Процесс о вакханалиях в риме: социально-политические, правовые и религиозные аспекты

Вторая глава «Анализ сообщения Тита Ливия о преследовании вакханалий» посвящена решению вопроса о достоверности как отдельных частей и фрагментов, так и всего рассказа Тита Ливия о преследовании вакханалий в целом. Сообщение Ливия о событиях 186 г. до н. э. имеет, на первый взгляд, ненадёжный характер ввиду того, что подчас оно включает в себя явные элементы, свойственные для романтических произведений, местами в нём нарушена логика повествования, встречается целый ряд противоречий, предъявляемые участникам вакханалий обвинения варьируются от сугубо уголовных до политических, а в описании самой процедуры преследования священнодействий сливаются воедино процессуальные элементы из политической, уголовной и религиозной сфер. Однако детальное исследование показало, что сообщение Тита Ливия о преследовании вакханалий в основе своей является достоверным и аутентичным событиям 186 г. до н. э. В рамках данной главы рассмотрена общая композиция сообщения Тита Ливия о событиях 186 г. до н. э., выявлены элементы аутентичные этим событиям, и привнесённые самим Ливием, определены возможные источники, из которых римский анналист заимствовал те или иные элементы для описания процесса 186 г. до н. э., установлены мотивы и причины, которыми он мог руководствоваться при отборе материала для своего рассказа, рассмотрен вопрос о правдоподобии представленных в этом рассказе элементов, очерняющих вакхические священнодействия, выявлены основные линии, по которым выдвигались обвинения против участников вакханалий, и установлены как степень правдоподобия этих обвинений, так и источник их происхождения. В процессе решения всех этих задач в качестве материала для исследования привлечено не только сообщение Тита Ливия о событиях 186 г. до н. э., но и другие эпизоды «Истории» Ливия, а также широкий круг иных источников, анализ которых во взаимосвязи с сообщением Тита Ливия позволил дать ответ на все поставленные в рамках данной главы вопросы. В том числе сравнительный анализ списка обвинений, вменявшихся в рассказе Ливия в вину участникам вакханалий, эмоционального настроя и особенностей композиции соответствующих частей этого рассказа с тем, как Цицерон и Саллюстий изображали портрет Катилины и описывали деятельность участников составленного им заговора, позволил сделать вывод о риторической природе данных обвинений, представлявших собой литературный штамп, использовавшийся в римской нарративной традиции в качестве одного из художественных приемов для описания заговора. Вместе с тем сравнительный анализ сообщения Ливия и материала, представленного в источниках, посвящённых преследованию христиан римскими властями в эпоху Империи, ввиду того, что преследование последних, как устанавливается в последующих главах исследования, имело много общих элементов с преследованием участников вакханалий и было вызвано сходными причинами и мотивами, так как оба подвергшихся преследованию явления имели сходный характер, позволил сделать вывод, что источником возникновения этого штампа могла быть литературная традиция, восходящая по времени своего развития к событиям 186 года и аутентичная им и отразившая и сохранившая в себе ряд обвинений, представлявших собой частично результат циркулировавших в то время слухов и частично выражение официальной точки зрения римских властей на природу вакханалий и деятельность их участников.

Третья глава «Процессуальные особенности преследования вакханалий в Риме» включает три параграфа. В первом параграфе «Религиозно-правовые основания преследования вакханалий» выявлены основания, которые предопределили религиозные мотивы преследования вакханалий в Риме. Поэтому здесь рассмотрены процессуальные особенности преследования вакханалий, которые сближают его с другими случаями преследования или ограничения римскими властями иных иноземных священнодействий и культов. Установлен тот факт, что в процессе преследования вакханалий римские власти руководствовались иными мотивами и преследовали иные цели, нежели в связи с запрещением или ограничением чужеземных суеверий в 428 и 213 гг. до н. э., культа Идейской Матери богов, египетских или иудейских священнодействий в 139, 58, 52, 48, 43, 28, 21 гг. до н. э. и 19, 41 и 49 гг. н. э. Данный вывод был сделан на основании тщательного сравнительного изучения всего комплекса мер, которые применялись в отношении участников и приверженцев вышеперечисленных священнодействий и культов. Сделан вывод о том, что преследование вакханалий с аналогичными событиями объединяет лишь чисто внешнее сходство, связанное с применением в отношении вакханалий некоторых элементов административного регулирования в культовой сфере, которые римские власти применяли в ряде иных случаев, связанных с ограничением или запрещением других чужеземных священнодействий, и в то же время их отличает репрессивный характер мер, применявшихся в отношении вакханалий. Вместе с тем установлено, что вакханалии, как форма священнодействий, с точки зрения римских властей, кардинально отличались от тех чужеземных священнодействий, с которыми римляне сталкивались до и после 186 г. до н. э. и которые они обозначали как religio. Для характеристики вакханалий римскими властями было употреблено иное понятие – prava religio. Данное обстоятельство указывает на то, что в вакханалиях римские власти усматривали другой негативный компонент, в корне отличающийся от того, что вызвало у римлян недовольство, когда речь шла о чужеземных священнодействиях, обозначавшихся просто как religio.

1. 
   Священнодействия, подвергшиеся преследованию со стороны римских властей в 186 г. до н. э. и именовавшиеся «вакханалиями» представляли собой вакхические посвятительные мистерии, распространённые в греческом мире с VI века до н. э.
   
2. 
   В рамках процесса против вакханалий римские власти преследовали не сам культ Диониса-Вакха, или культ какого-либо иного божества, а только данную мистериальную форму активности приверженцев вакханалий, квалифицируя её как prava religio, то есть как форму чужеземных священнодействий, отличную от традиционно представленной в римской истории формы чужеземного суеверия, квалифицировавшейся как religio.
   
3. 
   Приписываемые участникам вакханалий статьи обвинения и общий чрезвычайно негативный и мрачный тон, сопровождающий описание вакханалий в римской историографии, являются в значительной мере не только результатом домыслов более поздних римских авторов, но и представляют собой выражение официальной точки зрения римских властей того времени и элементы имевшей место в момент инициирования процесса против вакханалий официальной пропаганды.
   
4. 
   Преследование вакханалий в Риме сочетало в себе процессуальные компоненты характерные как для других религиозных процессов, связанных с ограничением или запрещением тех или иных чужеземных суеверий, так и для политических процессов, связанных с разоблачением и наказанием заговорщиков. Однако, имея внешнее сходство с этими процессами, по сути своей процесс 186 года до н. э. представлял собой совершенно особенное явление, не имевшее аналогов прежде в истории Рима.
   
5. 
   В вакханалиях римские власти столкнулись с незнакомым им прежде социо-культурным явлением, которое не поддавалось чёткой этно-культурной и религиозной идентификации, как священнодействия, характерные для культуры и публичной религиозной сферы одного из тесно связанных с Римом народов. В силу того, что вакханалии представляли собой мистерии, то есть тайные священнодействия, сопряжённые с посвящением новых лиц в особую замкнутую группу их последователей, недоступную для глаз остальных обывателей, в силу того, что при этом они имели хорошую организацию, систему руководства и массовый характер и не были прямо связаны с каким-либо официально практиковавшимся в Италии культом того или иного божества, они рассматривались римскими властями как «маргинальное» течение, оторванное от жизни и традиционных ценностей римской гражданской общины. Поэтому они квалифицировались римскими властями то как «тлетворное суеверие» (то есть явление крайне опасное как с культурной и религиозной, так и с политической точки зрения), то как заговор.
   
6. 
   Процесс против вакханалий был вызван комплексом причин, относящихся как к религиозной, так и к социально-политической сфере жизни римской гражданской общины. Эти священнодействия, в силу своей природы, вступили в противоречие с основами римских социально-политических и культурно-религиозных норм, включавшихся в последующее время римскими анналистами и антикварами в понятие так называемых «обычаев предков» – mores maiorum. Поэтому римскими властями во время преследования вакханалий двигали как религиозные и общекультурные мотивы, так и соображения общественно-политической безопасности.