МОСКВА, Я ЛЕЧУ К ТЕБЕ!
Водоворот событий. – Заявка на «Чунгу-Чангу» и предчувствие победы. – Дьяволиада с деньгами. – Мне дарят стихи. – Долгий путь до самолета. – Женщина в аэропорту травмирует мою психику. – От отчаянья к экстазу. - Аутотренинг
Моя музыкальная жизнь бурлила, как джакузи. Я видел, ощущал и понимал, что действительно попал в свою колею. Так бывает: если вы настойчиво развиваете свое дарование, то обстоятельства вскоре начинают вам подыгрывать. Не всегда, конечно. Лишь время от времени. А у посторонних мигом складывается впечатление, что вам все дается даром. Когда, на самом-то деле, к «удачам» вас привели годы кропотливой работы… Внимание, сейчас я вверну в текст нехилую мораль, не пугайтесь: труд сделал из обезьяны человека, но это была чрезвычайно упорная и не менее талантливая обезьяна.
Итак, я ворвался в музыку, и меня закрутило в водовороте событий. Я отправлялся на конкурсы, участвовал в концертах, озвучивал школьные мероприятия… Но все это было вовсе не вымученно – напротив, я радовался, что влился в дело, которое мне по душе.
Я занимался в Доме Культуры «Россия», в эстрадной студии «Феникс», пропадал там целыми днями и разрывался между музыкой и учебой в школе. Сам не знаю, как это тогда удавалось, но факт налицо. Добавлю, что каждый хороший музыкальный инструмент, каждый микрофон были наперечет, а любые новшества, вносимые преподавателями в учебный процесс, казались чудом и принимались на «ура». В старших классах я уже отстаивал честь своей школы №14, и директор Анжела Арсеновна поддерживала меня во всех начинаниях.
А где-то в середине 1998 года руководитель ДК «Россия» отправил в Москву заявку на участие в конкурсе молодых дарований «Чунга-Чанга». Судьбоносный момент; расскажу об этом подробнее.
К тому времени меня хорошо знали и в Майском, и за его пределами. Еще бы! Лауреат всего, до чего можно было дотянуться из маленького городка, я автоматически стал главным претендентом на поездку в Москву. В ведущих соискателях также ходила одна юная особа женского пола, однако, насколько я понимал расстановку сил, администрации ДК хотелось видеть на «Чунге-Чанге» именно меня.
Заявку приняли, в ДК пришло приглашение на конкурс. Ошеломительная новость! Мой рассудок захватили порожденные ею грезы. Я предвкушал свой московский триумф!..
…Я всегда знал, что буду жить в большом городе, всегда чувствовал себя городским человеком. В моем дневнике сохранилась запись обо мне в будущем – среди огней мегаполиса. Меня манил столичный драйв: сплошное движение, постоянные перемены. Ведь это в моей природе – бежать вперед, беспрерывно что-то предпринимать, обучаться, расти. Идеальным местом для подобной жизни была Москва.
Огромные радужные пузыри моих грез раздувались, раздувались и лопались, наткнувшись на маленький острый шип. На небольшой нюанс: на поездку нужны деньги, и немало денег. Впоследствии шип оказался ядовитым…
Тем временем я уехал в Ставрополь на очередной конкурс, и вернулся оттуда окрылённый – весь в мыслях о Москве, весь в предстоящей поездке. Радовался и представлял, как собираю вещи в дорогу, заранее прикидывал, как бы чего-нибудь не забыть.
В этот момент меня и огорошили новостью, что ни городской, ни районный отделы культуры не могут найти деньги. Выражаясь казенным языком, отправление в столицу молодых дарований не предусмотрено бюджетом.
Это похоже на прыжок с девятиметровой вышки – когда только в полете понимаешь, что в бассейне нет воды. Не предусмотрено. Вдохновленный юноша ударился о реальность и чуть не убился…
В городском отделе культуры, куда мы с мамой явились, чтобы поговорить насчет воды в бассейне, нам так и сказали:
– Извините, денег нет.
– А что нам делать? Нас ведь ждут в Москве…
– Понимаете, - ответила маме статная ухоженная дама, начальник отдела культуры, – если мы сейчас отправим заявку в райцентр, чтобы выделили средства, нам ее будут одобрять до следующего года…
И развела руками: такие, мол, дела.
Моя мама, эта необыкновенная женщина, обернулась ко мне и сказала:
– А давай сами поищем спонсоров? Обойдем предприятия и всё расскажем. Может быть, что-то и получится.
Начальник отдела культуры благословила ее инициативу. В администрациях любят, чтобы сами. Возьмите на себя трудности, а мы потом разделим с вами лавры – позиция любого руководства во все времена.
И мы пустились во все тяжкие. Прошлись по всем заводам города и объяснили нашу проблему каждому из директоров. Директора качали головами и обещали подумать. Они могли бы, да. Но не сразу, нет. Это нужно согласовать. Провентилировать этот вопрос. И вот тогда, возможно…
Однако недостаток времени делал подобные «возможно» с их предварительными согласованиями и вентиляциями абсолютно бессмысленными. Пока этот рак залезет на гору и соберется свистнуть, поезд уже уйдет.
В конце концов мы осознали, что пробивной силы двух человек здесь мало. И пришли к директору моей школы. Анжела Арсеновна выслушала, прониклась трагизмом ситуации и сказала:
– Ну, в данном случае я могу кое-что для вас сделать. Думаю, моё слово что-то значит.
Ее слово не просто что-то значило, оно оказалось решающим. Усилиями Анжелы Арсеновны одно из предприятий просто дало денег. Ко всеобщей радости. А я ощутил еще и гордость за свою мать, которая сделала всё, чтобы преодолеть это препятствие вместе с сыном.
Анжела Арсеновна – прекрасный человек и замечательная женщина, которую я вспоминаю с теплотой. Она не только помогла оплатить мою поездку в Москву, но и отправила меня к своему портному. И для меня пошили великолепный костюм-тройку темно-синего цвета – мой первый настоящий концертный наряд.
А Зоя Николаевна Кантор, провожая меня на конкурс, вместе с последними наставлениями подарила мне стихи:
Алло, Москва, меня ты слышишь?
Но я же слышу, как ты дышишь,
Твое дыхание ловлю,
Мечтою о тебе живу.
Минуют годы, дни промчатся.
К тебе приду, ты жди меня.
С тобою не смогу расстаться,
И верь, прославлю я тебя.
Такое высокое доверие меня по-настоящему впечатлило. Не оправдать его было бы кощунством. И я обещал себе постараться.
* * *
На этом приключения не кончились. Они в моей жизни вообще никогда не кончаются.
Я давно заметил: как только у меня зарождается нечто позитивное, какая-то новая светлая история, вместе с ней появляется туева хуча неожиданных препятствий. Из земли вырастают шипы, с неба падают лягушки, а встречный ветер превращается в ураган. Это нормально. Есть бедствия – значит, я замыслил что-то хорошее. Примета, однако.
Вот и тогда…
Мы купили билет на самолет. Договорились, чтобы мой двоюродный брат – он учился в Москве и жил в районе Парка Культуры – встретил меня в аэропорту.
Вылетать предстояло из города Минводы. Туда ходила электричка со станции Прохладное. До станции Прохладное ходили пешком. Это вам не на такси до аэропорта, это отдельное небольшое путешествие!
Собрав все деньги, какие были в доме, мы с отцом около часа шли до станции по шпалам. Других вариантов добраться до электрички в тот день не было… И вот – утренний холодок, трели птиц, и мы шагаем по железнодорожной насыпи с тюками. Как в кино, ей-богу.
Мне было шестнадцать, но я почему-то еще не получил паспорт. И я попал в аэропорт со свидетельством о рождении. Зарегистрировались мы благополучно, но на паспортном контроле, прямо перед металлоискателем, к девушке, которая проверяла билеты и паспорта, подошла дежурная и, глядя на меня, сердито произнесла:
– Слушайте, снимайте его с рейса! Он совершеннолетний, а у него свидетельство о рождении!
Эту женщину в погонах я помню до сих пор. А вот она меня – вряд ли. Жаль. Хотелось бы время от времени являться ей в кошмарах.
– Никаких разговоров, снимайте! – сказала она и отвернулась к следующему в очереди.
У меня внутри, в районе желудка, образовался черный вакуум. В легких не было воздуха. Окружающие меня предметы и люди лишились красок. Хотелось орать благим матом, но голос против воли срывался на слезы:
– Как… снимайте?.. У меня приглашение, я должен… ехать!.. Я не могу… не поехать!..
Вмешался мой отец. Он долго уговаривал эту б… бдительную леди в погонах, показывал ей документы и приглашения. Я безумно улыбался, чуть ли не раскланивался и пробовал петь – в доказательство слов отца. Петь не получалось, убедительно говорить – тоже, зато удалось наконец заорать.
– Я лягу сейчас здесь!.. Буду лежать и мешать! Пока меня не пропустят! Поймите, я лечу на музыкальный конкурс! Один из всей Кабардино-Балкарии!
Вообще-то крик души получился вовсе не таким связным, как я написал. Но он подействовал! Правда, на другого человека: какой-то мужчина в форме сказал этой с… суровой сотруднице аэропорта:
– Да пропусти ты парня. Видишь, и отец его тут.
…В общем, меня посадили на самолет в виде исключения. В таком виде я там и сидел. Вместо того чтобы лелеять полученную психическую травму, я настраивался на позитив.
«Везде люди, и с ними всегда можно если не подружиться, то хотя бы договориться. И я буду им благодарен, обязательно сделаю для них что-нибудь хорошее… По крайней мере, пожелаю хорошим людям, которых встречу, чтобы у них всё было хорошо…» Этот внутренний монолог напоминает аутотренинг, но он вполне искренен.
…А до этого я, поднявшись по трапу, махал рукой отцу – он стоял на площадке аэропорта. Рот у меня был до ушей, я захлебывался от нахлынувшей благодарности и испытывал резкий переход от отчаяния к восторгу.
|
