месту жительства [1]. В начале XX в. в Российской империи действовало «Положение о призрении нижних воинских чинов и их семейств». Правом на призрение за счёт казны на основании правил Положения могли пользоваться «нижние чины, утратившие как в мирное, так и в военное время трудоспособность вследствие полученных ими ран; а также семейства сих лиц». Но не всех нуждающихся и не в полной мере государство могло охватить. Интеллигенция и передовые слои населения, в том числе в Донской, Кубанской, Терской областей, не могли оставаться безучастными в этой ситуации. Ими создавались благотворительные общества и добровольные союзы для оказания помощи искалеченным защитникам Отечества, а также вдовам, сиротам. Социальной опекой занимались войсковые, городские и частные благотворительные учреждения. Только на территории Грозненского округа Терской области было зарегистрировано в этот период 7 подобных военных обществ [2]. «Памятные книжки Области войска Донского», «Донские областные ведомости» и другие издания конца ХIХ – начала ХХ вв. часто печатали информацию о благотворительной деятельности. Особая роль здесь по статусу принадлежала супруге войскового наказного атамана. Она должна была занимать пост одного из директоров Комитета Донского попечительства о бедных, председательствовать ещё в четырёх благотворительных организациях: Донском Окружном Управлении Российского Общества Красного Креста, в Донском Обществе призрения детей Новочеркасского сиропитательного дома, в Совете Мариинского детского приюта Донского попечительства о бедных и в попечительском совете Мариинской Донской женской гимназии. Основная задача благотворительных организаций состояла в изыскании денежных средств для поддержания жизнедеятельности опекаемых учреждений [3]. Нередко супруга атамана лично участвовала в делах благотворительности. К примеру, Анна Григорьевна Краснокутская, урождённая княжна Голицына, не гнушалась сама выступать в любительских благотворительных концертах. Только 11 мая 1880 года в Новочеркасске сбор от такого концерта составил свыше 400 рублей [4]. Еще в 1842 г. в Новочеркасске был открыт Сиропитательный дом, куда поступали незаконнорожденные младенцы со всего Юга России. Подобные дома были еще в Санкт-Петербурге и Москве. Сирот лечили, кормили, одевали и рассылали для дальнейшего воспитания по станицам. Источником средств служил приказ общественного призрения, после упразднения которого в 1906 г. все расходы на содержание детского дома лёгли на Донское войско и население. Содержание его обходилось свыше 120 тысяч рублей ежегодно. Современник писал, что «войско Донское расплачивалось за грехи не своих граждан» [5]. На российском Юге также существовали меценаты, которые стремились всемерно развивать начала просвещения и культуры в казачьих областях. На их деньги строились различного рода общественные здания, создавались доселе не известные здесь учреждения, целью функционирования которых было создание благоприятных условий для развития и обустройства казачьих областей. Так, например, когда встал вопрос о постройке здания для Кубанской общины сестер милосердия на 20 кроватей, то дочь полковника Л.Я. Вербицкого Екатерина Львовна Вербицкая пожертвовала 25 тысяч рублей, чтобы гуманную идею воплотить в жизнь [6]. Щедрый дар вдовы Ксении Павловны Вербицкой (в это время благотворительницы не было в Екатеринодаре) и ее дочери Екатерины Львовны, сделанные городу в память усопших родных своих, сыграл свою решающую роль в постройке 2-этажного огромного здания. Именно капитал Вербицких позволил начать строительство Кубанской общины сестер милосердия, которое и было завершено в августе 1909 г. Правда, постройка потребовала значительно больших средств — до 60 тысяч рублей, а со всеми подсобными службами — свыше 100 тысяч [7]. Известной благотворительницей Екатеринодара была и супруга Павла Павловича Бурсака Елизавета Александровна. Еще в 1898 г., при жизни мужа, она стала членом Попечительного Совета Кубанской общины сестер милосердия. После смерти мужа, получив в наследство имения и земли, богатая вдова сполна могла проявить свою щедрость и добросердечие. В ней раскрылись лучшие черты русской женщины. Мадам Бурсак пожертвовала 10 тысяч рублей на постройку детского отделения при Екатеринодарской городской 6ольнице. Благотворительное свое пожертвование она приурочила к 100-летию со дня вступления Ф.Я. Бурсака на пост Войскового Атамана Черноморского казачьего Войска (22 декабря 1799 г.), решив таким благородным образом увековечить память талантливого русского военачальника и общественного деятеля Кубани [8]. Екатеринодарская Дума с благодарностью приняла этот дар и решила будущую постройку именовать «Бурсаковской», поместив на ее стене мраморную доску с соответствующей надписью [9]. В августе того же 1900 года совершена закладка детского барака [10]. Многие казаки и казачки из состоятельных кругов казачьего сообщества стремились обустроить жизнь и быт казачьих областей. Они создавали сады, парки, которые затем, как правило, становились достоянием общества. Так, например, Марфа Никитична Фендрикова обладала большой практической сметкой и хозяйственной жилкой. Ее стараниями в 1914 – 1916 гг. был посажен сад в станице Динской, в котором росли белые крупные сливы, редкие сорта яблок, груш. После революции, оставшись вдовой (есаула Фендрикова убили в 1919 г.) отдала сад народу» [11]. Особое значение придавалось постройке новых храмов, поскольку религиозные ценности были в рассматриваемый период все еще достаточно сильны в сознании казачества. Так, например, храм во имя Михаила Архангела в ст. Казанской был построен на средства отставного казака Ивана Воронкина. В станице Тифлисской храм Покровы Пресвятой Богородицы строился на средства отставного казака Осипа Лихачева [12]. В данной сфере благотворительность была особенно развита. Так, например, в 1896 г. жительница Екатеринодара, вдова урядника Щербинина Ефросинья Аврамовна безвозмездно отдала свой участок земли площадью в 962 кв. сажени, стоимостью 2 тыс. рублей под постройку храма. Она выдвинула единственное условие: возвести в новой церкви престол в память преподобной Ефросиньи, имя которой она носит, и после смерти похоронить ее в будущем церковном дворе. Об этом писали Кубанские Областные Ведомости в № 239 от 10 ноября 1896 г., Журнал Екатеринодарской городской думы в №7 за 1896 г. 2 октября 1899 года состоялась торжественная закладка храма. А 9 апреля 1901 г. Ефросинья Аврамовна Щербинина тихо скончалась и была похоронена там, где и жила, на церковном дворе. 30 сентября 1905 г. был освящен престол в честь преподобной Ефросиньи, а 7 июня 1910 г. – церковь Святой Троицы. Строительство длилось 10 лет и обошлось в 100 тыс. рублей золотом. Только иконостас стоил 27 тыс. [13]. В этой части культурной жизни можно было достаточно быстро добиться существенного прогресса. В конце XIX – начале XX в. благотворительность и социальное призрение в казачьих регионах Юга России получили широкое распространение. Многочисленные благотворительные общества и заведения, частная благотворительность, система казачьего и крестьянского общинного попечительства в определённой мере компенсировали слабость социальной политики царской власти и сглаживали трудности повседневной жизни малоимущих слоев населения. Литература 1. Чурсина В.В. Добрые дела в контексте традиционной этики славян Кубани // Традиционная культура славянских народов в современном социокультурном пространстве. Ч. 2. Славянск – на – Кубани, 2008. С. 48 – 49. 2. Туаева Б. Терское казачество в российском социокультурном пространстве // Власть. – 2009. – № 8. С. 70 – 71. 3. Чибисова С.П. Благотворительность как традиция. Режим доступа http://www.donvrem.dspl.ru/Files/article/m12/0/art.aspx?art_id=188 4. Донские областные ведомости. – 1880. – 14 мая. С. 2. 5. Донские областные ведомости. – 1871. – 6 января. С. 1; – 1907. – 13 октября. С. 2. 6. Бардадым В. Замечательные кубанцы. Краснодар, 2002. С.45. 7. Там же. 8. Государственный архив Краснодарского края (далее – ГАКК). Ф. 250. Оп. 2. Д. 6. Л. 1 – 2. 9. Журнал Екатеринодарской Городской Думы. – 1900. – № 3. – Февраль. С. 3. 10. Кубанские областные ведомости. – 1900. – № 179. – 16 августа. 11. Бардадым В. Кубанские портреты. Краснодар, 1999. С. 189. 12. ГАКК. Ф. 670. Оп. 1. Д. 5. Л. 30. 13. Бардадым В. Указ. соч. С. 51 – 54. М.В. Алексеева кандидат юридических наук, доцент Россия СОДЕРЖАНИЕ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА НА ИНФОРМАЦИЮ В современной теории прав человека право на информацию как постулат естественного права выделяется в числе третьего коллективного поколения прав [1]. В общих философских и социологических теориях об информационной сфере как основополагающей части общественного бытия, в рамках которой осуществляется деятельность человека по воспроизводству информационных основ жизни (учение В. И. Вернадского о ноосфере [2], когнитивно-информационная теория О. М. Медушевской [3] и др.), право на информацию также определяется как естественное право человека. В Российской Федерации легитимация права на информацию (информационных прав и свобод) имеет свою историю. Так, в Конституции СССР 1977 г. и в Конституции РСФСР 1978 г. право на информацию самостоятельно не выделялось, и было включено в систему политических прав и свобод (свободы слова и печати, права на тайну переписки, телефонные переговоры и телеграфные сообщения и др.). В полном объеме право на информацию конституционно было определено только после принятия Верховным Советом РСФСР в 1991 г. Декларации прав и свобод человека и гражданина [4] и включения ее положений в апреле 1992 г. в действовавшую Конституцию РСФСР. В Конституции РФ 1993 г. право на информацию закреплено специальной нормой ч. 4 ст. 29, которая определяет, что каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Данная норма реализуема во взаимосвязи с нормами Конституции РФ, определяющими обязанности органов государственной власти и органов местного самоуправления по обеспечению права на информацию. В частности, органы государственной власти и местного самоуправления обязаны опубликовывать законы и иные нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека (ч. 3 ст. 15); обеспечивать каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом (ч. 2 ст. 24); обнародовать факты и обстоятельства, создающие угрозу для жизни и здоровья людей (ч. 3 ст. 41). Говоря об информационных правах и свободах, также необходимо иметь в виду и то, что закрепленное в Конституции РФ право на информацию выступает связующим элементом всей системы конституционных прав и свобод, возможности их реализации. Например, в соответствии с ч. 1 ст. 37 Конституции РФ каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. Но для того, чтобы реализовать это право, необходимо обладать информацией, касающейся характера и специфики того или иного рода деятельности и профессии. Только путем получения информации может быть реализовано право каждого на образование (ст. 43) и т.д. На современном этапе развития российского общества право на информацию как юридическая категория и институт права живет активной жизнью и интенсивно развивается. Это обусловлено возрастающей ролью информационной сферы, представляющей собой особую совокупность информации, информационной инфраструктуры, субъектов, осуществляющих сбор, формирование, распространение и использование информации, а также системы регулирования возникающих при этом общественных отношений [5]. В рамках этого информационные права и свободы граждан и обязанности государства по их обеспечению, наряду с Конституцией РФ, также определяют другие нормативные акты, в частности, более 120 законов федерального уровня, в т.ч. базовый Федеральный закон от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» [6], Федеральный закон от 09.02.2009 № 8-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» [7] и др. Легитимация права на информацию связана не только с закреплением информационных прав и свобод в законодательстве, но и с уяснением места и роли этого права в системе других прав человека, обеспечением гарантий перехода от общей нормативной категории к субъективному праву конкретного индивида. В этом аспекте в реализации конституционного права на информацию присутствуют проблемные вопросы. Так, в Конституции РФ понятия «основные права» (ч. 2 ст.17, ч. 1 ст. 55) и «конституционные права» (ч. 4 ст. 125) используются как идентичные. Однако в теории конституционного права присутствует мнение о том, что понятие «конституционные права» применимо к тем, которые закреплены в Конституции, а понятие «основные права» применяются к указанным в международных декларациях и пактах о правах [8, с.161]. В связи с этим, следует обратить внимание на различие содержания нормы ч. 4 ст. 29 Конституции РФ с нормами ратифицированных Российской Федерацией международных актов по данному вопросу (Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и др.). Как отмечает А. В. Кротов, расхождение состоит в том, что в международных актах подразумевается реализация человеком гарантированной информационной свободы. В Конституции РФ гарантирована не информационная свобода, а информационные права, реализация которых должна происходить хотя и в свободной форме, но с санкции государства. Государство может отменить информационные права, дать им иное толкование, преобразовать их в иной вид. Свобода в данном контексте понимается как способ реализации прав, а не как категория, принадлежащая человеку от рождения [9]. В п. 1 ст. 3 базового Федерального закона № 149-ФЗ («Принципы правового регулирования отношений в сфере информации, информационных технологиях и о защите информации») закреплена «свобода поиска, получения, передачи, производства и распространения информации любым законным способом». Это находится в противоречии с п. 4 ч. 29 Конституции РФ, т.к. в данной конституционной норме, как уже было указано выше, закреплены информационные права, а не информационная свобода. Кроме того, законным способом реализуются права, не свобода. Несмотря на определение во многих конституционных нормах права на информацию, важной сферой личных прав и свобод человека и гражданина понятие «информационные права граждан» как в Конституции РФ, так и в нормах всех отраслей действующего права, отсутствует. В теории основой конституционных «информационных прав граждан» считаются «право каждого свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом» (ч. 4 ст. 29) и закрепленные (в т.ч. ч. 2 ст. 24) в Конституции РФ обязанности государства по обеспечению этих прав. Однако в юридической практике при этом присутствуют различные подходы к определению соотношения норм ч. 4 ст. 29 и ч. 2 ст. 24 Конституции РФ. В частности, представители органов власти, основываясь на ч. 2 ст. 24 Конституции РФ, нередко считают, что право на информацию о деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления заключается в ознакомлении с документами и материалами, только непосредственно затрагивающими права и свободы человека и гражданина. Хотя в данном случае право на информацию основывается на положениях ч. 4 ст. 29 Конституции РФ, а положения ее ч. 2 ст. 24 предоставляют дополнительные гарантии данного права в отношении той информации о деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления, которая непосредственно затрагивает права и свободы субъектов [10, с.14 – 17]. Говоря о закрепленном в Конституции РФ принципе обязательного предоставления органами власти информации, следует отметить, что относительно отдельных видов информации данный принцип конкретизирован во многих законодательных актах. Но до принятия Федерального закона от 09.02.2009 № 8-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» механизм реализации данного принципа фактически создан не был. То есть в реализации конституционного права на информацию долгое время существовала ситуация, когда в правовых актах существовала бланкетная норма, содержащая отсылку на отсутствующее законодательство. В настоящее время данная ситуация характерна для нормативного закрепления конкретных видов ответственности должностных лиц за несвоевременное предоставление информации, неопубликование сведений, нарушение прав граждан на бесплатное получение информации и др. Принятие Федерального закона от 09.02.2009 № 8-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» не решило всех проблем, связанных с обеспечением доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления. Например, несмотря на норму ч. 2 ст. 5 данного Федерального закона о том, что перечень сведений, относящихся к информации ограниченного доступа, а также порядок отнесения указанных сведений к информации ограниченного доступа устанавливается федеральным законом, ограничения на доступ к информации все равно, в конечном счете, устанавливаются подзаконным актом – Положением о порядке обращения со служебной информацией ограниченного распространения в федеральных органах исполнительной власти, утвержденным Постановлением Правительства РФ от 03.11.1994 № 1233. Показательно, что данное Постановление первоначально вышло с грифом «для служебного пользования» и было официально опубликовано лишь в 2005 г. [11]. Не менее принципиальной проблемой в обеспечении конституционного права на информацию является тот факт, что в Федеральном законе от 09.02.2009 № 8-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» законодатель, акцентируя внимание на доступе к информации через ресурсы только государственных органов и органов местного самоуправления, как бы фиксирует в правосознании тождественность права на доступ к информации с правом на информацию. В тоже время, согласно подп. 6 ст. 2 Федерального закона от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» доступ к информации – это возможность получения информации и ее использования. То есть доступ к информации (поиск и получение информации) – это только одна из форм гарантированного ч.4 ст. 29 Конституции РФ права на информацию. Отождествление права на доступ к информации с правом на информацию в целом нивелирует иные формы последнего: право собирать, передавать, производить, распространять информацию. Подводя итог вышесказанному, хотелось бы отметить, что для Российской Федерации проблема реализации «право на информацию», трактуемого как «свобода информации» и выделяемого как «право доступа к информации» является наиболее острой. Для ее решения необходим базовый федеральный закон «О праве на информацию». Литература
Р. Ж. Ангелова доктор наук Республика Болгария |
Похожие:
 | Международная Научно-практическая конференция «v Международная конференция... Международная конференция посвященная проблемам общественных наук: Международная Научно-практическая конференция, г. Москва, 23 февраля... |  | Международная Научно-практическая конференция «v Международная конференция... Международная конференция посвященная проблемам общественных наук: Международная Научно-практическая конференция, г. Москва, 23 февраля... |
| Научно-практическая конференция «проблемы развития предприятий и регионов» Международная заочная студенческая научно-практическая конференция: «Проблемы развития предприятий и регионов». Вязьма: филиал фгбоу... | | Международная научно-практическая заочная конференция «перспективы... Международная ежегодная научно-практическая заочная конференция: «Перспективы развития информационных технологий», Вязьма: филиал... |
| Xх І международная научно-практическая конференция для студентов,... Хі международная научно-практическая конференция для студентов, аспирантов и молодых ученых | | Xх І і международная научно-практическая конференция для студентов,... Хіі международная научно-практическая конференция для студентов, аспирантов и молодых ученых |
| Xх І і международная научно-практическая конференция для студентов,... Хіі международная научно-практическая конференция для студентов, аспирантов и молодых ученых | | Xх І і международная научно-практическая конференция для студентов,... Хіі международная научно-практическая конференция для студентов, аспирантов и молодых ученых |
| Восьмая международная научно-практическая конференция Криогенные... Восьмая международная научно-практическая конференция «Криогенные технологии и оборудование. Перспективы развития», посвящённая 300-летию... | | Конкурс на лучшую научную работу студентов студенческие научные мероприятия... Международная студенческая научно-практическая конференция «Социально-экономические проблемы инновационного развития» |
| Vi международная научно-практическая конференция Казахский Научно-исследовательский институт почвоведения и агрохимии им. У. У. Успанова | | Международная научно-практическая интернет-конференция Цели, задачи и направления деятельности педагогического коллектива в 2012-2013 учебном году. Представление основных образовательных... |
| Vi международная научно-практическая конференция «Современные проблемы... Научный журнал «Студенческий научный вестник России» секция Экономика и управление (Россия, Краснодар 30 марта 2013 г., срок заявок:... | | Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Международная научно-практическая конференция «Искусство и художественное образование в аспекте межкультурного взаимодействия», Казань,... |
| Программа по формированию навыков безопасного поведения на дорогах... Международная научно-практическая конференция «Искусство и художественное образование в аспекте межкультурного взаимодействия», Казань,... | | Международная научно-практическая конференция «xiv международная... «xiv международная конференция посвященная проблемам общественных и гуманитарных наук» |
