Ефимов Е.Г.
доцент кафедры
«История, культура и социология».
Волгоградский государственный технический университет
Социальные сети в образовательном процессе.
Расширенная версия доклада на 51-ой внутривузовской научной конференции
Волгоград, 2014.
Одним из отличий ФГОС стало появление требований к освоению компетенций, требующих освоения и использования студентами социальных сетей и интернета. Наличие компетенций по использованию интернет-сетей является отражением внимания к интернету, как динамично развивающейся среде, использование которого уже стало неотъемлемой и обыденной социальной практикой миллионов людей по всему миру.
Практика, как известно, всегда опережает теорию, в том числе и в части исследования социальных сетей. В нашей стране исследование социальных сетей (и как феномена, и как процесса) находится только на этапе становления. Что же касается изучения эффективности использования социальных сетей в учебном процессе то, несмотря на исследования таких авторов как Е.И.Горошко [2, 3], В.А.Редько [1, 8], Е.Н.Бабин [1], А.В.Фещенко [9], в целом эта тема остается малоизученной. Мы полагаем целесообразным для изучения особенностей использования сетей в образовательном процессе обратиться к зарубежному опыту и опираться на уже существующую традицию, представленную, прежде всего, работами американских исследователей.
Обратим внимание на важный, с нашей точки зрения, момент: в США исследование социальных сетей развивалось в тесном контакте с изучением их влияния на учебный процесс. Причин можно обозначить, как минимум, две. Во-первых, исследователям-социологам, преподающим в университетах, было проще всего проводить полевые исследования в студенческой среде. Во-вторых, молодежь всегда является более активным пользователем современных информационных технологий [7].
Целью данной статьи является изучение эффективности использования социальных сетей в рамках учебного процесса по материалам зарубежных социологических исследований.
Для достижения этой цели нами были поставлены следующие задачи:
Изучить социальные условия, сделавшие необходимым внедрение социальных сетей в учебный процесс
Описать основания использования социальных сетей в учебном процессе
Проанализировать эффективность использования социальных сетей в рамках социологических методов исследования
Изучить критические отзывы о данной теме
Источниками по данной теме являлись статьи в периодических изданиях. Хронологические рамки анализируемых зарубежных статей охватывают период с 2007 г. Выбор нижней временной границы обусловлен как с научной (рост числа статей, посвященных сетям в академических журналах) [30], так и с социальной (введение сетью FB регистрации с 13 лет и массовый прирост аудитории, в том числе студентов колледжей) точек зрения.
Необходимость внедрения социальных сетей в учебный процесс диктовалась прежде всего социальными условиями. Аудиторией крупнейшей социальной сети Facebook в основном являлись студенты, которые достаточно быстро стали осваивать новую технологию и самостоятельно использовать ее как часть учебного процесса.
В 2004 г. студент Гарварда Марк Цукерберг запустил сайт «thefacebook.com», позже ставший известным как «Facebook». Сайт был ориентирован на студентов Гарварда как социальную группу, и попасть туда могли лишь студенты с почтовым ящиком, находящемся на сервере университета. В сентябре 2005 г. «Facebook» с целью расширения ауди-тории объявил о доступности регистрации для других социальных групп: учеников высшей школы (им разрешалось регистрироваться с разрешения администрации) и работников корпораций (их адрес почты должен был заканчиваться на .com). В случае с учениками школы расширение также происходило через существующие связи: ученики колледжа прислали персональные приглашения школьникам, а те – своим друзьям. Первые также исполняли роль референтной группы: многие учащиеся регистрировались в «Facebook» «в ожидании учебы в колледже» [27]. На сегодняшний день 80% молодых американцев используют социальные сети, которые стали для них неотъемлемой частью повседневных социальных практик [27].
Говоря об основаниях использования социальных сетей в учебном процессе, необходимо разделять теоретическую и практическую составляющие.
С точки зрения теоретической базы, неоспоримо влияние на внедрение социальных сетей в учебный процесс исследований американского ученого Александра Остина, директора Института исследований Высшего образования. В частности речь идет о так называемой «теории вовлеченности», которая базируется на утверждении, согласно которому успеваемость студентов будет расти в зависимости от степени их включенности как в академические, так и социальные аспекты жизни учебного заведения [13]. В качестве других теоретических оснований, приводимых авторами в своих работах, можно упомянуть теорию «управления приватностью коммуникации», изучающую влияние на отношения моделируемых границ частного и общественного [22].
Практическим основанием можно считать работы, посвященные изучению различных способов опосредованной коммуникации (СМС, форумы и т.д.) как составляющей учебного процесса.
Социологи использовали для выяснения эффективности использования социальных сетей различные методы, среди которых можно выделить эксперимент, позволяющий наиболее наглядно показать действенность той или иной методики.
В 2007 г. в ходе исследования Дж.Мазера, Р.Мёрфи и Ч.Симмондса исследовалось взаимосвязь присутствия преподавателя в социальной сети Facebook и «климатом» классной комнаты. В ходе исследования были выдвинуты несколько гипотез: 1. О взаимосвязи уровня самораскрытия преподавателя через социальную сеть с уровнем мотивации студентов. 2. О связи оценок учеников с уровнем «раскрытия» преподавателя через Facebook, и 3. с уровнем их эмоционального состояния.
Выборка составила 133 студента. В ходе исследования одним из преподавателей были созданы три аккаунта в Facebook с различными уровнями информативности о себе. Студентам, разбитым на три экспериментальные группы, было предложено в компьютерном классе оценить три различных профиля преподавателя, которые различались по уровням самораскрытия (низкий, средний и высокий) (см. таблицу 1)
Таблица 1.
Уровни самораскрытия преподавателя в социальной сети.
Высокий
|
Фотографии в неформальной обстановке, интересы, открытость для комментариев.
|
Средний
|
Только семейные фотографии, избранные интересы, закрытость для комментариев.
|
Низкий
|
Фотографии самого преподавателя, только рабочая информация, комментарии отключены.
|
В ходе исследования все три гипотезы были подтверждены: уровень мотивации повышался в зависимости от уровня самораскрытия, чем выше студенты оценивали уровень самораскрытия преподавателя через сеть, тем лучше было их эмоциональное состояние, само наличие аккаунта преподавателя в сети повышало эмоциональное состояние класса [22].
Данное исследование носило эпизодический характер, поскольку систематическое изучение использования социальных сетей было связано с началом публичных дискуссий в СМИ о влиянии сетей на учебный процесс.
В середине апреля 2009 г. на заседание Американской Ассоциации исследований в области образовании (AERA) был заявлен доклад о использовании сети Facebook и академической успеваемости студентов. Аннотация сообщала, что использование этой сети могло быть связано с низкими результатами обучения, однако для журналистов, многие из которых не прочитали ничего кроме этой аннотации, это означало новые заголовки в стиле: «Facebook – причина низкой успеваемости» [11].
В СМИ традиционно любая социальная сеть считается потенциально способствующей развитию девиантного поведения, во-первых, потому, что облегчает установление контактов внутри нее, а во-вторых, потому, что позволяет пользователям, в том числе детям, скрывать в ней свою частную жизнь. Почва для развития в США проблемы педофилии в сетях была подготовлена общими работами, в которых утверждалось, что сеть облегчает контакты и развитие групп людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией.
Пика популярности проблема «он-лайн хищников» (как называли интернет-педофилов), достигла в 2007 г., хотя и до этого информация периодически появлялась в СМИ. Начало популяризации этого страха положила передача «TocatchaPredator» на канале NBC. Суть ее заключалась в том, что ведущие шоу заводили страничку на сайте социальной сети, на которой были размещены данные одной из специальных агентов. Девушка выдавала себя за несовершеннолетнюю и поддерживала переписку с людьми, которые предлагали ей совершить сексуальные действия противоправного характера. Этому человеку назначалась встреча, после чего его встречал сам ведущий программы, а также группа полиции. После успешного пилотного выпуска шоу приобрело формат сериала. Эксперименты проводились по всей стране, что только усиливало отношение к социальным сетям как источнику насилия и опасностей [137, p. 4]. Появились упоминания в региональной прессе о подобных случаях, часть из которых оказалась просто слухами. Поскольку в том же году прошел ряд судебных процессов, на которых различные сроки получили педофилы, организовывающие свои контакты через сеть MySpace, то вскоре порочный круг «Он-лайн хищники» – «MySpace» замкнулся в глазах общества. Стали появляться и научные исследования. Так, к примеру, в исследовании 2008 г. (N=434) было установлено, что вероятность стать жертвой харрасмента резко увеличивалась с использованием социальных сетей.
Однако критический анализ показывает, что моральная паника в США явно не пропорциональна самой проблеме и опирается на искаженные и недостоверные факты. Так, например, утверждение о том, что в сетях постоянно присутствуют 50 тысяч «хищников», произнесенное на самом высоком уровне, явилось следствием использования непроверенной информации и получило распространение благодаря заинтересованности СМИ, в раздувании этих страхов, которые были явно преувеличены [217]. В 2008 г. согласно исследованию респондентов от 10 до 15 лет (N=1588), 15 % из них подвергались нежелательным сексуальным домогательствам в интернете, но только 4 % именно в социальных сетях.
Главный вывод, который мы должны сделать, рассмотрев данную ситуацию, заключается в том, что в формировании проблем и, соответственно, образа как социальных сетей в целом так и отдельных ресурсов, большую роль следует отвести СМИ, не только как отражающих мнение «не-пользователей», но и как формирующих это мнение.
То, что СМИ действую идентично в разных странах, подтвердил случай Дании. В этой стране развитие социальной сети Arto также пережило период моральной паники, отрицательное освещение в традиционных СМИ, требование принятия правовых актов, ограничивающих деятельность сайта, запуск по телевидению аналогичного американскому шоу проекта «Operation X – Narret til porno» [5, с. 70-86].
Суть «моральной паники» в отношении «MySpace» заключалась не только в самой социальной сети. Как отмечает ряд авторов, это была по-пытка взять под контроль молодежь более старшими возрастными груп-пами, поскольку появление интернета привело к существенному цен-ностному разрыву между поколениями, усугубленного общим кризисом американского института семьи в конце 90-х гг. [5, с. 70-86].
Попытки научного сообщества опровергнуть категоричные заявления в СМИ были безуспешными. Уже на следующий день после начала «моральной паники», Э.Хаггитари опубликовала пост (13.05.2009), в котором указала на явное искажение фактов, изложенных в аннотации СМИ. В частности речь шла об неверной цифре респондентов (219 вместо 114), а также о произвольной интерпретации выводов докладчика [12]. Профессионально занимаясь исследованием социальных сетей, Э.Хаггитари привела данные массива исследования более тысячи студентов, в ходе которого не было выявлено никаких заметных корреляций между уровнем образования и использованием социальных сетей. В дальнейшем целый ряд преподавателей, в том числе и не связанных с социологией, привели целый ряд результатов уже проведенных исследований, подтверждавших отсутствие негативного влияния Facebook на успеваемость студентов [23].
Несмотря на то, что результаты исследований не дали однозначно негативной оценки использования социальных сетей, общественное мнение уже было сформировано. После превращения названия научной статьи в освещение сенсации, мало кого из журналистов волновали дальнейшие исследования. Тем не менее, как мы отмечали ранее, положительным результатом медийного скандала стало стимулирование дальнейшего исследования данного вопроса.
В исследовании 2009 г. 92 студента вели ежедневный дневник в течении недели, где описывали ежедневные события и отвечая на контрольные вопросы, для того, чтобы оценить их использование популярного сайта социальной сети Facebook. В конце недели они также участвовали в заключительном исследовании. Было установлено, что студенты используют Facebook приблизительно полчаса в течение дня как часть их обычного распорядка. Студенты общались на Facebook, используя стиль "один для многих", в которых они были модераторами, распространяющими информацию между своими друзьями. Даже в этом случае они потратили за просмотром содержания большее количество времени на Facebook, чем на отправление своих сообщений. Facebook использовался чаще всего для социального взаимодействия, прежде всего с друзьями, с которыми у студентов были отношения офф-лайн. В дополнение к классическим маркерам идентичности проявляющимися во взрослой жизни, таким как религия, политическая идеология и работа, учащиеся также использовали материалы СМИ, чтобы выразить их идентичность [24].
В том же году исследовалась связь использования социальных сетей с понятием «социальный капитал» и его увеличением. Используя данные из онлайн-исследования студентов колледжей Техаса (N=2603), ученые установили позитивные отношения между интенсивностью использования Facebook и жизненным удовлетворением студентов, социальным доверием, гражданской ответственностью и участием в политической деятельности. Как считают авторы их исследование должно ослабить позиции тех, кто боится, что Facebook главным образом отрицательно влияет на молодежь, тех, кто уверен в том, что это снижает степень их социального капитал и предполагает, что социальные сети не самое эффективное решение проблемы отстраненности молодежи от гражданской ответственности и демократии [28].
В следующем эксперименте изучалось не только влияние социальных сетей на вовлеченность студентов, но и их успеваемость. В 2010 г. в течении одного семестра студенты (N=125), поделенные на контрольную и экспериментальную группу использовали социальную сеть Twitter. В ходе эксперимента для студентов был создан общий аккаунт на весь класс, который выполнял роль центрального узла связи – на него писали сообщения и через него велись дискуссии. В итоге экспериментальная группа показала более высокие результаты с точки зрения как вовлеченности, так и успеваемости [16]. Это позволило авторам подтвердить правильность применения теории вовлечения в отношении социальных сетей.
В том же 2010 г. в университете Мидвестерн (штат Техас, США) 15 студентов приняли участие в эксперименте по использованию сети Twitter в учебном процессе. По его результатам был сделан вывод о том, что наиболее эффективно сети используются студентами для обучения вне учебного процесса и без контроля преподавателя. Те студенты, которые использовали микроблог под наблюдением преподавателя показали более низкую продуктивность, чем те, которые использовали его самостоятельно. Главным позитивным результатом стало использование микроблога для формирования групп интересов и обмена полезной информацией [20].
Еще один эксперимент этого же года проводился с привлечение студентов через интернет. Исследование должно было пролить свет на представления об использовании социальных сетей преподавателями и студентами. Всего в исследовании приняли участие 120 студентов и 42 работника образовательного учреждения. Сравнение способности и студенческих ответов указывает, что студенты гораздо больше, чем преподаватели были заинтересованы в расширении использования сетей в рамках классной комнаты. Одной из причин являлась, естественно, их большая техническая грамотность. Преподаватели с большей степенью склонялись к использованию более "традиционных" технологий, таких как электронная почта [26].
В 2011 г. группа исследователей провела исследование с использованием в учебном процессе социальной сети Twitter. В течение двух семестров группа студентов старшего курса (N=113) вела аккаунт в сети Twitter совместно с профессором, для которого использовать эту сеть было в новинку. Из студентов только 17 человек имели значительный опыт пользования сетью. По итогам первого семестра, несмотря на незначительный опыт профессора, выкладывавшего в сеть много личной информации, наблюдался значительный рост интереса к курсу, а использование микроблога оценивалось в высшей степени положительно. Во время второго семестра условия использования сети Twitter были изменены. Из микроблога профессора удаляли все личные сообщения, а студентам был прочитан курс о правильном использовании этой социальной сети. В результате интерес и вовлеченность студентов остались на таком же высоком уровне. На последнем этапе из студентов были отобраны 22 человека для участия в фокус группе, по результатам работы с которой были сделаны выводы о сильных и слабых сторонах использования сети. К сильным относились: увеличение заинтересованности в курсе, персональная вовлеченность и эффективное использование времени. Количество негативных комментариев было минимально и касалось различных аспектов использования сети, не относящихся прямо к учебному процессу [25].
В ходе другого эксперимента в том же году студентам (N=80) предложили самостоятельно использовать Twitter в учебном процессе, предварительно разъяснив возможности и особенности функционирования этой социальной сети. По истечении трех недель эксперимента с 10 студентами было проведено полуструктурированное интервью. Из них половина использовала социальную сеть, а половина отказалась от ее использования в ходе курса. Главный аргумент против использования сети заключался в том, что, по мнению респондентов, она дублирует уже имеющиеся ресурсы, которые также можно использовать для обучения. Пятью главными преимуществами сети были названы:
1. Большая наглядность и доступность приводимых примеров
2. Удовольствие и комфорт от использования
3. Понимание перспектив дисциплины в целом
4. Большая информативность
5. Упрощение коммуникации [21]
В том же году профессор из Гарварда Р.Джунко провел исследование с 1839 студентами. Помимо собранных данных по использованию Facebook, рассматривались оценки студентов, которые предоставил университетский регистратор. Отличие исследования от других заключалось в том, что:
1.Использовалась большая выборка.
2.Был использован большой диапазон оценок использования Facebook (время, проведенное на Facebook, частота проверки страницы Facebook, и т.д.).
3.Данные исследования были соотнесены с фактическими данными (данными об успеваемости).
4. Оценки учащихся использовались в качестве контрольной переменной, чтобы показать различие использования сетей в разных контекстах.
В ходе исследования были получены некоторые интересные результаты. Во-первых, время, проведенное в сети Facebook, отрицательно коррелировалось с успеваемостью. Т.е. при среднем времени в сети 106 минут каждый лишний час обходился студентам в потерю 12 баллов в среднем по рейтингу. Во-вторых, среди всех действий, которые можно выполнять на Facebook, наиболее безопасными были поиск друзей и распространение ссылок. В-третьих, «проверка» страниц не выявила сильной связи с успеваемостью. В итоге автор приходит к выводу, что определенные действия в Facebook связаны с положительными результатами, в то время как другие связаны с отрицательными. Само по себе использование Facebook не вредит академической успеваемости, они зависят от того, как он используется. Отрицательное влияние Facebook наблюдается в тех случаях, когда он направлен на социализацию, в то время как использование ресурса для поиска информации положительно связано с успеваемостью [17].
В том же году было проведено исследование об использовании Facebook и его влиянии на самооценку и регулирование поведения. Гипотеза состояла в том, что связь между использованием Facebook и социальным регулированием будет положительной, а взаимозависимость использования сети с самооценкой и эмоциональным регулированием отрицательной. В исследовании участвовали студенты первого курса и старшего курса. Ожидалось найти различия между группами. В итоговом исследовании участвовали 70 студентов бакалавриата. Параметры исследования включали в себя параметры использования Facebook (время, число друзей, эмоциональные и социальные связи с Facebook), шкала самоуважения Розенберга и оценка шкалы образования. У студентов первого курса была более сильная эмоциональная связь и они проводили больше времени на Facebook, в то время количество друзей у них было меньше, чем у студентов старшего курса. Группы не отличались с точки зрения социального регулирования. Число друзей на Facebook потенциально препятствует академической дисциплине, а проведение времени на Facebook связано с низким чувством собственного достоинства. Число Facebook-друзей было отрицательно связаны с эмоциональным и академическим регулированием среди первокурсников, но положительно связанно с социальным регулированием и вовлеченностью в учебный процесс среди студентов старшего курса. Был сделан вывод о том, что Facebook становится эффективным и полезным ресурсом по мере взросления, когда студенты учатся пользоваться им более эффективно. Также отмечается, что именно число друзей является ключевым параметром для изучения влияния Facebook на обучение, а не число проведенного в нем времени [19].
Таким образом, уже из приведенных примеров видно, что в ходе экспериментов выделились два плоскости рассмотрения эффективности использования социальных сетей. Во-первых, речь шла об оценке результативности либо с точки зрения вовлеченности, либо с точки зрения успеваемости. Во-вторых, социальная сеть могла использоваться студентами как автономно, так и под контролем преподавателя.
Большое количество позитивных отзывов о внедрении социальных сетей в учебный процесс, породило и скептическое направление в исследовании этого процесса. В 2012 г. американские исследовательницы Б.Уэлш и Дж.Боннан-Уайт опубликовали критический анализ проведенных ранее исследований и предположили, что в некоторых случаях авторы допустили ряд ошибок. Во-первых, был не учтен «хотторнский эффект», когда студенты «были поставлены в условия, при которых они не могли быть не вовлечены в учебный процесс». В подтверждение своей гипотезы исследовательницы провели опрос в студенческих кампусах (N=206), с целью изучения процесса вовлеченности в учебный процесс через социальные сети. В результате исследования не было обнаружено существенных корреляций между использованием социальных сетей и успеваемостью или заинтересованностью студентов. Однако, в ходе дальнейшего анализа полученных данных, было установлено, что ключевым фактором эффективности использования социальных сетей в учебном процессе является отношение студентов к ним. Во-первых, не у всех студентов социальная сеть вызывает положительные эмоции – некоторым не нравилось ею пользоваться в принципе. Во-вторых, некоторые студенты привыкают использовать одну сеть и не видят необходимости использовать другую. Так, к примеру, когда преподаватель предлагал студентам следить за новостями в сети Twitter, студенты, использовавшие Facebook, не проявляли энтузиазма. В-третьих, многие негативно отзывались о подобном опыте, поскольку использование социальных сетей в аудитории негативно. Кроме того, студенты, меньше использовавшие социальные сети показали хотя и незначительную, но более высокую успеваемость. Это, правда, сами исследователи приводили как пример того, что сеть не может рассматриваться как фактор развития успеваемости, поскольку на это влияет такое количество факторов, что выявить роль социальных сетей представляется трудно допустимым [29].
Своего рода итогом возникшей дискуссии можно считать эксперимент 2012 г., организованный в университете Южной Дакоты. Эксперимент проводился в два этапа. На первом этапе студенты были (N=125) поделены на экспериментальную и контрольную группы, первая из которых использовала сеть Twitter, а вторая – интернет-сервис Ning. На втором этапе велось наблюдение за группой студентов (N=135) использовавших Twitter и студентами, отказавшимися от использования социальных медиа.
В первом случае экспериментаторы предложили студентам вводный семинар по использованию сети в учебном процессе, обрисовав все возможные формы и методы по результатам ранних экспериментов. В итоге, и результаты успеваемости, и уровень вовлеченности у студентов экспериментальной группы был выше, чем у их коллег. Дополнительные измерения показали, что на момент начала исследования разница по этим показателям у обоих групп была незначительной.
На втором этапе студентами предложили использовать Twitter по своему усмотрению, без всякого предварительного инструктажа и рекомендаций, в то время как контрольная группа не использовала социальные сети. В результате успеваемость обоих групп была приблизительно одинаковой, равно как и степень их вовлеченности в учебный процесс. Контент-анализ сообщений в микроблогах студентов показал, что тема образования ушла для них на второй план, уступив место обсуждению других проблем [15].
В ходе другого эксперимента, социальные сети использовались как часть защиты студентами экономического факультета одной из своих творческих работ. Сама работа подразумевала создание проекта коммерческой организации, а использование социальных сетей включало в себя создание страницы этой организации и моделирование PR-компании.
В целом, несмотря на различные точки зрения и разные выводы, к которым приходят исследователи, социальные сети прочно обосновались в образовательной сфере. Американский исследователь Г.Хейбергер приводит следующее описание процесса эволюции внедрения сетевых технологий в процесс:
2004 г. – Facebook создан и через несколько месяцев становится доступным для студентов четырех университетов (помимо Гарвада)
2005 г. – Аудитория Facebook достигает отметки в миллион пользователей. Среди учащихся доля пользователей составляет 86%
2006 г. – Facebook достигает отметки в 5,5 миллионов аккаунтов и снимает ограничения на регистрацию.
2007 г. – В Facebook находятся 12 миллионов пользователей, а доля учащихся достигает 69%, а среди них 92% заходят в сеть ежедневно.
2009 г. – Сеть объединяет 100 миллионов пользователей, а среди учащихся выходит на показатель 99% использования [16].
Количественный рост пользователей сопровождался и качественными изменениями. Мы считает, что именно социальные сети являются одним из тех ресурсов интернета, где различие между виртуальным и реальным как никогда стирается, а технология становится «расширением физического бытия», прежде всего на уровне трансформации основ человеческого бытия. Исследователь-антрополог Ш. Теркл, в ходе социально-психологических экспериментов и наблюдений пришла к выводу о неразличимости для современных индивидов – пользователей социальных-интернет сетей – понятий «виртуальное» и «реальное» и о полном восприятии общения в социальных сетях как повседневной практики, такой же как еда, сон или молитва.
Вторую часть своей книги «Одиночество вместе» (Alone Toghether) она посвящает исследованию синтеза социальных сетей с повседневными практиками человека. Прежде всего, социальные сети дают возможность балансировать на грани реальности и фантазии: человек отражает там свою жизнь, но при этом частично моделирует свою идентичность. Это оказывается гораздо привлекательнее виртуальных миров (к примеру, игровых), где происходит полная замена своей личности вымышленным образом. Кроме того, современные гаджеты позволяют человеку быть всегда «включенным», всегда присутствовать в своем мире. Мобильный телефон или смартфон позволяет освобождаться от ограничений, налагаемых телевизором, стационарным компьютером и телефоном позволяя не быть привязанным к месту и времени для получения необ-ходимой информации.
Незаметно, социальные практики, связанные с пребыванием в сети стали вытеснять привычные модели поведения. Верующая женщина, для которой утренняя и вечерняя молитвы стали прелюдией к проверке поч-тового ящика; американские студенты, во время ознакомительной поездки в Испанию, не покидавшие свои социальные сети и в итоге не запомнившие ничего о поездке; проверка почты и общение в сети в любой свободный момент, в том числе за обеденным столом и на лекционных занятиях; человек, совершивший неприличный поступок и извиняющийся за это изменением статуса в социальной сети; девушка, оповещающая свою сестру о смерти матери через СМС – эти и многие другие примеры приводит в своей книге Ш. Теркл. Также как в дзенском коане, в котором рассказывалось о Будде, смотрящем на бабочку, задавался вопрос: «Бабочка снится Будде? Или Будда снится бабочке?», так и сейчас сети и гаджеты уже представляют единое целое с человеком, иногда делая невозможным четкое понимание того, что для него является реальным в данный момент. «Когда кто-то держит телефон, – пишет Ш. Теркл, – иногда трудно понять, обращает ли нас вас внимание этот человек. Родитель, партнер или ребенок мельком взглянув на экран, теряются в другом месте, часто сами не понимая, что они «не здесь» [5, с. 20-30].
Добавим, что современные устройства и социальные сети настолько удачно сконструированы с учетом особенностей человеческого тела и психологии, что их освоение начинается чуть ли не с детского сада. Жур-налист Е. Чинарова пишет о знакомстве детей с планшетным компьютером iPad: «Знаменитый планшет я показала им полгода назад, но все, без исключения, дети в возрасте от 2 до 5 (прямо по Чуковскому) уже научи-лись его включать, выключать, понимать, когда он сел, выбирать нужные программы, фотографировать и снимать видео» [5, с. 20-30]. Лишение человека возможности пользоваться сетями и гаджетами вызывает негативные эмоции. Речь идет также и о тактильной аддикции, когда человеку трудно выпустить из рук мобильное устройство, когда он ощущает (по его словам) что происходит в гаджете, который лежит у него в сумке и т. д.
«Я пытаюсь написать статью» – цитирует Ш. Теркл преподавателя экономики. – «Но каждые две минуты я проверяю свою электронную почту. И затем, еще хуже, когда я изменяю настройки так, чтобы я не проверяла электронную почту. Уведомление о почте приходит в виде сигнала. Теперь я похожу на собаку Павлова. Я сижу без дела, ожидая сигнала». Другой человек, искусствовед, предпринял решительные меры: «Я ушел в комнату и оставил свой сотовый телефон в автомобиле. В бардачке. Моя идея состояла в том, что возможно я буду проверять его один раз в день. Однако я продолжал выходить из дома, чтобы открывать бардачок и проверять телефон. Я чувствовал себя подобно наркоману» [5, с. 20].
Процессы восприятия сетей как части повседневных практик наблюдается и среди студентов. В 2012 г. Р.Джунко провел исследование 1 839 студентов колледжа и спросил их, как часто они мультизадачны во время работы в классе. Речь шла о использовании Facebook, текстовых сообщениях, пользовании электронной почты, поисковых сообщениях и других действиях, не связанных с обучением. Также автор собрал полный отчет об успеваемости студентов в течение семестра, в который проводилось исследование. В результате было установлено, что наиболее часто студенты отправляют текстовые сообщения - 69 % студентов сообщили об отправке текстовых сообщений во время занятий.
При использовании Facebook наблюдалась меньшая активность: 28 % студентов сказали, что использовали сеть во время занятий, 28 % студентов сказали, что использовали электронную почту во время класса, и 21 % студентов сказали, что они пользовались поисковыми системами во время занятий. Интересно, что использование Facebook и сообщений во время занятий показали значительную отрицательно корреляцию с уровнем успеваемости во время семестра, после таких характеристик как пол, раса и этническая принадлежность и интернет-умения. Использование электронной почты и поисковых систем во время занятий не были связаны с успеваемостью [14].
Полученные результаты противоречат исследованиям по мультизадачности задачами в области когнитивной психологии, однако они схожи с результатами других исследований. В совместном исследовании Ш.Коттен и Р.Джунко также было показано, что использование Facebook и сообщений, во время школьных занятий было отрицательно связано с успеваемостью, а использование электронной почты, разговоры по телефону и мгновенный обмен сообщениями не был. Другое экспериментальное исследование 2012 г. показало, что студенты, которые использовали Facebook на лекции, показали результаты значительно ниже на тестах материала лекции чем те, кому только разрешили сделать заметки, используя бумагу и карандаш; однако, множество студентов, которые отправляли текстовые сообщения и использовали электронную почту не показали существенных отличий от результатов контрольных групп [17].
В 2013 г. Р.Джунко провел эксперимент с участием 45 студентов, которые согласились на размещение на своих компьютерах особых программ дистанционного мониторинга их деятельности. Целью эксперимента было изучение студенческого восприятия использования социальных сетей. Первой задачей было изучить, сколько времени студенты проводят в Facebook. В результате исследования среднее время составило 26 минут. Эти результаты сами авторы эксперимента оценили как относительные, поскольку (как показали сравнения с результатами других исследований) они зависели от многих факторов. Однако более важным стало изучение проблемы восприятия студентами своего времени. Сначала студенты сами оценили время, проводимое в Facebook, а затем эти результаты сравнили с данными мониторинга. В итоге, исследователи сделали вывод, что чем больше времени студенты проводили в сети, тем менее правильно они оценивали время проведенное в ней.
Причин было несколько. Во-первых, время проведенное в Facebook является лишь частью аддиктивного поведения в отношении сети. Как признались студенты "в мыслях" студенты привязаны к Facebook намного плотнее и думаю о ней практически постоянно. Во-вторых, не были учтены эффекты использования сети на мобильных ресурсах. В-третьих, сами студенты не используют технические средства мониторинга времени [14].
Анализируя рассмотренные нами примеры, мы можем указать, что социологические методы позволили говорить об эффективности использования социальных сетей в учебном процессе при выполнении нескольких базовых условий. Первым из них является создание системы контроля использования студентами социальных сетей. Руководящим лицом здесь выступает преподаватель или другой сотрудник университета, который должен определять цель и задачи использования социальных медиа в учебном процессе. Вторым условием является четкое понимание приоритетного направления использования социальных сетей – либо как способа вовлечения в жизнь учебного заведения, либо как средства повышения качества образования. Это определяет методы использования ресурса.
С целью исследования процесса внедрения (скорее на неформальном уровне) западных технологий образования в виде использования социальных сетей, нами были проведены фокус-групповые интервью среди студентов Волгоградского государственного технического университета. Технические параметры проведенных интервью приведены в таблице 1:
|
